Black Swan

Чонгук смотрит на свой полупустой чемодан и озирается по сторонам. Намджун спокойно собирает вещи. Он не думает о том, что ему следует брать. Хен, кажется, едва ли чем-то взволнован, кроме зарядки от телефона и паспорта. — Бери что-нибудь темное, на чем не видно пятен, — говорит Намджун, поймав на себе взгляд Чонгука. Чонгук нервно оглядывается на свой шкаф, состоящий из белых и белых футболок. Ему уже не нравится эта идея. Конечно, он хочет провести отпуск с мемберами, он знает, что это будет весело. Норвегия, Швеция, Финляндия — он смотрит на обложку брошюры, лежащую на кровати. В части стран они были раньше для проведения фотосессий, но в этот раз они едут как туристы и должны справиться без помощи менеджеров. Это будет захватывающий отдых. Больше сборов его волнует кое-что другое: он должен презентоваться на днях, завтра-послезавтра. Он знал, как это происходит. Он наблюдал, как каждый из мемберов и друзей презентуется, читал много книг и смотрел фильмы. Он ждал. Он прочел много соответствующей литературы, мемберы проводили с ним беседы. Одна из них случилась пару минут назад, и он не мог терпеть виноватого лица альфы. Намджун выглядел, как в воду опущенный, менеджеры, с которыми он разговаривал и которые потом звонили директору, и вся съемочная команда, которая стала в курсе маленькой проблемы Чонгука, были на взводе. Чон стыдливо прячет глаза и прячется сам за спины хенов, когда ловит на себе внимательные взгляды стаффа. Это заставляло его нервничать больше обычного, сильнее хотеть, чтобы это произошло, и он смог наконец вздохнуть свободно. Он не знал, можно ли это вызвать, пробудив гнев, например. Хены чувствовали его настроение, поэтому держались рядом. Их носы всегда были чувствительными. Они беспокоились за него и вились вокруг него последнюю неделю, кормили досыта и позволяли абсолютно всё, даже выполняли его работу по дому. Просили уменьшить нагрузку во время промоушена и послабляющий график, покупали запрещенные продукты и дарили много объятий. Ему нравилось внимание и то, что все самое лучшее доставалось ему, но, была причина, после его мир мог перевернуться. Его предположительный сабгендер — альфа. Он не хотел разнести самолёт или комнату в зале ожидания в процессе. Становление альфы всегда предполагало неконтролируемый всплеск ненависти, которую лучше всего выместить на окружающих предметах. Ему было страшно, но Чонгук хотел определиться, стать кем-то для мемберов, хотел защищать их, оберегать их и иметь роль в стае. Он просто накручивает себя, поэтому вливается в веселую обстановку и игры на камеру, притворные страдания и прочее создание интересного контента для фанатов, он кусает Сокджина за плечо и перечисляет его наравне с составом бургера и рисом, которые съел на обед. Хен смеётся и ослабляет наблюдение. Первый перелет проходит нормально, единственное, что чувствует Чонгук, — это усталость и головная боль. Кофе из автомата горький и безвкусный, после него остаётся неприятный осадок на языке. Он шутливо предлагает хенам обняться, те смеются, но Намджун легонько обнимает его, извиняясь за то, что не смог уговорить директора. Чонгук отрицательно мотает головой, это был подарок на их годовщину. Мемберы заслужили отдых, Чонгук бы всё равно отказался от предложенной возможности остаться дома. Они прибывают на место назначения без происшествий, не считая потерянный чемодан Чимина. В квартире хены подозрительно перешептываются в стороне и делают странные жесты на камеру, они невероятные лузеры в актерской игре, но так же они не говорят ему, в чем заключается их движуха, и уходят в магазин. Чонгук не любит оставаться в неведении, особенно, когда от него скрывают что-то важное. Кто-то из оставшихся спрашивает его про