~~~
В начале 11 класса у нас была ежегодная линейка, на которую мама заставила меня пойти. И после двух часов бессмысленного стояния - нужно было брать стул - мы наконец зашли в класс. Евгений Борисович дал расписание на эту неделю и выдал учебники. И по закону всемирного тяготения, хотя я его не знаю, я снова собирался последний. Почти убрав все дурацкие книги в портфель, я заметил, что не хватает одной. - У меня тут одной книжки не хватает. - Она вам не нужена, - о-о-о и как давно мы перешли на "вы"? Вроде всегда на "ты" ко мне было. Пересмотрев содержимое рюкзака я понял чего не хватает. - И как же мне писать работы по истории? - скептически поинтересовался. - Вы вроде не собирались ходить ко мне на данный урок. - То было в прошлом году, - опять со мной на "вы", да что это с ним такое?! А что если... - Вы знаете про меня, да? - Что простите? - А то, вам что-то рассказали, да? - Можно конкретнее о чём вы... - Да хватит уже Выкать! Что я сделал то не так?! Я ведь просто... - нет, его взгляд, он...опешил? Чёрт, да не знает он ничего! Чуть сам себя не сдал... Дурак. - "Просто" что? - Просто проблем не хочу, - выдохнул я и молча ушёл из класса. Осознание того, что он мог узнать про меня и что мог подумать, слишком сильно ударило в голову. Я никогда не отличался особой выдержкой, да и сейчас было так плохо. Всё это время я был уверен, что эта глупая влюблённость к Евгению Борисовичу пройдёт, но она стала лишь сильнее. Его отношение ко мне за весь тот год и сейчас, так давили, что держаться не было сил. Трясущимися руками, скинув рюкзак на лавку, в тёмной части школы, достал наушники, не с первого раза подключил их к телефону и нажал на первую песню в плейлисте. Пойдёт что угодно, лишь бы не думать. Песня стояла на повторе и я потерялся во времени. Было плохо, мне никто так не нравится как он и это самое фиговое. Ученик и учитель - комедия... - Марченко! Тут вам не санаторий, чтоб на лавках спать! - громкий крик, который я узнаю из тысячи: Валентина Евграфовна, директор. Эта женщина - граммофон. - Да, я сейчас, - чёрт, ноги затекли в согнутом положении спать. - Добрый вечер, Валентина Евграфовна! - а он тут откуда? - Женечка, ты чего тут поздно вечером делаешь? Стоп, что? Какой к чёрту вечер?! - Да вот, попросил помощи у своего ученика, - он махнул рукой в мою сторон. - Ох, отрабатывает оценку? Что там у него в том году по вашим предметам было? - она надменно посмотрела на меня, фу, бесит. - Пять, он хороший ученик. Мы уже уходим, до свидания. - До свидания, Женечка, - он улыбнулся ей, а как только эта мымра ушла, то резко развернулся в мою сторону и схватил под локоть, выводя на свет, - И чего ты тут сидишь? Все ушли давным-давно! Мне твоя мать обзвонилась! Ты хоть понимаешь, что всех на уши поднял?! На секунду я потерял дар речи. Он так кричал и.. волновался? За меня? Быстро опомнившись, я нацепил маску безразличия, которая практически стала мне родной за тот год. - Когда это мы перешли на "ты", Евгений Борисович? - выражение его лица было забавным: сначала он удивился, потом разозлился. - Ты чего добиваешься, Марченко? Хочешь до конца дней сидеть в 11 классе? - И как вы это провернёте? - Ты плакал? - неожиданно, он изумлённо посмотрел на меня, а я только понял, что стою лицом к свету и мои опухшие покрасневшие глаза, которые неимоверно болели, можно было за километр увидеть, - Что-то случилось? Болит где-то? - ты случился! Хотелось бы мне так ответить.. - Всё в порядке, - вырвал свою руку из его, так как он продолжал держать меня, и пошёл к лавке за рюкзаком, - Я домой. - Стой! - он снова схватил меня, я зашипел от боли, - Прости, прости, я не хотел так сильно. Давай... давай я тебя до дома подвезу? Будет не хорошо если с тобой что-то случится. Волнуется? Любопытно. А я не дурак, бесплатно и с комфортом доехать это мы всегда за. Но что-то я ошибся. На заднем сиденье его машины были сложены какие-то файлы и поэтому мне пришлось сесть спереди. Было жутко некомфортно, он слишком близко. Всю дорогу до дома мы ехали молча, лишь звонок злой мамы и всё. У дома она нас и встретила. - Марченко Антон, ещё хоть раз вы, молодой человек, заставите меня так волноваться и самым большим вашим страхом будут не пауки, а я! - она была очень зла, - Где тебя оболтус носит?! Ночь на дворе, а ты мать волноваться заставляешь! - Мам, я... - Нет, молчать! Пусть Евгений Борисович расскажет. Я чувствовал как он стоит позади меня и от этого было не по себе, а когда рука опустилась на моё плечо, то волна мурашек прошлась по телу. Его ладонь такая тёплая. - Он всё это время был в школе. Не волнуйтесь. Просто мальчик устал и заснул. Мама бросила на меня быстрый взгляд и поменялась в лице. Чёрт, тоже заметила... - Хорошо, спасибо что довезли моего разгильдяя. Тоша, домой! - приказала она и спорить