Вау, Мистер Старк

      Питер и сам не заметил, как они со Скоттом подружились. «Человек-муравей и Человек-паук? Кого ждать следующим: Человека-змею? Человека-мышку?» — шутил обычно Т'Чалла, но тем самым только больше роднил Паркера с Лэнгом.       — Над чем работаешь? — жуя свой бургер, поинтересовался Питер. Лаборатория Скотта находилась недалеко от его собственной в башне Старка. Брюс тоже захаживал сюда для проведения каких-то экспериментов, но не так часто, как это делал Паркер или Скотт. Возможно, его размеры мешали проявлять деликатность над чашкой Петри, кто знает.       — Ничего особенного, так, ерунда.       — Ну-ка, — упрямо наклонился над чертежами Питер, делая глоток из стакана с колой. — Это...       — Да, — неохотно начал Лэнг. — Я думал над тем, чтобы воспользоваться последней заначкой частиц Пима для путешествия во времени, — признался он, сворачивая свои чертежи с огромным количеством временных пометок на них. — У Говарда Старка, должно быть, сохранились какие-нибудь наработки или даже копия. Он следил за Хэнком, и я почти уверен в том, что у него есть нужная информация. Хэнк чересчур агрессивно реагировал, когда речь заходила о вероятности того, что Говард обладал данными. А я хочу самостоятельно исследовать эти частицы. И у меня даже есть множество идей относительно их применения. Во имя общего блага.       — Но? — нахмурился Паркер, примерно соображая, к чему все вело.       — Но это слишком сомнительное путешествие, не говоря уже о том, что живым из него вернуться повезло бы разве что при присутствии... — он замялся, вспоминая, что при Питере имя Тони лучше не упоминать, потому что даже спустя четыре года после его гибели парень всё ещё не мог смириться с потерей. Пару раз ему даже приходилось самостоятельно успокаивать рыдающего над их общим с Энтони снимком Паркера. — Ну, ты понял, о ком я. — И кашлянув: — Извини.       — Все в порядке. Лучше объясни мне, в чем проблема? Вы ведь проворачивали это перед тем, как вернуть камни бесконечности?       — Да, но тогда все было иначе. Были Старк и Беннер, которые улучшили работу костюма и обезопасили воздействие частиц Пима. Никому другому я не могу довериться, особенно после того, как уже обзавелся опытом застрять в квантовом мире на пять лет, пусть по меркам мира бесконечно малых частиц это и было всего лишь пять часов. Когда я вернулся, все изменилось.       — Я знаю, как достать эти костюмы. У меня есть доступ, — выдохнул Питер, понимая, что после этой информации он больше не уснёт спокойно. — Но я хочу сам. Сам отправиться на поиски информации. Так ты можешь не беспокоиться, что застрянешь где-то крошкой, — уверенно улыбнулся Паркер, но в его глазах отчетливо читалась серьезность.       — Тебя может разорвать, Пит. Ты просто...       — Когда Танос уничтожил половину вселенной, я был единственным, кто чувствовал, как распадается каждая молекула моего тела из-за своей паучьей особенности. — Питер скрипнул зубами, болезненно вспоминая, как его тогда обнимал мистер Старк в попытках сберечь. — После этого я ко всему готов, Скотт, — решительно добавил он, отодвинув в сторону и бургер, и колу.       — Ты можешь даже надеть свой костюм Человека-паука на всякий случай, — почти сразу объявил Скотт, понимая, что это было выгодным решением для них обоих, да и вряд ли у него бы получилось переубедить Питера. — Я не знаю, как много у тебя будет времени. Возможно, день, возможно, два. Успеешь?       Паркер кивнул, уже размышляя над планом действий. Для начала, надо было достать костюм, который изобрел Мистер Старк для путешествия во времени. •-•- •-•• ••— -••• •-•• ••— - • -••• •-•-       Особняк охраняли три ротвейлера и множество сигнализаций. Но Питеру из века технологий и самых крутых финтов в программировании взломать систему не составило особого труда. Хотя это был чуть ли не единственный раз, когда Паркер применил свои навыки в знании языка Fortran, да и то — практики ради. Не зря же он его изучал, так ведь?       Понедельник, 16:15. Очевидно, обитатели этих хором были где-то в работе, раз вокруг царила такая тишина.       Питер не оставил себе времени на то, чтобы разглядывать апартаменты или прикидывать материальный уровень здешней обстановки, потому что он уже убил больше положенного на взлом входной двери и систем видеонаблюдения по известной прихоти. Но одно сказать можно было сразу — пахло дорого. Очень и очень дорого. Матерь божья, откуда у людей столько везенья, столько богатства? Чтоб Питер так жил!       