Тайные игры Востока

-Хуфэн! 你在哪? (с кит. ни дзай на – ты где?) Фэн-Фэн? Не беги! -奶奶(с кит. найнай – бабушка), не обижайся, но трески меня у болота ждать не будут! Странное на чужой взгляд, даже пожалуй резкое и неприятное хлюпанье деревянных гэта*(японские сандалии–скамеечки) об слизкую, всю пропитанную испариной землю. Хлюп-хлюп. Девушка, одетая в свою растянутую, но очень удобную рубашку из хлопка в цвет поджарого солнца с второй-третьей пуговицей сверху, быстро-быстро бегает всё также хлюпая обувью о болотную почву. Выйдешь с домика над болотом при севере-западе, побежишь минут 10 если сильно поджимает, а конечно лучше уж как обычно 20 минут плавно обласкать взглядом родные края и ощупать деревья и камни которые успели покрыться знакомой зеленью. Молодая девушка считала своим чуть ли не долгом каждый день благодарить эти корни деревьев и каждый росток за то что они преданно связанны с духами прошлого – этого болота. Но трески, а за ними головастики, как она и говорила, не собирались её ни жаловать, ни тем более – ждать. Сама она, вспоминая своё нелепое детство в котором бабушка заставляла чуть ли не до длины по сантиметрам жаберных крылышек различать головастиков разного этапа, невольно кривила губы и морщила нос. Да уж, ради великих ценителей деликатесов вроде головастиков поздней стадии, ей приходилось месяц чуть ли не с головой в болото пялиться на этих маленьких и «боже, духи, дайте мне сил!» брать в руки. Нет, Хуфэн давно привыкла к такому образу жизни, с рождения если точнее. Но когда маленькая Ху брала этих головастиков, они всегда дергались и прыгали ей именно в глаза, треся своими хвостами. Это был первый раз когда пятилетняя Ху решила повторить не самый красивый лексикон, вспоминая как бабушка говорила это читая гороскоп. Хлюп-хлюп. Бегая и увиливая плавными движениями от деревьев, девушка действительно про себя изумилась. Бывают же духи временами странными. Зачем им понадобились головастики? Ладно уж они, но кто же из духов додумался создать людей которые так страстно их любят и едят штуками наверное по 20?! Потянув свои свободные штаны которые не только временами падают с талии, но и болтаются от свободной вязки на бедрах и заканчиваются на самых щиколотках. Благо вязка уж очень простая, ткань мягкая, а мешковатость закрепляется нитями в самом конце щиколоток и что самое приятное – цвет уж очень подходил рубахе. Печёный окрас солнца сверху вместе с глиняным, переливающим оттенком, схожую на их песочно-бетонную печь снизу. Заметно вспотевшая девушка улыбаясь своим мыслям об излюбленной одежде, готова была врезаться о ветку изогнутого влево дерева. Ху часто прыгает с одной мысли на другую, но всё всегда заканчивается для неё на приятной ноте. Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп? Наконец, спустя несколько поворотов влево-вправо и по прямой, деревянные гэта девушки с восторгом постукивали о нехитрое построение из ветвей. Тук-тук-тук. Так намного лучше. Каждый раз, расправляя свой взор на эту часть болота где они с бабушкой ловят позвоночных и без, болтают обо всём и заранее гадают о верности будущего гороскопа, Ху невольно перестаёт дышать. На родном северо-западе, в домике над болотом, их с бабушкой окружали коренные деревья покрытые густой флорой, часто закрывая им вид на окружность, оглушая своим шелестом. Можно привести кучу причин почему там нет ни рыб, ни даже «родных» головастиков. В целом, с этой проблемой встречаются некоторые жители их острова Хаки. Ей с бабушкой не жаловаться на передвижение за добычей еды и сырья для продаж, но временами бабушке часто мешают скользкие дороги, узкие проходы, кривые склоны. Оглядев эту пустую окружность за их деревянным построением которая так контрастирует виду с её дома, она долгим взглядом смотрит на пустоту за этим болотом. А ведь за Хаки есть мегаполисы в которых живут не что жалкие 60-70 человек, а миллионы (Ху даже мысленно представляя, покрывается мурашками) людей с разными делами. Что бы она делала там? Она даже была готова торговать несчастными головастиками и считать их хвосты сантиметрами там, лишь бы быть частью всей этой сумасшедшей жизни в городе. Вытерев пот на висках, взлохматив объемные, кудрявые волосы, она села на край мостового построения и сняв гэта, начала следить за дружками в болоте. Улова хватало на них с бабушкой и для продажи, но Ху – будучи очень любознательной и временами даже по-детски наивной была до жути сметлива. Ей был неприязнен факт того, что сырья становилось с каждым восходом солнца всё меньше. Она как никто другой понимала что грядёт страшная бедность и голод, если рыба так и продолжит уплывать