я не смел. Дома ждал серьёзный двухчасовой разговор о том, как нельзя волновать маму и что причину моих заплаканных глаз когда-нибудь придётся объяснить. С того дня в начале года я заметил, что отношение Евгения Борисовича ко мне изменилось, он стал... мягче? Думаю именно так. Мне наконец отдали законно выделенный учебник истории и даже не прогнали с первой парты, с которой я вскоре и сам ушёл, потому что не мог. Не мог больше на него смотреть, а точнее на руки. Длинные пальцы, которые так плавно крутят ручку, видные вены и шея... Боги, я его и так слушать не могу, этот голос слишком хорош, чтобы просто слушать и не пропускать его через себя. В общем я не мог находиться в адекватно состоянии рядом с ним. Попытался отдалиться, но он почему-то не позволил. Его поведение изменилось в лучшую сторону. Он пытался вернуть наше общение на "ты", чего я не позволял, то ли из-за разыгравшейся гордости, то ли из-за страха разрушить самый сильный на данный момент барьер между нами. Но всё резко изменилось, когда я заметил, как он выходит из подъезда моего дома. Это было максимально странно, ведь я помнил, что живёт Евгений не здесь, здесь жил только я. По приходу домой ничего необычного не нашлось, кроме мамы. Подозрительно счастливой мамы. Мне не очень хотелось знать причину этой радости, особенно если я окажусь прав в своих догадках. - Привет, Тош, - радостно крикнула она с кухни, - Иди есть. Я прошёл на кухню, поздоровался и хотел было сесть на стул, но чуть не упал. Пиджак. На спинке стула висел его пиджак. - М-мам, а это чьё? - как на небесное явление, указал я на эту вещь. - Ох, это Евгений Борисович забыл, - легко ответила она. - А что он тут делал? Ответить ей не дал звонок в дверь. Не нужно быть сильно умным, чтобы понять кто это. Меня как током ударило, я подорвался с места и кинув "я не хочу есть", закрылся в комнате. Я конечно всё понимаю, что мама молодая одинокая женщина, но всё же она старше его на 20 лет и... Чёрт, не так это должно быть. Он мне нравится! Второй грёбанный год я влюблён в него по уши! Это я люблю его и то, чем он занимается! Я не могу просто так взять и отдать его ей! Хотя... Какое я имею право так говорить? Он не моя собственность да и вообще не факт, что ему понравлюсь я - парень. Да, я замечал, что он смотрит на меня немного иначе, чем на других, но это вполне может быть плодом моего больного влюблённого воображения. - Сына, ты чего так быстро ушёл? - взволнованный голос мамы заставил выйти из потока мыслей. Это твоя мать, Антон, ты не имеешь никакого права думать о ней плохо. - Я... Эм.. Хотел переодеться в домашнее., - я вышел из комнаты, - Прости, напугал тебя? - Есть немного, - она улыбнулась самой светлой улыбкой которой даже солнышко позавидует. Господи, я просто не достоин быть её сыном. После ухода ублюдка, по совместительству моего биологического отца, из семьи, она тянула всё на себе и то, что сейчас есть у нас, у меня - всё благодаря ей. Я не имею право рушить её счастье. - Я люблю тебя, мам, - я обнял её и пытался не заплакать. - Чего это ты вдруг, - она обняла меня в ответ и от тепла её рук стало спокойно. - Просто... Я так редко тебе об этом говорю. - Глупый! - она рассмеялась, невольная улыбка появилась и на моём лице, - Я знаю что ты любишь меня. И я тебя тоже люблю, больше всего на свете! С того дня Евгений Борисович стал частым гостем в нашем доме. Я избегал его как мог. Уходил гулять, в магазин, в кино, безвылазно делал уроки в комнате. Слушать о чём они болтали мне не хотелось, поэтому как только в дверь звонили, на мне сразу же оказывались наушники. Я предпочёл не видеть как он появляется в квартире. Мама заметила, что я стал более замкнут и это было так. В школе мало с кем контактировал и большую часть времени проводил за уроками. Моё повышение в отметках она, конечно, похвалила, но попросила жить не только учёбой и хоть я пообещал, выполнить не смог. Мне было тяжело находиться в школе на его уроках и с одноклассниками. Единственная подруга которая могла меня понять, ушла после девятого и мне не хотелось ныться о своих проблемах, ведь в колледже тоже дел навалом, да и дружили мы не так сильно. Но когда-нибудь меня должно было прорвать и это произошло, когда я увидел как мама целует какого-то мужчину перед подъездом. Я сразу спрятался за забор и вышел только спустя десяток минут. Нет. Это ведь не мог быть... В тот день я остался у подруги и всю ночь прорыдал рассказывая о том, как я люблю этого подонка и что он похоже действительно встречается с моей мамой. Мне было плохо. Я не мог рушить мамино счастье, она вырастила меня одна имеет право на отношения, но... Почему именно он?! Вот чёрт, лучше бы я никогда не влюблялся. Никогда бы не подумал, что любить так больно. Когда мне было 12, я впервые осознал, что девочки меня не