Лоулесс сам не понимает, как они познакомились. Два совсем разных человека. Вроде бы, если память не подводит, то они впервые написали друг другу около шести лет назад.
Вечер в столице Англии. Обычная, дешёвая квартирка в каком-то дальнем районе.Тринадцатилетний парень сладко потянулся, покачиваясь на ножке мягкого стула с высокой спинкой и вытягивая руки в стороны. Тело полностью затекло из-за долгого пребывания в сидячем положении, но подросток пытался не обращать сильно на это внимания, захлопывая тетрадку с доделанной домашней работой. Тёмная дверь в комнату тихо приоткрылась, из-за чего светловолосый сразу же уселся ровно и повернулся к гостю, но, успокоившись, через пару мгновений наклонил голову набок, при этом широко улыбаясь и поблёскивая весёлым огоньком в глазах. Облокотившись об дверной косяк, вошедший ожидающий посмотрел на подростка сквозь собственные голубые пряди. — Старший братец Куро~ Я уже сделал уроки, можешь не париться по этому поводу~ — Хайд, я говорил тебе не качаться на ножке стула, она поломаться может. Потом такой гемор будет новый покупать, ты же сам знаешь какой сейчас напряг с деньгами при новой работе отца. — Какой же ты зануда! Куро как всегда ворчит, что в принципе всегда присуще старшему брату, а младший упрямиться, вновь начав раскачиваться на бедном, живущем на добром слове, стуле. Светловолосый раскачивается до такой степени, что уже правая, отталкивающая нога начинает болеть. В дверном проёме виднеется ещё одна макушка, а после и сам человек, поменьше присутствующих, но Лоулесс явно не замечает его, в отличие от голубоволосого. Внезапно рассёкший тишину голос с просьбой: «Хайд, ты же сделал уроки, может уже в приставку сыграем?» перепугал бедного подростка, из-за чего тот потерял самообладание и грохнулся на спину, кряхтя и тихо ругаясь. Старший тихо усмехнулся, поглаживая спрятавшего за ним ребёнка по светлым волосам, пока любопытные, детские рубиновые глазки лукаво выглядывали. — Лили, поиграй с Хью, он как раз думал отдохнуть, но видео-игры куда интереснее скучных книг, я ведь прав? Пойди предложи ему, на худой конец я поиграю с тобой. Бубнит это старший, чувствуя на себе ожидающий, детский взгляд. Лили тихо смеётся, сразу же покидая комнату, оставляя старших братьев одних. Куро зашёл в глубь комнаты, присаживаясь на жёлтое одеяло накрывавшее матрас кровати и заглядывая в глаза младшего брата, который до сих пор лежал на полу и смотрел в потолок. Тихо. И так спокойно. Было слышно даже тихое тиканье часов, которые находились в комнате, когда-то подаренные на новый год ДжиДжи. Из тёмного дуба. С кукушкой. Красной крышей. — Уже решил на кого пойдёшь? — серьёзно спрашивает Хайд, потеряв весь детский огонёк в глазах, который был ранее. — На менеджера по продажам. — спокойно отвечает голубоволосый. — …Как отец? — спустя минуту молчания задаёт вопрос младший. — Ты сам знаешь. Хайд тихо вздыхает. Значит ничего меняться в близлежащее время не будет. Голубоволосый сидит ещё несколько минут, перед тем как покинуть комнату и оставить Лоулесса одного. Тот лишь приподнимается с места, потирая ушибленное место и возвращая стул на прежнее место. Матрас жалко скрипит, когда на него плюхается подростковое тело. Рука заползает под подушку, вынимая оттуда телефон и сразу же разблокировав его. Парень заходит в давно изученную вдоль и поперёк социальную сеть. Красные глаза бегают по экрану, читая различные твиты одноклассников, которые совсем ещё не серьёзные и глупые в отличие от лежащего перед телефоном, которые был не то что