самочувствие, он кивает, что в порядке, и надевает наушники. Чонгук чувствует кожей их взгляды, и он немного обижен, они правы. Съемочная группа уходит в соседнюю квартиру, чтобы обосноваться там. Чонгук отключает свой микрофон, одна камера всё-таки работает. Стафф сказал им, что они снимут пару роликов для бэкстейджа. Шумит вода в ванной, Чонгук чистый, хены уступили ему в очереди, ложится на раскладушку, чтобы опробовать. После ужина они выберут комнаты. Он уже приметил одну. Позвоночник приятно ноет, оказавшись в горизонтальном положении. Чонгук издает стон и складывает руки под голову, оставаясь лежать на животе. Хосок слезает с дивана и садится на колени Чонгука, принимаясь разминать мышцы спины. Под волшебными руками Хосока тело расслабляется, и Чонгука начинает клонить в сон. Омега хихикает, ложась на Чонгука сверху, и что-то говорит, вслушиваясь в невнятное бормотание Чонгука. Хосок был особенным хеном для Чонгука, он всегда был рядом и помогал ему. Он был тактильным и охотным на объятия и совместный сон. Он хорошо пах для Чонгука, даже сейчас будучи простым человеком Чонгук наслаждался запахом хена. Чонгук засыпает. Он просыпается от того, что хены громко говорят и не менее громко шумят упаковками от продуктов, выкладывая печенье и фрукты на стол. Они нарезают мясо и ставят воду для рамена. Чонгук едва ли участвует в этом, его хены хороши в готовке мяса и рамена. Он занимается стиркой и проводит перед машинкой несколько долгих минут, не понимая устройства, но остается довольным чистым бельем после. Они садятся за стол, и ребята выносят торт, поздравляя его с Днем совершеннолетия. Он улыбается и задувает свечи, он правда не ожидал. Он смаргивает слезы, потому что друзья не пытались что-то скрыть от него, как делали это раньше. И они начинают есть, обсуждая поездку и перелет. Для полного праздника не хватает Тэхена, который присылает смешное сообщение. — От кого хочешь получить поцелуй? — шутливо спрашивает Намджун. Он хихикает, как и все остальные. Кто-то предлагает сыграть в игру, проигравший будет чмокать Чонгука. Поцелуй, одеколон и розы были традиционными подарками на совершеннолетие. Хены в большей степени шутили, они знают об убеждениях Чонгука: первый поцелуй только с истинным. Он говорит это, они умолкают, но продолжают прятать улыбки. Чонгуку выпадает комната с Юнги, он смеётся, обнимаясь с хеном. Чонгук планировал расспросить Юнги о некоторых вопросах, которые интересовали. Хен всегда казался человеком, имеющим огромный долгий и трудный путь за спиной, он мог дать дельный совет. Намджун в этом плане был мудрым, но Юнги был опытнее, поэтому просить совета у Юнги стало неотъемлемой частью их жизни. К Сокджину, как с самому старшему, они обращались, ожидая успокоения и исцеления души. Чонгук раскрывает чемодан под взглядом Юнги, который остаётся стоять в дверях. Омега отталкивается от стены и подходит к Чонгуку, прикладывая ладонь ко лбу. — Это сегодня? — Да. Чонгук уже чувствовал себя немного необычно. Презентация происходила во сне, телу тогда было легче адаптироваться, не привлекая при этом сознание человека, побочные реакции появлялись после пробуждения. Юнги решает провести ночь на диване, но оставляет свои вещи в комнате. Чонгук улыбается ему, пока хен стоит в обнимку с сумочкой с комплектом для душа, его глаза закрыты — он спит стоя. Общее настроение меняется, когда Юнги говорит о своем решении переночевать на диване. Он садится рядом с Чимином, которому вытащил бумажку со словом «гостиная». Намджун взволнован больше всех. Чимин прижимает Чонгука к груди, и они вновь повторяют, что примут его любым. Они будут любить его любым. Советуют не беспокоиться и выспаться. Альфы в последний раз принюхиваются к запаху Чонгука. Он