привлекают. Мальчишки с класса гуглили голых девушек, а мне было совсем не интересно и я не понимал что со мной. Первый кто рассказал из-за чего так - это была мама, она объяснила мне почему я не люблю девочек и что будут люди которые за это будут дразнить, но я никогда не должен стесняться того, кем являюсь. Это конечно всё было сказано в мягко-детской форме, но для меня было важно знать, что мама не считает меня странным и всё ещё любит как прежде. И именно поэтому мне не хотелось ссориться с ней, тем более из-за моей глупой влюблённости. Чувство эгоизма переполняло меня и в конечном счёте всё стало совсем плохо. Я замкнулся от слова совсем. Не общался с одноклассниками, с учителями, иногда даже в открытую игнорировал вопросы на уроке. Что до Евгения Борисовича, он заметил это не сразу, но пытался поговорить. Как-то раз даже после школы выловил, ведь я всегда говорил, что занят и не могу оставаться после уроков. - Антон, что с тобой происходит? Ты стал таким нелюдимым и...твоё лицо... - да, моё лицо, а точнее глаза, стали совсем отёкшими от ежевечерних слёз и недосыпа. - Не твоё дело! - и я сбежал, даже не обратив внимания, что обратился к нему на "ты". Пару дней спустя мама не выдержала моего отстранённого вида и обещала вечером серьёзный разговор. За весь день в школе я успел напридумывать себе всё что только можно было придумать. Мама не часто предупреждала о предстоящих разговорах, поэтому было не по себе. Дома было тихо. Я переоделся, включил сериал и пошёл готовить есть. Она пришла через час, удивлённо глядя на меня. - Разве у тебя сейчас нет урока? Истории. - Я не хожу на неё. - А Евгений Борисович в курсе? - она упёрла руки в бока и осуждающе посмотрела. - Ох, уж Евгений Борисович, - огрызнулся я и... А-а-а... чёрт, - Прости, просто я не в настроении. - Что с тобой происходит в последнее время? - она села на стул у стола и указала мне на соседний. Я оставил тарелку которую мыл, вытер руки и неспешно сел. Она долго молча смотрела, потом всё же начала. - Если я сделала что-то не так, ты скажи. Мне немного сложно тебя понять, возможно это из-за того, что в твоём детстве я слишком редко бывала дома и тебе пришлось рано стать самостоятельным, но я делала это ради твоего же блага, - на её глазах выступили старательно сдерживаемые слёзы и в этот момент я почувствовал себя последним мудаком, но промолчал, - Может, тебе не хватало материнской любви, но я... по другому не могла, мне очень жаль... Я сама знаю, что плохая мать, но... - Нет! - я ударил по столу кулаком, это заставило её замолчать и удивлённо посмотреть на меня, - Ты - самый замечательный человек на свете. Ты подняла нас на ноги, была погружена с головой в работу и умудрялась проводить время со мной. Я помню зоопарк, театр, кино и многое другое. В моей памяти о детстве всплывают наши вечера мультфильмов, а не вечно работающая мама. Я тебя люблю и ты ни в чём не виновата. Просто... это я плохой сын. Я знаю, что ты встречаешься с Солнцевым и приревновал... Прости. Мама вытерла слёзы недоумевающе глядя мне в глаза. - Откуда? - Ну... догадался. Ты прости, но я прогуляюсь, хорошо? Она смотрела на меня, на то, как я из последних сил держал слёзы в себе и отпустила. - Только не задерживайся, - мама обняла меня и я ушёл.***
На улице стоял вечер, жёлтым мягким цветом уже горели фонари. Я сидел на лавке близ моего дома и тихо плакал. Уж не знаю чего это сегодня меня так прорвало, но мои глаза опухли и болели. Хотя, мне пора было к этому привыкнуть. Многое за сегодня удалось обдумать: и отношения мамы с Евгением Борисовичем, и своё собственное. "Если она будет счастлива..." - думал я и каждый раз всплывал образ его улыбки, ещё той, в начале десятого класса. Когда он ещё улыбался мне. - Солнцев... - тихо прошептал. Иронично, ведь ты пришёл и осветил мою жизнь как грёбанное солнышко которое потом сгубило всё живое. Обожгло и не оставило живого места. - Марченко, - его голос был такой мягкий когда он называл мою фамилию в десятом. - Марченко! - мне нравится слушать его на уроках когда он с энтузиазмом, раз за разом, говорит о политике, праве, о семье Романовых и, чёрт её дери, династии Рюриковых. - Антон... - так грустно. Он так редко называет меня по имени... Если бы слышать от него моё имя чаще... Чья-то рука легла мне на плечо и я подпрыгнул на месте. Подняв глаза, моему взору предстал Евгений Борисович собственной персоной, я даже ущипнул себя на всякий случай. - Е-Евгений Борисович? - шок - это именно то, что меня охватило полностью. - Да, ты чего тут делаешь? Ещё и в таком состоянии? - Кто это? - сзади подошёл мужчина постарше на вид, но очень похожий на учителя. - Это мой... ученик, - почему вы запнулись? - Ах, так это Антон?! - радостно выкрикнул тот и протянул мне руку, - Я Анатолий Борисович, старший брат