Королевство приятной зависимости

В голове запищало, а глаза врезались в бледное лицо. Она падала. Напряжение стукнуло по телу импульсом и ноги понесли вперед, пока в горле продолжительно вибрировал собственный чертов голос. — Наоми! Несколько шагов, практически не ощущаемых, и настолько близко, что кончик стопы коснулся лежащего тела на полу. Чужие руки странно выглядели на ее плечах, таких осунувшихся, пока ткань мялась под пальцами профессора. Слизеринка никак не реагировала на происходящее. Мерлин, какого хера? — Наоми, черт возьми! — Мино двинулся с места, дергая ту за запястье с надрывной нотой, пока профессор осматривал тело, прикладывая пальцы к шее. По его лицу ничего не было понять. — Что происходит? Профессор? Господи, Мино, не истери, и так тошно. Глоток из остатка слюны, пока пальцы сжимались в кулаки. Желваки на лице хотели лопнуть. А лучше бы лопнули, чтобы он не видел всего происходящего. Наоми. Черт возьми. Она в отключке. — Мисс Кинг жива. — палочка вышла из кармана, пока ее кровь продолжала струиться по коже, практически доставая до края кофты. Мадс выглядел очень напряженно холодным. Впрочем, это было его обычное состояние. Профессор довольно методично прошелся по ее переносице кончиком деревяшки и по пальцам, на которых оказались синяки. — Но с такими темпами она не проживёт долго. Глаза смотрели как исчезают пятна и небольшие порезы на руках. Как большой палец Мино обвивает ее небольшое запястье, покрытое сине-зелеными венами. Уйди нахрен, Сон. Силы медленно покидали, и в голове появлялась очередная волна ненависти к равенкловцу, поскольку нечем было помочь. От слова совсем. Чертов палец на ее запястье. Стоп, что это? Глаза попытались сосредоточиться. Под оттопыренной тканью на предплечье слизеринки появлялись новые порезы. В горле пересохло, а язык прилип к небу. Его пальцы протянулись вперед и, выдернув руку Наоми из чужой хватки, он сел на корточки. Ткань тут же сжалась гармошкой под быстрым и точным движением Лоика. На предплечье девушки проявлялись буквы, а потом и точные слова из резкого угловатого почерка. Пальцы ужасно холодели, пока ее рука томилась в его ладонях. Такая неподвижная. Такая не ее. — «У вас есть ровно час, чтобы написать свое местонахождение или девушки умрут». — Мино успел прочитать это в голос, пока у самого не пересохли губы, и глаза расширились в ужасе. Его подбородок еле поднялся в сторону преподавателя, с какой-то попыткой понять, что происходило. Небольшие синяки проступали под веками. — Что это, черт возьми, такое? Но профессор лишь посмотрел мимо с очень жестким взглядом, сжимая челюсть так, что его вески ходили ходуном. Чёрный цвет окрасил зрачки. Кто-то зашевелился возле камина: Хиро с Джексоном все это время в тихом шоке смотрели за картиной, явно ещё больше не осознавая происходящего. Лоик вовсе не хотел смотреть на друга. А точнее упускать из вида Наоми. Треснувшая губа казалась ненастоящей, поскольку всегда ее кожа выглядела мягко и здорово. А тут, Мерлин… Он понемногу терял контроль. — Сэмюэл. Ты знаешь что делать. — Мадс кивнул в сторону, где был камин, тем самым запуская какой-то механизм. Без лишних слов лесник тут же прошёл мимо, оказавшись за дверью. Его шаги отбивали гулом ещё некоторое время, а потом только стук собственного сердца в ушах. Невозможная паника начинала разрастаться от чужой холодной кожи и кровавых следов, исходящих из порезов. Парочка таких дорожек каплями задела его пальцы, окрашивая те в алый цвет. — Мистер Нотте, я кладу на вас огромную ответственность. — Мадс легко отодвинул Наоми от собственных рук, передавая ее как тряпичную куклу в руки Лоику. Ее голова легла прямиком ему на ключицу. Мерлин, почему она ещё не очнулась? — Каждый раз, когда будут проявляться какие-то раны тут же излечивайте их. Мистер Сон вам в помощь. Все те же чёрные зрачки, и напряженные вены вокруг глаз — Мадс достаточно быстро поднялся, поправляя подол халата и практически таким же быстрым шагом уходя за двери. — Профессор! Так что с ней?! — Мино крикнул вдогонку, явно раздражаясь ситуацией и тому, что Лоик в два счета успел поднять Наоми неся ту на диван возле камина. Ее руки придерживались его пальцами, поскольку она попадала всего лишь наполовину рук Лоика. — Вы что-то поняли, расскажите и нам! — Занимайтесь указаниями. Вопросы позже. — Он прозвучал очень резко, даже не останавливаясь и не поворачивая головы назад. Его спина, обтянутая темно-зеленой тканью скрылась за массивными дверями, когда в собственной голове не было место ничему, кроме того, что на ее костяшках начали проявляться синяки, и из-под некоторых ногтей шла кровь. Волосы слизеринки больше не отливали с золотом, а более холодным, можно даже сказать платиновым, но это, черт возьми, не было важно. Блять. Она выглядела слишком неживой. Наоми легко опустилась на подушки, и палочка сразу же вышла из кармана. Чёрный кончик коснулся посиневшей кожи. — Кто-то объяснит эту хуйню? — Хиро прозвучал достаточно хрипло и как-то неестественно. Друг продолжительно не был нужен в его поле зрения. У неё на щеке лежала ресница. Когда она, блять, глаза откроет? — Или никто реально не вдупляет ситуации? — Она перед этим упала в обморок в коридоре. — Мино оказался рядом, садясь на корточки, выискивая другие порезы. Он и сам прекрасно справится без тебя, Мино. — Но почему и как. Я не понимаю. Последний небольшой порез, оказался с затянутой корочкой, не такой уж и страшный как другие, но и его следовало убрать. Палочка коснулась ее снова, а пальцы осторожно держали небольшую ладонь. Она бы его убила за такое количество прикосновений. — Вот же блять. — Очередная хрипотца и Хиро подорвался с кресла окончательно. Все это время он наблюдал за тем, как Лоик методично управляется со слизеринкой. Наконец голова ушла в сторону, давая возможность лишь на несколько секунд отвлечься от Наоми. Хиро, побледневший в пару секунд, смотрел на ее руки, и прошелся собственными пальцами от губ до подбородка. Глаза блестели каким-то страхом и беспокойством. Он сглотнул несуществующую слюну, пока нерв на лице подергивался. — Что? — Собственный голос так же прозвучал с хрипотцой. Явно не следовало так выкрикивать ее имя. Это, блять, ещё и не помогло. Руки перешли вдоль ее пальцев, и перстень оказался намного холоднее чем кожа. Хоть что-то могло обозначить температуру ее тела. — Хиро? Что-то случилось ещё? Тот лишь зашевелил губами и этого хватило, чтобы прочитать слово. Ева. Что? Причем здесь равенкловка? Или у того все окончательно смешалось? Но тот уже как ошпаренный полетел вперёд, доставая палочку из брюк с каким-то боевым настроем. Линия его напряженной челюсти скрылась за чёрным затылком, но все эти порывы тут же обрубились зашедшим внутрь Мадсом. — Вы куда? — На профессоре неожиданно оказалась рубашка и брюки, похожие на те, которые он носил прошлым вечером. Лакированная обувь не выбивалась из его напряженного вида и стального взгляда, который предназначался возбужденному слизеринцу. Хиро продолжительно стискивал палочку до побеления костяшек. Он выглядел достаточно растеряно. Даже больше чем сам Лоик. Внутри дернулся очередной нерв — Наоми замычала под нос. На ее лбу появилась неглубокая рана, которая тут же исчезла под осторожным движением собственной руки с палочкой в ней. Пиздец. Очнись, еб твою мать! — Мне срочно нужно найти Еву. — Черная ткань практически висела на нем, в минуту тот резко осунулся. Вся его гордая осанка пошла по пизде. Всегда цветные губы оказались бледными. — Это очень срочно. — Не думаю, что вы ее найдете здесь. — Мадс прошел вперед, вскидывая руку с палочкой вверх, заставляя все находившееся на столе исчезнуть. Рана на лбу Наоми быстро затянулась. — Это будет практически невозможно. — Блять! Резкий рык из горла, который прожег внутренности. Чувствовалось как на собственном лице вздувается вена, и играют перегруженные мышцы. Хотелось орать во весь голос, рвать собственные волосы, перебивая нахлынувшие мысли. Идиотка! Майклсон, ты ебанная идиотка! Какого хуя тебя понесло хер знает куда?! Мадс же, стоящий чуть дальше, развернувшись в три четверти, отдал всю ту холодность и серьезность взгляда, которая так жестко пресекла его горящий язык. Но никто не отменял всепоглощающего чувства тревоги. Мерилин. Где она? — Вы что-то знаете? — Все тот же низкий голос, все тот же осуждающий тон. Скорее всего за то, что он матерился, но, Мерлин, кого это, блять, сейчас волновало? Пальцы сжались в кулаки, и кольца врезались в кожу вместе с короткими ногтями. Волосы непослушно падали прядями на лоб. — Ева и Кинг — они как-то связаны. Я совсем не знаю как это произошло, но один момент произошел прямо у меня на глазах. — Ноги встряли в дерево, пока ковер лежал в нескольких сантиметрах от конца обуви. Ему хотелось бежать. Облазить все комнаты, обрушить эти чертовы стены на голову всех, кто мог сотворить с ней что-то. Но вместо этого — собственная обессиленность и понимание всей невозможности ситуации. Челюсть опять сомкнулась, а глаза встряли в грудную клетку Мадса, которая медленно поднималась и опускалась. Казалось, что ему было трудно это делать, даже через силу. Как и ему. Как и, блять, всем в этой ебаной комнате. — Вы знали, и не сказали? — Карта с грохотом упала на столешницу, что Хиро на секунду дернулся на месте. Этот голос Мадса, его стойкость к складывающимся событиям. Мерлин, кто бы дал и ему такую выдержку? — Я вам о чем говорил? — Это произошло слишком быстро и не значительно. Девушки сами не посчитали это важным. — Слова через зубы и кипящая злость, необъяснимо откуда, зажгла легкие. Подбородок поднялся, и бровь вскинулась вверх. Хотелось выплюнуть весь яд, который накопился за столь мелкий мерзопакостный кусок времени, пока эта идиотка где-то шастала. Ткань рукавов легко мялась на локтях, пока руки заходили в замок. Отъебитесь все. — Это стало вашей заботой, после Рождества. Вы команда, черт возьми! — Так неожиданно, переходящий на крик — что карта в ту же секунду раскрылась — Миккельсен продолжал выжигать ученика взглядом. Картина висящая позади скорее всего загорелась. Пиздец, решился он сделать хорошее дело. Вот, блять, продолжай так же, и тебя нахуй выгонят. — Я не ожидал, что эта придурошная попадёт в передрягу из-за какой-то мелочи! — Тот же повышенный тон в ответе, и тело слегка двинулось вперёд. Профессор даже не дернулся. Ахуенно. Пизда ему, а из-за кого? Да-да. Просто «друга». Фу, блять. — Не смейте оскорблять ее. — Лицо изменилось на ожесточенный вызов. А точнее призыв заткнуться нахуй, что было сразу выполнено. Губы сами по себе поджались, а глаза опустились на носки собственных тапок. Блять. Хиро, ты выжил из ума. Придурок. — Мисс Майклсон ваш компаньон, имейте, черт возьми, уважение хоть к кому-то! Так осуждающе, что все слова, продуманные наперёд испарились, оставляя лишь пустое молчание. Хиро хотелось лишь уйти из-под его взгляда. Ругательства учителя даже не показались чем-то необычным, даже напротив, очень сука, блять, точными. Очередное движение Мадса, и наконец карта раскрылась на весь стол. Молчаливая пауза, растущая всего несколько секунд прервалась очередным тихим шепотом Лоика, поскольку Наоми вновь поежилась на диване. Мино выглядел совсем не своим. Никого не ебет где находилась Ева? Ау! Вы все ахуели?! — И что прикажете делать? — Оставшийся яд перешёл в еле заметную дерзость, но эта паршивая режущая нотка изнутри. Ох, как, блять, хотелось всех обматерить. — Вы что-то говорили о вопросах? — Да. Хиро прав. — Мино внезапно вклинился в разговор, будто все это время стоял рядом и ждал пока его окликнут. Как пёс. Гадость. — Вы же знаете ответы, может быть стоит уже рассказать обо всем? Неужели вспомнил о своей подружке? Как «по-дружески». Профессор, лишь выдохнув, прошёлся палочкой по желтой от старости бумаге, заставляя каким-то образом уменьшить масштаб. Глаза лишь следили за тем, как надписи и обозначения местности движутся и разрастаются от места прикосновения деревяшки. — Профессор? — Требовательный голос друга и как-то странно стало легче, будто некий груз спал с плеч, но все равно, еще было слишком трудно перестать сжимать ногти в ладони до покраснений и вмятин. — Что происходит? — Все уже сказал мистер Файнс-Тиффин. Девушки связаны каким-то заклинанием, которое я даже не могу знать, и мисс Кинг в таком состоянии из-за того, что мисс Майклсон исчезла. — Сложный выдох и его ладонь прошлась по виску, убирая пару прядей на затылок. Руки профессора оказались очень напряжены, что жилки натянуто выступали из-под кожи, не считая вен. — Ее похитили, исходя из сообщения на руке. Кто-то пытается узнать наше местоположение. Значимость слов ударила в голову. Похитили. Неужели ужасно не правдивые догадки оказались реальностью? Дикий смешок, будто тот выиграл в самую тупую лотерею, соскользнул с губ и пальцы тут же прислонились к ним. Хорошо, что никто его не услышал. Пол начал скользить, а ноги странно дрожали под коленями. Хотелось осесть на пол. — Что, простите? — очень раздельно и с каким-то непониманием, Мино прозвучал из угла комнаты. Кажется, на Наоми свет клином не сошелся, если он так в ахуе вспомнил о Майклсон. Чертов равенкловец, а ума и понимания ноль. Аж потряхивало от него и от его узколобия в этом плане. Да и вообще в других планах тоже. — Я все сказал и объяснил. — Миккельсен наблюдал за тем как окончательно меняются позиции обозначений на бумаге и, оглянув комнату, одним взглядом коротко выдохнул. — Слишком много времени ушло на разговоры. — Не так уж и много, чтобы понять, где, черт возьми, может быть Майклсон. Собственный голос дрогнул на фамилии, и губы снова сжались. Хиро, блять, завались наконец уже! Но незавершенные фразы лезли быстрее, чем он успевал их обдумать. Слишком глупая черта, которая мешала нормально жить. Особенно если учесть то, что с того самого момента в лесу ему сорвало крышу. Ее лицо призраком стояло у глаз, а запах свежего цитруса медленно нервировал рецепторы. Блять. Она была везде. — Я не имею представления. — Мадс обошёл стол, подходя к Наоми и, одним движением палочки поднимая слегка засохшую каплю крови в воздух, вернулся обратно. Все та же сдержанность и холодность. Он будто говорил о чертовых уроках, а не о живом человеке, которому требовалась помощь. Ну, дожился думать о других. — Но это можно узнать. Капля быстро упала на пергамент и чернила охватили ее в поисках чего-то. Они крутились и извивались, но никак не доходили до какой-то определенной точки. Очередной краткий и сложный выдох от Мадса, и тот лишь приставил кончик деревяшки к карте, чтобы успокоить начавшийся вихрь. Ткань белой рубашки натянулась, когда он опустил руки на стол. — Черт. — Тихий шепот, который услышал лишь стоящий рядом ученик, и далее более громко, чтобы и другие могли. Все превращалось в какую-то кашу, что хотелось блевать. — Не сработало. — Нужно, чтобы сработало. Аплодисменты в студию. Самый огромный самоуверенный кретин снова на сцене! Глаза прожгли лицо равенкловца, который еще более озабоченно смотрел в их сторону вставая в полный рост, давая большую часть опеки над Наоми