знает, что от него пахнет гелем для душа, потому что он недавно принял ванну. Омеги треплют по волосам. И за Чонгуком закрывается дверь. Он ложится в постель. Утром он не чувствует ни жара, о котором говорили альфы, ни непонятного сжимающего чувства, которое сопутствует презентации омег. Он бета. Чонгук зарывается под одеяло, стараясь не заплакать. Дверь в комнату медленно открывается, и показывается голова Сокджина. Хен принюхивается. Запаха нет. Чонгук понуро смотрит на него. Вскоре показываются все. Они молчат. Их носы иногда дёргаются. — Чонгук-и. Чонгук сидит в ворохе одеял и подушек. Омеги стаи окружают его, даже Юнги, который никогда не проявлял своей омежьей природы, лежал по левую руку от Чонгука. Они были уверены, что презентация задержится на некоторое время. Хосок говорил, что, возможно, дело в атмосфере. Они были в Норвегии, а не дома, поэтому Чонгук чувствовал себя не в своей тарелке. Так было с 95-лайном, из-за стресса они не могли расслабиться должным образом: Тэхен провел день презентации на сцене, он сдерживался несколько часов перед тем, как выпустить весь гнев, заперевшись в комнате. Сейчас, в окружении хенов, которые пытались отвлечь его разговорами и всячески подбодрить, он чувствует себя подавленно. Хены никогда не ждали от него чего-то сверхъестественного, они всегда повторяли, что гендер не имеет значение. Но он имел значение. Беты были ничем не примечательны. Они не представляли никакого интереса у альф и омег. Конечно, беты могли состоять в отношениях с ними, но такие браки всегда разваливались, когда вторая половинка встречала истинного. А Чонгук всегда мечтал о семейном счастье, но его мечты и жизненные планы рушились, он буквально тонул в их осколках. Со временем ничего не изменится. Он останется бетой. Никчемной ненужной бетой. Чонгук действительно может возненавидеть себя. Быть бетой значит быть никем. Он может перестать нравиться хенам, стать лишним в их стае или еще хуже потерять их дружбу. Он может разочаровать фанатов, ARMY были всем для него. Он даже не может почувствовать особых запахов мемберов, он мечтал об этом, но он всегда был чувствителен к запахам, особенно ему нравился Хосоки-хена. Он пах степными травами и домашним уютом, отдаленно напоминающим запах кондиционера для белья. Тэхен рассказывал ему о том, чем пахнет каждый мембер, пока они лежали на большой кровати. Запах нежных цветов от Сокджина с лёгкой сладостью фрукта. Запах моря от Чимина, Тэхен любил море. Сладкий запах корицы Юнги с горчинкой, которую тот хотел сделать сильнее. И сильный запах Намджуна — запах их альфы. Хен пах деревьями. Тэхен тогда только презентовался. Запахи стаи ворвались в его нос резко и дурманящие. Чонгук хотел тоже чем-то пахнуть, чтобы этот запах обязательно нравился хенам, в особенности Намджуну, чтобы тот обнимал его и вдыхал полной грудью, как он делал это с Юнги или Хосоком после долгого выматывающего дня. Он закрывает лицо пледом, потому что если заплачет, никто не увидит, потому что, если кто-то увидит, что он хочет заплакать, обязательно начнет утешать его, и он заплачет. Его не трогают. Судя по звукам, Хосок убирает со стола, Чимин, проигравший в камень-ножницы-бумага, закатывает рукава и надевает перчатки для мытья посуды. На столе остаются бокалы и бутылки с колой. Один из мемберов сидит на соседнем кресле. Сегодня они ничего не снимали, решив остаться дома. Режиссер отнесся с пониманием. На улице льет дождь. Норвегия оказалась дождливой и пасмурной. Капли барабанят по стеклу. В какой-то момент дождь прекращается. Чонгук прислушивается к звукам, находясь в коконе и немного успокаивается, засыпая. Он чувствует руку на плече, кто-то сжимает плед, но не убирает его, будто бы стучится в домик Чонгука. — Хочешь