твоего классрука! Приятно познакомиться, парень. Женька столько о тебе говорил: и олимпиады ты выигрываешь, и общество знаешь на ура! На экономический пойдёшь? Или менеджмент? - он радостно жал мне руку. - Э-экономический... наверное. Ещё не определился, - что происходит?! - Толя, прекрати! Оставь ребёнка в покое. Антон, что произошло? Почему ты плакал? - Анатолий тактично ушёл, а я продолжал вникать в суть событий. У него есть брат? Разве он не один в семье? Тогда может... - Татьяна наверное волнуется, давай я... - имя мамы заставило меня вскочить с лавки и рвануть домой. Я бежал, быстро. Дома оказался буквально через пять минут. Никого не было. - Глупый... Какой же я глупый! Мне ничего не светит, я не имею право рушить мамино счастье! Я дурак! Дурак и только! Гей...да кому нужен такой как я?! Неправильный... У мамы было бы меньше проблем если бы я любил девушек... Тогда я бы избавил её от этих сраных проблем, избавил бы её от себ... Взгляд падает на окно. Подхожу к нему. А что, может так? Не будет меня, не будет проблем. Не буду никому мешать, ни маме, ни Евгению и всё будет хорошо. Седьмой этаж... Скорее всего не выживу. Открываю настежь окно и высовываюсь по пояс. Внизу бегают люди. Интересно, они будут очень удивлены? Стоп. Нет. О чём я только думаю!? В ужасе отступаю от окна, меня трясёт не то от злости, не то от страха, поэтому бью первое, что оказывается под рукой. Зеркало. Нет! Так нельзя! Мама любит меня и я не могу так с ней поступить, она этого не переживёт. Звонок в дверь. На ватных ногах иду открывать. - Антон, твой телефон... ты его забыл там, - Евгений... Хватаю телефон и захлопываю дверь. Из руки идёт кровь. Хах, я даже не заметил. - Какой же я жалкий...~~~
До прихода мамы, я всё отмыл, руку обработал и сидел делал демо-версию ЕГЭ и то, только для того чтобы отвлечься. Она вернулась раньше чем я думал, в обуви и без стука зашла в мою комнату, что являлось нонсенсом. - Тоша, сына, с тобой всё хорошо?! - кинулась ко мне и начала осматривать руку, - Что же ты творишь! Евгений Борисович позвонил, сказал, что ты кровью истекаешь... Евгений... Он волновался? За меня? Я перестал слушать что говорит мама. Вечер прошёл как в трансе, я будто наблюдал со стороны. Мы съездили в больницу и вытащили крошки стекла из моей ладони, заехали купить еды в кафе и поехали домой. После ужина, который прошёл в молчании, мама принялась мыть посуду, а я вдруг для себя решил, что точно не останусь тут. - Мам, а когда истекает договор аренды на квартиру прабабушки? - она выключила воду и посмотрела на меня. - А что? - Если можно, я бы хотел съехать туда после школы. Там до института ближе. Я работать буду, чтоб её оплачивать и... - Работать не нужно. Там не большая коммуналка. А квартиру, если честно, хотела сама тебе предложить. Я ещё тем летом с квартирантами договорилась. Они в конце мая съезжают. - Спасибо, мам. Она вернулась к раковине, а я ушёл в свою комнату. Что ж, теперь ни я им мешать не стану, ни сам страдать не буду. Морально не вынесу видеть Евгения Борисовича рядом с ней.***
Неделю я провёл дома, так сказать на реабилитации. К нам никто не заходил, но после нескольких разговоров с мамой, я понял, что она собирается представить своего кавалера. Только вот зачем? Два года ведь знаю. Потом выяснилось, что они собираются съезжаться и тогда я опустил руки. В школу возвращаться не хотелось так же как и отвечать на многочисленные вопросы одноклассников. Я неудачно вернулся в пятницу. Во-первых, меня заставила мама, а во-вторых, я совсем забыл, что четыре из семи уроков - это занятия с Евгением Борисовичем. Я откровенно нервничал. Первые три урока прошли в относительном спокойствие. На алгебре и географии у нас были небольшие самостоятельные, честно списанные мной с интернета и у отличницы Наташи, которая всё ещё не оставляла попыток ко мне подкатить. Английский был отдушиной перед смертью. Наша учительница иностранного умела отвлечь и заинтересовать своим уроком, да и в конечном итоге мне сдавать её предмет, поэтому, стоя перед кабинетом обществознания и истории, я из последних сил хвастался за новые слова и новую пройденную тему. - Марченко, - помянешь чёрта... - Да, Евгений Борисович. - Останешься сегодня после уроков, - и учитель зашёл в класс. А я стоял в шоке, в окружении не менее шокированных одноклассников. На мой взгляд это были четыре самых сложных урока за всю мою школьную жизнь. Всё время его взгляд был прикован по большей части ко мне, а когда он задал какой-то вопрос - который я благополучно прослушал из-за нескончаемого потока мыслей в моей и без того больной голове - на мой ответ "не знаю", он поднял и отчитал меня при всём классе. - Знаешь, Антон, я всё понимаю: экзамены на носу. Но вы, молодой человек, сдаёте мой предмет. Поэтому прошу быть внимательным