зубрилой, но явно не лютым хулиганом в отличие от других школьников. Блуждая по твиттеру около часа, натыкаясь на различные факты, статьи и новости, пока не забрёл на определённый профиль, который явно так яро не вёлся и не проявлял активность в отличие от других. Хайд скучно пролистывал иностранные посты, натыкаясь только на один единственный твит с одинокой фразой и такой же одинокой фотографией, палец сам нажимает на перевод, через пару секунду показывая изменённую фразу, но уже на понятном английском. «Те, кто не прикладывает никаких усилий, первыми кричат о том, что они просто те, кто они есть.» — гласила надпись, с фотографией мальчика, сидящего перед фортепиано. Мальчик с тёмными волосами, аккуратно прилизанными заботливой мамочкой; вроде бы синими глазами и в аккуратном смокинге. Фотография явно не новая, этому доказательство — небольшая надпись, говорящая о том, что фотографии не менее четырёх лет. Хайд лишь слегка улыбается из-за такой смазливой мордашки и глупого, ещё детского рассудка, но, черт его знает, почему-то он написал ему первым, и только сейчас обращая внимание на имя профиля. «Ангел — как же глупо» — думает он, обращая внимание на грубый ответ на своё сообщение. Хайд Лоулесс 19:28 Хей~ Привет, давай познакомимся? ~ Ангел 19: 29 С отбитыми демонами знакомиться не собираюсь. Хайд Лоулесс 19:29 Ай, это было грубо! Но ты же всё же принял предложение на переписку~ Ангел 19:31 Я просто не туда нажал. Поэтому не пиши больше, либо сам заблокирую. Хайд Лоулесс 19:39 От меня так просто не отвязаться! ~ Хайд ухмыляется, смотря на экран и ожидая очередной колкой фразы от, очевидно, глупого ребёнка. Он понимает, что знакомство будет непродолжительным, ведь скорее всего на следующий день блондин сразу же забудет об этой переписке, увлеченный в череду проблем из реальной жизни. Просто не подозревает, что после этого дня он станет зависим от социальных сетей. Прошло около часа, а на сообщение Лоулесса так и не ответили. Подросток лишь улыбается, сладко потягиваясь и откладывая телефон в сторону. Ночь окутывает Лондон тёмной пеленой, зажигая огни городских фонарей, заглушая музыку с улицы и зажигая яркие вывески. Небольшие капли дождя тихо стучат об небольшое окно, прикрытое занавеской, убаюкивая сознание. Хайд и вправду на следующий день погряз в делах. Утро-школа-дополнительные-домашняя работа. Подросток бегает с места на место, словно крыса в колесе, только пару раз за весь день присев на пятую точку, но и то — в большем числе в школе. Поэтому он так сладко подтягивается и победно улыбается, придерживая в руках один из джойстиков, поглядывая на грустного Лили, который: либо сейчас разрыдается, либо будет капризничать. — Ты жульничал. — Всё таки второй вариант. — О, нисколечки~ Я тебе даже поддавался в некоторых местах~ — тянет лыбу подросток, протягивая руку в сторону младшего и поглаживая того по светлым волосам. Лучше успокоить Сноу сейчас, ведь если он заплачет — то Хайду ой как не поздоровится. — Я тебе не верю. — дует губки младший. — Ну, тогда давай повторим и проверим~ Тринадцатилетний нажимает на повтор, пододвигая младшему джойстик. Улыбается, как и Лили в ответ. Снова игра, но старший уже даже не притворяется, что это младший такой молодец и выигрывает его, Сноу этого даже и не замечает. Хайд одной рукой поправляет свою жёлтую футболку и, протягивая её дальше, сразу нащупывает телефон, подтягивая к себе гаджет. Куча непрочитанных писем, уведомлений и рассылок. Сообщения — одноклассники в очередной раз пытаются спросить что