проветриться, Гук-и? — спрашивает Намджун и светит ямочками. Чонгук кивает. Ему срочно нужен кислород. Хен любит вечерние тихие прогулки по берегу реки, так он может почистить мысли и подумать обо всем на свете. Он идет переодеваться в комнату, где спит Юнги, развалившись на его половине кровати. Чонгук останавливается, он не хочет будить хена и в то же время не может пойти на прогулку в том, что надето на нем сейчас. Он осторожно вынимает одежду из чемодана, не отводя взгляда от расслабленного, немного опухшего лица омеги. У хена чуткий сон. Пока Чонгук переодевается, Намджун неловко мнется на пороге. Чонгук расценивает это за желание скорее оказаться на улице. Они выходят. Чонгук вдыхает полные легкие запах мокрой травы. Он оглядывается по сторонам, после дождя всё вокруг мокрое. Цвет стен домов стал насыщеннее, и зелень приняла более зеленый оттенок, он едва ли не оступается, зазевавшись. Намджун тянет его за рукав и обнимает. Чонгук старается не показывать смущения. Хен в ответ растягивает губы в широкой улыбке. Чонгуку нравится это. Намджун походил на образ идеального альфы из книг, которые бета читал, будучи подростком. В хена было невозможно не влюбиться, он излучал мощную энергию, которая заставляла восхищаться им. Когда они выходят к реке, Намджун еще держит свою руку на талии Чона. Они облокачиваются на перила и смотрят на воду. Голова Чонгука совершенно пустая, никакая мысль не задерживается дольше, чем на пару секунд. Он начинает понимать Намджуна. — Я рад, что ты бета, Чонгук-и, — говорит Намджун. Чонгук подпрыгивает от неожиданности. — Я рад, что ты никогда не почувствуешь всё. И Чонгук плачет. Это несправедливо. Хен не может говорить так. Намджун неловко обнимает его. — Быть бетой хорошо. Я бы хотел быть бетой, — Чонгук поднимает голову. Лицо хена серьезное. Чонгук искренне не понимает. «Почему» вертится на языке, но Чонгук не может спросить. Они долго стоят в обнимку, а потом несколько часов ходят кругами. Чонгук пьет латте, которое хен купил ему. Они говорят на разные темы, аура Намджуна приятно окутывает его, не давая неприятным мыслям задержаться надолго.

***

— Куки, — тихо зовёт его Юнги. Он обнимает его со спины и покачивает. Уже около двух часов ночи, завтра съемки. Чонгук не может уснуть. — Хен с тобой. Хен заберёт твои беды. Чонгук поворачивается и смещается так, чтобы оказаться маленькой ложкой. Слезы скатываются по лицу. Юнги гладит его по волосам. — Намджун обидел тебя? — спрашивает он. Чонгук отрицательно машет головой. Намджун хорошо позаботился о нем. Всё было идеально. — Хорошо, иначе ему бы не поздоровилось. Чонгук хихикает. Мемберы часто говорили, что их жизнь не казалась бы такой сладкой, если бы Юнги был альфой стаи. Нет, Юнги бы отлично ухаживал за ней и хранил её. Он не держал бы их в страхе, но правила были бы построже. Намджун был просто намного мягче, чем омега. Но Юнги был очень нежным и добрым человеком. Он был мягкотелым и учтивым. Он любил их. — Хен, почему… — начал Чонгук, смотря на омегу слезящимися глазами. Ему хотелось спросить, что Намджун имел в виду. Они были лучшими друзьями со времен стажировки, Намджун делился с Юнги всем, они были первыми, кто слушал песни друг друга, кто отстаивал свое мнение перед директором и продюсерами. Он должен знать, что на уме у их лидера. Но Чонгук не осмеливается спросить. Когда Чонгук почувствовал себя более комфортно с участниками, он робко спрашивал их о гендерных делах. Сейчас он спрашивает то же самое, но подходит к вопросам более осознано. Он задает вопрос о течке. Она была причиной, почему Джин иногда уходил из общежития на квартиру, которую сняли ему родители. Чонгук чувствовал запах корицы, который был природным запахом Юнги перед тем, как хен исчезал