Самый ценный дар

Поверхность дерева была шероховатой, немного влажной и теплой — вчерашний ливень не прошел мимо заброшенного интерната, и Лиза почти что пожалела, что не смогла найти времени заглянуть сюда прошедшим днём. Почему-то именно темными, сумеречными днями её сердце было особенно живо. Но сегодня был ясный день, а потому сердце только болезненно пульсировало в такт медленным шагам. Иногда, когда она без малейших зазрений совести сбегала с уроков и пряталась под обветшалой, покатой крышей навеса брошенной людьми школы, наблюдая за тяжёлыми каплями дождя сквозь туманную дымку, то всегда в её голове всплывали трепетно хранимые воспоминания о той лунной ночи на колесе обозрения. Внимательный взгляд, который не оставляет её даже в самом глубоком сне, тихий, успокаивающий голос, медленно заполняющий всё существо. Осторожные движения рук, запутавшиеся в волосах тонкие пальцы, едва касающиеся ушей. Запах отчаянного страха потерять близкое, промозглое чувство одиночества и вины. Лиза медленно опустилась на колени прямо на непросохшую землю, и, напрочь игнорируя застилавшие глаза прогорклые слёзы, прикоснулась к неровностям простого колышка, очерчивая кончиком пальца въевшуюся в мозг цифру. Двенадцать. Влага обожгла бледное лицо, но полный плещущейся волнами боли взгляд полуприкрытых глаз девушки беспрерывно смотрел в единую точку перед собой. Иногда, ещё в те времена, когда они были живы, Лиза спрашивала себя — чем заслужила обычная затравленная школьница внимание такого солнечного и искреннего человека, как он? Как молчаливо заставила его прыгнуть в бассейн и спасти её от очередных насмешек одноклассниц? Почему при случайном соприкосновение взглядов у него в радужках светилась звёздная пыль? Почему, когда они встречались, он неизменно улыбался, словно случилось что-то прекрасное? Почему при её очевидных промахах он яростно защищал её перед Найном? Тогда Лиза Мишима не могла найти ни единого ответа на все эти бесконечные вопросы, а только испытывала неопределимое желание стать ему ближе настолько, насколько возможно. Потому что уже тогда, в те моменты, когда он был занят, и не зная об их истории совершенно ничего, она в прекрасных тёмных глазах явственно видела откровенную боль и страх. За Найна. За себя. И, почему-то, за неё. Искрящийся оттенками пурпурного вечерний небосвод был сегодня некстати — только навевал ужасающие, преследующие её картины страшного окончания давнего дня. Грудь сдавило раскаленными стальными тисками непрошедшая боль — Лиза сдавленно втянула воздух, на секунду смыкая веки. Рука соскользнула с скрипнувшего колышка, безвольной плетью повисая вдоль туловища — девушка откинулась немного назад, запрокидывая голову, после чего припала к земле, сжимая зубы. Боль была настолько сильной и острой, что перехватывала дыхание и выдавливала все тщательно спрятанные чувства наружу. Она цеплялась за него так крепко, словно от этого зависела её жизнь. Мимо смазанным веером света проносились разношерстные машины, а всё ее внимание сосредоточилось только на ощущении свободы и зарождающейся привязанности к парню, уверено управляющему спортивным мотоциклом. К парню, только что в очередной раз выручившему её из неприятностей. Ветер колюче обжигал лицо, но Лизе было всё равно. — Вы… собираетесь всё разрушить? Быстро несущийся транспорт немного повело в сторону, Твелв ощутимо вздрогнул, но довольно быстро справился с мимолетной потерей управления, возвращая себе самообладание — Лиза даже не успела испугаться, только прижалась сильнее всем телом к его спине. — Что? — Хотите разрушить целый мир? Пробирающий до самых чувственных струн души лёгкий смех послужил ей отличным ответом о глупости самого вопроса, и Лиза в тот момент была счастлива. — Знаешь, иногда мне кажется твой голос. Лиза приоткрыла мутные глаза, смаргивая с ресниц клейкую влагу — примятая трава едва колыхалась под слабым осенним ветром, а девушка чуть приоткрыла рот, учащенно дыша. Сердце оглушительно громко билось о грудную клетку. Найн просил, чтобы никто (она) не забыл(а), что они жили. Пока теплятся воспоминания, люди все еще живы, да? Но Лиза никогда и не смогла бы их забыть. — Иногда я ищу тебя в прохожих людях. И бывает иду, обернусь, а ты как-будто смотришь из толпы. Тихий, надломистый смех разорвал угнетающую тишину — острые плечи девушки едва заметно затряслись, и, с трудом глотая подступающие к горлу рыдания, она подняла растрепанную голову к вырезанной цифре. — Ты говорил, что должен извиниться, но это неправда. Если бы я тогда могла встать на твоё место, то обязательно бы это сделала. Прости меня. Когда смертоносный кусочек свинца с холоднящим душу грохотом вспорол тонкую кожу и ткань, а его удивленный взгляд стремительно сменился на беспомощный ужас, Лиза почувствовала все разом вскипевшие в венах эмоции и раздирающие горло крики, но ничего не смогла сделать. Застывшее в оцепенении тело отказалось повиноваться. Он неловко подломил враз ослабевшие ноги, медленно повернул голову и посмотрел прямо на неё — за секунду в стремительное потухающем взгляде промелькнула вся та огромная любовь и нежность, которую Твелв так и не успел отдать. После чего в последний раз вздохнул - тёмная кровь пенисто запузырилась на сухих губах - и согревающее Лизу тепло навсегда покинуло светящиеся глаза. — Прости меня. Пожалуйста, прости, что не успела так многое понять. Прости, что повстречалась тебе, п-пожалуйста, прости. — Лиза отчаянно зажмурилась, сминая в саднящих кулаках пожухлую траву, и надрывно зарыдала. Пара птиц, внимательно наблюдавших за девушкой с кривой ветки ближайшего дерева, печально склонили свои пернатые головы. Я спросила Найна, что он постоянно слушает в плеере. Он рассказал, что слушает музыку холодных земель. Исландии. — Я никогда не сумела бы забыть тебя. И ты никогда не должен был извиняться передо мной. Ты подарил мне целый мир просто так. Мне так жаль, что я поняла это слишком поздно. Ты подарил мне то, что заставило меня жить. Твелв, я… — Лиза сглотнула вязкую слюну, моргнула, с трудом заставила себя немного подняться и сфокусировать расплывающийся взгляд — слабая улыбка невольно осветила заплаканное лицо — на верхушке колышка, цепляясь маленькими коготками за неровное дерево, сидела небольшая черная птица и чересчур осознанно для животного смотрела на неё. И потом, он ещё сказал, что на исландском VON означает... — Ты подарил мне надежду. Спасибо. ...надежда.