задавали; уведомления — новые видео с ютуба, игры, и уведомления о новых записях. Увлёкшись в телефоне, он и не заметил, как перестал нажимать на геймпад, как красные детские глаза неодобрительно блескнули, смотря на него. Резкий толчок, и Хайд небрежно падает на пол, стукаясь затылком. — Эй, ты чего?! — Ты специально поддаёшься, чтобы я выиграл! Я так не хочу! — Хорошо-хорошо! Только не дерись! — Хайд приподнимается, приобнимая младшего и щекоча за бока, из-за чего Лили лихорадочно рассмеялся, отталкивая старшего, который злорадно улыбался, но старший ведь никогда так просто не отступает. Лили катается уже по полу минут пять, всё тише и тише смеясь, но всё ещё не переставая дрожать и лихорадочно, словно золотая рыбка, глотать ртом воздух. Хайд стоит над ним, про себя матюкаясь, что он всё же перестарался, а в слух так и вырывается «Блять», когда он слышит голос старшей сестры, которая зовёт Сноу на кружок по танцам. Подросток тихо смывается в свою комнату, дабы не отгрести, а то мало какое у сестрицы настроение может быть. Падает на койку, накрываясь одеялом и притворяясь спящим. Дверь буквально через долю секунды отворяется, а светловолосый может разглядеть через небольшую щёлочку одеяла, что тень на полу с длинными волосами, примерно до бёдер, Хайд сразу узнает обладательницу прекрасной шевелюры. Тень неожиданно дёргается, но сразу же замирает на месте, заставляя бедное подростковое сердце нервно трепетать. Дверь закрывается, но ощущение близости девушки всё ещё не уходит. В коридоре раздался тихий стук тонких каблуков, и только к этому моменту светловолосый смог спокойно вздохнуть, перевернувшись на спину и раскинув руки в стороны (на сколько это позволяла полтораспальная кровать). Телефон в кармане нервно дребезжит, а Лоулесс все же соизволил ответить на все сообщение. Удивительно, что последнее сообщение было отправлено тем самым «Ангелом», который вчера был совсем не доброжелательным к подростку. А глаза так совсем распахнулись, когда тринадцатилетний заметил, что это было не одно сообщение. Ангел 05: 48 Самоуверенностью от тебя так и прет. Ангел 12: 19 Признаться честно, то у тебя неплохой музыкальный вкус. Давно знаком с Imagine Dragons? Ангел 17: 30 Не ответишь сейчас же — полетишь в заблокированные. Хайд мягко улыбается, а пальцы сами собой начинают набирать ответ. Хайд Лоулесс 17:39 Воу, воу, какие мы опасные ~ Но признай честно, ты же меня не заблокируешь, раз продолжил написать~ Ангел 17: 40 Ты сомневаешься в моих словах? Хайд Лоулесс 17:41 Да-да, я тебя понял. Давай не будем ссориться~ И да, насчёт группы, она тебе нравиться? Ангел 17: 42 Не переводи стрелки. Я первый вопрос задал. Хайд Лоулесс 17:43 Хорошо-хорошо, хммм… Мне больше всего нравиться их песня Radioactive, а какая твоя любимая? Хайд и не догадывается, что по ту сторону экрана собеседник усмехается, поправляя белую прядку в волосах и признавая, что Лоулессу это песня подходит. Ангел 17: 45 Неплохой выбор. Мне — Demons Светловолосый тоже смеётся, тихо и коротко, но достаточно тепло. Хайд Лоулесс 17:47 Совсем не удивительно, если судить по твоему имени. Ангел 17: 48 Могу сказать тоже самое и о тебе. Хайд Лоулесс 17:49 Эй! Ты меня сейчас оскорбить пытаешься?! Ангел 17: 50 О, а у тебя оказывается не одна хромосома. Лоулесс пыхтит, натягивая на себя одеяло ещё сильнее и бурча что-то нечленораздельное себе под нос. Наверняка этот разговор продлился недолго. Слишком скверный характер у этого человека. Слишком они разные. Не сойдутся.Но как же он сейчас счастлив, что оказался тогда не прав.