Он пробежался по первому этажу; из примечательного — там находилась комната, запертая на ключ. Перед тем как взломать дверь, он на всякий случай поднялся и на второй этаж, заметил там библиотеку и решил начать с нее.       Питер не удивился, когда увидел размеры библиотечного зала: все же уровень домашнего обучения Старков был на высоте. По наследству эта черта явно передалась и Тони, думал Паркер, вспоминая масштабы башни Старка.       Высокие пристенные стеллажи до самого потолка, полностью забитые небольшими записными книжками, огромными фолиантами, монографиями, старыми рукописями; повсюду были расставлены письменные столы, заваленные какими-то бумагами, чертежами построек и оборудования — все это сразу бросилось в глаза, как только Питер вошел в библиотеку.       Парень не стал даже осматривать бардак, царивший на столах. Там он бы явно не нашел того, что искал: слишком просто. Уж если Говард и хранит это в библиотеке, то в хорошо спрятанном сейфе. Почему-то все богатые люди считают, что делать сейф за картинами и книгами – это гениально. И если воришки во всевозможных детективах находят нычку благодаря отсутствию пыли, то здесь это явно не прокатит. А Питеру следовало торопиться.       Он решил положиться на паучье чутье: подводило ли оно его хоть раз? Он проходил стеллаж за стеллажом, проверяя нижние полки. Ничего. Вообще ничего. Разве логично держать сейф высоко? В случае необходимости это совсем невыгодно. Но Питер все же полез проверять верхние полки. Стрелять паутиной было рискованно, потому что он надеялся оставить свое присутствие незамеченным, поэтому по старинке воспользовался лестницей. Вся эта затея, возможно, уже изначально была провальной, а времени на это было убито даже больше, чем парень предполагал. От безысходности он решил шарить и по стенам тоже: уж если не почувствует, то хотя бы нащупает этот треклятый сейф.       Стеллажи заканчивались. Питер начал нервничать. В конце концов, заведомо предположив, что ничего здесь не найдет, он подумал вернуться на первый этаж и отпереть ту странную комнату, на которую он обратил внимание при первичном осмотре дома.       Оставалось аккуратно слезть с лестницы и вернуть ее на место. Он не заметил, что установил лестницу криво, поэтому та держала его из последних сил. При спуске он неуклюже дернулся, теряя равновесие, из-за чего лестница накренилась — и Питер полетел вниз вместе с ней.       Он по инерции выпустил паутину — это оказалось бесполезно, потому что, уцепившись за книги с верхних полок, она лишь потянула их вниз. Питер нервно продолжил метать паутину во все стороны, стараясь попасть в стену, но новые книги друг за другом падали вслед за ним.       Спустя пару секунд он оказался на полу, задавленный ими и с ноющей поясницей.       Вот блин.       Он потер лоб, смахивая с лица налетевшие листы бумаг и ощущая набирающий обороты страх того, что кто-то мог услышать шум и поспешить в библиотеку, чтобы потом застать его, балбеса, с поличным. И если встреча с кем-нибудь из прислуг не особо тревожила Паркера, то столкновение членами семьи Старков могла стоить ему благополучия.       Питер принялся лихорадочно собирать книги. Если кинуть их в общую кучу на письменных столах, никто бы не приметил чего-то подозрительного. Наверное.       Пора было валить отсюда. Срочно делать ноги.       Он торопливо перетаскивал стопки книг, оставляя их среди чертежей на письменных столах, стараясь обставить все в виде ненавязчивого рабочего беспорядка. Один раз он даже усмехнулся, заметив книгу рецептов. Хотя через секунду снова вернулся к ней, отметив, какой странной она казалась. Слишком гладкая, яркая, непохожая на другие, неестественно-новая. И, когда Питер взял ее в руки, он понял, в чем дело. Это была фальшивка. Не книга, а что-то наподобие шкатулки.       — Да ты ебанись! — облегченно вырвалось у парня, когда он откинул крышку шкатулки. Внутри лежали копии наработок для частиц Пима. Питер поспешил спрятать все во внутренний карман своего костюма для перемещения во времени. В нем и в костюме Человека-паука под ним Паркеру стало ужасно жарко.       — Стоять, — раздался ледяной голос где-то сзади, и Питер, вздрогнув, послушно поднял руки вверх. — Повернись. — Парень медленно развернулся, ощущая, как подгибаются его колени и начинают предательски дрожать руки. Не от страха, а от восторга.       — Мистер Старк! — улыбнулся он, уже собираясь броситься к нему, но перед его глазами грозно махнули ружьем.       — Не шевелись. Стой на месте. — Паркер подчинился, пораженный, счастливый, с колотящимся сердцем где-то в глотке. — Кто ты и какого хрена творишь тут?       — Мистер Старк, я... Я... Я просто... Гулял!       Тони саркастично закатил глаза. Вау. Питер подумал, что он как настоящий, потом мысленно поправил себя, ведь перед ним и был Тони, тот самый, настоящий.       — Так тебе и поверил, конечно, — съязвил он, а затем нахмурился. — Стало быть, это ты чуть не снес дверь, пока я сидел на белом троне?       — Оу, э, о, вау, мистер Старк! Я случайно! Я не хотел вам мешать, я думал это кабинет или что-то такое, я не знал, что это туалет, если бы знал, я бы точно не стал так дергать ручку, в общем, да, простите, мне жаль, что так вышло, я очень сожале...       — Остановись, парень. Я не выдерживаю такого напора слов. Лучше объясни, как ты пробрался сюда?       — Я в курсе, что в ваше время беспроводные GSM-сигнализации очень популярны, но их легко взломать обычными передатчиками. Поэтому датчики лучше подключить проводные, с ними сложнее иметь дело, — выпалил Питер, завороженно изучая молодого мистера Старка.       Тони помолчал, недоверчиво приподнимая бровь.       — Так кто ты?       — Я Питер. Питер Паркер. Вы еще не знаете меня, но мы встретимся через двадцать, — Питер призадумался, — о, нет, двадцать пять лет.       Теперь Тони смотрел на Питера, как на душевнобольного, и Паркер снисходительно улыбнулся.       — Все в порядке. Знаю, вы в шоке и...       На первом этаже послышался шум, и женский голос обращался к мужскому, о чем-то споря. Сердце Питера ушло в пятки, и он, не задумываясь, метнул паутиной по запястьям Тони, который из-за этого выпустил из рук оружие, по рту, по ногам, и удержал его до того, как тот свалился на пол.       — Не волнуйтесь, мистер Старк. Я не причиню вам вреда, — успокаивал его Паркер, а сам выпускал в него паутину, создавая целый кокон вокруг откровенно офигевшего Тони. Потом с возмутительной легкостью подхватил его на руки и запрыгнул к большому окну, открыл его и зацепился за высокий столб, отрываясь от здания. Он поднялся вместе с Тони, закрепленным к его телу паутиной, на кирпичный забор, пролетая над лающими ротвейлерами, и быстро спустился вниз, на землю. Питер бежал, не чувствуя ног и даже брыкающегося груза на своих плечах. Его вело от мысли, что Мистер Старк был снова рядом, так близко, что с ума сойти. •-•- •-•• ••— -••• •-•• ••— - • -••• •-•-       — Стой! Стой! Подожди. Не заставляй меня снова обматывать тебя! — взволнованно попросил Питер, когда освободил Тони от своей паутины. Молодой Старк испуганно отодвигался от него, пока не уперся спиной об дерево.       Питер принес его в безлюдный парк и не знал, как все объяснить, и даже не знал, стоило ли вообще это делать, или лучше было оставить его дома и бежать самому. Последний вариант явно был отстойным, потому что Паркер не смог бы сдержаться от встречи с Тони, от возможности поговорить с ним снова. Кто в здравом уме откажется от подобного шанса? Питер хмыкнул.       — Мистер Старк, я из будущего, я Человек-паук, не бойтесь меня, — но на его словах «Человек-паук» глаза Тони стали ещё шире, еще испуганнее. — А вы — будущий Железный человек. Мы с тобой... Кхэм, с вами — Мстители!       Взгляд молодого Старка ошалело шарил по округе в попытках построить план побега, и это сильно расстраивало Питера.       — Ну же, мистер Старк. Выслушайте меня, — совсем опечалившись, снова начал Питер, а затем, ощущая ком в горле, пискнул: — Пожалуйста. •-•- •-•• ••— -••• •-•• ••— - • -••• •-•-       — Это реально?       — Да. И знаешь, как мы познакомились? Ты заявился ко мне в дом и обозвал меня членистоногим карателем! — воскликнул Питер, ударив по столу.       Тони рассмеялся. Питер смеялся тоже, но так же успевал наблюдать за молодым Старком, постепенно привыкая к его раскованным, свободным жестам (сам Паркер был напряжен), к виду его длинных ресниц, крепкой шеи и кончиков немного вьющихся волос на ней, к аккуратному профилю, и как вокруг его глаз собираются и тут же рассеиваются морщинки.       — Ты тот паукообразный, членистоногий каратель? Чувачок-Паук? — Паркер постарался изобразить тон и мимику Мистера Старка во время их первой официальной встречи, однако это у него получалось из рук вон плохо, хотя выглядело, по мнению Тони, достаточно забавно, поэтому он засмеялся громче. Питер в который раз задумался, каким привлекательным сейчас выглядел его будущий Мистер Старк. Ой, его?       — А ещё у тебя ужасно гениальный мозг. Еще тачки, телки, в общем, целый небоскреб, гигантская корпорация. Благодаря тебе я даже впервые в своей жизни полетал на самолёте.       — Да будущий я ничего такой, — Тони беззлобно усмехнулся и пригладил свои волосы, одобряюще кивая самому себе.       — И все такой же красивый. Даже когда тебе исполнилось много лет, ты все равно был ужасно красив, почти как сейчас. Но еще бородка была. — Питер улыбнулся, мысленно накладывая характерную щетину Старка на молодого Тони.       — Погоди. — Тони посерьёзнел, поднося ко рту сигарету. — Говоришь, был? Типа... Типа я скапутился, кокнулся, копыта откинул?       Питер замер. Что-то ёкнуло в его груди, перевернулось и уже не вернулось обратно.       — Типа да, — подтвердил он уже без улыбки, с какой-то тупой, ноющей болью внутри. Сил выдавить из себя ещё хоть что-то не нашлось.       — Ну, что ж, все люди смертны. — Тони вернул себе свою прежнюю веселость, приподняв уголок своих губ. Такой свежий, такой настоящий, и живой, и потрясающий. Питер лишь поджал губы, грустно думая о том, как незаслуженно всё должно было обернуться в будущем. — Из-за чего я умер?       — Суицид.       — Что?!       — Суицид во имя Вселенной. Ты спас половину всего живого, что существует на этом свете, — поправил себя он и, чуть помедлив, добавил: — За пределами Земли — тоже.       — Да брось, быть такого не может. Вселенная — это последнее, что меня волнует.       Питер хохотнул, довольно разглядывая недоумевающего Старка.       — Но ладно. Так говоришь, я красавчик? — вдруг ухмыльнулся брюнет, и Питер утвердительно кивнул:       — Весь мир будет с ума сходить. Энтони Эдвард Старк — самый горячий мужчина по мнению экспертов в области сексуальной привлекательности.       Тони самодовольно улыбнулся, расслабленно развалившись на скамейке. Парень растопырил ноги и немного касался одним коленом бедер Паркера, поэтому Питер почувствовал некоторую неловкость, но отодвигаться не стал, только внимательнее вгляделся в лицо Тони, стараясь запомнить его как можно тщательнее.       — А ещё ты спас мне жизнь. Когда я был ребенком, нас атаковали дроны. Но так как я был одет в маску Железного человека, ты меня потом не узнал.       — Железного человека? Почему?       — Потому что восхищался тобой с самого детства и мечтал спасать мир, как ты, — улыбнулся Питер. — Я тогда поднял свою руку, действительно поверив, что смогу выстрелить в дрона из своей тряпичной перчатки. Тогда-то ты и подлетел, сделав это вместо меня. И прежде, чем улететь, кинул напоследок «Хороший выстрел, малыш!».       Тони рассмеялся. Громко так, очаровывающим смехом. У Питера оборвалось дыхание при виде того, как восхитителен он сейчас был. Когда в человеке прекрасно что-то одно, то в нем прекрасно и все остальное. Мистер Старк был именно таким: до каждого своего атома — восхитительным. Для того, чтобы описать его, Питеру понадобилось бы всего три буквы — «В а у».       — С тех пор я только о тебе и думал, — почти смущённо озвучил свои мысли Паркер, всё ещё не отрывая взгляда от парня перед собой.       — Ты не обижайся, но прозвучало почти как признание в любви, малыш, — поддразнил его Тони и запустил свои пальцы в волосы Питера, потрепав их так легко, так свободно, словно делал это всю свою жизнь. У Паркера сердце кульбитом долбанулось по грудной клетке. — Кстати. А у меня был кто-то? Ну, на постоянной основе.       — Имеешь в виду семью? — уточнил Питер, нахмурив лоб. На этот вопрос отвечать почему-то не хотелось совершенно.       — Именно. — Тони подпер кулаком лицо, готовясь выслушать новую порцию рассказов о своей чудесной жизни спустя двадцать лет. Он глубоко затянулся сигаретой, пока Паркер сосредоточенно размышлял о чем-то и глядел на него несколько странно, даже болезненно, вызывая в молодом Старке желание поморщиться, но он лишь вопросительно изогнул свою бровь.       — У тебя был я, — ответил, как отрезал, Питер и нахмурился еще больше.       — Ты? — голос Тони прозвучал изумленно.       — Мы были вместе, — объяснил Питер, а Тони поперхнулся сигаретным дымом от неожиданности и закашлялся. Спустя некоторое время его лицо покраснело. Он потушил сигарету, явно не собираясь продолжать курить.       — То есть?       Паркер лишь продолжал смотреть на Тони, ошарашенного, потрясающего Тони с большими глазами и пухлыми губами, кудрявыми черными волосами, Тони с густыми бровями и самой острой линией подбородка, что когда-либо доводилось встречать Питеру.       — Ты хочешь сказать, что мы с тобой были того, типа встречались? — Глаза молодого Старка смешно округлились от удивления или ужаса, а, может, всего вместе.       Паркер кивнул. Он понимал, что лгать с его стороны было откровенно по-скотски, но говорить о Пеппер? О Морган? Ведь это именно Питер был тем, кто рискнул всем, чтобы иметь возможность увидеть Тони хотя бы ещё один раз, и разве справедливо было отдавать свое счастье кому-то, кто им и так уже обладал?       — Оу. Ничего себе, — пораженно выдохнул Тони и немного замялся.       Питер хмыкнул.       — Ага.       — И каково это?       — Насчёт?       — Ну, говорить с тем, кого любишь, кого потерял? — Тони выжидающе замолчал, не прерывая зрительного контакта с Паркером. Бессовестным-лгуном-Питером-Паркером.       — Как будто ножом ковыряюсь у себя внутри. Как будто распадаюсь на три тысячи мелких Питеров Паркеров от счастья. И млею, как наркоман перед героином, которому связали руки.       — Прости, — сожалеюще, сочувствующе подал голос Тони, опустив голову и пнув камушек под ногами подальше.       — За что?       — За то, что оставил тебя одного.       Питер замер. Это было слишком для него. Глаза начало предательски щипать, но он все же попытался улыбнуться.       — Ты его... Вернее, ты меня любишь настолько сильно, что пошел на такие отчаянные меры для встречи?       Но Паркер ничего не ответил. Да и нужны ли были его ответы? Ведь Питер выглядел очевидно потерянным, по-настоящему несчастным и чрезмерно обнадеженным.       — Тони, хочешь покататься на моей паутине вечером? — внезапно предложил он, желая съехать с щекотливой темы.       — Хочу!       Питер улыбнулся, замечая, как мгновенно загорелись энтузиазмом прежде расстроенные глаза молодого Старка. И как же так получилось, что он настолько переменится в будущем? Как он превратится в циничного, самодеструктивного, одинокого мужчину? •-•- •-•• ••— -••• •-•• ••— - • -••• •-•-       Питер не стал надевать маску Человека-паука, чтобы иметь возможность лучше видеть Тони.       — Готов?       Они стояли на крыше пятиэтажного здания. Отсюда постепенно вырастали высотки, и Паркер посчитал, что это место отлично подходило для ночной экскурсии. Молодой Старк взглянул вниз с недоверием, потом перевел взгляд на Питера и усмехнулся:       — Ну что ж, в твоих интересах не уронить меня, так что да. — Он подошел ближе, в серой кофте из хлопка, немного растянутой, но страшно подходящей свободолюбивому, ночному Тони, в черных джинсах и желтых кроссовках. — Что я должен делать?       — Для начала, обнять меня, — с тщательно скрываемым волнением проинструктировал его Питер, но все же вздрогнул, когда Тони обхватил его вокруг талии.       — Так?       — Так тоже м-можно, — нервно сглотнул Паркер, а Старк лишь насмешливо фыркнул.       — Похоже, ты хотел так? — Его руки обвились вокруг шеи Питера, а лицо находилось катастрофически близко. Если бы не ночной ветер, Паркер совершенно точно ощутил бы теплое дыхание на своей щеке. Он растерянно поглядел на самоуверенного Тони и поспешил перевести взгляд. Старк как назло тряхнул его за плечи и прижал к себе вплотную. Когда сердце Питера пропустило невозможно сильный удар, а сам парень вновь взглянул на Старка, то столкнулся с самодовольным, все таким же насмешливым выражением лица. — Наш малыш смутился? — Питер захотел вырваться, но Тони его остановил, поспешно и силой притянув обратно. — Тише. Я лишь немножечко шучу. Мне приятно, — он немного отодвинулся корпусом, чтобы лучше рассмотреть Паркера, — видеть тебя таким.       И Питер зарделся румянцем, бестолково залипнув на чертовски красивой улыбке Тони.       — Так, всё, взлетаем, капитан! — Старк щелкнул пальцами перед его лицом и ухмыльнулся. Как же он хорош, дьявольски хорош.       Паркер крепче обхватил одной рукой Тони, а другой метнул паутину в следующее здание.       Сначала были очевидные проблемы с расчетом баланса, но обошлось без старковских повреждений: во всех неудачных торможениях Питер успевал подставиться. Тони немного виновато глядел на него, но Паркер успевал отмахнуться, полностью игнорируя поступающие предложения от Старка прекратить путешествие по верхушке небоскребов. Питер был слишком счастлив, а Тони слишком жив, чтобы остановиться.       