на моих уроках. - Был бы ещё в этом смысл... - Что простите? - ой, кажется я его разозлил. - Ничего. - Ну уж нет. Считаете, в моих уроках нет смысла? В таком случае может вы хотите не присутствовать и на других моих предметах помимо истории? Или вы считаете себя настолько осведомлённым в области обществознания, что можете провести урок вместо меня? - Н-нет. Извините. - Тогда будьте добры слушать меня или пересядьте за последнюю парту, - ох, значит так играем? - Что, не хотите видеть меня, Евгений Борисович? - одноклассники переводили взгляд с меня на учителя и ждали ответной реакции, но он молчал и смотрел на меня. Не сказать что злобно, но с явным раздражением, - Как вам угодно. Я пересел на самую последнюю парту, где за спинами ребят меня не было видно. Хотел сказать что-нибудь язвительное вроде "лучше, учитель?", но он начал что-то говорить и я просто лёг спать. Уснуть по нормальному конечно же не удалось, но хоть немного подремал. Потом уроки закончились и я уже забыл, что меня просили остаться. - Марченко, вы не уходите. - Ах да, точно. Я, для вида, мол у меня всё замечательно, попрощался с ребятами из класса и сел за парту. Разговор. Не худший разговор с Евгением Борисовичем за этот год, но именно он стал добивающим. - ... а теперь, прошу меня извинить, но я должен появиться у репетитора по обществознанию. Рад. Рад? Последние слова за мной, теперь я не буду видеть их с мамой вместе, как они обнимаются, как он её целует, признаётся, что любит. Что это? Слёзы? Чёрт... Молодец, Антон. Дожил до одиннадцатого класса, а ревёшь как пятилетний ребёнок. Нужно поскорее уйти. Выхожу к лестнице, ведущей на первый этаж. - Ну почему всё должно быть так? Делаю шаг. Боль. Очень сильная, несмотря на то, что успеваю подставить руки и избегаю счастливого поцелуя головы с камнем. Ладони жжёт, содрана кожа, вот блин. Болит задница и поясница. Привожу себя в сидячее положение и прислоняюсь к стене. Да я везунчик, что сказать. Теперь плачу не только из-за... - Евгений Борисович?! - нет! Меньше всего сейчас хотелось видеть его и ещё меньше, чтобы он видел меня таким. - Господи, Антон, что произошло? Ты упал? Ты в порядке? Где-то болит? - хах, волнуется. Ох уж эти растерянные глаза. Говорит что-то про медсестру и трогает мои ладони. Нет, не могу это терпеть. Пытаюсь встать и уйти, он помогает подняться, хотя я отмахиваюсь. - Не нужна мне помощь, сам справлюсь, - начинаю уходить. Меньше чем через полгода я с ним больше никогда не увижусь, надеюсь... - Удачи с мамой. И снова сбегаю. Ну ничего, больше не хочу страдать. Устал.***
Середина мая. Большинство ребят практически не ходили на занятия и усердно вникали в предстоящее ЕГЭ с репетиторами. Некоторые приходили на уроки которые нужны были именно им, а кто-то, в чьё число входил я и несколько отличников из класса, продолжали появляться на всех уроках. Хотя и мы иногда уходили с последних так как там стояли география, информатика, физика и другие ненужные гуманитарию предметы. Евгения Борисовича я гордо игнорил два с половиной месяца и мне удавалось всё это время сбегать от него и избегать разговора, который он хотел провести со мной. Что это был за разговор, знать я тоже не хотел. Может потому что боялся разочароваться в маме или из-за страха узнать больше, чем известно сейчас. Сама мама больше не упоминала о нём и встречались они только за пределами дома. Понял я это легко: запах вина и мужского одеколона быстро её выдал. И зачем ему такие духи? "Его запах намного лучше" - рассуждал я и снова пропадал в собственных мыслях. Я даже начал встречаться с Наташей. Но долго не смог. На удивление она приняла это нормально. - Тебе нравится другой человек, я же вижу. Ты зря расстраиваешься, он тоже себе места не находит, - и ушла. Отличница, что с неё взять. Но я и сам не заметил как мы подружились. Основная точка была на празднике в честь дня рождения школы, когда моему взор явилась картина, где Евгений Борисович и какая-то старшеклассница обжимались. Конечно же это она полезла к нему, а он тактично её отталкивал, но моё слегка нетрезвое сознание пошатнулось. Сильно я тогда рыдал в туалете, в объятьях Наташи, которая видела как быстро ноги унесли меня из актового зала. Почему-то одноклассница никогда не спрашивала по кому я так убиваюсь, хотя безусловно понимала, что так и есть. Именно она пресекала все разговоры о моём самочувствии со стороны ребят. Я был ей за это благодарен. Молча, но она понимала. Будучи моей соучастницей в побегах от Евгения Борисовича, мне как-то довелось услышать её возмущения после урока истории. Это было в конце мая. Оставалось всего неделя до конца года. Он до меня тогда очень докопался на тему причин экономического кризиса. Заставил приводить тучу примеров, объяснять их, аргументировать. В какой-то момент я уже