Они общались сначала не часто, обрывками и немного, но как-то Хайд начал замечать, что просто не мог отлипнуть от телефона, продолжая написывать Лихту Джекилланд Тодороки даже ранним утром или поздней ночью. Да, он всё-таки выведал у «Ангела» его настоящее имя, хотя тот вскоре всё-таки переименовался. Блондин даже начал привыкать к скверному характеру приятеля, игнорируя извёстки и подколы. Хайд многое узнаёт о «Ангеле». Хайд знает, что Лихту нравятся дыни. Много дынь. Когда наступает сезон, то его родители чуть-ли не ящиками закупаются, чтобы угодить их ребёнку. Хайд знает, что Лихт хорошо играет на пианино. Как-то парень даже отсылал ему аудиозапись со своего первого концерта, и Лоулесс поверил, что это игра его собеседника, ведь знает, что он в таком никогда не обманет. Глаза так и были на мокром месте, когда красноглазый писал сообщение и восхвалял эту чудесную игру. Хайд знает, что у Лихт тёмные волосы и, дурацкая, белая прядь — неприятные последствия из-за сильных переживаний на первом выступлении. Подросток в курсе, что тот полностью поседел, но когда вернулся в чувства, то одна прядь осталась белой — вечным клеймом. Хайд знает, что Лихт на год младше его, но это никак не мешает разговаривать на равных, а иногда и слушать упрёки от младшего старшему, как бы странно это не звучало. Хайд знает, что родной язык Лихта — немецкий. Он поражается, что человек младше него так хорошо владеет иностранным языком, когда блондин в своём собственном путается на уроках. Хайд знает, что у Лихта нет друзей. Но он правда готов стать ему первым другом. Лихт почти всё узнаёт о «Хайд Лоулесс». Лихт знает, что Хайд любит ветчину и сыр. Это самый любимый перекус у того, и поэтому каждое утро старший зачем-то отчитывается в переписке, что он не забыл взять обед в школу. Лихт знает, что Хайда часто заставляют выступать в различных школьных сценках, из-за чего «потерпевший» часто высказывался по этому поводу в переписке. Брюнет относиться к этому скептически, пока Лоулесс не скидывает небольшой фрагмент со своим выступлением. Синие глаза удивлённо распахиваются, а руки сами пишут грозное сообщение, что собеседнику следует пойти в театральный кружок, хотя бы ради интереса. И тот почему-то сразу соглашается. Лихт знает, что у Хайда блондинистые волосы и рубиновые глаза, которые с озорством постоянно блестят, когда они разговаривают по видиосвязи, пока юный пианист делает уроки и тихо бубнит задание на немецком. Старший постоянно кивает, скрывая, что единого слова не понимает, и не думая, что эту уловку уже давно вычислили сапфировые глаза. Лихт знает, что Хайда бесят собственные одноклассники, а сумасшедшая семейка уже начинает доконать. Лихт правда не против выслушивать каждый раз очередной рассказ Лоулесса о испорченном дне из-за кого-то. Хайд и вправду начинает ходить в школьный, театральный кружок. И догадка Тодороки подтверждается, что того будут хватать руками и ногами, сувать то туда, то сюда, лишь бы развить творческие способности у этого неогранённого алмаза, среди малозаметных пылинок. Уже прошёл год.На часах уже семь часов вечера. В Вене уже солнце скрылось, когда Лондон только лицезреет последние лучи заката. Ветер сильно завывал за окном, из-за чего брюнет сильнее закутался в свою белую худи, натягивая капюшон чуть-ли не на самый кончик носа. Рука медленно скользит по листу бумаги, царапая ручкой бедную тетрадь, но спустя пару минут останавливается, убирая канцелярию куда по дальше вместе с толстой тетрадью по геометрии. Лихт посмотрел на часы в своей комнате, и, узнав точное время, потянулся к телефону и в этот же момент предмет сильно завибрировал в запястье. А, точно, Лоулесс только-что пришёл с театрального кружка. Но это сообщение от Хайда, которые он прочтёт, надолго останется в памяти тринадцатилетнего пианиста.Хайд Лоулесс 19:12. XX.10.XX У неё чудесные пшеничные волосы, которые достигают ещё бёдер и ласково покачиваются при ещё движениях. Хайд Лоулесс 19:12. XX.10.XX У неё прекрасные глаза, в которых можно увидеть густую лесную чащу, и в них легко заблудиться. Хайд Лоулесс 19:12. XX.10.XX У неё молочная кожа, её можно сравнить только с хрупким фарфором, который так легко разбить. Хайд Лоулесс 19:12. XX.10.XX Её голос так сладок, что я скоро ещё больше полюблю сладкое. Хайд Лоулесс 19:12. XX.10.XX Её улыбка — отдельный вид искусства.