В какой-то момент — Питер не помнил, когда именно — у него получилось привыкнуть к взбудораженному лицу молодого Старка перед глазами, к мощным рукам, обхватившим его шею, к сильным ногам, переплетавшихся с его собственными, поэтому он летал почти так же свободно, как в одиночестве. В груди разливалось тепло, словно легкие Паркера залило горячим шоколадом. Волосы Старка пахли цветочным шампунем, который смешивался с ароматом его парфюма, и Питер подумал о чем-то в духе третьей симфонии Бетховена, но только из запахов.       Взгляд у Тони был такой влюбленный, такой очарованный, когда он рассматривал город, находясь в объятьях Питера. Прямо как Питер, когда ещё маленьким впервые увидел Тони на Старк Экспо.       — В жизни ничего круче не испытывал, — возбужденно признался Тони, когда Питер приземлил его на крышу одного из небоскребов. — За такое зрелище я теперь твой должник.       — Тогда можно тебя поцеловать? — Питер нерешительно, но с надеждой уставился на Тони, восхищенно разглядывавшего ночной город сверху вниз. Молодой Старк развернулся, удивленно вскинув бровь. Да Питер и сам себе удивился.       — Разве о таком спрашивают?       — Возможно, у будущих гениев, миллиардеров, плейбоев и филантропов спрашивают, — пожал плечами Питер, не в силах отвести взгляд от Тони, пристроившего свою ногу на парапет. Для человека без супергеройской силы он был больно смелый.       — Тогда что должен ответить будущий гений, миллиардер, плейбой, о, и, что там было? Филантроп? — Старк засунул руки в карманы джинс, выпрямившись. — Добро пожаловать? Валяй? Я согласен? — Он едва успел усмехнуться, как Питер чуть ли не задушил его, в ту же секунду подлетев и повалив на землю, успев при этом заботливо приложить руку к затылку Тони, чтобы тот не ударился об бетонную поверхность головой. Паркер набросился, как неделю голодавшая собака на кусок мяса: жадно, отчаянно, свирепо. Губы ему вообще не подчинялись, а язык проворно ворвался в рот Старка, терзая его изнутри и даже не давая парню возможности полноценно ответить. Просто все в Питере заколотилось. Звенело. То в ушах, то в груди, то в висках, то в животе. Звенело страшно, оглушительно.       Но, несмотря на импульсивность парня, у Старка получилось немного отодвинуть от себя Паркера, рвано хватая воздух.       — Ты чего такой бешеный?       — А ты чего? Такой п-потрясающий, — промямлил Питер смущённо и уже спокойнее прикоснулся к Тони, целуя его щеки, представляя, как здесь будет расти аккуратная бородка, целуя косточку на челюсти, чуть покусывая даже, проходясь россыпью коротких поцелуев вдоль шеи ниже, и ниже, пока не добрался до острых ключиц, прикусывая их тоже. Тони двинул бедрами вверх, а Питер почувствовал что-то твердое в его штанах и счастливо улыбнулся, резко приподнявшись на локтях и вглядываясь в большие глаза напротив.       — Что такое?       Питер лишь помотал головой, отчаянно закусив нижнюю губу, полностью выдавая свою радость. Так он не был счастлив, даже когда Мистер Старк впервые подарил ему костюм Человека-паука.       Тони притянул его к себе, сначала медленно, а затем все увереннее перенимая инициативу, переворачивая Паркера на спину и надавливая на него весом своего тела. Он гладил его по шее, думая о нежной коже и о том, как же странно, что он никогда раньше не задумывался о парнях в таком плане и что, оказывается, это было неплохо, даже хорошо, нет, отлично было, просто необыкновенно.       В два часа ночи Нью-Йорк был достаточно прохладным, чтобы пробудить потребность ютиться в каком-нибудь помещении, а не валяться на крыше ста семидесятиметрового небоскреба, но Тони было тепло, а Питера буквально поджаривало изнутри.       — Нужно другое место. — Старк все же оторвался от податливых губ и внимательно, как будто заново знакомясь с лицом Паркера, уставился его разглядывать. — Или тебе хочется заняться этим прямо здесь? — Питер испуганно обхватил ногами поясницу Тони, протестуя, не желая что-либо менять. Времени у него оставалось с каждой секундой все меньше. Он торопился, убеждал себя не грустить, не думать о том, что случится потом, после, но уже страшно тосковал и одновременно почти взрывался от вспышек эйфории, поглощавших его при каждой мысли «Мистер Старк целует меня, Мистер Старк хочет меня». — Почти триста метров над уровнем соседствующего моря — что ж, это неплохой выбор, — усмехнулся Тони, а Питер готов был завыть от того, как сильно он сейчас напоминал именно того Старка, самого незабываемого, самого главного человека в жизни Паркера. — Но я не представляю, как мне тебя раздеть. — Он хохотнул, своим милым недоумением окончательно срывая крышу бедному Питеру.       