Лоику. Он, блять, бесил. — Что-то нужно принести? Или найти? Как быстрее справиться с поисками? — Мино раздражающе ставил вопросы, что было видно как медленно вздымается и опускается спина профессора. Кажется, ему было совсем не до кого-либо, кроме пропавшей. Собственные ногти снова впились в ладони, а глаза опустились на край собственных тапок. Не хотелось никого видеть. Ее образ препятствовал сознанию. Какая сатира. — Нужен предмет, который она носила до того, как пропала, или что ее связывает. — Мадс снова выпрямился, медленно поправляя волосы, которые падали на лоб. — Думал связующих сможет определить кровь, но этот путь пока заблокирован. И когда его нам откроют, только подземные тоннели Гринготтса знают. Блять. Собственное тело превратилось в ледышку. Чертовы переживания за кретинку выносили мозг вместе с прошлым представлением об понимании границ между низшим и высшим классом. Ненавижу тебя. Ненавижу себя. Ненавижу все. Особенно ужасно дурацкие «чувства». Только портят жизнь. — Столовые приборы, стаканы, подарки. — Мино тут же взялся перечислять, что только на ум приходило. Ещё бы и пол назвал с воздухом. Умно, как всегда. — Все не то. — Мадс с холодностью в голосе дал понять, что стоит заткнуться, или его палочка запихнется в глотку говорящему. Кажется, даже мельчайший звук выносил мозг профессору, хоть он и не подавал виду. А было то как раз заметно, насколько он на иголках. Постоянно вздутые вены и эта резкая нота во всем: голосе, теле, походке, да даже обычном движении палочкой. Хотя, это было лишь краем глаза подмечено, поскольку у самого бушевал вулкан, неистово шипящий где-то внутри, хотя конечности давно отмерли и заставили вот так стоять на месте. Что же она могла носить? Блять, Мерлин. Это такая хуёвая головоломка. Только бы эта чертова Майклсон на парочку с Кинг решили ее. Бесят. Тишина секундно заставила слышать, как слегка ворочается Наоми и все то же, уже приевшееся, потрескивание древесины в камине. И собственное сердцебиение, которое внезапно перебилось писком в ушах. Осознание, когда он несколько раз поморгал. Нет, это же какая-то нелепица. Реальная дичь. Но тело тут же понеслось вперёд, практически сбивая профессора с ног, но тот успел отойти, в таком же непонимании, как и другие смотрели на него. А точнее, уже позу на четвереньках, и то, как Хиро лез под стол. Наверное думают, что спятил с ума! А хуя с два! — Мистер Файнс-Тиффин? — Мадс слегка повысил голос, чтобы ученик под столом его услышал и смог отозваться. В голосе звучал исключительно вопросительный подтекст. — Тапки. — Лицо парня вылезло из-под деревянной мебели с азартной ноткой, он ухмылялся, а на теле напрягались мышцы от внезапной деятельности. — Она кинула одним из них в меня, когда так вскочила из-за стола. — Да ты мозг! — Мино прозвучал не так уж и раздражительно, даже лестно, что победительный взгляд упал на равенкловца, когда парень встал назад в полный рост. — Похвалы позже. — Мадс тут же забрал злополучную обувь из длинных пальцев парня. Хиро лишь заметил, как холодный взгляд слегка пробивает легкая гордость за своего студента. Ссслизерин. — Вы молодец. И в ту же секунду палочкой профессор заставил выйти странному туману из них и пронзить карту: на той снова забегало чернило, только в более определенном направлении. Кажется, Хиро услышал как Мадс говорит «сработало». Невесомая радость внутри разошлась покалыванием и глаза с блеском следили за бумагой. Но не успел чёрный змей остановиться, как Мадс развернул голову к нему. — Поскольку вы справились с задачей, то могу я вас попросить об одолжении? — Странно, но Хиро мог видеть, как это была самая настоящая просьба, не считающаяся за приказ или наказание. Было дивно, что не только Хиро ебнулся мозгами и поменялся пока Майклсон где-то сидела под замком, а Наоми валялась при смерти, как раз из-за той дуры которая вышла из поместья, потому что, ну, блять, как она могла попасться? Точно не в доме где работает мощнейшее заклинание. Ебнутая индейка. Блять. Не в этом, сука, суть! Атмосфера и пугала и благодаря какому-то отбитому месту в мозгу радовала, что все кооперировали между собой. — Конечно. — Похоже на тон профессора, чтобы Мадс точно понял своего ученика. Собственные волосы слегка щекотали лоб. — Тогда пройдите на второй этаж в правое крыло, зайдите во вторую дверь. Скажите профессору Джексону, что это я вас отправил к нему на помощь. — Учитель тут же понял, что эта просьба не очень обрадовала Хиро, поэтому он поднял руку останавливая того от излишних комментариев. — Это намного важнее, чем все остальное. Считайте что вы спасете всех нас. Не только учениц. Я надеюсь на вас. Лишь сжатие челюсти и секундное раздумье, пока ногти окончательно прорезали кожу. Нужно будет позже ее излечить. Сука. Джексон. Ну почему именно он? Но вместо негодования он лишь кивнул проходясь языком по губам, будто снова ощущал эту дурацкую близость Майклсон в том коридоре. Не думай об этом. Просто перестань. — Спасибо. — Так неожиданно, что без понятия как реагировать, Хиро просто вылетел за дверь, успевая лишь краем глаза ответить на секундный взгляд друга. Все тот же оттенок глаз, непонятного цвета, сдержанное выражение лица, из-за случившейся ситуации, и та самая поддержка, которая была так нужна все это время. Спокойствие и хладнокровность в последующих действиях. Да и в нынешних. Все наконец приобретало тот оттенок, который был присущ им еще в школе. Тот самый, когда на Мино напали. Да. Они справятся. Все вместе. Хиро скрылся за темной рамой массивных дверей и глаза опустились на Наоми. С каждой секундой она превращалась в бледное полотно, которое не хотелось выпускать из рук. Хотя они излучали лишь смертный холод, от которого у самого зуб на зуб не попадал. Такого у него никогда не было. Такой сдержанной паники и невозможности что-то решить. Всегда были способы, а в этот раз — ничего. И именно с ней. Сука. Как несправедливо. На ее руках снова проявлялись небольшие царапины, будто ее тащили по земле, где было много щебня или что-то наподобие такого, ведь все увиденное непозволительно сжимало сердце внутри груди. То самое, которое она вот так легко заставила просто рваться в несколько мгновений, событий и вообще стычек между ними. Когда она стала настолько значимой? Это же должно звучать как бред, но почему звучит как самое адекватное во всем, что он понимал и думал? Профессор наконец что-то изучал на полученных координатах, пока рядом метался Мино, явно давая всем своим видом понять, что его мозг ломался пополам. Одна половина оставалась в комнате, а другая — летала где-то за пределами, явно в мыслях о том, как Ева могла попасть в такую передрягу. Хоть он и раздражал во многие моменты, практически каждую минуту, но эта некая преданность и забота о своих друзьях заставляла проявлять к нему уважение, в какой-то степени. Хотя эта его рука на ноге Наоми каждый раз, когда он смотрел на нее. Сука, нет, никакого уважения. Заебал. — Так что там, профессор? — Он снова слегка приподнялся на носках, пока вставал и проходил вдоль дивана. Сережка на его губе билась о зубы. — Нашли ее? — Да. — С придыхом и странным разочарованием, он заставил в воздухе появиться собственное пальто и пиджак, которые медленно легли на спинку стула. — А я думал они умнее, чтобы прятать ее в более неприступном месте. — Вы знаете, кто эти люди? — Да не скрипи ты как старая виниловая пластинка. Лоик прокашлялся, продолжительно держа руку на мягкой ткани у самого лица слизеринки. — Кто за нами устроил охоту? — Не могу сказать точно и утверждать свои слова. — Пиджак легко накинулся и застегнулся быстрыми движениями на все пуговицы. Большая спешка заставила его волосы снова выпасть из прически. — Но они точно из Антимагловской коалиции. Искали нас, а точнее поймали на крючок, благодаря мисс Майклсон, и теперь хотят избавиться от всех одним махом. Эти «заманчивые предложения» — ложь. Они все равно не оставят их в живых. — Только как они узнали о связи? — с собственных губ сошёл выдох, и взгляд вначале коснулся кончиков ресниц Наоми, а потом и взгляда в ответ профессора. Черные, как два камня, такие непривычные, поскольку случалось это во время тотального пиздеца. Пальцы сами коснулись кончиков волос лежащей и частичку щеки. Все так же холодно. Мерлин. Очнись наконец. Побеси своим присутствий, оттолкни его пальцы. Но он лишь мог внутренне задыхаться от чертовых моментов. — Скорее всего это и их рук дело. — Пальто тоже быстро наделось, и рука профессора прошлась вдоль головы. Он уже был готов сорваться с места. — Но вот кто и когда. Без понятия. — Профессор! — Мино внезапно остановил того на половине шага, когда Мадс уже не слушал и не видел их, мчась вперед. Равенкловец быстро прошёл чуть в сторону, где была елка и, наклонившись, достал что-то из-под неё. — Думаю, это пригодиться Еве. Палочка протягивалась рукояткой вперед, и Мадс, лишь на секунду, но все-таки завис. Может быть это была игра перенапряженного мозга, или переизбыток событий после пьянки повлиял на собственную голову, но, блять, на лице профессора, да и во всем теле, пробежал импульс страха. Да. Самого настоящего страха, присущего каждому человеку. Но только не Миккельсену. Будто на то мгновение, когда палочка Майклсон оказалась перед ним, как напоминание о ней, то его образ непоколебимого человека спал. А точнее треснул. Слишком открыто, слишком надломлено. Он понимал и не понимал в одно и то же время. Лоик прижался к ткани дивана сильнее, поскольку Наоми задвигала головой. И каково же было ужасное состояние нервов, когда на секунду она, открыв глаза, завопила во все горло, чуть ли не раздирая собственную грудную клетку пальцами в засохшей крови. Этот неистовый крик поднял все волосы на теле и подорвал внутренности настолько, что руки сами охватили ее тело прижимая сильнее в отбивку, чтобы та не навредила себе. Всех перетрусило настолько, что Мино со всех ног помчался назад, успевая просто всучить палочку учителю, а тот в немом ужасе — застыть на месте. Кажется, что в этот момент в нем все окончательно треснуло. Глаза не смотрели в бледное лицо, искаженное болью врезающееся в его грудную клетку, пока ее попытки вырваться прерывались тихим хрипом, а на раздосадованную фигуру профессора. Впервые, до неузнаваемости он выглядел настолько растерянным. Темные зрачки сошлись с его, и резкая линия челюсти напрягала вместе с бровями. Кажется, Мадс уже знал что делать. А точнее, уже исполнял. Он быстрым шагом направился к выходу, стискивая в другой руке деревянный предмет, принадлежащий исчезнувшей. Совсем не подходило его образу, но эта энергия, исходящая от него, заставляла думать лишь о том, чтобы все решилось. — Продолжайте исцелять мисс Кинг. Это только начало. — Как эхом, Мадс оставил лишь свой голос исчезая за все той же темной дверью, как и все остальные уходящие из гостиной. Внутри из-за слов в который раз сжался тугой узел, пока Наоми окончательно расслабившись упала на подушку. Светлые волосы обрамляли небольшое лицо. — Пиздец. Пиздец! — Мино снова проходил вдоль дивана, прикладывая пальцы одной руки к лицу. Будто он что-то мог этим решить. Раздражающий. — Их жизни зависят друг от друга. Куда мы, блять, вляпались, только один Мерлин знает. — Перестань. — Легкое раздражение в голосе из-за постоянного капания на мозги и мельтешения перед глазами. Ее рука незаметно для него самого сжималась в его ладони. Все такая же холодная. — Твои эмоции сейчас ничего не решат. — А как тут не реагировать?! — Мино с негодованием выдохнул под нос разводя руки в стороны. Он и вправду выглядел очень напряженно. — Обе мои подруги присмерти, а я ничерта не могу сделать! Та даже нормально ничего Миккельсен не объяснил. Просто исчез и все. Решил, что справиться со всем сам. Как самоуверенно. — А ты будто справишься. Твоя горячая голова только ещё больше навлечет проблем. — Перстень случайно стукнулся о ее украшение на пальце. Камень слегка потемнел, практически даже не блестел. Как и ее закрытые глаза. Очнись. — Так что это вполне логично, что профессор решил пойти сам и не подвергать никого опасности. Ты должен быть благодарен ему за заботу. — За заботу? Пха. Как смешно! — Резкость и язвительность пробила его горло, и он окончательно сжал замок на груди. Одежда свисала с него, а волосы оказались взъерошены от собственных рук во время нервной ходьбы по комнате. — Если бы он заботился, то Ева бы не исчезла. И Наоми не валялась тут полумертвая. Забота, блять. — Может хватит рассуждать как мелкая, ебнутая, эгоистичная малолетка?! — Из собственного горла прорвался гнев. Держаться уже не было сил. Этот равенкловец его окончательно вывел. — Хватит вести себя как ебанат, Сон, не ты один в этом говне варишься! Может уже пора раскрыть свои пиздец какие мелкие глазёнки и наконец понять, что все, блять, пытаются всё разрулить, превышая свои силы? Или до распиздатого правильного равенкловского капитана это не доходит? Горячая волна стукнула прямо в самую голову, и наконец тело стало постепенно разогреваться. Этого чертовски не хватало. Мино же стоял напротив, сжимая челюсть и стукая серьгой по зубам. Его явно задело каждое слово, но каким-то хером он не отвечал, пережевывая все внутри себя. На собственном лице чувствовалась пульсирующая вена, вместе с дергающимся нервом над губой. Кофта облегала запястья слизеринки и пальцы Лоика залазили под эту ткань, начиная согревать холодное тело. Чертов Мино продолжительно вымораживал, хотя недавно казался более менее адекватным. Че, блять, с ним стало? Но наступившее молчание перебил очередной вздох слизеринки, и ее брови сошлись, а зубы слегка застучали. — Я за пледом схожу. У меня в комнате есть один. — Мино холодно оповестил, и засовывая руки в карманы вышел за пределы комнаты, скорее всего желая переварить все то, что происходило в его мыслях. Собственные же — медленно гуляли от двух родинок на лбу до конца напряженного подбородка. Пальцы машинально коснулись его. Будто пытаясь расслабить, или дать понятие Наоми, что кто-то за ней присматривает. Все это чертово время сердце неистово обливалось кровью. Все то время, пока был этот бедлам и поиск причин, он никак не мог осознать всего того, что было у него под носом. Точнее ее. Вот такой. Беззащитной. Даже более ужаснее, чем она была в той чертовой комнате правого крыла. Там хотя бы Наоми пыталась бороться, а тут лишь плыла за течением, в которое ее ввязали не по ее воле. Подушечки пальцев перешли от подбородка до мочки уха, убирая волосы назад. Большой палец медленно прошелся по мягкой коже, доставая до уголка рта. Всегда розового, а теперь больше окрашенного в бледно-синий. Вся она была ледышкой, которую хотелось разогреть. Другая рука начала растирать небольшие пальцы в своих, и, Лоик даже не замечал, как с каждым разом становиться все ближе и ближе, как его дыхание обжигает пальцы слизеринки с каждым поднятием ее ладони к его лицу. Как он потихоньку вторгается в ее личное пространство, желая быть неким щитом. Сходит с ума. А он хотел лишь того, чтобы она очнулась. Чтобы чертовски грубо отпихнула, увидев такую картину, прыснув одной из своих