Артефактор

Господи, как же болит голова! Я, конечно, не пай-девочка, и с похмельем знакома не понаслышке, но с такого дичайшего бодуна мне просыпаться ещё не приходилось. Пытаюсь сесть и ловлю вертолет. Перед глазами все плывет, поэтому я крепко зажмуриваюсь и пережидаю волну тошноты. Ого, это сколько же мы вчера выпили, что я, кажется, до сих пор не протрезвела? Так, стоп, а "до сих пор" – это когда? Который вообще час? Волевым усилием разлепляю глаза и оглядываю незнакомую комнату, что меня, к слову, совершенно не смущает – где я только не оказывалась после своих пьяных похождений! Не думайте, только пожалуйста, что я алкоголичка – наравне со мной, а то и круче, обычно пила как минимум половина моих однокурсников. Кстати, а где они все? Мы отмечали получение диплома, и разбрестись после этого ещё не должны были – не могла я так долго проваляться. Я точно помню, что засыпала в комнате как минимум ещё с тремя людьми. Вопрос первый – где все? Вопрос второй – где я? Комнату я, как уже сказала, видела в первый раз, и надо сказать, что это было несколько похоже на галлюцинацию. Сидела я, оказывается, на широченной кровати с темно-синим бархатным балдахином, поддерживаемым четырьмя резными столбиками. Так как балдахин был закрыт не до конца, мне была видна бо́льшая часть комнаты, очевидно превосходившей в размерах мою собственную как минимум в несколько раз. Напротив кровати было здоровенное окно, выходившее в какой-то полузаброшенный парк, чуть левее от него на стене висело зеркало в полный рост, заключённое в несколько облезшую позолоченную оправу. Потолок находился, по моим скромным расчётам, где-то на высоте метров четырех, если не выше. Очень странно. Совершенно не похоже на дачу моей однокурсницы, где мы праздновали. Вид из окна заинтересовал меня сильнее всего, так что я, несколько неустойчиво, но очень целеустремлённо поползла на четвереньках куда-то в общем направлении отверстия в балдахине. По пути меня отвлекли мои руки, показавшиеся мне подозрительно маленькими, поэтому я на несколько секунд зависла, поворачивая левую ладонь перед глазами. Странно. Родинка на тыльной стороне ладони была на месте, а вот моя зомбически бледная после защиты диплома кожа откуда-то приобрела легкий загар, которого ещё вечером не было и в помине. Я никогда не была любительницей длинных нарощенных ногтей, но моей визитной карточкой был извечный аккуратный маникюр с использованием темного лака. Маникюр остался, а вот лак почему-то исчез без следа. Так, и это только руки! Я с удвоенным упорством продолжила свои попытки выбраться из гигантской кровати, оставив свои планы исследовать вид из окна. Зеркало! Мне очень нужно посмотреть в зеркало! Если с моими руками творится какая-то бесовщина, то страшно представить, что там с моим лицом! Я отрешённо пялюсь в зеркало, из которого на меня смотрит... Смотрю... Смотрю несомненно я, только вот почему-то не двадцатичетырехлетняя, а какая-то подозрительно мелкая. Что за ерунда! Происходящее вокруг меня очевидно не сон, хотя и похоже. Все мои годами проверенные способы определить сплю я или нет, единогласно утверждают, что я на все сто процентов бодрствую. С этим великолепным новым осознанием я снова подхожу к зеркалу, из которого на меня снова смотрит моя пугающе детская физиономия. Выгляжу я объективно лет на восемь, хотя по опыту знаю, что скорее всего мне лет десять, если не больше – с возрастом этот эффект только усилился, так что мне и в мои почти двадцать пять редко давали больше восемнадцати. Смотрюсь я забавно – мелкая соплюшка с почти стоящими дыбом короткими волосами и с печатью тяжелейшего мыслительного процесса на челе, при этом одетая в какой-то ужасный балахон с кружавчиками. Что, кстати, происходит с моими волосами? В жизни не видела себя настолько взъерошенной, да и такой уродской короткой стрижки у меня никогда не было, хотя очень длинные волосы я и не любила. Где, спрашивается, мое идеальное каре, и что это за убожество? Кому пришло в голову подстричь меня под мальчика? В голову закрадывается дурацкая мысль, и точно, моя рука нащупывает под балахоном то, чего там точно быть не должно. Что за хрень? В какой момент я успела ещё и пол сменить? Я тихонько сползаю на пол, приваливаясь спиной к кровати. Вот это сюр. Меня начинает трясти. По ощущениям я сижу так ещё минут пятнадцать. Паническая атака прошла, оставив после себя невероятную слабость, а моя изначальная боль в голове от похмелья-непохмелья и не думала исчезать. Что всё-таки со мной произошло? В голову лезут дурацкие мысли о том, что меня похитили, и из горла вырывается несколько истерический смешок. Ну да, ну да, конечно, и похитили, и омолодили, и пол сменили, это всегда так происходит, вы просто не знаете. Может быть, у меня алкогольное отравление, и я в коме? Не самый нелогичный вариант на самом деле, хотя я, кажется, не так уж и много выпила вчера, не должно было со мной ничего случиться. А может, у меня на третьем десятке шизофрения началась? Тогда это все галлюцинация? Что там надо сделать, чтобы проверить? Я слегка сощуриваю глаза, и картинка послушно расплывается. Значит, не галлюцинация – глюк бы остался максимально четким. Перебираю варианты, отбрасывая их один за одним. Ерунда какая-то, логическое объяснение просто не находится! Я раздражённо откидываю голову