Лихт чувствует, что тут что-то не ладно, но игнорирует это чувство. Он рад, что его друг нашёл дорогого ему человека, а не тех шлюх, которые начали лезть к нему, когда пятнадцатилетний начал блистать на сцене в некоторых театрах хоть и в небольших ролях. Брюнет лишь печатает почему-то дрожащими пальцами сообщение: «Как её зовут?»Хайд Лоулесс 19:13. XX.10.XX Офелия.
Офелия
Хайд почти сразу звонит Лихту в скайпе, а последний лишь закатывает глаза, но всё же принимает вызов, выслушивая старшего, как тот бешено тараторит об этой девушке. Буквально за три минуты, узнаёт об ней больше, чем о Лоулессе за всё время общения. Она неделю назад перевелась в эту школу. Она попала в класс Хайда. Она также ходит в театральный кружок. Она очень любит цветы и платья. Она очень любит зелёный чай с долькой лимона. Она получила роль Джульетты, а Хайд — Ромео в школьной постановке Шекспира, творчество которого в последнее время очень влюбились подростку. По словам Хайда, у неё чудесный, мягкий и звонкий смех, словно звон маленьких колокольчиков. Лихт понимает, что его друг влюбился в эту новенькую, хоть светловолосый об этом в открытую и не говорит. Лихт понимает, что теперь их разговор значительно сократится, и чаще всего в сообщениях второго будет фигурировать такое лицо, как «Офелия», но был удивлён, что Лоулесс всё равно не забывает о нем. Лихт понимает, что чувства Хайда это пламенный костёр, который разгорается всё больше и больше из-за неё. Лихт понимает, что буквально через месяцНо он не подозревал, что это так печально окончиться.