язвенных фраз и может быть даже кидая в него желанное Депульсо. Но нет. Она продолжительно лежала, лишь издавая больные звуки, из-за неизвестных увечий. Он чувствовал себя как подбитый зверь, у которого вырвали важный орган. Отвратительно. — Наоми. Так неизвестно, будто впервые произносил ее имя. Будто впервые все чувства хлынули на него одним потоком. Будто все то, что он испытал в последний раз, когда обнял ее вернулось в трехкратном объеме. Дыхание перекрыло и каким-то хером боль прошла от горла до лица. — Черт. — Лоик посмотрел вверх, чувствуя как пелена из воды нападает на глаза. — Что, блять, со мной. Соберись. Но вместо желанного прохождения ладони по лицу в руках задвигалось тело. Она что-то пробормотав практически открыла глаза, и невиданный восторг дернулся в голову, пока обе руки схватили ее лицо. Даже забыв про свои слёзы, которых в априори не должно было быть. — Ты слышишь меня? Эй, Наоми? Но в ту же секунду, когда он с надеждой провёл в очередной раз пальцем по ее щеке, убирая волосы, ее просто напросто дернуло вверх и затрясло с такой силой, что он не успел даже среагировать. Наоми закричала во весь голос, заставляя окончательно потерять рассудок. Ее выворачивало, будто бил электрический импульс, что-то выжигало изнутри. Блять, нет! Нет, сука, перестаньте творить такое! Крик держался в ушах звоном и она снова подорвалась на месте, да только Лоик наконец смог среагировать. Ее тело легко закрылось в его железном замке, да так, что ее спина практически была склеена с его грудной клеткой, а его пальцы сжимали ее предплечья. Палочка никак не могла оказаться в руках: Наоми продолжительно билась в агонии. Все зависло в ужасном испуге. Он потерял реальность. Губы на автомате влезли в чужие волосы, желая сдержать и ее голову. С ужасной болью внутри он вдыхал этот чертов аромат. — Что происходит?! — Мино оказался уже в комнате и его шаги слишком быстро привели к происходящему на диване. — Что за хуйня?! — Бери, блять, палочку! Это Круциатус. Парень, стоявший над ними, одним махом выкинув плед в кресло, поднял палочку проводя ею вдоль всего тела девушки, пока та ещё дребезжала в руках слизеринца. Последние пару рывков и она, успокоившись, снова откинула голову на плечо парня. Его глаза сжимались, а нос входил в волосы, не желая отпускать ту вовсе. Ему было чертовски хуёво. Наоми. Ее боль была слишком огромна. — Лоик. Посмотри. — Очень потеряно, что пришлось все-таки отлипнуть от неё. Только головой. Насколько же было нереально увидеть перед собой абсолютно белые волосы, такого же оттенка, какие были у него. Белые пряди хаотично валялись у него на грудной клетке. — Я окончательно запутался. Какого хуя? Не только, блять, ты. Холодное тело в хватке понемногу перенимало его тепло. Но все-равно, бессознательное состояние теребило душу. Скорее всего Наоми брала на себя очень большую часть происходящего с Евой. Еб твою мать. Шутка очень плохая! Но вместо ответа на собственный сарказм в голове, он слышал лишь то, как ее сердце бьется. И то, что он больше никогда не сможет и не захочет отпустить ее. Никогда. Блять. *** — Мисс Майклсон, ну же, не притворяйтесь без сознания. Ваши актерские способности уже оценены высокими баллами. — Чьи-то аплодисменты за сказанные ранее комментарии. — Поздравляю. Но не думаю, что это помогло нам всем сдвинуться с мертвой точки. Да, мисс Майклсон? Дайте свою оценку. Иди в зад. Но вместо ответа лишь сглатывание слюны с кровью, которая желала соскользнуть с губ. Треснувшие снова, они чуть отвлекали от тотальной боли по всему телу. — Не хотите? Это ведь так интересно. — Надменная нотка и шаги впереди. Голова отяжелела к полу, а руки сзади сходились тугим узлом веревки, который никак не поддавался пальцам. Нужно держаться. Мерлин. — Или напомнить вопросы? Человек сделал еще один шаг, и в одно чужое движение голова резко поднялась вверх: рывок за волосы с силой, что кашель прорвал горло на несколько секунду. Холодный взгляд пронзил ее лицо. Ледяно-голубые радужки без всякого смущения впивались, да так, что внутренности снова упали в пятки. Мужчина выглядел как самый настоящий сумасшедший. На его губах играла ухмылка, а черты лица еще больше приняли жестких линий. От него несло смертью, с привкусом металла и пепла. Равенкловка снова еле сдержала кашель — он же продолжал эту игру. Отвратительно. — Ну что ж, начнём с простого. — Пальцы перебирали ее волосы, которые выбивались из мужской ладони. Он не разрешал отвести глаз. — Профессор Миккельсен забрал вас с собой, поскольку вы что-то знали о происходящем в стенах школы? Хотя этот вопрос так, для галочки, точнее для подтверждения. Мне известно о ваших похождениях, я имею ввиду прославленную пятерку Хогвартса, хотя доказательств, увы, нет. Но, это поправимо, особенно с вашим присутствием. Вы же оказались здесь не просто так, мисс Майклсон. Последняя реплика пустила волну мурашек от головы, и мысли снова взбудоражило это неадекватное выражения лица напротив. Похож больше на неадекватного, он слегка засмеялся, практически беззвучно, но этого хватило, чтобы снова просить у мира упасть в обморок. Мерлин, ее тошнило от происходящего. — Хотя, думаю самым главным и важным остаётся только один вопрос: где вы скрываетесь? Назовите адрес, будьте так любезны. Его пальцы сильнее сжали волосы, практически сдирая скальп от черепушки. Кажется, ее нос снова кровоточил. Она же лишь молчала, и скорее всего это было невозможным для него. Ему нужна была реакция. Хоть какая-то. Его глаза снова блеснули в мрачной комнатушке. — Как жаль, что вы не согласны. — Он отдернул руку, практически ударяя ту о каменные плиты, пока голова снова шла в пляс. Ещё бы секунда, и она завопила во все горло, начала отбиваться, но эти иллюзии никак не сопоставлялись с ебанной реальностью. Ева была без единой капли сил. Ее измучили до невозможности. — Придётся продолжать спрашивать, но в другом ключе. Тело, как перед агонией понимаемого осунулось и влезло спиной в стенку, вдавливая связанные кулаки в поясницу, но это никак не помогло: Киллиан не останавливался. - Круцио! Режущая боль, пульсирующая по всем конечностям, закручивающаяся тугим узлом в груди, дернула тело, заставляла то трястись, то останавливаться в изнеможении. Крик был уже слишком тихим, но слезы так и не текли. Эта молчаливая агония, сводившая с ума, разрешала лишь представлять лица тех, кто остался в поместье. Тех, кто не виновен в её глупом поступке, вообще немыслимо дурацком: побежать и порыдать. Идиотка. Мерлин, какая она дура. — Мисс Майклсон, может заговорите наконец? Или все слова пропали в самом начале? — Он снова хмыкнул под нос. Пиздец. Это полный ебаный пиздец под названием «двуличная мразь Киллиан». — Вам хватило лишь претензий ко мне? Да, блять, хватило. Все то же пальто, знакомый костюм и начищенные до блеска обувь — образ «проверяющего», который оказался чудовищной игрой, принятой всеми без остатка раздражал. Нет. Он её убивал. Неприятное ощущение от одного присутствия этого «человека», пока тело продолжало выкручиваться, а пальцы — хвататься за чуть влажный камень. Все это время, пока Ева была в сознании, она могла лишь видеть небольшую комнату, больше похожую на каменную коробку, нежели на адекватное сооружение, где свет из проема в стене под самым потолком еле попадал внутрь, делясь на секции; везде присутствовала влажность и запах сырости с неприятной плесенью. Внутри носа и горла уже скопилась отвратная слюна с отголоском мерзких запахов. Ее тошнило от этого. Хотя, больше — от всего происходящего, заставляло желчью подлезть под самое горло. Круциатус Киллиана не переставал резать невидимо ее плоть. На ебанутую секунду ей захотелось умереть. Совсем ненадолго. Но захотелось. — Скажите точный адрес места, где скрывается Мадс Миккельсен и мы предоставим вам пути отхода из сложившейся ситуации. Враньё. Какое же, блять, враньё. Из собственного горла вырвался выдох, с мелкой, но все-таки, издевкой. Такой ебнутой, что самой стало не по себе ещё больше. Мадс просил. Мерлин. Он доверился им. Ей. В горле снова оказался привкус металла. — Неужели вы решились ответить? — На его лице даже нерв не дернулся, и наконец вместо сумасшествия показался холодный Киллиан, такой же, каким тот был в школе. Он схватили ее лицо рукой, сдавливая линию челюсти так, что кровь снова проступила на полопавшихся губах. — Я вас внимательно слушаю. — Как я могу ответить, если не знаю. — хрип из горла, с отголосками ужасной усталости. Пару порезов на лице пекли сильнее чем более серьезные раны. Он отвечал ей глазами и поиском каких-то деталей в лице измученной равенкловки. Но вместо этого получал плоды своей работы. По его пальцам еще текли капли крови, которые все никак не переставали лезть из ран на лице. Одна из них прямо на глазах у Киллиана стала затягиваться. Осуждающий, с каким-то презрением, хмык и звук из его горла, и он повернул её голову так, чтобы увидеть окончательный исход происходящего: небольшой порез вдоль щеки медленно исчезал, но синяк все так же цвёл на виске равенкловки. От него веяло самым настоящим легким безумством. Мужские пальцы слишком сильно сжимали её кости, что те, по ощущениям, ломались. Последняя капля страха скользнула вместе с кровью текшей по подбородку. Ебнуто, но все же, чертовски захотелось ответить ему за все. Может, это её последние мгновения? Простите все, за ее окончательный отказ мозгов. — А вы? Почему не ответили на мои вопросы? Да. Она сказала это, даже не считая то, что голос звучал слишком отвратно, и все шло по одному месту. Но кого это, блять, волнует кроме нее самой? Мужчина смотрел в ответ со спокойствием, будто это был самый обычный разговор. Наверное, тот мысленно уже давно сдер с не кожу. Нет, сука. Ты, блять, пытаешь её. Ебнутый на всю голову, больной ублюдок. — А вы после трёх круциатусов довольно бойки и бодры. — Уголок рта даже не поднялся, пока этот странный тон продолжал щекотать нервы. Его большой палец дернулся вдоль щеки равенкловки. Подонок. — Хотя, как я вижу, ваши друзья легко справляются. Трудятся, не покладая рук. Жаль, что зря. Легкий холодок свежо прошелся вдоль измученной кожи — в который раз. Необъяснимо ей, и вообще как, но очень часто ее раны затягивались за время, пока эта мразь кидала в нее заклинания и просто занималась рукоприкладством. — Так стараться, чтобы спасти вас двоих одним махом — дурацкая затея. — Он встал на ноги, заставляя ее подбородок наконец опуститься. Кровь пульсировала в висках. — Думал, мистер Миккельсен решит эту проблему быстрее. Странно, что вы оказались в руках правосудия так легко. — Какого еще, черт возьми, правосудия? — Тихая фраза под нос, пока снова холодок прошелся по телу. Он окончательно свихнулся за это время? Мужчина тихо засмеялся, практически беззвучно. От одного звука шли мурашки и волосы вставали дыбом. Напряжение и так переполненные тяжестью мышцы. Мозги вскипели не на шутку в поисках ответов на такую реакцию. — А значит он вам ничего не сказал? Как иронично. — голос скрипнул с язвительной ноткой, пытаясь задеть равенкловку любым способом. — Это так похоже на его действия — все делать в тайне от других — что аж немного раздражает. Он дернул палочкой в ее сторону, и тело стукнулось лопатками о холодный камень, когда затылок припечатался окончательно к стене. Этот его ебаный фетиш, на зрительный контакт. Мерлин. Она сойдёт с ума. — Раз уж на то пошло, то давайте заключим сделку. — Он прокрутил запястье вытянутой руки, заставляя ее внутренности сжиматься в болезненных спазмах. — Я вам, а вы мне. Что скажете? Взгляд из-подо лба резко ударился о его физиономию. Хотелось запульнуть в него обувью, которая на несколько размеров оказалась больше ее собственной ноги. Чужое пальто, взятое на время с вешалки, валялось неподалеку, вывернутое рукавами наизнанку. Волосы же непослушно лезли вперед каскадом. Ей снова хотелось кричать. Но, все застревало прямо под самым подбородком легкой тряской челюсти, скорее всего вызванной из-за холода. Темный свитер бесформенно валялся на бедрах. — Я вам все сказала. Я ничего не знаю. — Ответ неверный. попробуем снова. — Палочка легко сделала узор в воздухе. — Круцио! Мерлин. Лучше Авада Кедавра, чем ощущать этот нескончаемый поток боли. В который раз ее задергало и заставило чувствовать каждый кусок своего тела, даже самые забытые участки. Трясущиеся костяшки пытались охватить локти, но они лишь больно застывали в ломаной позиции. Она хотела умереть. Черт. Это звучало слишком сложно и непозволительно для нее самой. Для собственного сознания. — Хотя, будет довольно интересно увидеть вашу реакцию на полную информацию о вашем покровителе. — Последнее он чуть ли не выплюнул, наблюдая за тем, как равенкловка потихоньку восстанавливается и ее больше не метает из стороны в сторону. Киллиан опять прижал тело одним взмахом руки. — Меня реально раздражает ваше быстрое восстановление. Ваши друзья слишком заботятся о вас. Ева все никак не понимала, почему он говорит о помощи, об оставшихся в особняке. Ведь по словам Киллиана его волновало лишь местонахождение Мадса. А тут постоянное воспоминание о ее новоиспеченной компании — какая-то дурацкая шутка? Какие шутки? Уже с ума окончательно свихнулась. Спасите, кто-нибудь. Мерлин. — Так с чего же начать? — он на секунду отвел взгляд, будто вспоминая, но тут же холодные глаза дернулись обратно. Лопатки медленно вжались в стенку этой мерзопакостной камеры, с отвратным запахом и мрачным светом, заставляющим чувствовать себя как будто бы в шахте. Легкие сжимались по большей части не от боли, а от въевшейся сырости, переходившей в плесень. Ей так не хотелось смотреть на него. Абсолютно. Спасите. — Давайте с того момента, когда все происшествия начали проходить в школе. Сколько смертей, да и событий превратившихся в заголовки статей. Хотя это по большей части безалаберность всех работающих в ней, но не об этом речь. Киллиан прошелся по полу, стуча небольшими каблуками обуви, а его штаны шли волнами, пока пальто закручивалось назад — мужчина достал из кармана часы на цепочке. Сколько она была здесь? Сколько времени ее продолжали резать и спрашивать одни и те же вопросы речитативом? Сколько раз она уже себя возненавидела и того, кто был помимо нее в комнате? Наконец тот момент, который заставил их взгляды пересекаться, прервался. Она в легкой панике дернула глазами в угол комнаты и застыла, потому что тот продолжил свою тираду, вместе с шуршанием его одежды и незначительным стуком обуви о пол. — С самого начала все скидывалась на человека, который мог проникнуть в школу и все это учудить ради собственной выгоды, а точнее выгоды для нарушении договора. Потом же, когда все больше набирались обороты, главными подозреваемыми стали вы, ваша пятерка, поскольку — всегда и везде. Я об это говорил. — Киллиан сделал выдох, как она заметила, после каждой ненужной фразы в его понятии. Темный угол понемногу засасывал, поглощал уставшее сознание и отклики того, из-за чего она очутилась в камере и сидела на этом херовом полу, в таком виде. Увидела бы ее Наоми… Нет, Мино, пизда была бы Киллиану. Почему-то в голову