от болота куда подальше или вообще загниёт под корнями воды. Девушке было невмоготу осознавать что извечный остров Хаки, известный дотоле своим богатым добыванием сырья для мегаполисов и других островов целой страны Востока – канул ко дну так и не получив должную благодарность. Может это духи дают знак? Знак того что людям пора перестать так стремительно иссушать все извечные чудеса дарованные этому острову? Взяв с кармана ткань хлопковой наружности, Ху равномерно вытирала свою жердь с острым концом от слизи и крови разной рыбы. Большая корзина из лиан была наполнена и дёргалась от трясущихся рыб. От долгого раздумья над проблемой сырья девушку отвлекла резкая боль на тыльной стороне руки. Кап-кап. Кровь никогда не была хорошим знаком…Давай, соберись, Ху! Нужно быстрее вернуться и помочь бабушке, а то небось уже сама кряхтит над супом. Давай… -Давай Йоучен! Ударь его по левой, что ждешь?! Давай! 加油! (с кит. дзя йоу – сделай это!) -Да ваш Чен в массе отстает чуть ли не на половину, вы о чём вообще? Гун просто развлекается. Будь он серьёзен, ваш Йоу бы уже лежал за рингом! До этого молча, флигматично стоявший Джун усмехнулся на эти возгласы темпераментных зрителей, особенно на последнее – смелое заявление, что тут сказать. Он оглядел двух бойцов, каждого по отдельности – с разной оценкой. Тот самый хвалёный Гун хоть и был мужчиной на огромной массе с тяжёлой рукой, хоть и ростом не был сильно выше второго, Джуну был смешен его слишком самонадеянный взгляд (для такого любителя-то). Большая масса была, несомненно, преимуществом, но если боец оказывался мускулистым шкафом с пустой головой – это была комичная возможность для противника. Особенно для такого противника как Йоучен. Джун сразу заметил тяжелую медлительность Гуна и странные покачивания из стороны в сторону. Давая взор второму бойцу, Джун не выдержав, хмыкнул. Всё равно «ловкач» Йоучен не мог услышать или увидеть его среди орущих, буквально плюющих азартом зрителей. Второй боец стоял в отточенной позе одной блокирующей, другой атакующей руки. Руки эти были повязаны на скорую руку бинтом. Также повязанные ступни в быстром темпе покачивались влево-вправо. Крепкий верх был обнажен и разве что на талии был завязан кожаный пояс поверх свободных штанов до щиколоток. Жилистые ноги выгнуты в коленях, будто заранее готовя несколько способов удара и блокировки. На мускулистой и поджарой груди от всех этих махинаций прыгал туда-сюда кулон с клыком. Волосы чуть выше плеч стали подпрыгивать в такт передвижениям бойца. Взгляд этого бойца… Это был взгляд человека, который успел также как и Джун оценить своего недалёкого соперника и который с лихорадочным блеском в глазах уже видел свою победу. -Эй, Гун! Не бей этого сопляка сильно, а то вместо приза его кишками будешь довольствоваться!,-по всему залу с разных углов послышался гомон, странные хрюканья, безудержный смех и пара плевков на полы зала. -Да, я буду аккуратен с такой куколкой как он, не волнуйтесь!,-фыркнул громила. Боец массой меньше начал подпрыгивать активнее: -Гун, чтобы не било по самолюбию, могу после боя угостить в одном ресторане,-хмыкнул тот. –Уверен там найдётся что-то тебе по вкусу! По залу громыхал ещё больший гул людей. Все были готовы к этому бою. Воздух задавленного большим количеством людей, казалось, пропитался жаром азарта всех присутствующих. Достаточно ошалевший от такого наглого заявления, Гун пошёл на встречу своему противнику неспешными шагами. Успев замахнуться раз-второй, он оценив по должности рефлексы противника, отошёл на заднюю. -Давай! Чего ты медлишь, Гун!,-гомон людей возросся. «Ловкач» Йоучен только усмехнулся в своей уверенной манере на это, вызвав у Гуна какие-то дёрганные и слишком порывистые удары в свою сторону. Причина странных конвульсий только рассмешила и прибавило Йоучену желание выиграть. А то что Йоу был азартен, ни для кого не было секретом. (Хотя бы для смыслящих в рукопашном бою по правилам их города - Инкогнито.) Воспользовавшись озадаченностью соперника, ударил Гуна по левому ребру быстрым ударом правой рукой, а нижнюю часть челюсти отбив левой рукой. Йоу подхватил уже скосившуюся вниз от удара голову соперника обеими руками, и цепкими манипуляциями душил его прижав голову к себе в пояс. Гул приливал кровью в висках, отбивая бешеный ритм и буквально спустя пару мгновений, он немного расслабил хватку на шее соперника и коленом ударил его в то самое левое ребро. Зал недолго помолчав наполнился громкими возгласами, криками полного восторга и ожидания следующего сценария. Среди этого вздора не было места срывающимся хрипам Гуна которого Йоу пнул в угол ринга. Пару секунд оглядев Гуна который развалившись спиной в угол ринга хватался за левое ребро, Йоу резко рванул его обратно в центр ринга и уже подняв высоко ногу, левой голенью ударил в правую часть челюсти и шеи. После этого удара был слышен хруст, а потом по новой – гул зрителей. Гун хватаясь теперь за челюсть и кривя лицом, слабыми и итак-то медленными шагами шатался назад. Увидев как тот готов был упасть на прочную резину ринга, Йоу решил добить: -Давай, 帅!