на пару дней. Чонгук думал, что они рассержены на них. Они часто ссорились и дрались. Сложно находиться с одними и теми же людьми и дома, и на тренировках. У них была течка. Они находили себе альф и проводили её с ними. Юнги говорит, что она никогда не была приятной для него, он ненавидел её. С альфой или без она приносила ему много физической боли. О гоне, иногда Намджун был агрессивным. Старшие хены были омегами, только начиная с Намджуна шли альфы. Первые пару лет после презентации, Намджун едва ли не сходил с ума. Их омежья природа реагировала на альфу, а альфа Намджуна на троих омег, находящихся в шаговой доступности. Альфы, которые сопровождали их, охранники, молодой парикмахер, даже менеджеры вызывали в нем приступы неконтролируемого собственничества и желания огородить то, что принадлежало ему от чужих. Самое страшное и неприятное было перед их течкой, он хотел помочь им, но у них были правила. Омегам приходилось уходить из квартиры. Борьба с инстинктами была мучительна. Со становлением Чимина эти чувства притупились. Сам Чимин не подавлял гнев, а вымещал в танцах, физических упражнениях. А Тэхен мог контролировать себя. Намджун вскоре тоже научился, он становился до жути прилипчивым и ласковым, он был хуже некоторых омег. Юнги смеется, рассказывая. О истинности. Чонгук читал и слышал много историй. Его родители были истинными, они жили счастливо и безумно любили друг друга. Ребята умалчивали, даже если кто-то из них встретил вторую половину, он предпочел игнорировать её. Таков путь. Юнги улыбался, говоря, что были случаи, когда у бет тоже были истинные. Чонгук фыркал, не веря ему. Больше всего на истинных были похожи 95-лайн, но оба презентовались альфами. Это был долгий путь отрицания и принятия. Чонгук никогда не спрашивал о бетах. Он прослушивал уроки в школе, посвященные этой теме, потому что считал, что он альфа. Даже после презентации он не подумал погуглить информацию. Он знал, что беты являлись переходным звеном между альфами и омегами. Они не зависели от временных циклов и являлись лучшими сотрудниками компаний. Персонал, окружающий их, в основном состоял из бет-девушек. Юнги улыбается ему, рассказывая незначительные случаи из своей жизни, связанные с бетами. Они никогда не причиняли ему зла и были обходительны и любезны. Очень талантливы. Он не мог спросить: почему это происходило с ним? Почему именно он должен быть таким? — Не знаю, Чонгук-и, я не знаю.

***

Прогулки, новые места красивая природа отвлекают Чонгука, он возвращается к этим мыслям только оставаясь наедине с собой или наблюдая за повадками мемберов, которые иногда касались шеи друг друга, помечая. Они незаметно делали это с Чонгуком, каждый. Юнги утром выпивает витамины и морщится от их горького вкуса. Чонгук, лежа на мятом одеяле, листает его сольные треки. Он добавляет некоторые в подборку, которую будет слушать, пока они не доберутся до смотровой площадки. Ему нужно поразмыслить над многим. Юнги зевает, падая обратно на кровать, к Чонгуку, он трётся носом о его шею, устраиваясь поудобнее, и проваливается в полудрёму, пока Хосок грубо не распихивает их. Чонгук включает одну из песен микстейпа. Юнги зачитывает о том, что он, хоть и омега, не ниже и не хуже альф, и вполне может постоять за себя. Чонгук чувствует, как по щеке скатывается слеза. Они часто пели про равноправие альф и омег, про то, что нет никого сильнее и никого слабее, никто не обязан никому подчиняться. Чонгук особо не вникал в смысл песен, которые поет, но сейчас вслушивается в текст и плачет. Юнги тяжело смотрит на него, но ничего не говорит, лишь продолжает тереться щекой о плечо, на котором лежит, и сжимать ладонь. Чонгук благодарит мир за то, что с их места никто не может видеть его лица.