врезался пьяный вид Хиро. Наверное, из-за этой уже избитой фразы «ваша пятерка». Это все равно еще звучало странно. Запах на секунду воображением прервался на легкую сладость мужского одеколона. Мерлин. Сдвиг обоих полушарий мозга. Прощайте. — … Но, после небольшого периода, наконец все сомнения рассеялись. Как же хорошо мистер Миккельсен смог вами прикрыться, делая свои грязные дела, я слегка удивлен был этим, а сейчас чувствую омерзение к этому человеку. — Небольшой смех, больше похожий на выдавливание из себя каких-либо эмоций, сошел скрежетом с его губ. Заткнись, сука. Заткнись. Невыносимо слушать. Появлялось желание забыть абсолютно все или уменьшить звук на ноль. В глазах немного плыло, и раны опять начали затягиваться с тем же холодком. Мужчина снова сделал паузу, заставляя страх вместе с агрессией растекаться по телу. То ли от сильного воображения, то ли от усталости — черная тень начала растекаться из схождения стен одним пятном. Язык, пересохше, прилип к небу. Очередной мах его палочки, и горло пережало невидимой хваткой, но она старательно не смотрела в его сторону. Не имеет смысла. Все уже не имеет смысла, кроме отключки. — Прошлое глубоко уважаемого вами профессора оказалось намного интереснее, чем мы могли предположить. Я бы даже предложил вам узнать об этом у него самого, но увы. Время на исходе. Он слишком быстро очутился прямо у ее носа, но, блять, она не отрывала взгляд от угла. Уставший мозг окончательно сгенерировал черную тень, похожую на высокого человека в длинной одежде, что даже при моргании он не исчезал. — Ах, да. — Киллиан остановился на том моменте, когда так бесцеремонно разворачивал девушку на месте, доставая руки из-за спины. Они чуть ли не хрустели под таким напором. Его плечо оказалось у самого лица, и едкий запах дыма вперемешку с той самой сыростью заставил поежиться. Страх снова вернулся, и тень исчезла. Спасите. — Из-за вашего упорства создается еще больше проблем. На вашем месте я бы еще разок подумал насчет развязности языка. Вашей подруге из-за этого сейчас совсем не сладко. И скорее всего мистера Миккельсена это не тревожит, если он до сих пор не ответил нам, дорогая мисс Майклсон. Что, блять? О чем это ублюдок говорит? Но очередные порезы рассекли ее кожу, и предплечье заныло — Киллиан напрягал свои холодные пальцы на ее руках, как более жесткие оковы, чем заколдованная веревка. Скорее всего там синели гематомы от жесткого, живущего своей жизнью, узла. — Я рассказал, более менее о происходящем, даже могу вспомнить что при вашем пробуждении упоминал о причинах. Надеюсь вы их помните. - При подозрении соучастия в тяжелых преступлениях, последним из которых является подрыв поезда. Я помню. — Ева моргнула, чувствуя как органы снова падают вниз, а пальцы окончательно дубеют, и губы еле смыкаются. Ей нужно было продолжать говорить. Как бы она не хотела отключиться, это бы не спасло ситуации, только ухудшило. Тень потихоньку расплылась в бесформенную кляксу. — Но то, что вы делаете со мной — противозаконно. — Не настолько, чтобы прерывать расследование. Особенно, если его ведут высшие инстанции. Глаза блуждающие ранее по голым частям комнаты, резко дернулись на лицо, будто ранее вырезанное из камня. Он смотрел на нее так спокойно, чувствуя свою чертову безнаказанность, что захотелось ударить того прямиком в нос с кулака, который вдавливался тем временем в поясницу. Мужчина отпустил ее руку, но продолжая держать психологически в тисках собственной власти: потихонечку ее состояние во всех планах спускалось ниже планки «еще жива». — Вы сумасшедший. — беззвучно и так, что слезы наконец подобрались к самому горлу, где медленно растворялась горечь от втянутого воздуха и исчезновения слюны. Ей не хватало чертового воздуха, чтобы хоть как-то отодвинуться от него. А тот медленно пройдясь взглядом от одного ее глаза до другого лишь вскинул брови, кивнув в ответ. — Я знаю. Ужас, охвативший в эту секунду заставил ощутить, как все заканчивается: силы, желание жить и терпение. Но эта чертова, такая мизерная надежда на то, что все-таки ситуация перестанет быть, что она как-то сможет выбраться из этого дерьма просто кружило голову и заставляло покалывать между лопаток. Хотя это могло быть одно из его заклинаний. Но Киллиан лишь сидел на корточках у плодов собственных действий. Как же, сука, это не укладывалось в ее голове. Невозможно. Не в это время. Внезапный грохот за дверью, чей-то восклик, и Киллиан наконец прервал свой зрительный контакт, дергая головой назад, тут же вставая с места. Видно было как его тело напряглось, а вена посередине лба вздулась. Как-то очень неожиданно ее руки окончательно потеряли силу, и затылок медленно срастался со стеной. Будто наконец ей дали передышку от долгой тренировки, или нескончаемых попыток работать с заклинаниями, пока все не получилось. Может быть именно в этот момент она поняла, что вообще произошло, где она и почему. Кто стоял над ней и вслушивался в неизведанную тишину, наступившую после резких звуков. Что только что ей рассказали и спрашивали. Это дикое осознание забрало дыхание, и стук сердца оказался прямиком в висках. Мерлин, вот это она, блять, вляпалась. Очередной грохот, от которого Киллиан опешил отходя назад, задевая каблуком лежащую ногу равенловки. Прорезанная, из-за мелких заклинаний, ткань открывала вид на засохшую кровь без ран — все они успели затянуться, не оставляя ни шрама. Он дернул на нее все тот же ледяной взгляд, но та толпа мурашек, которая уже по привычке должна была пойти, даже не затронула ее тела. Ева безэмоционально смотрела в сторону, прокручивая фразы, сказанные Киллианом ранее. Сумасшедший ублюдок. Он ее прикончит. Но вместо ожидаемого запретного заклинания, прямиком ей в голову, он быстро скрылся за тяжелой дверью, оставляя лишь отклик стука собственных каблуков и голоса, который звенел в ушах девушки. Вашей подруге из-за этого сейчас совсем не сладко. Ясно и нет, но о чем он? Неужели эти хреновы заживления как-то связаны с Наоми? Взгляд притупленно все так же загружал слова в определенные комбинации, ища ответы на этот хренов текст, который душил изнутри. Она чувствовала, как пошевелиться, не то что встать, не может. Да и зачем? Проверить окно, которое было закрыто железными заграждениями, или дверь, которая была при, скорее всего, охране его людей? Снова ощущения жесткого узла на запястьях. Может быть пошла кровь из-под веревки. Но большего увечья ей наносил собственный мозг. И скорее всего мистера Миккельсена это не тревожит… Почему именно это, почему именно эта хуйня так душила, сказанная таким садистом как Мерфи? Но, до истерического смеха внутри, она все больше верила таким глупым словам, созданным в такое глупое предложение. Просто никто не может ее найти из-за такой тупости. Ее тупости. Ведь так? Но вместо ответа очередной восклик, и что-то обрушилось, по звуку походило на крошащийся камень. Еб твою ж мать, Майклсон, собери свою задницу в руки и делай хоть что-нибудь, может это твой единственный шанс спастись! Пинок внутренним голосом заставил хоть как-то заерзать на месте и наконец отлепить спину от опоры. Все тело неистово крутило и ныло, но хотя бы ран было уже не так много — послестрессовое состояние организма, с оставшимися ссадинами и некоторыми остаточными порезами, давало зеленый свет на движения. Попытка встать и пальцы сжато врезались в камень за поясницей. Может быть все не так уж и плохо обстоит с этим окном, она же ведь его не видела целиком поскольку очутилась сразу в камере. Вместе с этим подонком. На отвратной ноте о Киллиане дверь внезапно сорвалась с петель, и с грохотом влетела внутрь, заставляя тут же упасть на колени и прижать голову как можно ниже. Пыль, из вырванных петель, заполнила комнату, забирая какую-либо видимость, но Ева точно слышала, как что-то снова падает, только более легкое, по сравнению с железякой. Глаза в страхе прошли на выход, где все так же стояла стена из пыли, и, да, это ей не показалось: прямо на камне валялось тело одного из людей Киллиана. Она точно помнила, что когда она очнулась некоторые выходили из камеры. Кажется, как и этот человек. Кто же, пиздец, так легко ворвался внутрь раскидывая волшебников налево и направо? Но мысли прервал чужой силуэт. Намного реальнее чем тот, который раздражал все это время ее воображение. Точно мужской, высокий, с широкими плечами — он быстро сделал пару шагов, кидая взгляд на человека Киллиана. Тот не подавал никаких признаков жизни. Ева сглотнула невидимую слюну, чувствуя лишь как язык шершаво дергается по небу. Ее снова тошнило. — Мисс Майклсон? — Шипящий, низкий голос от которого тут же прошлись мурашки вдоль тела. Нет. Это невозможно. Абсолютный сдвиг психики. Мужчина опустил конец палочки с лежащего тела, и быстрым шагом оказался возле равенкловки. Тысяча ебнутых кентавров. Мадс. Это был именно он. Она не сошла с ума. Профессор на секунду остановился, смотря на неё сверху вниз, на ее перепуганный и остолбеневший вид, на то, как ее волосы пытаются скрыть ссадины на лице и порезанную ткань одежды. На то, как она умоляющие и с вожделением смотрит ему в ответ, как на ее глаза накатываются слезы. — Мадс. Вы пришли за мной. В этот же момент с уголков глаз потекли такие давно желанные горячие дорожки, которые она не имела право пускать при Киллиане. Один только вид профессора пробил окончательно дно ее усталости и измученности. Он был глотком свежего воздуха в этой затхлой комнатушке. — Вы как? — Он тут же опустился к ней, одним взглядом изучая состояние равенкловки и развязывая тугой узел палочкой. Все те же мужские черты лица выходили четкими линиями, а на щеке оказалось всего пару порезов и чуть подбитая губа. Его волосы были растрепанными. Почему он проигнорировал ее слова? Мерлин, почему? — Сможете идти? — Думаю смогу. — Наконец ее руки чуть ли не со скрипом вернулись вперёд. Да, огромные синяки браслетами обвивались вокруг запястий. — Как вы нашли меня? Всхлипы из горла не переставали вырываться, и ей так чертовски хотелось обнять его в этот момент, ощутить именно тот запах сигарет, что под горло подступил еще один ком, который вырвался очередными позывами к рыданию. Миккельсен стоял возле нее на корточках, практически невесомо сжимая ее ледяные пальцы и проходясь свободной рукой по ее щеке, где болела рана, доходя до края потресканных губ. Такие озабоченные, с долей боли во взгляде, его глаза поблескивали в тесной комнате, где Ева уже раз так десять попрощалась с жизнью. А он пришел за ней. Нашел. — Времени нет. — Его губы поджались и он, развернувшись, взял ее пальто с пола, накидывая то сразу на равенкловку. Это никак не заставило ее тело согреться, оно было таким же ледяным как и спертый воздух. — Вставайте. Одного тона было достаточно, чтобы поднять ее и заставить пойти. Даже побежать следом за ним. Ведь тот продолжал держать руку равенкловки в своей, двигаясь быстрым шагом. Силы будто ушли в резерв на некоторое время, чтобы вот в такой момент вернуться в трехкратном размере. Ее голова неистово пульсировала от переизбытка всего и сразу. Тёплая ладонь приятно сжимала ее. С ума сойти. Она и Мадс. Осознание пришло слишком поздно. Слова вылетели раньше, чем она могла об этом подумать. Ха. Она назвала его по имени. Лучше бы она все-таки умерла. — Ваша палочка. — Он запустил ее руку в свой карман, не теряя времени на остановки. Оба уже продвигались по коридору, где лежали люди повержены, скорее всего, от руки профессора. Эти тоннели из коридоров никак не припоминались. А вот пальцы профессора — это да. До мельчайших, блять, деталей. Майклсон, может вспомнишь, где ты и что ты? Дада, кусок ты подбитого говна. — Не бойтесь кидать заклинания более сильные чем Депульсо и Остолбеней. Я разрешаю вам. — Профессор… Но попытку к разговору прервал чей-то восклик, и Миккельсен, напрягшись, вскинул руку, разворачивая корпус и пуская чуть ли не молнию из кончика палочки. Человек, бегущий из бокового коридора, дернулся на месте, падая прямиком на такой же каменный пол, как и в ее камере. Все было в тех же тонах, с тем же освещением, будто бесконечное продолжение ее заключения. На неё продолжительно давили стены. — Мисс Майклсон, быстрее. — Ладонь профессора сжалась сильнее и теперь, наконец, она ощутила в полной мере его костяшки, температуру и эти вздутые вены. Мерлин. Пусть перестанет думать о нем. — Хорошо. Зачем она ответила, только пикси знает, но оба уже неслись со всех ног. Сердце било прямиком в голову, перекрывая все дыхательные пути, но Ева не останавливалась. Она следовала за ним, видя лишь темный затылок с серебряными нитями и чёрный воротник пальто, переходящий в обширную спину и складки между рукой и лопаткой. Хватка становилась все сильнее и сильнее, будто он сам не верил, что Ева настоящая. Хотя, это были лишь ее мысли и догадки. А о чем он думал реально? Что было в его голове в этот момент? Хладнокровное спокойствие. Все это пока было единственным в нем, что заставляло остановить поток из паникующих мыслей и полностью положиться на него, хоть это было слишком эгоистично со стороны Евы, в ее мыслях. Что-то упало позади, и равенкловка, дернув головой, увидела, что за ними гонятся с направленным на них оружием. — Круцио! — горло прорвал желаемый рык, и рука вскинулась назад: человек упал скручиваясь и теряя палочку где-то под ногами. Странное ощущение в груди. Какое-то облегчение, словно она отомстила за свои пытки. Но этот человек не виноват. Не правда ли? — Сектумсемпра! — Мадс дернул рукой в воздухе, сваливая человека на пол, стоящего прямо на пути. Слишком быстро начали прибывать волшебники, защищающие это место от таких вторгающихся как Мадс, но они даже ртов не успевали открывать, как Ева с профессором тут же отбивали атаки, раскидывая врагов на метры от себя. Ни одного лёгкого заклинания не сошло с их губ: все только резало, истязало и воспламеняло противников. Воздух, который был так нужен ранее, наконец вернулся, и Ева говорила точно и резко, как будто сдавала экзамен. Да только экзамен превратился в тотальную бойню, на которой не было возможности допустить мельчайшую ошибку. Даже жизнь профессора была под ударом, если она оплошает. Он же продолжал держать ее руку, ощущая прилив тепла в ладонях и ведя по каким-то неизвестным коридорам, превратившихся в длинный запутанный лабиринт, с подстерегающими волшебниками их на каждом шагу. Да вот только где был Киллиан? Ева в очередной раз увернулась от чего-то Остолбеней, кинув в того Сектумсемпра. Никто не имеет права больше использовать против неё магию. Хватит на сегодня. Блять. Все раздражает. — Профессор, нам ещё долго? — Они забежали в какой-то короткий проем, где оказались небольшие дверцы, больше похожие на подвальные. Ее голос еще раз слетел на передышке. — Это последняя дверь. — Мадс тоже запыхался, продолжительно отбивая людей Киллиана. — Дальше улица. Он посмотрел назад, давая лишь быстрое очертание, но этого ей хватило, чтобы ещё раз успокоиться и притупить боль в конечностях. Его волосы падали на лоб, а губы оказались слегка приоткрыты от учащенного дыхания. Клубы белого пара начали