(с кит. шуай– красавчик) Неприлично перед куколкой так трястись. Вставай, хотя бы еще раз ударь чтобы не было так скучно, да, ребята?,-громкий возглас бойца все поддержали не менее оглушительными криками. Вытерев чужую кровь с рук о свой пояс, Йоу осматривал весь зал вокруг ринга, когда люди хором кричали: -Тряпка, вставай, Гун! Добей этого слабака, Йоу! Давай! Давай!..... -Давай, включайся ты старая ржавая пли–!,– договорить, а скорее нажаловаться молодому парню не дал повар Рью. Полноватый, от этого немного медлительный повар в возрасте чуть старше сорока, заученными движениями оттолкнул юношу прочь от плиты и что важнее – от кастрюли с пока пресными 떡볶이 (с кор. токпокки-рисовые пирожки). – Акане, своим темпераментом ты фиксатор чуть не сломал, отойди в сторону! – Кряхтишь как старик, Рью, – порывисто, но крайне неловко фыркнул тот. –Я не собираюсь нежничать с твоей кастрюлей и тем более с ржавой плитой, знаешь же. Молодой парень уже самостоятельно отойдя от всех ресторанных плит, кидая недовольный взгляд на ещё белые рисовые пирожки в кастрюле, подошёл к высоким стульям и буквально рухнув туда, пытаясь достать из рабочего жилета что-то, успел выронить из кармана фантики которые одна за другой шурша запрокидывались на пол. Услышав характерный шелест фантиков, Рью добавлял острый соус в кастрюлю и не оборачиваясь, сказал: – Мне ты говоришь перестать на ночь распивать сакэ, мол брюхо от этого увеличится настолько, что в метро им всех растолкаю или если сам толкнусь, то скорее всего лопну как шар, но сам– то слышал как шуршат фантики от конфет?, – повар начал медленно помешивать рисовые пирожки в соусе. –От конфет зубам будет не так сладко. Взбесившись ещё больше от бесполезных поисков, Акане снял рабочий жилет и подняв над столом, начал трясти его, а в «фантиковую» горсть на полу радостно присоединялась новая куча. Шурх–шурх. – Кому–то нужно занимать руки сигаретами, кому–то забивать желудок твоими пельменями, а мне для нервов нужны конфеты, а ещё лучше – чупа–чупс. Так что можешь не волноваться, 友だち(с япон. томодачи–дружище)!, – недовольство парня сразу улетучилось при виде упавшей на стол чупа–чупса клубничного вкуса. Пока один – крепко сложенный, но лениво жующий и крутящий белую палочку сладости во рту парень сидел в ожидании, второй – забавно покачивающий какой-то мелодии в голове полноватый мужчина, с непонятной нежностью добавлял специи в кастрюлю. – Если будешь напорист как и всегда, то просочишься сквозь пробки и доставив эти рисовые пирожки – сможешь побыстрее приехать к себе домой, –Рью начал поспешно накладывать уже благоухающие рисовые пирожки в бамбуковый контейнер, пока позади поспешно надевали жилет обратно. Подхватив теплый, источающий пар контейнер, Акане протерев вспотевшие руки о жилет, надел свой белый шлем в красную полоску посередине. Такое случалось редко, сам он в принципе не потел. Но ближе к вечер-ночи когда посетителей по лучшему дню для рабочих в 月曜日(с япон. гетсуё–понедельник) уже не было, то вся испарина от тяжкой работы над горячей плитой до сих пор парила над кухней и буквально душила. Перекинув ещё парочкой слов с Рью, Акане вышел с ресторана蓮 (с япон. Лотос) положив бамбуковый контейнер в заднюю корзину рабочего мопеда. Поглубже вдохнув уличного воздуха, он понимал что такого в их-то гнилом мегаполисе не стоит делать, но проклятая испарина его до сих пор не отпускала. Спустя пару таких вздох–выдохов, Акане понял что легкие и его голова пришли в привычное состояние. Мысли стали яснее, подготавливаясь к оставшейся работе. Прежняя грозно-циничная манера в движении и взгляде вернулась. Пощупав две рукояти мопеда, отрегулировав оба зеркала, Акане отправился привозить доставку. Двигатель урчал и по скорости утробно рычал по длинным трассам города. Даже если月曜(понедельник) был хорошим днём для работников Лотоса, огромный мегаполис Инкогнито, чьи даже самые узкие захолустья устраивали свойственный хаос, никогда не засыпал. Небо Инкогнито тревожно ворчало от количества железа которое летало в абсолютно разные места. Не отставая от бешеного ритма людей и железных созданий, где–то там несся парень в шлеме с чупа–чупсом во рту.