***

Едва уловимый запах стаи пробуждается и заполняет маленькое пространство вагончика, когда они видят Тэхена. Они обнимают его. Без Тэхена ощущение будто нет части себя. Тэхен сжимает руку Чонгука всю поездку до гостиницы и не отпускает, пока не приносят еду в ресторане. Тэхен знает про презентацию Чонгука и «Не расстраивайся, бро». Сейчас его стая разделилась на «мясо» и «морепродукты», но это не мешает ему почувствовать себя полноценным. Он веселится с мемберами и фотографирует на камеру пейзаж. Чонгук проводит много времени с Хосоком, это прекрасно. Мемберы не относятся к нему иначе. Тэхен рассказывал ему, что к нему никто не поменял отношение, ни фанаты, ни мемберы. Даже альфой он остался дурачком в их глазах. Чонгук улыбался на эти слова. Тэхен, хоть и казался несерьезным, знал, как поддержать, и что следует сказать человеку, чтобы он почувствовал себя лучше. — Но, — смеясь, говорит Тэхен, — тебе теперь официально можно пить алкоголь! Они чокаются. У Тэхена в руках сок, это не особо мешает атмосфере. Пиво немного горчит, это не первый раз, когда Чонгук пьет его, оно никогда не казалось ему вкусным. Море было синим и сливалось с небом на горизонте. Они плыли на большом круизном лайнере, и это было прекрасно, пока… Намджун рычит. Чонгука пробирает дрожь. Альфа едва ли не вытаскивает незнакомого мужчину из каюты, где, сжавшись, сидел Хосок. Мужчина плюет что-то на английском и скрывается за поворотом. Тэхен и Чимин стоят рядом, Джин и Юнги чуть поодаль за спинами сабальф. — Ты в порядке? — Хосок кивает и тянет к Намджуну руки. Его глаза блестят от слёз. Он кивает и шепчет ему, что в порядке. Чонгук боится поднять взгляд на Намджуна, который глубоко дышит и никак не может успокоиться. Всё вокруг буквально пропитано феромонами, даже Чонгук может ощущать их. Хосок в объятиях альфы мягко улыбается Чонгуку. Намджун успокаивающее гладит омегу по спине. — Он ничего не сделал с тобой? — спрашивает Намджун, Хосок отрицательно машет головой. Хен кажется крошечным в руках альфы. Остальные мемберы по очереди заглядывают к ним, чтобы предложить еду и напитки или переманить Чонгука и Сокджина в свою каюту. Когда он с Тэхеном гуляют по городу-кораблю, хен останавливается посреди дороги, кто-то, шедший за ними, едва не врезается в них. Чонгук злится на Сокджина, который буквально выпнул его из номера. Он даже не успел проснуться, как следует. Тэхен пообещал накормить Чонгука, и он согласился. У старших было собрание, собрание, которое проходило без макнэ-лайна и части хен-лайна, только Намджун, Сокджин и менеджеры. Это было впервые. Впервые они решали что-то не все вместе. — Никто из старших хенов не мечен, поэтому тот мужчина приставал к Хоби-хену, — говорит он. Чонгук впервые слышит слова Тэхена, несмотря на то, что он что-то рассказывал всю дорогу. Разъяренный Намджун и плачущий беспомощный Хосок никак не выходили из головы обоих. — На его месте я бы тоже не был против… посидеть с настолько хорошо пахнущим омегой. Насколько хорошо он пахнет, как омега? Тэхен смотрит на него, ожидая ответа. Он ведь знал, что мемберы едва сдерживались, чтобы не найти этого незнакомца и не набить ему морду. Чонгук и Намджун отошли всего на пару минут, чтобы купить еды для Чона-старшего, у которого была морская болезнь, а когда вернулись, застали мужчину в их каюте и забившегося в угол Хосока, Чимина и Тэхена, пытающихся по-хорошему выпроводить его, но языковой барьер давал о себе знать. Альфы уступали мужчине в мышечной массе и феромонах. Хосок не мог дать отпор, потому что плохо чувствовал себя и был омегой. По природе он должен безоговорочно подчиняться альфе. Хосок был очень важен для Чонгука, и теперь он считал своей задачей защищать его, когда Намджуна не было рядом. — Альфам сложно себя контролировать, — добавляет Тэхен, указывая куда-то вперед. Чонгук не видит там ничего странного: оживленная площадь с фонтаном, небольшими вагончиками с уличной едой и много людей. — Особенно, когда у омеги особый период. Почему-то хены редко называли течку своим словом. Чонгук позже узнал, что у Хосока был предтечный период, и он не мог контролировать свой запах. Чон не стал спрашивать, кто помог Хосоку. Он не знал, как обстоят дела в группе с течкой омег. На самом деле он никогда не видел их во время нее и перед ней, будто её и не было. Хены ни разу не брали выходной и никогда не запирались с кем-то в одной комнате. Они тщательно скрывались. Чонгуку кажется, что Тэхен касается его запястья, когда они едят бургеры, точно не для того, чтобы попробовать точно такой же, как в его руке. Позже они погружаются в унылое настроение после новости о том, что Намджун не сможет путешествовать дальше из-за потери паспорта. Намджун много времени проводит с ними.