выходить быстрее и виднее, чем раньше на прошлых поворотах в коридорах. Ее туловище и голова горели от продолжительного бега, а конечности все так же ощущались льдышками. Кроме руки, лежащей в его. Этого было достаточно, чтобы забыть все предположения о ее поиске. Ужасная ошибка верить словам Киллиана. — Депульсо! — Девушка дернула запястьем, поглядывая назад, где уже практически прозвучало заклинание. — Профессор… — Вопросы позже. — Они уже были в шаге от двери. — Портаберто! Замок взорвавшись вылетел куда-то в сторону, оставляя лишь сквозную дыру и Мадс, стукнув ту ногой, вытащил Еву на улицу. Чертов снег мешал видеть, только очертания какого-то леса, больше похожего на горстку выгоревших деревьев. Они продолжали бежать вперед, держа наготове палочки на случай преследования, и как в воду глядели — их преследовала целая линия из волшебников, старающихся кинуть в них запретные заклинания. Ева чувствовала, как печень вместе с легкими вылазят через горло под чудесный стук сердца, звеневший в ушах. Все это время она ведь не просто так пыталась поговорить с Мадсом, а потому, что, черт возьми, девушка просто подыхала с каждым шагом. Но деваться было некуда, и единственный пунктик, который звучал в голове спасающим кругом: «Еще чуть-чуть. Еще немного». Но когда именно Ева даже понятия не имела. Она чувствовала, как их настигают, как им дышат в затылки, а лес все становился ближе, и размытая картинка наконец приобретала резкости. — Экспульсо! — Мадс резко развернулся назад, дергая за руку так, что девушка оказалась впереди него. В двух шагах от них оказался довольно шустрый мужчина, без особых примет. Как и все остальные он хотел поймать беглянку и ее освободителя, но лишь получил жесткую волну в грудь, заставляя плюнуть кровью на белый снег. Ее еще до сих пор воротило, хоть свежий воздух давно выжал из легких запах тех комнат и коридоров. — Прибавьте скорости. Еще немного! Его голос хрипел. Мерлин, ей хотелось слушать его все это время без перебоя. Даже в таких событиях он успокаивал ее и давал понятие защиты. Пожалуйста, не умолкайте, мистер Миккельсен. Глаза на секунду остановились на бегущих — человек десять, а может пятнадцать, все сходилось в одно пятно, поскольку снег попадал в глаза — а потом и на здание, в котором ее все это время держали. Какая-то заброшка, похожая на, как и она предполагала, тюрьму, с двумя этажами и небольшой масштабностью. Все стены были огромными и толстыми, превращаясь в громоздкий куб, больше подходивший на совсем неудачное сооружение. Ее снова одернули за руку. Да-да, она идет за вами, профессор. Ева продолжала ощущать, как ее настигают, но руки и горло уже не поддавались контролю — все просто напросто заклякло и переохладилось, что оставалось лишь на автомате передвигать ногами. Мадс держался своего курса, изредка поглядывая назад и выдыхая прямиком за свое плечо. Его волосы и пальто уже успели облепить снежинки. В один из таких разов его брови слишком сильно зашли на переносицу, а губа поднялась вверх, открывая вид на клыки. Ева передернулась, видя как полная ярость и злость прожигают всего Мадса. Ее костяшки играли волнами в напряженной ладони. Вкус железа продолжительно гулял по рту, а губы сухо открывались в попытке еще раз его окликнуть. Его именем. Как глупо. — Конфринго! — Его голос прорвал рык как раз на том моменте, когда ее взгляд ушел за собственную спину. В нее летело какое-то заклинание, больше похожее на синюю искру, и женская фигура в напряжении держала на ней прицел. Но не успело то даже долететь, как огромный взрыв пламенем, вышедшим прямиком из палочки профессора, поверг несколько противников одновременно, заставляя тех вспыхнуть, как спички, и снег вокруг — растаять. Люди в криках падали на землю, пытаясь потушить себя. Ева лишь боковым зрением видела, как те в ужасе пытаются отбиться. Но безрезультатно. Мадс наконец пробился в лесную чащу, что-то выискивая взглядом впереди: все казалось одинаковым, даже срубленные где-негде деревья. Головокружение не покидало и предплечье, над которым поработал Киллиан, начинало жечь с новой силой. — Профессор… — Да, что? — Очень резко, что кажется он даже не мог предугадать собственной реакции. Он тяжело вдохнул, продолжая продавливать снег ногами, и слегка ослабляя хватку, чтобы пальцы девушки просто не треснули. — Вы как? — Мне ужасно плохо. Мадс задержался на секунду, кидая взгляд наконец прямо на нее, не в поисках настигающих их, а на ту, которая все это время так тяжело боролась с ним бок о бок. Темные глаза настолько уставшие, что синяки под ними выглядели как их продолжение. Потресканные губы и засохшие кровоподтеки на слегка позеленевшей и побелевшей коже одновременно. Всем своим видом она ярко показывала, что творилось с ней за все это время, что могли с ней творить, и как она на это все реагировала. Щемящая боль снова продавила грудь. Он не мог смотреть на равенкловку в таком состоянии. Он не мог думать о том, что происходило, пока он искал ее. Это его недосмотр. Рука с палочкой на автомате коснулась ее локтя, где ладонь сразу упала на его предплечье. Ева продолжала верить и искать в нем поддержку. — Еще немного. Потерпите. Только держитесь. — Так, как только он мог, чтобы приободрить, но это больше походило на собственную агонию, в которой он ничего не мог, кроме как вести вперед. — Сейчас нужно добраться до портала и мы спасены. — Хорошо. Давайте идти. — Она перевела дыхание, слегка облизывая губы. Рассеченная бровь царапиной доходила до линии роста волос. — Вы не представляете, как я рада вам. Одна фраза. Один человек. А все, что только он выстраивал за все время его жизни, треснуло под взглядом этой равенкловки. Дыхание чертовски сбилось вместе с осознанием происходящего. Ева. Неправильно. Все неправильно. Но не успел он хоть что-то предпринять, как девушка начала выскальзывать из его рук с тихим вскриком, и пытаться ухватиться за него руками. Пальцы сжимали ткань его пальто, даже врезаясь в кожу. — Депульсо! — Точный и грозный тон с собственных губ, когда рука ушла за спину равенкловки, кидая молнию прямиком в стоящее тело, покрытое пеленой из идущего, с невероятной скоростью, снега. — Мистер Миккельсен, думал я с вами сегодня не повидаюсь. — Мужчина успел отразить атаку, но при этом потерять контроль над невидимым хлыстом. Ева наконец встала на ноги, но тут же осеклась, упираясь в протянутую к ней руку Мадса. — Мы столько сегодня о вас говорили, что было бы очень невежливо не поздороваться с вами. — А у меня было такое впечатление, что вы просто напросто испугались того, что я пришел. Очень гостеприимно. — Профессор медленно заставил равенкловку стать за своей спиной и упереться руками в позвонки. Спокойнее, когда она под защитой. Когда он слышит ее дыхание возле уха. — Думаю вам будет приятно избавиться от нас, только вот каким образом — решу я. — Как самонадеянно. — В голосе Киллиана заиграла надменность, и девичьи пальцы сильнее скомкали ткань пальто. Мадс чувствовал как понемногу ее руки трясутся. — А я то считал, что у вас больше понимания к происходящему. Не думал, что вы так бездумно рванете на спасение мисс Майклсон, понимая кому переходите дорогу. — Наверное я это больше осознаю, чем Вы. — Рука напряженно дернулась вперед, чтобы успеть первым сбить противника с ног. — Круцио! — Эверте Статум! — В ту же секунду, когда Мадс успел выкинуть белую молнию вперед, Киллиан крикнул во все горло заклинание, пуская похожий эффект в ответ, окрашенный в оранжевый. Мадс, понимая, что не успеет отразить атаку, попытался оттолкнуть равенкловку свободной рукой, но той не оказалось на месте. Она каким-то образом уже стояла чуть сбоку, вытаскивая палочку, чтобы отразить бросок Киллиана. Но ее сил не хватило, и оранжевые искорки прорвались сквозь неровное движение палочкой в попытке сделать щит, отталкивая ту на хорошие пару, а то и тройку метров, закручивая ее тело в воздухе. Киллиан осел на колени с жестким импульсом по телу, продолжая свою чертову улыбку, больше похожую на больное искажение лица с дергающимися нервами на нем. Силуэты людей быстро собирались позади его спины. — Ева, черт возьми. Мадс не колеблясь сорвался с места туда, где лежало ее тело, зарывшись конечностями и волосами в снег. Это напугало сильнее, чем все произошедшее за этот день. Она не отреагировала на его зов. Девушка беззвучно лежала под снегопадом, все так же стискивая палочку в руках. Красный камень на указательном пальце странно темнел поблескивая под тусклым небом, а посиневшие костяшки заставляли сжиматься сердце. — Мисс Майклсон! Вы слышите меня? Черт! — Его рука охватила целиком талию равенкловки, ощущая каждое ребро и ее тонкость, что ему хватило лишь предплечья чтобы закрепить девушку в своей хватке. Голова откинулась назад, давая вид на натянутую шею и четкую линию подбородка. Казалось, что она сломается под собственным давлением. — Очнитесь! — Мадс. Я слышу вас. — Так тихо, но достаточно, чтобы его пальцы вошли ей в волосы на затылке и подняли голову, чтобы он мог посмотреть ей в глаза. Его дыхание снова спирало. — Я смогу бежать. — Ни черта подобного. — очередной рык, и раздражение в голосе, пока он поднимал ее одним движением. Профессор слышал бег позади — они практически настигли их. Но это, совсем, блять, не волновало так, как опирающаяся о него девушка, которая уткнулась щекой ему в грудь, полностью давая свободу над ее движениями. Она доверяла ему всю себя, свою жизнь, даже не обращая внимание на то, что ей мог сказать Киллиан. — Профессор… — Просто помолчите. — Он пустился вперед, практически неся ее одной рукой — ее вес не ощущался. Волосы равенкловки заполнялись снегом, как и расстегнутое на ней пальто с его свитером. Было достаточно необычно видеть свою одежду на других. Не об этом. Еще пару шагов и возле собственной руки пролетела искра. Кто-то пытался их обездвижить, но промахнулся из-за плохой видимости. Погода на этот раз была на их стороне. — Сэмюэл? — Вопрос вперед, где проявилась чужая фигура, где как раз таки должен был быть портал. — Все готово? — Профессор, его здесь нет. — чей-то знакомый, с протяжным тоном, голос пробился сквозь забитый частичками воздух. В руках подходящего ближе показалась палочка. — Но он послал меня. — Но я не разрешал! — Рык в который раз сошел с губ. Все шло не по плану. Мерлин, все к чертовой матери срывалось как и его голос. — Черт с вами. Быстрее в портал. Он сделал пару шагов вперед продолжая ощущать погоню собственным затылком, а в руках — ослабевшее тело девушки. Все, сука, не по плану. — Ева? — Лицо парня наконец приобрело очертания, и темно-зеленые глаза сверкнули совсем близко, но взгляд предназначался равенковке. Та слегка приподняла подбородок, не более. Хиро тут же побледнел, поджимая губы. — Ты как? Что с ней, профессор? — Не сейчас! — Круцио! — знакомый голос позади, и собственная рука уже была готова к такому выпаду, поэтому в одно движении Мадс отбил атаку. Наконец их настигли, прижимая к невидимой стене полукругом. Волшебники и волшебницы одетые в похожую одежду подступали, направляя на них палочки. Их было очень много, что с телом Евы в руках он точно не справился бы. Киллиан медленно подступал. — Мистер Файнс-Тиффин, забирайте мисс Майклсон и уходите. — Шепот назад в уже собранное и напряженное лицо Хиро, который направлял палочку в ответ. Он даже не отреагировал на задание. — Вы слышите меня вообще? — Я не брошу вас. — Это, черт возьми, не игры! Я вам приказываю уходить отсюда! — Мадс все продолжительнее сжимал талию девушки, понимая, что тот не двигается и не реагирует как следует. — Упрямый мальчишка! Раздраженный тон, и рука с палочкой прошла вперед, поскольку все ближе и ближе становились шаги, продавливающие снег. Что делать? — Это вы идите. Быстрее! — крик из уст ученика, и его рука вскинулась вверх, в каком-то опережающем жесте. — Я их попытаюсь задержать! — Не будь идиотом! — Мадс жестко глянул на слизеринца, но тот был слишком серьезен, и с собственных губ сошел жесткий выдох. — Я за вас в ответе… — Поэтому я и хочу спасти вас, профессор. Депульсо! — Хиро разъяренно кинул заклинание в выбежавшего мужчину из находившейся на них стенки. Кажется, противники понимали, что перед ними слишком сильные соперники, поэтому продвигались все медленнее. А может потому что не предполагали путей их отхождения. Хиро снова напряг руку, вдавливая ноги сильнее в снег и кидая взгляд на профессора. — Я справлюсь. Спасите ее. На неожиданность так по-взрослому и обдумано, что слова, желающие осадить парня исчезли. Собственные губы поджались, пока дыхание медленно восстановилось. Хиро кинул мелкий взгляд на равенкловку и снова на противников — но этого было достаточно, чтобы понять его чувства. Да, именно их. Именно такие, какие не должны были проявляться между бывшими врагами, как Майклсон и Файнс-Тиффин. — Замолчите и не вздумайте оплошать. А то я после них и с вами разберусь. — Мадс сделал шаг назад, легко передавая девушку в руки слизеринца. Он ощущал, как внутри что-то отвергало такие действия, как раздражало не его прикосновение к ней. Не об этом, блять! Ее бедро оставило легкую вмятину в боковом шве его штанов, пока снег залеплял глаза. — Идите! — Не спешите так, профессор. Мы ведь с вами еще не выпили чаю. — Киллиан оказался слишком близко, что пару шагов и они бы столкнулись. Его глаз еще слегка подергивался с верхней губой. — Или вы решили оставить нам в подарок себя? Как это благородно. — С вашей стороны стоило бы поучиться. — Хиро дерзнул в ответ вскидывая палочку прямиком в грудь Мерфи. — Вердимилиус! Зеленые искры дернулись вперед сбивая стоящих позади него с ног, тем самым давая путь к отступлению. Девушка уже окончательно размякла в руках Хиро, а тот осторожно подтягивал ее выше. Уходите быстрее! — Какое мелкое заклинание! Как вы могли подумать, что сможете противостоять нам? — Смех с его тонких губ и странное предчувствие, но мысли продолжали держаться шагов позади, тех самых, которые сопровождали их побег и окончательное спасение. Палочка в руках давно бы треснула, но не его. Черная оправа вдавливалась ровной поверхностью в подушечки пальцев и ладонь. — Будет довольно скучно, если никто не умрет. Рука на автомате вскинулась вверх, желая отбить атаку Киллиана, который целился в спину Хиро. Стук собственного сердца на секунду закляк. Все. Не. По. Плану. — Авада Кедавра! — Вердимилиус Максима! — Экспульсо! Все в унисон крикнули заклинания. На секунду замерла тишина, а следом — повальные крики волшебников, превращающие лес в чистилище. В собственных ушах звенело Авада Кедавра, и лицо Киллиана перед глазами, которое скрывалось за падающим деревом. Мерзкое, превращающее подальшее существование в пытку, оно ликовало, что он смог заставить Мадса оказаться так близко. Даже попытаться взять его в свои руки, но заклинание Мадса сработало быстрее, чем зеленая молния ударила дальше тела Мадса, прямиком в учеников. Небольшие искорки, исходящие из-за собственной спины, заставили развернуться. Хиро держался ровно, встряв ногами в снег возле самого портала, практически падая в тот спиной. Его пальцы напряженно