Паркер надавил на свою грудь, прямо по панели с изображением паука, и костюм тут же разошелся на его плечах, а удивленный, внимательный Тони следил за этим несколько секунд, но опомнился, когда Питер нетерпеливо толкнулся бедрами вперед, толстым намеком призывая Старка поспешить; и он действительно лихорадочно стянул костюм с Паркера, но потом снова застыл. Питер не понял.       — Что-то не так? — заволновался он, сводя свои тонкие брови к переносице.       — Нет, но... Впервые пробую с парнем.       Паркер хотел сказать «Как? Вы же плейбой, Мистер Старк!» и «Я тоже», однако вовремя осекся.       Слова не складывались в предложение, а буквы не складывались в подходящие слова, поэтому Питер решил действовать, как подсказывала ему интуиция. Или, вернее сказать, его возбужденное паучье чутье. Он скинул футболку с Тони, помог ему со штанами и чуть-чуть отсмеялся, глянув на зеленые носки с ананасами, но предпочел оставить их на своём Мистере Старке. Своём?       Тони любовался им и сам при этом выглядел таким богически, таким невозможно красивым, что Питер улыбнулся и грустно, и счастливо, и желая умереть прямо здесь, и желая навсегда остаться в этом моменте.       — Минуту.       Тони быстро подобрал свою одежду и костюмы Паркера, а потом, точно пазлы, начал прикреплять их к друг другу, создавая нехитрую конструкцию.       — Прошу, твоё ложе, — в пригласительном жесте отодвинулся абсолютно голый, довольный собой, обалденный и смешной Тони.       Паркер послушно лег на спину, приложил свою ладонь к скуле Тони, поглаживая ее большим пальцем, и упрашивал это мгновение остановиться, потому что оно было слишком прекрасным для таких, как Питер.       — Это как с девчонками, но только дырочка в другом месте? — скорее чтобы смутить, нежели действительно интересуясь, спросил Тони, и Питер вполне ожидаемо залился краской до кончиков волос. Старк хохотнул, чмокая его в щеку. «Охуеть, — думал Паркер, — до чего нежно».       Растягивал молодой Старк Питера умело, спокойно, целуя или кусая его в шею, свободной рукой зарываясь в волосы Паркера или поглаживая его грудь, подушечками пальцев проходясь по бусинкам затвердевших и от ночного холода, и от возбуждения сосков. Неудивительно, ведь он имел дело с будущим плейбоем. Питер согласился, что подобные звания всё-таки выдаются не просто так.       Однако входил Тони не так умело, как растягивал или приготовился Питер. Во-первых, ничтожно малое количество слюны в качестве замены смазке, во-вторых — первый опыт Паркера, в чем признаться сейчас означало подписать себе смертный приговор, потому что встречались они с Мистером Старком, в конце концов, или нет?       — Расслабься, расслабься, малыш, — тихо шептал Тони, закусывая, а затем облизывая мочку его уха, и Питер постарался последовать совету. Больно. Всё равно и конечно же больно.       Но секунды стремительно убегали вперед, и время играло не в пользу Паркера, поэтому он убедил себя успокоиться и самостоятельно пристроил руку молодого Старка на своем уже падающем (из-за неприятных ощущений в своей заднице) члене. Тони верно истолковал действия Питера и принялся осторожно поглаживать его пах, обманчиво, как с ребенком, отвлекая поцелуями то в ключицы, то в плечи, и постепенно погружался глубже. Руки Питера огладили спину Тони в местах, где совершенно точно оставались ранки, синяки, потому что иначе спасаться просто не получалось. Наконец, он притянул парня к своим губам, зарываясь пальцами в затылок, кусая его, оттягивая нижнюю губу, делая все возможное, только бы отвлечь себя, только бы не выдать свою неопытность. И чем больнее было самому Питеру, тем больнее он кусал губы Тони, тем глубже впивался ногтями в его крепкую спину, оставляя на ней мелкие порезы от острых ногтей. «Простите, Мистер Старк», — виновато повторял он у себя в голове, а заглядывая в глаза молодого Тони лишь попеременно — с больной ностальгией или сумасшедшим счастьем — улыбался.       