В груди бушует боли вулкан И душа моя рвется от горя на части Все вокруг говорят: 'Надо жить..' Но нет в глазах уже страсти.. В глазах моих тоска вселилась, А в сердце боль и пустота. Ведь так судьба распорядилась, Что я один остался-навсегда.. Глаза мои, горючих слез полны, Но я их не стесняюсь. Ведь это боль, печаль моей души, Бороться все, с которой я пытаюсь... Я не буду больше смеяться, У меня просто нет сил. Ведь счастье моё закатилось В этот страшный, загробный мир. В этой жизни не знает никто, Где найдет, а где потеряет. Вот и счастье мое, так внезапно ушло Но за что? И зачем? Почему? Ответ никогда и никто не узнает. Я теперь никогда никому Не скажу таких слов. Что только одной тебе Были сказаны. Прости... Но тебя не сумел я сберечь И за это судьбою Жестоко наказан.. Я прихожу на могилу с цветами.. Поплакаться и помолчать.. Ведь счастье моё Здесь навеки осталось лежать... Я с тоскою смотрю На кладбищенский холм И туман мне глаза застилает Я стою и смотрю... И скупая мужская слеза По щеке потихоньку стекает... В самое сердце-удар Мне судьба нанесла. С корнем вырвала душу она Мне никто не звонит, Никому я не нужен, И в груди у меня Лишь холодная стужа. Нет в сердце любви Нет счастья и света. А так хочется мне, чтобы ждал меня, кто-то и где-то... Как жить теперь мне без тебя Поверь родная... я не знаю.. В душе осталось только боль Которой нет конца и края...
Он стоял на крыше вспоминая её... Любовь всей его жизни... На душе пусто... Она ушла... Он всегда будет помнить тот день когда она покинула этот мир... Он стоит на крыше дома под ливнем. Ему всё рано, что он может заболеть. Ему хочется побыть одним... Некого и нечего не слышать... Если-бы он мог только... Только попрощаются с ней тогда...Он ведь даже не думал... Что всё будет именно так... Дождь усиливается, а он продолжает там стоять... И вот... На крышу поднимается девочка лет пяти и идёт к нему. -Пап, ты чего тут стоишь? Ты заболеть можешь!!! Идём домой! -Я сейчас приду... Иди в дом! -Папуль... Ты из-за мамы грустишь? -Девочка подходит к отцу и даёт ему зонтик. Она смотрит на него своими детскими невинными глазами, которые так напоминают ему её... -Она была самой красивой и лучшей на свете... Ты очень на неё похожа. -Отец садится на корточки и смотрит на свое счастье которое она оставила ему перед смертью... -А ты желаешь что я родилась? -ЧТО!? Нет конечно! С чего ты взяла?! -Она ведь умерла при родах! Если-бы я не родилась, она была-бы жива! -Солнце... Запомни, я некогда не пожалею о рождение такого ангела! Ты самый лучший подарок от неё! Я очень люблю тебя! -Он целует дочь в лоб и обнимает, на что девочка отвечает взаимностью. -А сейчас, идём в дом... Пока оба не заболели! Морро берёт девочку за руку и оба под зонтом идут домой... Хоть она и не рядом с ними, она всегда будет в ихних сердцах...Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь, Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь... На нашем, на знакомом этаже, Где ты навек впечаталась в рассвет, Где ты живешь и не живешь уже И где, как песня, ты и есть, и нет. А то вдруг сниться начинает мне, Что телефон однажды позвонит И голос твой, как в нереальном сне, Встряхнув, всю душу разом опалит. И если ты вдруг ступишь на порог, Клянусь, что ты любою можешь быть! Я жду. Ни саван, ни суровый рок, И никакой ни ужас и ни шок Меня уже не смогут устрашить! Да есть ли в жизни что-нибудь страшней И что-нибудь чудовищнее в мире, Чем средь знакомых книжек и вещей, Застыв душой, без близких и друзей, Бродить ночами по пустой квартире... Но самая мучительная тень Легла на целый мир без сожаленья В тот календарный первый летний день, В тот памятный день твоего рожденья... Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год В застолье шумном с искренней любовью Твой самый-самый преданный народ Пил вдохновенно за твое здоровье! И вдруг - обрыв! Как ужас, как провал! И ты уже - иная, неземная... Как я сумел? Как выжил? Устоял? Я и теперь никак не понимаю... И мог ли я представить хоть на миг, Что будет он безудержно жестоким, Твой день. Холодным, жутко одиноким, Почти как ужас, как безмолвный крик... Что вместо тостов, праздника и счастья, Где все добры, хмельны и хороши, - Холодное, дождливое ненастье, И в доме тихо-тихо... Ни души. И все, кто поздравляли и шутили, Бурля, как полноводная река, Вдруг как бы растворились, позабыли, Ни звука, ни визита, ни звонка... Однако было все же исключенье: Звонок. Прниятель сквозь холодный мрак. Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье, И - с облегченьем - трубку на рычаг. И снова мрак когтит, как злая птица, А боль - ни шевельнуться, ни вздохнуть! И чем шагами мерить эту жуть, Уж лучше сразу к черту провалиться! Луна, как бы шагнув из-за угла, Глядит сквозь стекла с невеселой думкой, Как человек, сутулясь у стола, Дрожа губами, чокается с рюмкой... Да, было так, хоть вой, хоть не дыши! Твой образ... Без телесности и речи... И... никого... ни звука, ни души... Лишь ты, да я, да боль нечеловечья... И снова дождь колючею стеной, Как будто бы безжалостно штрихуя Все, чем живу я в мире, что люблю я, И все, что было исстари со мной... Ты помнишь ли в былом - за залом зал... Аншлаги! Мир, заваленный цветами, А в центре - мы. И счастье рядом с нами! И бьющийся ввысь восторженный накал! А что еще? Да все на свете было! Мы бурно жили, споря и любя, И все ж, признайся, ты меня любила Не так, как я - стосердно и стокрыло, Не так, как я, без памяти, тебя! Но вот и ночь, и грозовая дрожь Ушли, у грома растворяясь в пасти... Смешав в клубок и истину, и ложь, Победы, боль, страдания и счастье... А впрочем, что я, право, говорю! Куда, к чертям, исчезнут эти муки?! Твой голос, и лицо твое, и руки... Стократ горя, я век не отгорю! И пусть летят за днями дни вослед, Им не избыть того, что вечно живо. Всех тридцать шесть невероятных лет, Мучительных и яростно-счастливых! Когда в ночи позванивает дождь Сквозь песню встреч и сквозь ветра потерь, Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь... Не знаю, что разрушим, что найдем? И что прощу и что я не прощу? Но знаю, что назад не отпущу. Или вместе здесь, или туда вдвоем! Но Мефистофель в стенке за стеклом Как будто ожил в облике чугонном, И, глянув вниз темно и многодумно, Чуть усмехнулся тонгогубым ртом: "Пойми, коль чудо даже и случится, Я все ж скажу, печали не тая, Что если в дверь она и постучится, То кто, скажи мне, сможет поручиться, Что дверь та будет именно твоя?.."