сдерживали палочку из которой выходил поток, заставляющий корчиться от боли всех настигнувших их. Глаза прошлись по напряженному лицу, и вздутым венам на лбу, а следом — Еве, которая, казалось, даже не дышала, вжимаясь щекой в грудь Хиро. Мерлин. Она такая беззащитная в руках этого ребенка. — Хиро! Живо уходите! — Мадс пустился вперед, выкидывая изо рта клубы пара. С его лба катились капельки пота. — Быстрее! Слизеринец, наконец заметив учителя, в какой-то прострации шагнул назад, засасывая за собой и Еву. Профессору хватило лишь еще одного тяжелого, проваливающегося под снег, шага, чтобы дотронуться ладонью к плечу девушки и тоже исчезнуть в портале. Знакомые молнии вокруг, неизведанная мертвая петля, пока троица перемещалась с места на место, в конечном итоге просто напросто влетая в какие-то шкафы с документацией. Папки, книги и файлы падали на головы и в тела, врезавшиеся в острые углы шкафа. — Профессор?! — Чей-то голос из вне, пока шея чертовски заклялка где-то на пятой или шестой тяжелой книжке. Плечо равенкловки все так же сдерживалось в его хватке. Как она? — Хиро? А где Ева? О чем он? Но открыв глаза, он понял, что девушка лежала под его корпусом, а рука — на плече Хиро, который понемногу вставал. Руки подопечного тряслись, и костяшки белели от сдерживания в них палочки. Порезанное и в ссадинах лицо Евы наполовину скрывали пряди волос. Ее глаза были закрыты, а губы лопнувше приоткрывались. Рука с палочкой тут же дернулась вдоль ее тела вместе с лечащим заклинанием, он ощущал как не хватало сил на все, но все же продолжал вести рукой в надежде, что она откроет глаза. — Вы же лечили мисс Кинг? — охрипший собственный голос прошелся по комнате, которую он довольно хорошо знал, как и находившихся в ней людей. Другая рука коснулась локтя равенкловки, заставляя ту лечь окончательно на спину, а ему сесть на корточки. Все ломило. Особенно мозг от картины перед глазами. — Как она? — Мы постоянно возвращали ее к сознанию. — Лоик продолжил вместо Мино, который уже в немом ужасе оказался рядом, а Хиро отошел на задний план, продолжая еле передвигать ногами. Слишком много сил было потрачено. Слишком много всего произошло. — Но, мне кажется, что последние разы это только ухудшило ее состояние. В этот раз Наоми в бессознании уже минут пять или больше. И его тоже дергало. Кажется, все сегодня сошли с дистанции. Голос старосты Слизерина дернулся на имени коллеги. Почему все, блять, не может работать нормально? — Слишком много заклинаний было применено к мисс Майклсон, что обе девушки не справились с таким наплывом. — Ева сделала тяжелый вздох, когда Мадс сделал последнее движение палочкой над ее запястьями, где эти чертовы буквы делали кровавые дорожки. Хвала Мерлину. Она жива. — Поэтому такое и состояние. — Только есть еще одна проблема. Ах, да, Сэмюэл. Ему конец. Наверное это о нем, что он их бросил в неподходящий момент и т.д. Сидящему рядом на корточках Мино было разрешено помочь подруге встать, поскольку та понемногу начала приходить в себя. Времени даже не было на мелкую передышку. — Что же? — Наоми, ее волосы побелели. Так неожиданно, что мысли о Джексоне исчезли и Мадс сделал пару шагов к небольшому диванчику в такой же крохотной комнатке. Это место находившееся на одной из станций железнодорожного пути представляло собой небольшой домик из кирпича с абсолютно незначительным интерьером и такой же функцией — сохранить какие-то неважные и старые бумажки из главного корпуса, где продавались билеты. Этакое старое местечко для отдыха в голубо-коричневых тонах, навевающие больницей. На диване сидел Лоик, одетый в пальто и большую белую толстовку с капюшоном на шнурке, а у него под рукой — Кинг, также утомлено пытающаяся открыть глаза. Ее волосы сливались с цветом его кофты, до закрученных от влаги прядей. Серые круги чуть ли не поглощали весь участок под глазами. Странное понимание такого эффекта заставило медленно поджать губы и коснуться лишь кончиками пальцев ее волос. Да, и впрямь белые. — Это не опасно. — Он тут же убрал руку, но все также держа сосредоточенность на лице. — Сейчас нужно сесть в поезд. Где Сэмюэл? — Покупает билеты. — Мино придерживал Еву за все ту же талию, которую он держал ранее. Слишком хрупкая. Слишком уязвимая. — Скоро будет здесь. — Времени нет. Пойдемте. — Мадс убрал взгляд с равенкловки, чувствуя какую-то натянутую струну в груди. Ранняя агрессия еще стояла между лопаток. Он задержал ладонь на дверной ручке, слыша как Лоик поднимает Наоми, а та что-то отвечает ему. Что-то не очень литературное. — С этого момента пользоваться магией запрещено. Эта комната изолирована от попыток выследить нас, но за пределами, любая попытка — смерть. Запомните это все. Кто-то сделал шаг к нему, но Мадс уже открыл дверь, смотря на то, как небо затягивается тучами, снегопада еще не было. Он должен был дойти где-то за час в это место. — И, мистер Нотте, мистер Сон, будьте осторожнее с девушками. Им сейчас сложнее всех. — Скрипучий пол сменился на камень, уложенный большими плитами под ногами. Поезд уже ожидал пассажиров, некоторые люди еще заходили нужные им вагоны в каком-то возбужденном ажиотаже. — Вон, профессор Джексон. — Мино кивнул подбородком вперед, заставляя Мадса остановиться. — И еще — никаких профессоров. Исключительно мистер. — Мадс вскинул бровь, уводя руки за спину. Это означало лишь одно: кому-то придет крышка. — Мадс! Я так и знал, что ты придешь как раз вовремя, поэтому купил билеты на этот поезд. Стоит поторопиться. — Здоровяк прошел сквозь незначительное скопление людей, протягивая кусочки бумаги вперед, которые не были приняты. — Ты как? Как Майклсон? Все живы, все в порядке? - Где ты был? — Намного холоднее, чем ветер вокруг, который вел вперед тучи. Темные глаза поблескивали на фоне уставшего лица. Но Миккельсен как всегда держался осанки и чуть поднятого подбородка. Ничего не менялось. — Билеты покупал. — Такой незатейливый ответ, и мужчина снова сделал движение рукой, желая передать бумажки в чужие руки. На лице лесника не было и доли понимания слов декана Слизерина. Ничего. Не. Менялось. — А что? Дети сами справились в комнатке. Думаю они достаточно выросли, чтобы не вылезать в такое время и натыкаться на неприятности. Да и у них была важная роль — следить за Кинг… — Какого хрена ты послал вместо себя Хиро?! — Резкий осаждающий тон, и челюсти стоящих позади декана парней тихонько отвисли. Впервые он назвал кого-то из учеников по имени, да еще и выругался посреди улицы. — Ты хоть понимаешь, что могло бы произойти?! — Но ничего не произошло, ведь так? — Так же непонимающе, он действовал на нервы Мадсу и парни видели, как его пальцы белеют в жестком узле на спине. Сэмюэл перевел вес на другую ногу, кладя пустую руку в карман куртки. Снег пошел раньше, чем ожидалось. — Парнишка жив, и скорее всего он хорошо так помог, если ты стоишь здесь. Не так ли? — Это не отменяет того, что ты так бездумно бросил моего студента в самое пекло из которого практически не было выхода! Хорошо, что пирон уже очистился от людей, и волшебники стояли одни. Голос Мадса рвал воздух и его собственную грудь. Из глаз летели железные искры вместе с нотками агрессии. Все это. Абсолютно все сводило с дистанции. Сводило с ума. Все чертовски шло не по плану. — Чего ты так взъелся? — Наконец Джексон опустил руку к бедру, нахмурив брови к плоской переносице. Его глаза слегка закатились, когда Мадс продолжил свою холодную пытку в ответ. — Мне нужно было исполнить твою же просьбу, если ты забыл. — Но не тогда, когда нужны были твое присутствие и помощь возле выхода. — С еще большим укором Мадс коснулся кончиком языка зубов. Кажется, его сейчас сорвет с катушек. — Ты, черт возьми, поставил всех нас под удар. — Ну прости, что так вышло, я не мог разорваться! — Сэмюэл подняв плечи повысил тон, как раз в тот момент, когда поезд сделал опережающий гудок. Красные вагоны стали еще ярче на фоне легкого снегопада. Время было заходить в купе. — Что мне сделать? Упасть на колени и выпрашивать прощение? Я не чувствую, что сделал что-то не так, ведь был уверен в Хиро. А ты? Ты поверил? Очередная тишина, наступившая после резких высказываний мужчины, заставила стоящих позади Мадса еще тише дышать. Только девушки, пытающиеся ухватиться за стабильное самочувствие благодаря раннему лечению профессора, хватались за верхнюю одежду парней. Хиро все так же продолжал держаться позади, входя подбородком в черный шарф. Один шаг декана, и Джексон в какую-то секунду потерялся: кажется, осознав, что он сейчас ляпнул. Волосы с серебряным отливом были выбиты из прически. — Ты подвел меня. Снова. Очередной гудок поезда. Оставался лишь один, а ноги ватно входили в камень. Внутри все кипело. — Это все? — Тихо, с грустью в голосе лесник опустил голову, явно зная ответ. — Да, больше не хочу вас видеть. Мистер Джексон. Что? Простите, это как? Пальцы, сжимающие небольшие плечи, которые прижимались к нему, еще больше впились в пальто слизеринки. Какого хера происходит? Но Лоик лишь наблюдал за тем, как небольшие белые бумажки выходят из кармана темнокожего мужчины и переходят в выпущенные из хватки пальцы Миккельсена. Как грустные глаза, словно у побитой собаки, смотрят на учеников и, разворачиваясь, лесник уходит в сторону, даже не попрощавшись. Даже не кивнув. Стоящий рядом Мино сделал шаг вперед вместе с податливой его рукам равенкловкой. Его горло пыталось издать звук, но только губы работали. «Стойте! Блять, какого черта?». В собственной груди появилось странное чувство пустоты, будто что-то исчезло. Но это было всего на несколько секунд: Наоми вжалась ему в грудь лбом, сильнее зажимая свои руки на его талии. Кажется, ей было совсем не хорошо стоять. — Что происходит? — такой хриплый, что пришлось слегка наклониться. — Ничего. Не беспокойся, сейчас будешь отдыхать. — Пальцы промяли ткань, и слизеринка снова заерзала головой о его тело. Почему то из-за этого рвало изнутри, и бил жар. Хотелось захватить ее сильнее и поглотить в объятия. Такая. Уязвимая. — Хорошо. — Где-то в ткань толстовки, и теплое дыхание с губ обожгло его даже через одежду, хотя ее нос был холодным как и все остальное. — Все в вагон. — Снова голос Мадса и он в пол оборота проследил за тем, как ученики понемногу начинают идти. Попытки Мино заговорить пресеклись. Не стоило трогать профессора. — Никаких вопросов. Просто сядьте в купе. Быстро. Тишина, прерываемая звуками поезда и небольшого снегопада, застыла на месте. Все хотели знать что происходило, слышать чертовы ответы, которые снова будут вытягиваться из профессора ужасно долго и мучительно. На его лице не осталось ничего, кроме тяжёлого бремени в управлениями всеми этими школьниками и взгляда «выше всего этого дерьма». Лоик медленно поднял Наоми на первую ступеньку, после того, как первыми вошли равенкловка и Сон. Ева понемногу приходила в норму, в отличие от Наоми. Та все так же тяжело дышала у него в руках. Почему так тяжело внутри груди? Все далее походило на обычную посадку в Хогвартс Экспрессе: похожие коридорчики, связывающие те самые купе, в которое они быстро добрались по небольшим желтым от старости билетам; цвета стен и пола, продолговатые окна с бежевыми занавесками, женщина, продающая всякие вкусности и проверяющий. Их купе оказалось довольно небольшим прямо посередине вагона, и вся пятерка просто завалилась внутрь, тут же укладывая девушек на сидения. Странно быстро они восстанавливались, хотя эти синяки на лицах и пальцах не сходили. Мадса же и в помине не было. Они лишь видели его при посадке, а далее — как в тумане. Он просто исчез. Последний гудок с продолжительной тишиной в купе, и поезд тронулся с места. Кружевные на концах занавески дернулись, а красные диваны — кровати в будущем — поджались со скрипом под весом сидящих. На квадратном столике застучал небольшой белый сервиз. Напряжение, идущее изнутри каждого, заполняло крохотный участок, заставляя пищать в голове. Лоик медленно раздирал кожу возле ногтей, делая огромные заусенцы. Лежащая под боком, которая стала неотъемлемой частью его атрибутов на сегодня, медленно поднималась все выше и отползала все дальше. Лучше бы она была в отключке. Блять. Нахуй эти мысли. — Пиздец. — Мино отвлек внимание от собственного локтя, где Наоми все еще дотрагивалась до него. Какое-то ебнутое чувство. Будто его пизданули бладжером прямо в лицо. Равенкловец медленно запустил пальцы в волосы, и во взгляде читалось все осознание и неосознание ситуации одновременно. Его губы сжимались, а брови поднимались вверх. Он завис в точке, где-то на носке обуви Хиро. Друг же молча подпирая подбородок кулаком, смотрел в окно, играя желваками на лице. — Мино. Ева, в полусидячем состоянии рядом, положила руку на спину друга. Кажется, ей было легче. Хотя Наоми все так же херовело. Эти белые волосы. Мерлин. — Ты как? — Как-то на автомате равенкловец произнёс эту фразу, даже не разворачиваясь к ней. Та, лишь поджав губы, села наконец нормально. Ее разорванная в некоторых частях одежда склеивалась пересохшей кровью. Наоми было так же. Он знал, что все это время происходило. Внутри сжались последние выжившие нервы, и какая-то тоска пробила снова. Пальцы судорожно нашли чужую руку, ту самую ладонь, которую все время сжимал и пытался понять жива ли Наоми или нет. Она была тёплой. Все таки еще не умерла. А могла бы. Собственная рука сжала пальцы слизеринки, и челюсть напряглась. Мысль о том, что все произошло по вине Майклсон, внезапно ударила в голову вместе с ее «невинным» видом перед другими. Этот образ жертвы. Как ахуенно. — Более менее. — Ева откашлялась, впуская руку в волосы. Те сразу же распались вдоль головы ровным пробором. — Ха. Как прекрасно. Я так рад за тебя. — Сидящий рядом внезапно очень четко и резко перебил Еву, которая уже было продолжила, но осталась лишь с открытым ртом наблюдать за тем, как налившиеся железом глаза врезались в нее. — Ты такая молодец, что выжила. Аплодисменты, компаньоны! Хлопки его рук превратили и так подвешенную атмосферу в дикий безумный хаос. В собственной голове все летало с места на место, в попытке понять такое поведение Хиро, ведь тому ничего не стоило это происшествие, а друг лишь сделав ещё пару леденящих душу хлопков стукнул ладонями о собственные бедра вскинул подбородок. Это ему следовало злиться и раздражаться. — Порадуемся, что наша Майклсон выжила! Давайте же! Не будем ее разочаровывать! Очередные слова дернули что-то внутри переключая тот самый краник, который стоял на «стоп сигнале» с того самого дикого момента на Рождество. Да. Никто не отменял очередной раз все обмусолить. Это ведь так круто вспоминать о пьяных выходках. Локоть продолжал врезаться в пальто Наоми. Она села окончательно, напрягая свое лицо. — Да что с тобой? — Мино недовольно кинул фразу вперед, кладя руку на стол. В его взгляде все так же читалась легкая растерянность и раздражение. — Не порть все еще больше! — А что мне портить? — Хиро резко хмыкнул под нос, кидая ледяной взгляд прямиком в лицо равенкловца. Его рука в очередной раз прошлась по столешнице. — Неужели хочешь сказать, что ту