Старк толкнулся в него. Вроде осторожно, но по телу Паркера все равно остро резануло. Парень постарался не вскрикнуть. Это повторилось ещё, ещё, и ещё несколько раз, пока какая-то магия не услышала мольбы Питера поделать с этим уже хоть что-нибудь и вызвала в нём наводняющее удовольствие, отчего он неожиданно — даже для самого себя — хрипло застонал.       — Ого, — удивился Тони, застыв. — Я попал, да? — и толкнулся снова. Питер застонал еще громче. — Ух ты, — опять толчок, опять — стон с губ Паркера, дернувшего раздвинутыми ногами вдоль бедер Старка. — А вот так? — когда парень почти вышел, а затем сделал еще более стремительный толчок, Питер застонал так протяжно и так пошло, что пришлось искать место, где можно спрятать свое лицо. Такого места, конечно же, не находилось, поэтому он лежал перед Старком ужасно смущенный, резко контрастируя с серым фоном у себя за спиной. — Да я крут, — поддержал себя Тони, а Питеру захотелось ему врезать чем-нибудь тяжелым. Мьёльниром, например.       Когда Тони продолжил свои дальнейшие толчки без фразочек, Питер посчитал, что парень решил сжалился над ним, однако, когда поднял взгляд, чуть не задохнулся от того, как горели глаза его Мистера Старка: такими безумными, желающими обладать, такими горделивыми и до чертиков голодными. Внутри Питера все так закрутилось от нахлынувшего осознания, что это он, Мистер Старк, тот самый, который потом «Эй, пацан», который Железный человек, который гений и миллиардер, и плейбой, и филантроп, который «Это не обнимашки, я просто открываю тебе дверь» так хотел его, так властно брал его прямо на верхушке небоскреба, постанывая и рыча наперебой с сиреной проезжавшего где-то там, далеко внизу, полицейского патруля. Просто чёрт, чёрт, чёрт.       И Питер кончил с этой мыслью, выдыхая восхищенное:       — Вау, мистер Ст-та-арк.       И лежал, всё ещё ощущая двигающегося в нем Тони и содрогаясь всем телом, всеми конечностями, испытывая доселе неизведанное удовольствие, не поспевая подсчитать все фейерверки, взрывавшиеся у себя в голове, а через минуту услышал гортанное:       — Вау, малыш.       А после ощутил, как внутри заливает чем-то теплым, чем-то от Тони, который наклонился, чтобы поцеловать его в висок. Совсем ненадолго прижался своей грудью к груди Питера, чтобы отдышаться, и уже собирался выйти, но Паркер остановил его, цепко обвив ногами.       — Не пущу.       Старк сначала беззлобно усмехнулся, но затем посерьёзнел, по всей видимости, сознавая, как важна была эта близость для Питера, поэтому нежно, настолько нежно, насколько вообще способен был, поцеловал Паркера, словно касался не губ, а крыльев какой-нибудь бабочки или древней вазы, накренившейся на краю стола.       Через пятнадцать минут этот самоуверенный будущий Мистер Старк по второму раунду вбивался в тело Питера, и на этот раз Паркер охреневал с того, как страстно и по-животному это происходило, как хорошо ему было с Тони, и как смущение отошло на второй план.       Сердце стучало, стучало, стучало.             Питер плавился, разрывался, растекался.       И старался не заплакать.       Почему он не знал раньше, что так тоже можно было? •-•- •-•• ••— -••• •-•• ••— - • -••• •-•-       — Простите, Мистер Старк, — вдруг прошептал он, когда Тони, уже одетый, лежал рядом с ним, любуясь то Питером, то алеющим горизонтом перед рассветом.       — За что?       — За то, что не спас, — задушенно проговорил Паркер, готовый вот-вот разреветься, вспоминая все, что произошло, абсолютно все, и ощущая себя таким бессильным, таким бесполезным.       — Уверен, что я будущий тебя обожал и точно не сердился бы из-за такой ерунды, как смерть, — ласково прошептал ему в ухо Тони и обнял крепче. Однако тело Питера стремительно напрягалось.       — Я не хочу уходить, не хочу уходить, — заскулил он вдруг, переплетая свои пальцы с пальцами Тони, — Старк, пожалуйста, я не хочу уходить, — начал сдавленно протестовать Питер, хватаясь за плечи Тони, оттягивая его кофту с аномальной силой и жалобно, покрасневшими глазами всматриваясь в Старка. — Прости, — повторил он снова, и прежде, чем Тони успел что-либо сказать, исчез прямо из его рук, словно его и не было. Никогда не было.       Старк ошарашенно приподнялся на локтях, ощупывая место, где только что лежал Питер.       Тони сел, притянув к себе колени и прижав ладонь к своим губам, ощущая себя так, словно из него пару секунд назад вырвали нечто отчаянно необходимое. Такое внезапное, горькое на привкус чувство.