назад, морщась от боли в затылке – я слишком энергично дернулась и в результате вписалась затылком в деревянную кровать. Больно. В момент, когда я, зажмурившись потираю голову, где-то слева от меня раздается тихий хлопок. Какое-то странное существо, возникшее из чистого воздуха, бросается ко мне, причитая писклявым голосом что-то о том, что молодой хозяин себя не бережет. Коверкая слова, да, но почему-то на чистом английском. Отвратительный ушастый чудик, который мне едва достает до пояса, тянет ко мне свои кривые лапы. Я что-то думала о шоке раньше? Забудьте, вот теперь я точно в шоке! Каким-то нечеловеческим прыжком меня с пола отбрасывает наверх и назад, куда-то на кровать. Я больно врезаюсь спиной в один из балдахинных столбиков, и по инерции сношу его назад, падая на него. Трещит старое дерево, на меня падает балдахин, настолько пыльный, будто его лет пятьдесят специально не стирали, собирая пылюку для газовой атаки. В носу сразу начинает чесаться, я чихаю три раза подряд, попутно барахтаясь в балдахине, которым меня накрыло, словно парашютом. Чудик, теперь находящийся в забалдахинном мире, верещит ещё громче, и я вскоре понимаю, почему. Один из трёх оставшихся столбиков, поддерживавших тяжёлую ткань, не пережил моей борьбы с огромным бархатным полотнищем. Меня ударяет им ровно по макушке, перед глазами вспыхивают искорки, которые становятся последним, что я вижу, перед тем, как потерять сознание. Финиш. Господи, как же болит голова! Опять! Второй раз за день, в этот раз даже не из-за похмелья. На макушке наливается здоровая шишка, а я, сидя на обезбалдахиненной кровати, мрачно слушаю ушастого чудика, из-за которого чуть не отдала Богу душу. Несостоявшийся убийца противно подвывает и внешне больше всего напоминает лысого кота-переростка, решившего перейти к прямохождению и обзавевшегося какой-то стремной тряпкой, повязанной на манер тоги. Почему я не пытаюсь врезать непонятному существу, очевидно не вызывающему у меня теплых чувств? Ну почему же не пытаюсь? Вполне себе пытаюсь, правда без особых успехов. Странное котоподобное чудовище только щелкает на это почему-то вполне человеческими пальцами, а я теряю способность говорить и двигаться, могу только дышать и безумно вращать глазами, на что коточудище не ведётся. Понятно, я в заложниках у пришельцев! Пусть я свечу сейчас знатным покерфейсом (не по собственному желанию, но все же), внутри я истерически подвываю. Последние крохи рационального мышления медленно меня покидают. Что за чертовщина? Что за технология такая, работающая по щелчку пальцев? Где я все-таки, черт побери?! Зачем котопришельцам похищать меня, превращать в мелкого пацана и самое главное, почему они решили положить меня на эту чёртову кровать? Пока я предаюсь невеселым раздумьям о своей дальнейшей судьбе, в комнате появляется новое действующее лицо. Хорошо всё-таки, что котоштука меня обездвижила, иначе я бы челюстью проломила и так пострадавшую кровать. В комнату заходит мой дед?! Это что, загробный мир? Так вот как выглядит посмертие – с ужасными балдахинами и странными ушастыми существами? Я, всю сознательную жизнь считавшая себя атеисткой, всерьез раздумываю над вероятностью того, что прямоходящий кот на самом деле является демоном. Почему демоном, спросите вы? Ну, на ангела эта штука в моем понимании тянет ещё меньше. Дед хмурится, смотря на обездвиженную меня, переводит недовольный взгляд на испуганно пискнувшую котоподобную тварь, и ледяным тоном спрашивает : " Какого драккла ты его обездвижил? Когда я приказывал позаботиться о Наследнике, я не имел в виду того, что ты тут натворил!" Так и произносит кстати, не просто наследник, а Наследник – с большой буквы! Это я, очевидно. Вот это дед крут! Даже в посмертии всякую шушеру от меня отгоняет! Ушастый уродец снова щелкает пальцами, и я бы сжалась от страха, если бы смогла – даже примерно не представляю, на что эта хрень способна. О! Я опять могу двигаться! Ур-ра! Дед, спасибо огромное! Усмирил демона! Ты самый крутой! Видимо что-то такое у меня отражается на лице, потому что мужчина взмахом руки отправляет котодемона восвояси, а сам несмело (несмело! Мой дед и "несмело"? Что же тут происходит?) приближается ко мне. Оказывается, происходит чертовщина, как я и решила после своего первого пробуждения здесь. Меня зовут Энтони. Дед на самом деле мой дед, только здесь он почему-то целый лорд. Если этого ещё не хватило, чтобы меня добить, то вот последующий рассказ от деда-лорда почти справляется с этим, и голова начинает болеть ещё сильнее. Мы с ним колдуны. Он забрал меня у матери, которая сбежала из дома со сквибом семьи Блэк. Я цепляюсь за слово "сквиб" и на несколько минут выпадаю из реальности, жестом, правда, останавливая рассказ деда. Это что блин такое получается, это я теперь попаданка и колдун в одном флаконе? Ну вот почему, почему именно я? Я же только что диплом получила, меня там, дома, ждут друзья, жених и любимая работа! Почему, в конце-концов, это должно было произойти сейчас?! Лет в семнадцать я бы только спасибо сказала! Лет в семьдесят тоже, как я думаю, а сейчас! Женщина в самом расцвете лет – и бац! Уже не женщина, и до расцвета лет ещё цвести и цвести! Я хвастаюсь за голову. Дед, кажется, списывает мой кризис на осознание того, что магия реальна, и успокаивающе гладит меня по плечу.