ситуацию, которая произошла по вине этой дуры можно еще более испортить? Ха, не смеши меня, блять. Это уже выходит за рамки. — Это ты выходишь за рамки. — Мино ответил таким же взглядом, напрягая мышцы. Волосы обрамляли его лоб. Сидящая рядом напряглась, но рука не выпускала ладонь Наоми. — Заткнись нахрен, пока еще хуже не сделал. — Мино, не смей затыкать его. — Точно, да так что тот писк в ушах прекратился. Собственный голос держался ровной высокой ноты. — Да и он в какой-то степени прав. — В какой-то степени?! — Он повысил тон так, что голос слетел с дистанции превращаясь в месиво хрипотцы и низких нот. В его глазах дергалась злоба и омерзение к противоположному дивану, что посередине лба вздувалась вена. — Вы хоть понимаете, что эта придурошная сломя голову из-за какой-то херни полетела прямиком в пыточную комнату как под заказ?! Вы вообще себя слышите? Осознаете весь пиздец ситуации?! — Хиро, блять! — Мино чуть ли не подорвался с места, хватая что было под рукой. Его глаза горели и ненавистно влезали в лицо слизеринца, который отвечал вызовом. Голос так же дернулся от повышенных тонов. — Тебе повезло, что больше нельзя пользоваться палочкой… — А то что?! — Заткнулись все! — Наоми тяжело выдохнула, прикладывая пальцы к переносице. Слегка раздраженный и утомленный тон прошел по слуху. — Это не стоит обсуждать сейчас. — Может стоит уже поддержать свой факультет, а не неправильное решение твоей подруги? — На собственном лице заиграли мышцы и брови сошлись к переносице. Наезд прошел неудачно: ее рука ушла из его хватки. Нет, блять, верни все как было. Хотя нет, стоило добить это говно. Пусть наконец увидит и услышит все сама. — Твое состояние такое паршивое как раз из-за нее. И твои волосы, они белые, а все потому что именно она повела себя как дура. Наоми тут же посмотрела в ответ. Может, все-таки, стоило заткнуться. Те же синяки и бледная кожа. И блестящие от гнева глаза. Она прожигала того насквозь, что рука, в которой ранее лежала ее ладонь, загорелась чертовски горячо. Вот так и спасай эту идиотку. — Это уже конек, в котором ее невозможно переплюнуть! — Хиро внезапно продолжил, снова ударяя ладонью по столику. Крышечка на чайнике звенела вместе с небольшим декоративным приспособлениями. Вся его суть выкидывала слишком много яда. Что-то было не так. — Вся дебильность мира уместилась в ее милипездрическом мозге, который нихуя не работает! Резко, жестко, разорвали окончательно атмосферу на кусочки. Глаза, держащиеся на друге и его возбужденном состоянии, медленно скользнули вперед себя. Кажется они перегнули палку. И так ранее бледная равенкловка превратилась в лист белого полотна с огромными, неимоверно темными синяками под глазами, будто ее лицом тащили по земле. Потресканные губы сжались, а брови слегка приподнялись. Темные, потускневшие глаза заполнили слезы. С другого бока чужое тело сжалось и напряглось — Лоик точно мог сказать, что Хиро сам не ожидал такой реакции, особенно от всегда дающей отпор Евы. — Хиро, еб твою ж мать! — Мино сорвался с места в ту же секунду, когда равенкловка откуда-то взяв силы, выбежала из купе. Было видно лишь как ее спина содрогается, а руки дрожат в воздухе. — Я тебя нахуй прикончу! Какого ты открыл свой паршивый рот! Такого разъяренного Лоик никогда не видел капитана Равенкло: из его глаз сыпались искры, а челюсть жестко сжималась, пока пальцы сходились в кулак, летевший прямиком в Хиро. Тот даже увернуться не успел, как костяшки прошлись прямиком по скуле. Диваны заскрипели с новой силой. — Прекратите немедленно! — из-за долгой отключки Наоми не могла говорить нормально, ее осипший голос срывался, но этого хватило, чтобы наконец включиться и оттянуть равенкловца от друга, пытаясь тут же того утихомирить. — Хватит вести себя как малолетние придурки! — Перестань уже! — Лоик заставил в одно движение осесть Мино на сидение и тяжело дышать. Друг позади даже не реагировал. — Это может привлечь посторонних, все эти крики. А за драку могут вообще высадить. Так что придержи коней, Сон. — А ты своего тупого дружка, у которого вместо мозгов куриные потроха. — Очень похоже на настроение Слизерина, Мино выдохнул сквозь зубы, явно выделяя всю кипу возможного яда, который у него накопился за все время. — И только попробуй не извиниться перед ней. Еще хоть одно оскорбление в ее сторону, еще хоть одна слезинка из-за тебя. Клянусь, я прикончу тебя на месте. Вагон слегка носило, но это не мешало Лоику закрепиться ногами в пол, чтобы следить за действиями Мино. Еще один выпад в сторону друга тот точно не должен был профилонить. — Как же все заебали. — Резкий выдох под нос и Хиро, поднявшись на месте, заставил развернуться к нему. Одного взгляда хватило понять, что пришло время долгого и накопленного разговора между ними. Лоик проследил глазами, как ловец Слизерина выходит из купе, а он — следом, оставляя лишь мимолетный взгляд на обоих оставшихся. Взвинченный и разъяренный равенкловец, который потихоньку выпускал пар, сжимая челюсть и пальцами ткань сиденья и кусок собственной куртки, когда с другого — Наоми, скорее всего желающая прекратить это чертово недоразумение и пойти успокоить подругу, хотя, казалось, что она потратила все силы на этот крик из вне. Только не они вдвоем. Только не наедине. Он разберется с этим позже. Оба слизеринца оказались в коридорчике, ведущего в разные концы вагона — Хиро пошел направо, нервно одергивая карманы пальто и сдирая с себя шарф. Каждый раз при каком-то происшествии его выбешивала каждая надетая вещь на нем, каждый неправильный шов и линия. Можно даже сказать включалась преувеличенная педантичность. Молчаливые тяжелые шаги, где никого не было, все пассажиры еще скорее всего укладывали вещи в купе, и не выходили на общую площадку. Это как раз было на руку: если бы кто-то вышел, то всевозможные вещи и ругательства полетели прямиком в лица попавшимся под руку. Хиро быстро преодолевал дистанцию до конечной точки, что-то доставая из кармана. Его спина слегка осунулась, и руки хаотично рыскали вдоль тела. Оба парня оказались в отдельной зоне, где можно было зайти и поговорить с кем-то, но слизеринец выбрал абсолютно другое применение помещению. Окно под его пальцами с тихими матами открылось, впуская в разогретое помещение зимний воздух, заставляя в носу все слегка сжаться. — Будешь? — В руках у Хиро была пачка сигарет. Белые цилиндры красиво выкладывались в ровные ряды. Ни одной еще не было использовано. — Нет. Из второго кармана так же быстро и резко вышла железная зажигалка, покрывая огнем кончик уже зажатой в губах сигареты. Глубокая тяга — и Хиро тяжело выдохнул, будто смог расслабиться в одно мгновение. Хотя это было совсем не так. Взгляд в окно, на меняющийся вид зимнего леса, который был схожим на все остальные — этого хватало, чтобы понимать, что друг в полной заднице. — Думал, ты завязал. — Руки ушли в карманы пальто, и спина облокотилась о стенку, которую слегка потряхивало. — Да. — Снова тяга, но тот не стряхивал пепел. — А пачка и зажигалка? — Пачка на всякий случай, а зажигалка — если забуду палочку. Снова тишина прервала их разговор, будто все слова вылетели из головы. Но это не было так. Лоик просто выжидал момента. Хиро выдыхал дым в окно, но все равно запах сигарет входил в вагон. Лоик вдыхал его довольно спокойно. Обыденно, как это было ранее. Но не так. Совсем не так. Пальцы вошли в крутящееся волосы, убирая те на затылок. С остатка сигареты слетел весь пепел. — Получается, мы солгали Мадсу. — Я не курил в то время. Да и спрашивать снова он не будет. — Он достал новую сигарету, снова закрепляя ту в губах. Шрам на подбородке приподнялся следом. — Так что это не ложь. Он открыл зажигалку, пытаясь щелкнуть колесиком, но выпрыгивали лишь искорки. Пара попыток увенчалась тем, что зажигалка ударилась о пол со звуком, а его пальцы вошли в волосы. — Блять. Сука. Блять. — Тихо, в собственные ладони, пока белый цилиндр сжался зубами до жестких сгибов. — Как же все хуево. — Ты о всем в целом? Или определенном? — Пальцы внутри продолжали тереться о бедра через ткань с ощущением чужой ладони. Голову переполняло совсем не то. — Или ты о Майклсон? — Не вспоминай об этой дуре. — Он рявкнул в ответ, выкидывая смятый предмет за окно. Все помещение заполнил холод и дым из-под сигарет. — Все из-за нее… — Ты о своей реакции? Да. Все в лоб, но зачем ему было ходить вокруг да около? Время только терялось. Парень медленно перевел ногу на ногу, смотря как поблескивает серебро на полу, и как пальцы друга сжимаются в кулаки. Вот он. Именно этот человек был самым уязвимым. — Блять. Нет. Нет. Вот уж и нет. Но Лоик лишь промолчал, продолжая смотреть за тем, как Хиро пытается снова достать сигарету из пачки, закрепить ту в губах и не потерять снова самообладание. — Ебнутые у тебя шутки Нотте. Никогда их не пойму. — Пальцы прошлись по виску, а далее по карманах. Глаза потеряно бегали из угла в угол. Кажется, он сам и не понимал сказанного и услышанного. — Ты сам знаешь, что это не были шутки. Никогда. — Парень, оттолкнувшись от стены, поднял зажигалку, кладя ту прямо в ладонь друга. — Все, что я говорил, была лишь правда. Их взгляды пересеклись, пока ледяные пальцы ужалили температурой Лоика. Но слизеринец молча продолжил смотреть в ответ. Потерянность, раздосадованность, злость, неприятие, агрессия, пустота — все и сразу в одном взгляде мрачных зелено-голубых глазах Хиро, походивших в таком освещении на темные сгустки обиды и боли к самому себе. Снова знакомая картина. Снова все из-за одного и того же человека. Снова он понимал его как никто другой. — Она меня просто выводит. Всем чем только есть. Я ненавижу ее. Парень, отдернув руки, снова зажег сигарету, тут же втягивая треть. За эти незначительные минуты его щеки впали, и под глазами появился серый цвет. — У меня похожая ситуация. — Лоик встал рядом, смотря в окно, как это делал друг. Тот, не реагируя, продолжал курить. — Только вот с Кинг. Уже несколько раз принимал тот факт, что лучше бы я подорвал себя на месте, чем еще раз посмотрел на эту идиотку. Но каждый ебаный раз возвращался в начало. Парень замолчал, наблюдая за тем, как снег уже полностью поглотил черный лес, превращая тот в белые сугробы, над которыми расстилалось серо-синее небо. Все шло к сумеркам. — И? Что ты будешь делать? — Хиро спокойно произнес вопросы, будто утверждая ответы собеседника наперед. — Не знаю. — Светловолосый тяжело выдохнул, будто делая затяжку вместо Хиро — дым заполнил целиком и полностью легкие, горло и нос. — Скорее всего буду продолжать посылать ее нахер, беситься на нее и раздражаться. Он уложил ладонь на раму окна, еще сильнее открывая ее. Мысли шли ходуном в каком-то адском круге, но все объяснить, как другу, так и себе больше не имело смысла откладывать. Чувства будто вывернулись наизнанку, пока ладонь продолжительно горела, и запах ее волос преграждал в какие-то моменты сигареты. — Но вот одно, что все-таки я не хочу делать. — Староста Слизерина продолжал, чуть ли не стискивая зубы, но Хиро слушал, и это того стоило, чтобы открыть все окончательно. Рука упала на плечо темноволосого в последнем выпаде. Каждый кусочек сознания рвался изнутри. — Так это обрезать единственное связующее. То есть, я не буду отвергать тот факт, что что-то, блять, все-таки происходит между нами. И я, блять, ебу, что именно и как. Но меня это волнует и заставляет думать больше. — Больше в каком плане? — Он снова заставил пепел держаться на кончике. Его брови грузно находили на переносицу. — О ней. Так честно, что аж самому стало не по себе, хотя стоящий рядом даже не заставлял чувствовать себя как-то дискомфортно. Напротив, все слова принимались с таким пониманием, что Лоик даже на секунду задумался о всем сказанном ранее. — С твоих слов, кажется, что мы чертовски попали. — Перстень стучал о корпус зажигалки, пока кончики шарфа, лежащего вдоль пальто, медленно заходили на костяшки пальцев. — И это пиздец. — Тотальный. — Неужели это и вправду так? — Окурок, державшийся между двух пальцев, все никак не выкидывался, будто ожидая продолжения, что и фильтр скурят подчистую. Темно-синие тени на лице Хиро делали его более худым, чем он был. — Неужели эти чертовы камни в груди включились из-за этих двух дур? Лоик лишь кивнул в ответ, явно сам не веря всему тому, что только что выдал на одном дыхании. Пальцы понемногу начали замерзать. — Ну пиздец. — Хиро реально затянул кусочек фильтра приподнимая одну из бровей, после чего наконец выбросил в окно остатки. Его глаза слегка блестнули, хотя в них играло некое неверие. — Я ебасосил Майклсон, потому что переживал. Ахуенно. Он сделал пару шагов, перед этим закрывая окно и проходя на выход, чтобы вернуться в купе — послышались чужие шаги. Скорее всего пассажиры и работники начали оживляться. Какая гадость. Но не такая, как осознание всего этого дерьма. — Только послушай. — Хиро поджал плечи слегка приподнимая уголок рта вверх. — Мне нравится Ева. Как это ебнуто звучит. — Но не настолько, как ее имя с твоих губ. — Лоик хмыкнув под нос подошел ближе, кладя снова руку на плечо, располагающееся выше чем его собственные. — Думаю, будет достаточно сложно произносить его после твоего взрыва. Тебе нужно будет с ней поговорить. — Сам знаю. — Нахлынувшая веселость на секунду стерлась раздражением. — Придется после такого признания самому себе, поработать сильнее. Мерлин, что бы сказали наши сокурсники. - На такое отребье распыляться. — Искаженный голос Лоика пытался копировать Лилит и этого было достаточно, чтобы выйти в коридор, где уже ходила женщина с продажей вкусностей, и не сбить ту со злости с ног, а даже слегка повеселиться. — Но не такое как она. — Хиро, закатив глаза, снова сунул руки в карманы. Он все еще выглядел достаточно побито, чтобы считать исчерпанным конфликт, случившийся ранее в купе. — Она самая отвратная шлюха, которую я когда-либо имел. Он смотрел позади себя, на Лоика, а тот в ответ лишь ухмыльнулся, практически отвечая чем-то таким же ядовитым и грубым, но он, остановившись на открытии губ, оставил лишь легкое непонимание на лице. Хиро, сделав еще один шаг и развернув голову, чуть ли не врезался в Еву. Мимолетный взгляд на перехват и наконец он осознал все то, что было так сложно и легко одновременно выпотрошено из его чувств в конце вагона. Сердце сжалось от одного ее вида. Опухшие глаза от плача, надутые губы и те самые синяки с порезами — все хотелось убрать и вернуть ту чертову улыбку с открытой десной. Но девушка, лишь поджав губы, прошла первая. Спина больше не содрогалась, и рука в воображении легла к ней на плечо. На чертову миллисекунду она задержалась, и сердце снова упало в пятки. Что? Она повернется и посмотрит на него? Оскорбит? Накричит? Или молча пройдет дальше? Вся фантазия бурлила неистово, особенно после двух, таких утоляющих зависимого, сигарет. Но все треснуло, когда она повернулась в другую сторону. Оказалось, что все время рядом стоял Мадс, и его рука сопровождала ее в купе. Глаза медленно скользнули за ее взглядом на лице преподавателя, а тот смотрел ему в ответ. Холодно и жестко. Что-то явно шло не так.