запутался в своих же суждениях и просто молча стоял в конце класса пока он отчитывал. "С таким знаниями никакой юридически тебе не светит!" - сказал он тогда. Меня почти пробило прямо на уроке, но Наташа молча пересела ко мне и взяла за руку. Так же молча. А стоя потом за дверью, не в силах посмотреть на него, я слышал лишь Нату. - Я всё прекрасно понимаю, Евгений Борисович, конец года, многие халтурят, а вы хотите, чтобы ваш предмет был сдан хорошо и это ради нашего же блага, но не стоит вымещать свою злость на нём. Это же Антон, Евгений Борисович! Или вы уже забыли? -"это же Антон...", что она имела ввиду? То, что я хорошо знаю его предмет? - Я... Я не.. - Простите за грубость, Евгений Борисович, мы пойдём. До свидания. Он запинался, надо же, что-то новое. Потом мы ушли, точнее она меня увела, а я как идиот был безумно рад, что поменял своё мнение о заучке-Наташе и что теперь мы так дружим.***
Вскоре пришло время последнего звонка. На всю придуманную программу меня поставили с Натой. Она выглядела замечательно: пастельно-лиловое платье невероятно подчёркивало её фигуру и синие глаза. - Потрясающе выглядишь. - Оставил бы свои комплименты для другого человека, - она подмигнула, - Но всё равно спасибо. - И для кого же мне хранить комплименты? - она ткнула пальцем в толпу и приглядевшись, я понял, что там стоит Евгений Борисович. Он выглядел... Нет, не могу описать это словами. Классические брюки бежевого в клетку цвета, серая рубашка с подкатанными рукавами, жилет под цвет брюк и чёрные ботинки на коричневой подошве. Костюм сидел на нём идеально, а ещё сегодня он был в очках. - Невероятно, правда? - Он в очках. - А ты не знал? - подруга посмотрела на меня с таким удивлением. Нет, я знал, что у него плохое зрение, но думал, что он не любит очки и предпочитает линзы, а тут такое мероприятие грандиозное, а он в них, - Может тебя не было, когда он пришёл в очках на урок. Потрёпанный такой, будто всю ночь не спал, - я заметно поник, - Он ещё тогда два урока подряд интересовался почему тебя нет, - она выждала некоторое время и добавила, - Он выглядел расстроенным. - А СЕЙЧАС В ЗАЛ ПРИГЛАШАЮТСЯ... - Идём, у нас последний звонок, не стоит думать о плохом, - Ната обняла меня и погладила по спине. - А ведь у нас ещё ЕГЭ, поступление, работа... - Заткнись, Марченко! Умеешь момент испортить! - и мы рассмеялись. Вечер выдался потрясающий. Программа прошла успешно. Учителям понравились сценки про них, многие смеялись, кто-то даже плакал. Особенно во время вальса, который я танцевал в паре с Наташей. Смотрел ли на нас Евгений Борисович - не знаю. Мне было страшно ошибиться и поэтому отвлечься я себе не позволил. К концу программы оказалось, что учителя сделали для нас видео-поздравление, где желали удачи в жизни, успехов и счастья. - Думаю, именно в вашем возрасте стоит совершать ошибки, чем старше становишься, тем сложнее за них отвечать. Никогда не сдавайтесь, верьте в себя и дерзайте! Не сомневайтесь, жалеть будете в более престарелом возрасте. Удачи на экзаменах и... "Ошибки..." - он тоже их совершал. О чём же он так жалеет, что даже сделал акцент в видео? Весь ролик мне казалось, что он смотрит прямо на меня. Конечно же это был лишь обман зрения из-за его прямого взгляда в камеру во время записи, но почему-то казалось, что он говорил обо мне. После поздравления многие девчонки плакали, а парни пытались как можно естественнее изображать безразличие, мы с Натой держались из последних сил. В конце мы последний раз построились, нам поаплодировали, свет сменился с приглушённого на дневной и выступление закончилось. Все начали обниматься, сопли, слёзы, все вокруг сразу начали скучать друг по другу, хотя многие из них не общались с другими. Меня втянули в парочку таких "кругов", но Наташа меня увела и обняла сама. - Вот и всё, - сказал я. - Мы... Мы же всё ещё друзья? - Конечно! Что ты такое говоришь! Или ты думала, что я с тобой дружу, потому что общаться не с кем? - она кивнула, - Ну и дура. Мне с тобой весело ты моя подруга, поняла? - Да, - она прижалась к моему лбу своим, - Господи! - Можно просто Антон. - Да пошёл ты, Марченко! У тебя лоб горяченный! - девушка положила руки на мои щёки, - Ты весь горишь! - Вполне возможно, - я улыбнулся. Мне стало плохо ещё в середине нашего мероприятия, но подавать вид в такой день - дело последнее, - Знаешь, я лучше пройдусь по школе. - Ты уверен? - она обеспокоенно посмотрела, - Я найду твою маму. - Нет! - крикнул. Чёрт... успокойся, Антон, - Она занята, - подруга осмотрела зал и судя по выражению лица, она заметила то, что ранее увидел я. Мою маму в компании Евгения, - Я пойду. Минут пять я бесцельно шатался по коридорам уже бывшей школы, скоро начнётся время экзаменов, поступления и возможно я сюда больше не вернусь, а может и приду навестить