Весна резко становится холодной, а сердце замерзает, когда Хайд слышит голос Офелии, слова которой ранят намного больнее меча. «Нам нужно расстаться» с её уст спокойно срывается, словно это не медленный яд для пятнадцатилетнего парня, будто это ничего не значит, но зелёные глаза такие холодные, что тело пробивает дрожью. Он не слышит глупого «Дело вовсе не в тебе», но слышит «Чтобы погасить долги отца, нужно будет выйти замуж за одного парня и поэтому я перееду к ним буквально через несколько дней» и это злит больше всего. Хайд резко кидается на колени, хватается за её руки, зацеловывает кисти и пальцы девушки, он тихо бубнит «Давай сбежим… Родители не узнают, что ты будешь у нас! Давай уедем в другой город!», но прекрасное лицо девушки покачивается в разные стороны, вытирая рукой тёплые слёзы парня с лица и мягко улыбаясь. «Я не хочу быть проблемой для родителей. Я хочу мира всему миру. Так будет легче всего.» Парень не успевает смириться с этой новостью, как через неделю стоит напротив гроба девушки с пшеничными волосами и уже смертно белой кожей. Её окружают белые лилии, которые слишком тусклые по сравнению с лежащим телом. Её хоронят быстро, даже слишком быстро. Хайд видит пренебрежение родителей к дочери, видит что другим всё-равно и они здесь только из вежливости. Она этого не заслужила. Она не заслужила такого обращения к ней. Она заслужила намного более. Хайд ощущает её присутствие. Её теплые руки, которые гладят по спине, пока он стоит перед могилой. Хайду кажется, что он попал в дурацкий роман с плохой концовкой. Но на самом деле он попал ад. Первый круг. Он влюбился в её глаза, почуяв слишком сильное притяжение к ней, но и вместе с этим и огонь из новых чувств. Второй круг. Он невзначай целует её руки и кокетливо подмигивает, когда она улыбается и отводит взгляд. Они близки, но чертовски далеки. Третий круг. Он просыпается с тяжёлым дыханием, и понимает, что нужно отпускать её. Четвёртый круг. Он возвращается к прежней жизни. Опять ходит в школу и на кружки. Узнаёт много нового о Лихте. Кстати, он оказывается так изменился за год. Аристократично белая кожа, худоватое телосложение, острые ключицы, красивые волосы и прекрасная игра на фортепиано, которая заставляет людей плакать в зале. Но что-то не то, Хайд не может стать прежним собой. Пятый круг. Он просыпается ночью от сильной пощёчины и тряски за плечи. Пятеро братьев с сестрой стоят около него, пока Хайд сжимает ночную рубашку в области сердца. Он кричал во сне. Она снова ему приснилась. Она не позволит себя так легко забыть. Шестой круг. Он везде ощущает её присутствие и тепло её рук. Ему кажется, что смерть его отца спустя два месяца — это тоже её рук дело, таких прекрасных и запачканных красной жидкостью. Она хватает Хайда за горло, ласково улыбаясь и сжимая пальцы сильнее, а он подаётся. Она так просто не отпустит. Седьмой круг. Снова эти зелёные глаза. Хайду кажется, что его уже тошнит от одного упоминания этого цвета. Руки девушки скользят по рукам парня, заставляя сжать в хайдовых пальцах лезвие пока никого в квартире нет. Кровавые бусинки скользят по коже вниз, а она улыбается, как и раньше — мягко и тепло. Он ничего не слышит, все чувства она заглушила. Брюнет уже сорок седьмой раз звонит, а диспетчер звонящему отвечает «Телефон абонента выключен или находится не в зоне действия сети.» Мысли Лихта подносят самые страшные для него картины, а душа болезненно ноет, будто её пронзают миллионами осколков. Пальцы лихорадочно ищут нужный номер, где-то в самых дебрях телефонной книжки, а когда находят, то парень более имение спокойно вздыхает, сразу набирая его. Лишь бы за два года старший брат Хайда не поменял номер. Лишь бы гудки пошли…а гудки и вправду пошли.«Я приехал»
