"Эйв, я влюбился!"
Вот что ты заявил прямо с порога комнаты, без стука распахнув дверь. Побитый, помятый, с перебинтованной головой и загипсованной правой рукой, с фингалом под глазом... И радостный, будто маленький ребёнок, которому родители купили вкусную шоколадку. От тебя чуть ли искры не летели, когда ты, на ватных от ещё не прошедшей анестезии ногах, подскочил ко мне и схватил за плечи, улыбаясь, как дурак. Хотя почему как?..."Эйв, это просто чудо! Я видел её! Видел саму Войну!"
От такого перенапряжения у тебя даже кровь носом пошла. Контузия и сотрясение мозга - это вам не шуточки. Но ты как будто этого просто не замечаешь. Ты продолжаешь беззаботно носиться по комнате и жестикулировать, то и дело запутываясь в собственных ногах и норовя упасть носом прямо в пол. Благо, что тогда я всё же вышел из состояния ступора и успел к тебе подскочить. А ты, может рефлекторно, а может и специально, хватаешься за ворот моей рубашки и смотришь прямо мне в глаза."Я видел! Видел её глаза! Я смотрел прямо ей в глаза! Я тонул! Тонул в этом кровавом пламени! Я хотел утонуть в нём, Эйв!"
Под впечатлением от всего происходящего мне казалось, что в твоих глазах до сих пор отсвечивает то самое алое пламя, о котором ты говорил. Хотя по факту у тебя ведь просто полопались сосуды в глазах, ничего более. Ты хотел было отпустить меня и дальше, словно козёл, радостно скакать по комнате, да вот только ты снова чуть не упал. В итоге я решил, что будет более целесообразным оттащить тебя к кровати и хотя бы усадить, а по-хорошему вообще уложить."Крики! Взрывы! Гром! Всплески крови! Треск пламени! Всё это! Это симфония! Симфония, посвящённая Войне!"
Ты даже не стал особо сопротивляться, когда я дотащил тебя до кровати. Наоборот, когда я уложил тебя, ты распластался на ней и, всё так же по-идиотски улыбаясь, рассмеялся, кашляя и давясь воздухом и кровью, что затекала из носа в горло. Смеялся, не задумываясь о том, что ты вполне себе можешь сейчас попросту задохнуться. Смеялся, будто ты смеёшься в последний раз."Я влюбился, Эйв! Влюбился в Войну! Влюбился в её глаза, что пожирают всё, на что посмотрят! Влюбился в её голос, что одним своим словом может оглушить человека! Влюбился в её руки, способные одним движением переломить человеку хребет или вырвать сердце прямо из груди! Я люблю её! Я так люблю её, Эйв!"
В итоге за тобой всё таки пришёл мед.персонал и увёл обратно в палату. Как мне позже рассказали, ты чуть ли не сразу после того, как очнулся, сбежал из мед.блока и помчал ко мне. И всё это лишь ради того, чтобы поведать мне о том, как ты в первом же своём бою влюбился. Влюбился во Всадника Апокалипсиса. Я считал, что это рано или поздно пройдёт. Считал, что курс лечения и реабилитация выбьют из твоей головы эти дурные мысли, после чего ты пойдёшь снова бить баклуши вместе со своими дружками-идиотами. Я так считал. Но я ошибался. Спустя два месяца тебя не покидали мысли в любви к Войне. Не покидали они тебя и полгода, и год спустя. Они отказывались покидать тебя, полностью заполонив твой рассудок. Ты не думал уже ни о чём, кроме как о ней! Ты всегда рвался в бой самым первым, желая вновь взглянуть у глаза чудовища, что пожирает всё на своём пути. Ох, а как ты был рад, когда ты получил звание штурмбаннфюрера и целый взвод в тысячу бойцов в придачу. А как ты был счастлив, когда узнал об Алукарде, окрестив его своим главным врагом. А сколько смеху было, когда Третий Рейх был разгромлен Советской Армией. И всё это из-за этого, что теперь ты мог всецело посвятить себя этому самому чудовищу, способному проглотить тебя в один присест. И... Такая перспектива тебя вполне устраивала, как я успел понять. Да, я всё это помню. Помню, потому что, в отличии от тебя, тогда я находился в ещё более-менее здравом уме и памяти. Но я могу судить всё это лишь с твоих слов. Меня не было на поле боя, когда ты чуть не подорвался на вражеской гранате. И поэтому я хочу спросить тебя, Монтана... Помнишь ли ты?Помнишь ли ты, как влюбился в ВОЙНУ?