пару учителей: химии, информатики, физкультуры... Может даже зайду в класс обществознания, но только чтобы поностальгировать о прошедшем. Слёзы поступили комом к горлу. Я оказался в самой тёмной части школы. Отсюда даже лавки не забрали, а из-за вечера этот одинокий тупик с кабинетом биологии казался ещё темнее. Я сел на лавочку, закинул на неё же ноги и облокотился спиной о стену. Этот закуток представлял из себя квадрат чуть больший по ширине чем коридор ведущий к нему из-за чего было две небольших выемки по бокам где и стояли лавочки. Температура не хотела спадать и я закрыл глаза. Переживу. Всё это. Не важно как будет сложно, прорвусь. Холодно. Похоже меня прошиб озноб. Ну конечно, Антон же не может просто болеть, обязательно ангина или пневмония, вот и сейчас... - Антон? - похоже глючить начало. Чей это голос? - Антон! - мамин? Возможно. Звучит слишком однотонно, бесполо, - Марченко, чёрт возьми! - Евгений... Женя... Я стану легендой если помру в этой школе? - Господи, Антон... Чьи-то руки ложатся мне на плечи и трясут, из-за чего ударяюсь головой о стену. - Ай! - Прости, прости меня, - руки берут моё лицо и гладят, стирая слёзы. Я плакал? - Господи, да ты горишь! Вот почему ты так трясёшься, да тебя лихорадит чёрт подери! Что он там несёт? - Господи... Чёрт... Определись уже... - еле слышно, потому что голос не слушается. Тёплые руки не горячее моих щёк, но всё равно согревают. Приятно. - Марченко... Ты как всегда в своём репертуаре. Нет! Не зови по фамилии... Не надо, не хочу. Хочу слышать своё имя из твоих уст, пожалуйста. Только своё. - Как ты меня нашёл? - Наташа сказала, что у тебя температура, я и побежал искать. - А почему маме не сказал? - сквозь дымку разглядываю растерянное лицо. А он даже милый вот такой... открытый. - Я... Сейчас... Сейчас схожу за ней, - он поднялся на ноги, так как до этого сидел на корточках. - Нет! - резко встаю и хватаюсь за него будто за мираж, - Не надо! Не ходи к ней! Хоть сегодня, сейчас... Со мной... Не долго, - последнее шепчу, сил не хватает, да и ноги не держат, поэтому сажусь обратно на лавку. Похоже я снова плачу. Тряпка. Всё ещё держусь за рукав его рубашки и шепчу, - Не надо... не к ней... хоть сегодня... - Антон... - его голос надрывистый, - Я не могу больше так, просто не могу. Я понимаю, всё понимаю! Но пожалуйста, последний день и меня больше никогда не будет в твоей жизни! - Знаю... я больше никогда... - договорить мне не удаётся. Чужие губы накрывают мои собственные и жадно сминают в слегка грубом поцелуе. Жарко. Это из-за температуры или такого желанного контакта губ? - Стой! - отталкиваю. Так нельзя, - Мама... Она же... - Ты уже взрослый, да и я ей нравлюсь, - Евгений состроил глупую улыбку, захотелось его ударить. - Нет... Ты же... и она... вы... - Что? - Встречаетесь... - закончил я мысль. Жгучую и неприятную. Слеза скатилась по щеке и упала на руку, - Нельзя... - Кто встречается? Мы? Лицо Солнцева исказилось тем выражением, которым он смотрел на нас, когда весь класс получал неуд за тестирование. "Вот что, прямо все кроме Натальи и Антона?", возмущался он тогда. Это лицо отображало удивление, толику злости и грусти. Оно было милым и забавным одновременно. - Я? С твоей мамой? - аккуратно уточнил он. - Д-да, - не могу, больше не могу. Слёзы непроизвольно скатились по лицу. Уж не знаю из-за температуры ли я такой эмоциональный сегодня, но сейчас мне было так отвратно на душе, что хотелось просто забиться в угол и никогда больше оттуда не высовываться. - А права Наташа, ты действительно дурак, - он сел на лавку и потянул меня на себя в связи с чем мои ноги оказались с другой стороны от него, а сам я - прижатым к его груди, - Она всегда была умной, согласись? - в его нежных объятьях стало легче. - Не понимаю... - Твоя мама встречается с Солнцевым, но не со мной, а с моим братом, - он улыбнулся, - А если ты меня видел в её компании, то я заходил по поручению Толи, ну или, - он немного замялся, а на щеках неожиданно появился лёгкий румянец, - Или я узнавал как дела у тебя. - Мои дела? - Знаешь, твоя мама мудрая и наблюдательная женщина и кажется она сразу поняла, что ты мне нравишься. Да и разница у нас не такая уж и большая и ты уже не ребёнок. Я волновался ещё так на уроках, а когда твои руки в крови увидел, то совсем испугался и - Он всё тараторил и тараторил, быстро, местами неразборчиво, при этом активно жестикулируя. Это выглядело настолько забавно, что я не сдержался и рассмеялся. - Что? - Евгений улыбнулся в ответ на мой смех. - Так... Я нравлюсь тебе? - ответ был очевиден, но мне так хотелось услышать это от него прямым текстом. - Думаю, я люблю тебя, - он смотрел этим пробирающим до дрожи взглядом прямо мне в глаза и был абсолютно точно серьёзен. - Д-думаю и я... тоже. Я правда тоже, давно! Щёки