Ноги сами несут тело в коридор, а руки машинально подхватывают небрежно брошенную где-то в углу куртку, как никак, а на улице всё ещё было достаточно прохладно. Сноу выглядывает откуда-то из-за угла, удивлённо моргая, пялясь на разнервничавшегося брата. Младший пришёл помочь с перегрузом коробок, но как только увидел картину в коридоре, то мягко улыбнулся, продолжая оставаться незамеченным. Парень перепрыгивает через ступеньки, чуть не сбивая Куро с лестнице, но он этого не замечает. Он бежит в аэропорт, в тот, в которым они встретятся, в котором договаривались увидеться через два дня. У Хайда чёрная куртка скатилась на бок, красная оправа очков опустилась на самый кончик носа, заставляя привычным движением поправить их, а волосы взъерошены так, что больше похожи на птичье гнездо, чем на нормальную причёску. Сердце гулко стучит в груди так, что любая мимо проходящая старушка услышала бы. Тело предательски дрожит, не подчиняясь мозгу. Слишком странно. Слишком неправдоподобно. Лихт будто с другой планеты, ни на кого не похожий из других. Вроде бы такой обычный, а в своей степени удивительный. Лихт стоит, ни показывая никакую эмоцию, лишь горящим взглядом рассматривая перед ним стоящего парня. На Лихте светлые белые брюки, майка с тем-же рисунком что и у Хайда, белая куртка и разумеется белый рюкзак с ангельскими крыльями, которые так игриво выглядывают из-за спины — это тот самый аксессуар, который присутствует в любом образе парня. Волосы аккуратно уложены, а белая прядь — которую брюнет когда-то получил из-за перенапряжения на первом концерте — весьма эстетично смотрится на фоне тёмной шевелюры. Одинокая серёжка на левом ухе Джекилланда подпрыгнула. Ангельское крыло. Та парная серёжка. Блондин протягивает ладонь с дрожавшими пальцами вперёд — такими же как у брюнета — пальцы натыкаются на чужие, указательный к указательному, мизинец к мизинцу, большой к большому. Миг. Мир будто застывает и сжимается, позволяя насладиться этом моментом подольше. Рука с позвякивающими браслетами протягивается вперёд, проскальзывая меж чужих, аккуратно — чтобы не напугать; не верящие — боясь подумать, что это может всё-таки оказать очередным сном. Лоулесс делает некий «замочек» из рук, неверяще смотря на это своими глазами. Тепло. Лихт улыбается впервые в живую, а Хайд готов поклясться, что эта улыбка самого настоящего ангела, потому-что она греет душу, заставляет её трепетать. Рука тянет в сторону другую неожиданно и резко, из-за чего Джекилланд чуть-ли не падает, но почти сразу же оказывается в крепких объятиях. Нежных. Чертовский нежных. Брюнет утыкается подбородком в чужое плечо, вплетая свои пальцы в светлые волосы, вдыхая их аромат. Они и вправду мягкие, хоть и выглядят больно колючими. — Я…а… — мысли путаются, когда Хайд слегка отстраняется от брюнета, заглядывая тому в глаза. Они правда похожи на сапфиры. Почему в такой важный момент голос подводит?! — Надеюсь, что я не буду жить на улице, пока мы не найдём жильё. — Нет! Конечно нет! Идём! Я покажу тебе кое-что! Хайд не размыкает «замочка» из рук, просто разворачивается и тянет парня в сторону к главному выходу, но его резко останавливают, дергая за эту же руку. Лоулесс не хочет оборачиваться, не хочет чтобы Лихт видел его дурацкий румянец на щеках, но кто сейчас спрашивает мнение светловолосого? Его тянут за чёрный галстук назад, заставляя круто обернуться, а пока ничего не понимающий Лоулесс однозначно тупит, Лихт берёт инициативу в свои руки, вновь дёргая удавку на шее. Поцелуй мягкий. Вправду такой как в книгах. Даже больше. Хайд просыпается только через пару мгновений, сразу же проскальзывая языком в чужой рот под удивлённый полу-вскрик Джекилланда. — Эй, Лили, это не культурно подглядывать. — Ой, да что ты понимаешь! Это же Лихт! Тот самый, по которому Лоулесс сохнет уже который год! — Мы всё равно его встретили бы. — Но такое бы точно не увидели бы! Смотри, смотри, братец аж прижал Лихта! — И в кого ты такого похотливый… — А это не твоё дело, Куро~ Синеволосый уже не мог терпеть и дёрнул Сноу за майку, потащив словно маленького к выходу, который как в детстве начал капризничать, пытаться вырваться и побежать поздравлять голубков. Ну, а что тут ещё сказать? Хью вряд ли долго протянет один с Тецу и двумя машинами новой мебели.