Десять секунд тишины

Рютаро круто развернулся и встал в позу. Музыка кончилась и он, пройдя в угол, опустился на пол, устало вытирая пот полотенцем. «Один». Когда нужно было взять паузу, Рютаро всегда мысленно считал до десяти. Пауза, если устал. Пауза, если зол. Пауза, если расстроен. Пауза, если нужно обдумать ответ. Пауза, если тяжело. Пауза, если больно. Это всегда его успокаивало и помогало избежать опрометчивых поступков. «Два». У Рютаро рекламные контракты и своя собственная группа. Они с друзьями делают музыку, которая нравится именно им, и танцуют в том стиле, в котором хочется. Впервые за долгие годы Рютаро чувствует себя… почти счастливым. Ямада недавно сказал, что у него даже походка изменилась. «Три». Иногда, в те моменты, когда Рютаро особенно сильно жалел себя, ему казалось, что чувство вины стало его второй кожей, оболочкой, которую уже не сорвать никогда. Каждый раз извиняться за глупый детский проступок, который чуть не сломал его жизнь и карьеру. Это было отвратительно, но он не мог остановиться. А чувствовать вину из-за того, что подвел друзей — во сто крат тяжелее, чем беспокоиться о собственной судьбе. «Четыре». Эта тема долго была для него табу. Было мучительно стыдно и больно не то что говорить, даже вспоминать о том времени. И сколько же раз за эти годы он проматывал в голове тот тяжелый разговор? Те дни ожидания? Вспоминал, как родители падали в офисе в догезу, а он сам рыдал, как девчонка? И Ямада рыдал, и Накаджима, и все остальные. Даже Чинен с Такаки, скупые на проявление эмоций, не могли сдержать слез, когда стало ясно, что Моримото Рютаро окончательно и безвозвратно покидает группу Hey! Say!JUMP. «Пять». Рютаро вспомнил то время, когда его только отстранили, и он впервые за долгое время столкнулся в школе с Ариокой, Ямадой, Чиненом и Накаджимой. Те долго не посещали занятия, находясь в очередном бесконечном гастрольном туре. Вспомнил, как низко склонялся, извиняясь, на глазах, кажется, всей школы. И как потом они все стояли, неловко обнимаясь, а Накаджима, всхлипывая, обещал, что все будет хорошо и они все будут в порядке. «Шесть». Рютаро было стыдно продолжать дружить с мемберами, потому что он боялся, что все будут осуждать их и его. Ведь он нарушил закон. Из-за глупого подросткового желания казаться старше. Быть крутым. Если бы не Ариока с его невероятной коммуникабельностью и искренностью, он бы так и продолжил отдаляться, что в конечном итоге привело бы к потере дорогих друзей и затянуло его еще больше в пучину депрессии. «Семь». Несколько лет он боялся радоваться или смеяться на публике, потому что казалось, что все вокруг его узнают и осуждают его поведение. А потом еще несколько лет, справившись с подавленным состоянием, он обивал пороги мелких продюсерских центров и звукозаписывающих компаний. Тяжело с детских лет быть в шоу-бизнесе персоной нон грата, несмотря на талант и усердие, заметные невооруженным взглядом. Но никто не хотел с ним работать — Джоннис все уважали и боялись. «Восемь». Он никогда не бросал танцевать. Не мог. Хотел — да. Но не мог и дня прожить без практики, особенно в первые пару лет по инерции заучивая новую хореографию своей бывшей группы. Еще он начал петь. А благодаря Окамото освоил гитару. Он не мог остановиться. «Девять». Вперед. Только вперед. Он был упрям и настойчив. Раз за разом продолжал стучаться в закрытые двери. Раз за разом во время совместных посиделок уделывал в шутливых танцевальных баттлах Ямаду. Снова и снова пытался тянуть до второй октавы твердым голосом. А потом ре. И ми. «Десять». Рютаро все еще хорошо помнит те десять секунд мучительной тишины в офисе компании Джоннис. А еще помнит десять секунд звенящей тишины, когда он на глазах кучи посторонних людей извинялся перед друзьями, которых подвел. И десять секунд сдерживания слез перед одним из многих срывов во время депрессии. И десять секунд колотящегося сердца после первого за несколько лет публичного выступления. И десять секунд с комом в горле после поздравления всех девятерых с его вторым дебютом. Теперь только наверх. «ZERO». Выше. Его там ждут те, с кем очень хочется вновь стоять на одной сцене.