***

Сокджин садится на нижний ярус кровати, над ним храпит лидер, а под Чонгуком Хосок тихо сопит. Его сон наладился, будто кошмар закончился хэппи эндом. Сокджин, просидевший полночи перед кроватью омеги, выпрямляется и хрустит суставами. Чонгук хихикает. Омега улыбается ему, поправляя одеяло Намджуна, и ложится на кровать. Он выглядит расслабленным, но чего-то ожидающим. Завтра у них тур в фургоне, они должны выспаться, но морская болезнь Хосока прогрессирует. — Хен, — шепчет Чонгук. Джин-хен был тем, кто вырастил его, и тем, кто готовил для него обеды в школу и делал домашние задания, тем, кто кормил его лекарствами и смешил, когда было грустно. Он заменил ему родителей и старшего брата одновременно. Джин мог беситься с ним и играть в игры, смеяться над телешоу и смотреть видео с котиками. Он баловал Чонгука и всячески потакал ему. Он был лучшим хеном для него. Сокджин смотрит со своей кровати и мычит. На нем милая розовая пижама, она очень нравится Чонгуку, потому что материал мягкий на ощупь. — Могу я лечь с тобой? — хен осматривает свою небольшую кровать, на которой они едва смогут поместиться, и кивает. Чонгук быстро перебегает по холодному полу и зарывается под одеяло. Хен прижимается к стенке и обнимает Чонгука. Он до невозможности нежный, когда целует его в макушку. И Чонгука прорывает. Он плачет тихо, чтобы не разбудить остальных. Намджун подозрительно кряхтит, но продолжает спать. Джин гладит по волосам Чонгука и извиняется за то, что дал ему ложную надежду, прошло около недели с презентации Чонгука, он привык к обстановке, часовому поясу, к пересадкам, вагонам, каютам, машинам, к смене соседа по комнате, но продолжал быть бетой. Он не чувствовал жара и головокружения, которые предшествовали изменениям в его организме. Он чувствовал бесконечную усталость и немного разочарование. — Ты нужен нам, ты не просто бета, ты часть нашей стаи. Ты очень важен для нас. Без тебя бы нас не было. — Но, хен, я ничего не могу сделать. — Тебе не нужно что-то делать, просто будь с нами. Джин впитывает все слезы, успокаивая. Он шепчет что-то еще. Его голос убаюкивающий, как и прикосновения, Чонгук не замечает, как проваливается в глубокий беззаботный сон. Чимин, в дополнение к ночной истерике Чонгука, говорит, что тоже не мог принять свой сабгендер. Он хотел быть омегой, а Тэхен сто процентов должен быть альфой, и тогда они смогут быть вместе, но судьба сыграла злую шутку. «Не расстраивайся, бро. Я тебя понимаю. Всё пучком!», — тогда это сообщение Тэхена придало Чонгуку сил, сейчас тянет вниз. При этом Чимин смеется, его глаза становятся щелочками, и он валится на кровать Хосока, а бета остается лежать в постели Сокджина. 95-лайн были самыми близкими друзьями, каких он только видел. Их дружба была непостижимой и непередаваемой. Чимин смотрит на него и пинает раскрытый чемодан. — Собирайся. Намджун готовится к возвращению в Корею, у него виноватый взгляд, и он плохо пытается отшутиться. Он метит всех и удовлетворенный выезжает к камерам. Они собираются в полукруг, и Сокджин смотрит на лидера как на предателя. Их доминантная омега выглядит устрашающе в розовой толстовке с опухшим лицом, Чонгук малость чувствует свою вину в