обдало жаром, а значит я покраснел ещё сильнее чем из-за болезни. После моего ответного признания он прижал меня сильнее к себе и поцеловал. Нежно, ненавязчиво, аккуратно сминая сначала нижнюю, потом верхнюю губу. - Открой, - горячее дыхание по губам, лёгкое, но настойчивое, прикосновение большого пальца к моему подбородку заставляет приоткрыть рот и впустить его полностью в себя, чему я особо и не сопротивлялся. Инициатива на его стороне и мне лишь остаётся послушно поддаваться на прикосновения языка к дёснам, зубам, языку. Меня вело. От него и его губ, от прикосновений рук к голой коже, я даже не заметил как он забрался мне под рубашку. Несмотря на все эти обнимашки с другими, он всё ещё пах собой и от этого запаха меня вело сильнее всего. В следующую секунду я заметил, что мои губы оставили в покое и перешли к шее. - М-м-м-ах, - звук вышел непроизвольно, я слишком увлёкся моментом, да и похоже не я один, но мою шею всё равно оставили в покое. - Нужно тебя домой отвезти, а то хуже будет, - он оставил лёгкие поцелуи на лбу и щеках, - Ты очень горячий. - Может это из-за тебя, - я криво улыбнулся, всё же головная боль постепенно возвращалась. - Ты не меняешься, - усмехнулся, - Но я серьёзно. - Не хочу домой. - Даже ко мне? - я немного опешил. - В каком смысле? - Ну-у, за твоей мамой пришёл мой брат. Он собирался сводить её в кино, а оставлять тебя одного дома я не хочу. - То есть... ты предлагаешь поехать к тебе? - Ты ничего такого не подумай, я к больным мальчикам не пристаю. - А к девочкам? - А к ним я вообще не пристаю, - он улыбнулся, - К тому же, никто тебя до экзаменов трогать не будет. Вот как поступишь - - То есть если я сдам, Евгений Борисович, вы мне дадите? - я попытался сесть в вызывающую и более менее сексуальную позу, но это лишь вызвало у него смех. - Ну если напишешь выше 90, то я подумаю, - сквозь смех сказал Евгений и встал, - А теперь, давай домой, ты уже бредить начинаешь.***
Дома меня напоили чаем с вареньем и положили рядом с собой. Я всю ночь нежился в объятьях любимого человека и был счастлив как никогда за этот год. Утром пришлось отчитываться перед Натой куда я больной пропал. И меня понесло рассказать ей всё. Она лишь поздравила меня с тем, что "до нас наконец дошло". Днём, когда Евгений меня отвёз домой, нас уже отчитала моя мама, за то, что двое не позвонили, хотя я заболел. Мы оба смотрели в пол и улыбались как дураки. Мама недолго покричала для приличия, убедилась, что мне лучше и разрешила поехать вместе на квартиру из которой недавно выехали жильцы. Через пару дней был первый экзамен, потом второй и третий. Я нервничал и волновался, но мама, Евгений и Ната заставляли забывать об этом, за что я был им очень благодарен. В конце июня пришли результаты. Русский был сдан кое-как, а вот всё остальное на отлично. И я был в восторге от этого. - Девяносто один! - гордо заявил я вечером Евгению, пока тот смотрел телевизор. - Чего? - Девяносто один балл. Обществознание. ЕГЭ, - он радостно поднял меня и покружил по комнате. - Это потому что у тебя был хороший учитель. - Нет, это потому что у меня был хороший стимул, - я поиграл бровями и Женя втянул меня в поцелуй, начиная водить руками по спине под футболкой, потом по талии, потом по пояснице, потом ниже... Сдачу экзаменов мы отметили вместе, в нашей квартире, в нашей спальне. Это был необыкновенный вечер. Столько эмоций и чувств, ощущение, что тебя любят и готовы расцеловать каждый сантиметр твоего тела. Чувство заполненности и ощущение горячей кожи на своей, звук хриплого голоса который раз за разом шепчет "люблю" и собственные стоны. На следующее утро я был вымотан, но безумно счастлив. Любимый человек показал как я дорог ему. Люблю его. До потери пульса люблю.~~~
В середине августа я наконец был зачислен на бюджет в институт в который хотел попасть. Не обошлось, конечно, и без пары истерик, но в итоге я добился своего и был рад. Мама и Евгений мной гордились, а Ната хвалила за достижения. Первого сентября я представлял как буду днями и ночами сидеть за учебниками и пить энергетики как воду. Нас завели в аудиторию, чтобы представить преподавателей. Я особо не вслушивался так как рассчитывал познакомиться со всеми уже непосредственно на парах, но тут начали представлять преподов, которые должны были вести только с этого года. Новенькие. - ... учился у нас, потом работал два года в школе, но всё же снова вернулся к нам, за что от института огромное спасибо! Познакомьтесь, Солнцев Евгений Борисович! Я резко поднял глаза и посмотрел на сцену: улыбаясь, он быстро пробегался глазами по рядам, пока не заметил меня и не помахал. - Это он тебе? - спросил рядом сидящий парень с которым мы успели разговориться. Артём вроде. - Н-нет... Я его впервые вижу... Что ж, эти четыре года обещали быть весёлыми.