***

Боль, ломающая ранее тело, совсем не была сравнима с той, которая разрывала грудь изнутри вакуумом. Не хватало дыхания, которое билось в конвульсиях после такого резкого рывка из купе, что легкие можно было просто потерять по дороге. Она двигалась вперед, даже не понимая куда идет и зачем: завернув налево, Ева поплелась в конец вагона, чувствуя как все рвалось. Пожирающие мысли и голос Хиро. Мерлин, это было хуже пыток. — Виновна. Я проблема. — Шепот под нос, который доводил сильнее всего. Самобичевание заставляло комком подбирать под самое горло. — Наоми больно из-за меня. Пальцы касались поручня у окон, а вторая сжимала свитер до побеления костяшек. Все вокруг плыло от собственных слез. — Мисс Майклсон? Почему вы не в купе? Знакомый до чертиков голос заставил слегка подпрыгнуть от неожиданности на месте и задержать дыхание, чтобы удостовериться в личности говорящего. Да, это был Мадс. Все тот же, все с тем же холодным взглядом. Но, блять, этого не было достаточно, чтобы она запихнула свои эмоции куда подальше и следовала указаниям профессора. Ева лишь отрицательно кивнула, проходясь пальцами по влажной щеке. — Что случилось? — Он сделал всего шаг, но оказался настолько близко, что узкий коридорчик стал еще более удушающим. Хотелось от безысходности крикнуть. — Вы как? Снова отрицательный кивок, и брови предательски съежились в очередном призыве плача. Тот же стоял над ней, серьезно изучая Еву взглядом, будто измеряя всю обширность проблемы. Но не хватило и секунды, как он, развернувшись на месте и захватив равенкловку за рукав пальто, провел за собой в конец вагона. Та, лишь молча всхлипывая, плелась следом, явно не хотя как-то упираться. Ей нужна была чертова поддержка, которую она хотела отвергнуть сразу. Как невыносимо. Они остановились возле небольшого пространства, где можно было спокойно отдохнуть. Мадс быстро открыл окно, подводя к нему равенкловку. Та с жаждой вдохнула холодный воздух, чувствуя очередной наплыв. Как же стыдно. — Скажите, что именно происходит с вами? — Он придерживал свою руку недалеко от ее локтя, пока ладони Евы пытались прикрыть лицо и спрятаться за распущенными волосами. — Я не смогу помочь, пока вы не скажете. Равенкловка лишь снова прошлась пальцами под глазами, вдавливая кожу в череп. Перед глазами все так же стояло лицо Хиро и его резкие слова в ушах. Чертова правда. Он был прав. — Мисс Майклсон? — Мадс снова заговорил, каким-то образом заставляя ту повернуть голову к нему, наконец увидеть его лицо. Из-за своего дурацкого состояния Ева даже не слышала его тона, с каким напряжением он говорил, хотя спокойствие все так же превышало в голосе. Хотя состояние профессора, казалось, могла видеть лишь она. На его лице сжимались губы, и брови сходились к переносице. Четкие линии стали еще острее, а глаза казались впалыми. Собственные пальцы слегка дернулись в мимолетной попытке дотронуться до его ладони, но остановились, совсем близко. Воздух застревал между ключиц. Это выносило мозг. Еще одни взгляд, но настолько многозначительный, что развернутые руки в разрешении на действия не были замечены. Ева уже приложила свою щеку к его плечу, зажимая собственные руки между своей и его грудью. Ладони Мадса легли к ней на спину, и голову. Этого было достаточно чтобы окончательно сорвать крышу. Рыдания поглощали его пальто, а руки удерживали дергания тела. Он. Именно он, больше никто не мог себе такого позволить. — Я виновата. Во всем. — Наконец девушка заговорила, но настолько неразборчиво, что его подбородок опустился ниже, прямо к самому ее уху. Она слышала его четкое и размеренное дыхание. Практически беззвучное. — Если бы не я, то никто бы не пострадал, мы бы никуда не бежали и Наоми… Я ничего не понимаю, но, кажется, что все те увечья из-за меня. Из-за какой-то дурацкой неоправданной связи… Мерлин, ее волосы белые! Голос бегал с ноты на ноту, а профессор молча слушал, слегка раскачивая ту из стороны в сторону. Совсем незначительно, но это ее понемногу успокаивало и заставляло восстановить дыхание. Хотя все уже было ни к черту. Мужские пальцы слегка входили в волосы, а на спине — перемещались по вертикали. Когда стало так необходимо ощущать именно такую поддержку? — Все они понимают это и так считают. — Она продолжила, приподнимая голову, чтобы убрать волосы с лица. Она и так задыхалась, а тут еще преграждение. — Как и вы. — Как вы можете об этом знать, не спросив? — Вибрация прямо под ухом. Ева пыталась сдерживать слезы, но это не могло работать именно так. — Не думаю, что мисс Кинг и мистер Сон так думают. Не могу ручаться за двух других ваших попутчиков, но могу сказать, что я абсолютно не такого мнения о вас и о сложившейся ситуации. Глаза в неверии поднялись вверх, наверное в попытке удостовериться в искренности. Близко, да так, что ранее не замеченное заставило работать сердце в три раза быстрее. Пиздец. Снова эти ощущения. Снова близость, которая отключала мозг. Пальцы сжались в кулаки и его подбородок оказался на уровне ее носа. Она ждала продолжения. Хотя нет. Она желала другого продолжения. Заткни свои дурацкие мысли наконец. — И вовсе вы не виноваты. Откуда же могли знать о том, что между вами и мисс Кинг существует связь? Откуда могли знать, что вас так легко похитят? Да и как вы могли бы заверить себя саму в спокойной реакции на утренние новости? — Голос продолжал ровно доносить до нее суть дела, с этими шипящими нотками, которые та давно не могла заметить. Все никак не хватало времени на это. Все занимали эти чертовы происшествия от которых тошнило. — Никто в принципе и не мог такого предполагать. — Но это я забежала в тот чертов лабиринт… — Лабиринт моего дома. Очередная холодная волна ветра прошлась по левому плечу и далее вдоль ноги, где все так же были небольшие дырки из-за старых порезов. Боль была лишь отголоском пройденного, но она все еще присутствовала, подергивая мышцы. Мадс продолжал смотреть ей в глаза своими почерневшими от сумеречного освещения и такого близкого контакта. Он не собирался убирать руки от нее. Почему-то Ева знала это. — Но я вышла за пределы дома… — Из-за того, что потеряли друга. — Он напряг брови, наклоняя голову еще ближе. Не. Хватало. Воздуха. — Хватит винить себя. Ты ни в чем не виновата. Все со словом ты чертовски резко рухнуло и осело в пятки. Ева! Отголоски его тона в той чертовой тюрьме, под тем снегом. Она помнила каждый момент. Каждое прикосновение. Как это было и сейчас. Все сознание поглощало его, оставляя такой же отпечаток в памяти, как это делал ветер с ее кожей и его дыхание. Слегка сбившееся. В какой-то момент их пересечных вглядов, когда до чего-то не хватало одной лишь секунды, тот чуть отодвинулся, приподнимая брови. Рука на ее голове опустилась на локоть. Это было как болючий укол. — Если вы не возражаете, то я поговорю чуть позже с вашими коллегами. — Он посмотрел в окно, где уже достаточно потемнело, и снег заполнил весь вид. В помещении стало достаточно холодно, что ее руки чертовски замерзли. — А сейчас я попрошу вас вернуться в купе. Поездка должна пройти спокойно, а вы — отдохнуть. — А что с Наоми? — Внезапно фраза сама по себе вырвалась из успокоившегося горла. Тепло его груди держалось ее ладоней, но не настолько, чтобы согреть ее появившуюся легкую панику. — Это решим по приезду в точку назначения, но могу сказать лишь, что это не смертельно и не навредит ей. — Он закрыл окно одной рукой. Мадс не убирал руки от ее спины и этого было достаточно, чтобы продолжить говорить с ним. — Надеюсь вы успокоились и перестанете заниматься самобичеванием. Это сейчас будет некстати. Девушка лишь молча кивнула, разглядывая его пальцы, оказавшиеся у бедра. Что-то дернуло внутри снова. — Вы как? — Пальцы раскрылись и кончики зашли в воротник, такой же шершавый на ощупь, как и вся вещь. Глаза в каком-то дурацком ощущении ушли от его лица, которое на секунду изменило свое выражение. Не нужно было. Мерлин. Никак. — Я в порядке. Спасибо, что спросили. Вагон тихо раскачивало, и оба, стоящие в темном помещении, следовали ритму. Слезы, высохшие на щеках, превратились в небольшую хрупкую корочку, которая треснула под поджатием губ и вскидыванием бровей вверх. — Мне очень жаль, что так вышло с профессором Джексоном… — Кто именно вас обидел? — Мадс прервал ее, превращая атмосферу еще в больший сгусток непонятного разговора. Но Ева поняла, что он хотел лишь уйти от этой темы, явно не желая открывать ей все карты. Та даже не решила как-то продолжать. — Я не хочу говорить. — Это был мистер Файнс-Тиффин? — все так же прямолинейно и спокойно, словно на допросе. Ха, но не такой как у Киллиана. Мурашки дернулись вдоль тела. — Вы сами все прекрасно знаете. — Она подняла взгляд вверх, опять упираясь в его черные зрачки. — А вы ответите на вопросы? — Какие именно? — его бровь поднялась вверх. — Киллиан Мерфи много чего рассказал там. — Ева, переборов себя, продолжила, ощущая отвращение от одного воспоминания о произошедшем совсем недавно. — Он говорил о вашем прошлом… — Думаю, это тоже стоит отложить на потом. — он заставил ее сомкнуть губы. Его рука практически срывалась с ее поясницы. — Я вас проведу в купе. Девушка, кивнув в ответ, убрала пальцы с чужого пальто, которое так приятно мялось под ними. Но всему приходит конец. Даже такому хорошему моменту. Они прошли вперед, где Мадс оказался чуть позади, а Ева, ломая пальцы, просчитывала каждый шаг, ощущая какую-то недосказанность. Ей не хватало чего-то. Чего-то особенного. — Профессор… — Да? — Он не ожидал, что она заговорит, но это было не так уж и странно, как то, что она задержалась на месте. Женщина, продающая вкусности, проходила мимо двери в их купе. — Вы сможете отправить письмо к вам домой? — Она стояла к нему спиной, но было видно как та выпрямляется и дергает пальцами. — Сможете ли вы сохранить лавовую лампу у себя? Так незначительно и зачем? Зачем нужен был этот вопрос? Но Мадс, спокойно и размеренно выдохнув, положил пальцы к ней на плечо, будто разворачивая, но он не сделал этого. — Безусловно. Наконец боль пропала, а в голове дергались какие-то дурацкие нотки, совсем не сходящиеся с самочувствием. Чертовски хотелось улыбнуться и развернуться к нему. Но это невозможно. Пару шагов вперед и она наконец увидела тех, кто стучал подошвами о пол. Хиро ворвался слишком внезапно в ее поле зрения. От него несло дымом сигарет.

***

— Ты будешь долго прожигать меня взглядом и ненавидеть? — парень сидящий напротив все сильнее влазил в обивку дивана, сжимая руки в замок. Его волосы дергались в такт качке поезда. — Хотя с твоей стороны это глупо: Еву так похабно обвиняли, а ты ни словом, ни духом. — А как я могла остановить этого придурка, если он даже Лоика не слышал? — Наоми фыркнула под нос, перекинула ногу на ногу. Пальто все никак не поддавалось ее пальцам и ей приходилось париться в одежде. — А ненавижу я тебя, потому что ты упрямый баран, у которого вместо мозгов горячий котелок, как на зельеварении Камбербэтча — бурлит, а пользы ноль. — Спасибо за такую оценку. Очень приятно слышать это после того, как единственный заступался за Еву. — Мино передернул носом, проходясь по кончику пальцем, будто вот-вот чихнет. — Хотя бы пошла за ней и успокоила. Это же ты ее лучшая подруга. — Только вот не язви. — Наоми, закатив глаза, уперлась затылком в деревянную панель. Температура тела постоянно скакала. Ее душило собственное дыхание. — Я только пришла в себя. Ноги не действуют. А если бы и действовали, то прописала бы тебе пощечину, а тому придурку — между ног, чтобы его единственная оставшаяся палочка отлетела к чертям. Мерлин. Все кружилось вокруг. Пальцы снова попытались стянуть пальто, но опять — тщетная попытка. Почему она осталась в купе с этим ребенком? Пара молчаливых секунд и какой-то звук заставил открыть глаза: Мино открыл окно, из-за чего занавески ушли в пляс. Воздух заполнял комнатушку очень медленно. - Лучше бы ты так сделала Нотте. — шепот с губ Сона, пока тот падал прямиком на диван, снова оказываясь в закрытой позе. Но она все прекрасно слышала. Казалось, будто ее слух увеличили втрое, пока она была в отключке, и ее мозг бегал с места не место, отрывистыми предложениями. Но не в этом суть. — Ты о чем? — Она приподнялась на локтях, доставая хотя бы шарф, зажатый между стеной и спиной. Она блять сдохнет от этого быстрее чем от преследователей. — Смотри как включилась, когда сказали про Лоика. — Он, хмыкнув под нос, дернул носком обуви, ударяя тот о ножку стола. Его выражение лица так и говорило, что он не хотел заканчивать конфликт. — А вот про Еву — ноль реакции. — А может ты наконец заткнешься? — Так жёстко, что у самой прошёл холодок между лопатками. Хотя нет, это было лишь открытое окно. Собственные зубы снова сжимались. Как же не хотелось продолжать это дерьмо. — Ведёшь себя как ребенок, пытаясь доказать что-то, сам не понимая всей ситуации. — Я не пойму никак твоего такого отношения к произошедшему! — Он снова чуть ли не подпрыгнул на месте, кидая искры из надвигающейся тени. Сумерки — отвратительно. — Это все из-за неожиданно включившихся слизеринских замашек, или все из-за того, что Нотте тебя за ручку держал?! Скажи же, Наоми! Давай! Холодный воздух застрял между носом и глоткой. Что, блять, он только что сморозил? Легкий ахер, и Наоми, приподняв одну бровь, подвинулась на остатках сил. Ее просто выворачивало изнутри от всего. За ручку держал. Вот же равенкловская доебаловка. — Тебе совсем мозг отбило? — Ее голос дернулся, но в такую сторону, что Наоми звучала более угрожающе, чем могло выйти. Хорошо, что не как курица резаная. И на том спасибо. — Если ты совсем не слышал, то напомню, что не смогла бы хоть как-то помочь ей. В первом пункте потому, что Хиро слетел с катушек, и к нам могли бы прийти проверяющие из-за стычки. А делать проблемы еще никак не хочется. — Воздуха чертовски не хватало, но добить такой момент ой как хотелось. Он все так же насупленно сидел напротив, перебирая пальцами ткань свитера на локтях. Бесит. Пиздец как бесит. — А вторым пунктом было состояние. И, как ты выразился, держалась за ручку с Нотте, было по этой причине. Мое тело просто не работает. Совсем. Так что наконец угомони свои детские обиды, и попытайся понять, что Ева в этот момент не примет моей помощи, поскольку будет считать себя во всем виноватой. Никто из нас ей не поможет. Пойми уже. Несколько снежинок влетело внутрь, падая прямиком на трясущуюся ногу равенкловца. В спину все так же вбивалась какая-то херова пружинка, а кончики волос пугали своим цветом. Не стоило думать о произошедшем. Не стоит. — Кто из нас ей чуть ли не старший брат? А, Мино? Или тебя волнует только мои разговоры и действия с кем-то? Последняя фраза просто выпрыгнула с наездом, и тяжелый выдох сошёл с губ. Наоми медленно осела назад, ощущая некое расслабление от выхода агрессии. Внутренности наконец расслабились как и мышцы по телу — ей стало чуть легче, но не настолько чтобы снять это чертово пальто. Задохнется, точно задохнется. — Извини, за резкость. — Мино прозвучал довольно тихо, но все так же Наоми отчетливо могла слышать его. Лица практически не было видно, а свет в купе никто не додумался включить. — Но я все равно не могу принять тот факт, что эти придурки стали настолько близко, что вот такое устраивают. — Это было и так понятно, что они станут ближе, сразу после Хеллоуина. Не помнишь? — Я говорю о том, что они так легко просто вторглись в жизнь. — Он посмотрел ей прямо в глаза, и она разглядела жуткую печаль и тоску, которая заставила неосознанно сжать пальцы на руках в такт с сердцем. Он выглядел ужасно разбито. — Забрали вас у меня. Фраза будто прозвенела, хотя на самом то деле практически перебилась внезапно нахлынувшим сквозняком. Кто-то открыл дверь в купе. Уйдите все. Он не договорил. Сердце обливалось кровью, а тот, лишь встав, закрыл форточку, убирая с лица прошлую эмоцию, как будто ее и не было. Как она не смогла заметить этого ранее? Перед глазами появилась подруга, садясь на своё место. Да, ее лицо так и говорило, что та рыдала в три ручья, но все-таки как-то успокоилась. Да только почему так быстро? Следом вошёл Хиро с Лоиком, так же садясь на свои места. Они не закрыли дверь. — И так. Первое. — Мадс неожиданно появился из тени, складывая руки позади себя в замок. Расстегнутое пальто держалось вдоль тела, когда ткань рубашки оказалась слегка помята. Его лицо выглядело как всегда — идеально. Только вот парочка порезов на щеке, хотя это даже украшало. Такого то мужчину украшает даже воздух, которым он дышит. — С документами все решено и никто вас не потревожит во время поездки. Второе. Все вопросы и разговоры о произошедшем придержите до точки назначения. Говорю сразу, что адрес не будет назван, ради всеобщей безопасности. И вас ждет достаточно долгий разговор насчет вас всех и вашего поведения. На последней фразе он сделал акцент — разделял слова более затянутыми паузами. Глаза ушли на подругу, которая потупила взгляд в пол, а потом, как всегда почувствовав, подняла глаза. Кажется, сказанное Мадсом было начато из-за Евы. Чувства, прошедшие сквозь все тело из-за глаз подруги, какие-то уставшие разбитые, медленно прошли к правому плечу, где сидел Лоик. Фразы Мино бегали в голове. Это раздражало, ведь ничего… Или да? — И третье. Ни в коем случае не забывайте про правило. — Он взглянул в коридор, и, скорее всего, там никого не было, поскольку он снова вернулся к ученикам. — Мы уже едем на магловском поезде. В магловский мир. Постарайтесь хоть здесь не влезть в очередную передрягу. Он, замолчав, провел глазами по ученикам, удостоверяясь, что хотя бы один понял суть слов. Видимо, он это увидел. — И, если ни у кого нет вопросов, то я нахожусь в купе рядом, по левую сторону. — Он практически закрыл дверь, но остановившись на половине, как-то странно застрял на противоположном Наоми диване глазами. Хотя это было всего на пару секунд. — Только не проспите станцию, нам скоро выходить. — Какую именно? — Лоик заставил дернуться и снова понервничать, и вспотеть в пальто. Мерлин, все, конечная остановочка здесь. Выносите. Мадс, слегка подержав паузу наконец встретился со слизеринцами глазами. Усталость и видимые морщины. Все это оказалось на нем недолго маской, пока он не скрылся за дверью, перед этим оставив лишь одно слово, кидая абсолютно всех в дезориентацию. — Лондон.