этом. Они неловко прощаются. Чонгук чувствует себя подавленно. Он так и не поговорил с Намджуном и не сделал кучу дел, которые хотел сделать с хёном. Намджун задерживает свою руку в руке Чонгука на несколько секунд дольше, чем положено. И Чон чувствует себя немного лучше. Потом он прознает, что спальных мест в фургоне всего шесть. И, черт возьми, это подстроено? Фургон небольшой. Они слушают инструктаж, потом им еще раз рассказывают все на месте. Время летит быстро, Намджун иногда пишет в их общую беседу, иногда кому-то лично. Они рассказывают ему всё, снимают видео и присылают фото. Ужин проходит хорошо, они едят мясо, приготовленное Шугой, и рамен на открытом воздухе. Капает дождь. Их шесть, и дыра в груди как никогда большая. На него вешается Чимин и кормит последним кусочком мяса. Остальные прибираются и готовятся ко сну. Намджун прислал ему селфи несколько часов назад, говоря, что сел в самолет и скоро будет в Сеуле. Они успевают словить видеозвонок от Намджуна, выглядевшего так, будто вот-вот расплачется. Они смеются над ним и шутят. Намджун говорит глупости и смотрит, смотрит. «Кук-и, повеселись там, присматривай за Хоби, хорошо?», — сообщение, которое он прислал последним с селкой у иллюминатора самолета. Чонгук обещает. Чонгук закрывает диалог и открывает твиттер. АРМИ атакуют аккаунт компании с просьбой выдать сабгендер макнэ. Где-то в середине процесса между несколькими пользователями затевается спор, Чонгук читает аргументы каждой стороны с усмешкой. Утром менеджер говорил с ним по поводу заявления, Чонгук сжимался, поэтому они договорились вернуться к этой теме по приезде в Корею. Несмотря на это, его тело буквально поет от чистого воздуха и отсутствия тренировок. Его биология не влияет на организм и процессы в нем, и это хорошо. Он отпускает себя, расслабляясь, входя воедино с природой. Хены удивленно смотрят в его сторону и улыбаются. Тэхен, собирающийся провести рукой по шее и запястьям Хосока, чтобы пометить, останавливается. Хоби улыбается, подбегая к бете и целуя его в макушку. Запах степных трав окутывает его, и Чонгук поднимает голову. Омега их альфы сейчас утыкается в его шею. Макнэ распахивает глаза от осознания. Запахи заполняют его нос, и он растворяется в них. Но он всё равно остается бетой, и он принимает себя бетой. Он наблюдает, как это влияет на стаю: морщинки на лицах альф разглаживаются, и они выдыхают, выходя из состояния постоянного напряжения, омеги пахнут слаще, и Хосок позволяет это им, потому что он омега Намджуна. Он чувствует одобрение Юнги откуда-то слева, и это ново и странно. К нему подключается чувство облегчения и радости от других. Их запахи едва уловимые, потому что обоняние бет слабое. Только Хосока он слышит сильно, и он не знает, что это значит. Чонгук закрывает глаза, вдыхая его. Он чувствует себя как никогда счастливым от мысли, что его стая с ним… — Чем я пахну, хен? — спрашивает Чонгук Намджуна. У бет нет особого запаха. Он стоит близко к альфе, потому что пару секунд назад Чонгук получил свой праздничный поцелуй на совершеннолетие. Руки хена на тонкой талии Чонгука кажутся правильными. Вокруг шумит прибой, а капли дождя падают за шиворот. — Домом. …от мысли, что он дома.