Badpoly

— Ты не сможешь трахнуть Кросса в тронном зале так, чтобы Найтмер этого не заметил. — снисходительно насмехался Эррор, сложив руки на груди. Младший Бог Судьбы смотрел на Убийцу с нескрываемым превосходством, чем вызывал у него раздражение и желание сделать все наперекор. Казалось, предложи кто угодно с таким взглядом этому комку непокорности и хаотичной энергии на спор пересечь вплавь реку Стикс, сомневаясь в его способностях, Киллер либо не раздумывая сожрёт его, либо действительно совершит это безумство, только затем, чтобы с гордым видом окатить наглеца мёртвой водой. Так что в ответе от одной из голов Цербера не стоило даже сомневаться. — Спорим, что смогу? — кровожадно оскалился Киллер, смерив Ошибку придирчивым, сканирующим взглядом. Тому даже стало немного не по себе от столь пристального внимания, словно ввинчивающегося в кости, но Эррор тоже не любил отступать. Бессмертные вообще были теми ещё гордецами. — Спорим. — мурлыкнул Дестрой, смотря на привратного стражника сверху вниз. — Если я выиграю, — усмехнулся Убийца, тут же выдвигая свои условия и протягивая ладонь чернокостному, — то ты отдашься мне, Хоррору и Дасту в облике Цербера. — Идёт. — немедля, полностью уверенный в своей победе, согласился Дестрой, несмотря на пробежавший вдоль позвоночника холодок, закрепляя сделку рукопожатием. — Моим пожеланием будет, чтобы ты дальнейшие десять лет носил розовый ошейник и только лаял. Весь покровительственный, царственный вид Эррора так и кричал о том, что вот уж он точно был выше всяких похабных, низменных желаний, которые только мог предложить Киллер. Бесит до зубного скрежета и навязчивого желания поскорее разрушить. Почему Глюк не сомневался в разрешении спора в свою пользу, соглашаясь на такие убийственные условия второй стороны? В Царстве Мёртвых ничто не могло скрыться от взгляда Найтмера. Кроме того, ещё ведь надо было уломать на эту сомнительную авантюру их младшего супруга, только вернувшегося из Мира Живых после шестимесячного отсутствия. И уже эти два условия переводили ставку в разряд невыполнимого, опустив мелкие накладки, такие как, например, неожиданное появление слуг, пришествие выскочек с Олимпа, негаданный визит Рипера и тому подобная чепуха. А вот Киллера совсем ничего не волновало, кроме как возможность повеселиться и развеять скуку. Абсурдный спор? Его обожаемое хобби, особенно если он с одним из мужей. Если уж это как-либо связано с их маленьким младшим супругом, то у привратника сносило последние тормоза. У этого ненормального они вообще изначально были? Его супруги единогласно проголосовали бы за их полное отсутствие с самого начала. Как оказалось, всё было не так уж и сложно, играя на руку Киллеру. В связи с наплывом дел, простым языком — трупов, по наступлению осени Найтмер почти постоянно отсутствовал в замке, оставляя мужей предоставленными самим себе, а только вернувшийся Кросс слонялся по коридорам, когда не отсыпался в родной и отчасти спокойной обстановке. Подкараулить его и затолкнуть в тронный зал — проще простого. Монохромный словно сам напрашивался на то, чтобы его затащили в более-менее укромный угол. Поправляя сбившуюся от бесцеремонных рывков тогу, бог Процветания смерил Киллера непонимающе-раздражённым взглядом, в котором недосып и усталость с огромным перевесом подавляли желание активно наподдать дорогому супругу за столь фривольные и неподобающие для бессмертных действия. Не то чтобы лёгкая, светлая ткань с самого начала многое скрывала, но фасад скромности ещё сохранялся, удерживаемой белоснежную — хотя после манипуляций Убийцы уже не особо— тогу на одном плече золотой брошью. — Чтобы ты не намеревался мне сказать, я просто хочу спать, Киллер. У меня нет сил и желания ходить и отлавливать с тобой сбежавшие души, не выпускать которых в мир живых является твоей непосредственной обязанностью. — твёрдо сказал монохромный, складывая руки на груди. Ах, так мило! Невесть как затесавшийся в царство мёртвых Бог Процветания начинал понемногу перенимать их привычки! Изящные косточки, окруженные аурой лёгкого фиолетового сияния так и притягивали к себе чужой взгляд в этом мрачном полумраке подземного царства, словно одним своим существованием напоминая окружающим и конкретно супругам об иной природе их младшего, не принадлежащего этому тёмному месту. — Что же ты так, Крисс-Кросс? — мягко протянул Убийца, захлопнув за собой огромные двери тронного зала и подходя ближе к божеству. — Неужели я не могу просто соскучиться по моему дорогому мужу? — обида так и сквозила в его словах и виднелась на наглом лице. — Мы ведь полгода не виделись, а сразу после прибытия ты целыми днями только и делаешь, что спишь. Будь на месте Киллера кто-то другой, он бы и мысли себе позволить не смог о том, чтобы как-то прикоснуться, а тем более опорочить настолько чистое, священное создание. Но, увы и ах, этот скелет был из тех, кто хотел бы видеть монохромного распятым на простынях или ещё где, разбитым похотью, перепачканным в слезах наслаждения и других сомнительных разноцветных жидкостях. Так что да, он не чувствовал ни капли угрызения совести, загоняя Бога Весны в угол, словно тот был его личной добычей, в плоть которой не терпелось поскорее вонзить клыки. — Ты? — насмешливо фыркнул Кросс, чувствуя настрой супруга и внутренне смущаясь, но на поверхности сохраняя идеально недосягаемое и холодное выражение. — Соскучился? Киллер, мы оба знаем, что ты — безэмоциональная каменюка с ужасной привычкой играть на публику. Если бы ты просто соскучился, то устроил бы из этого целое представление. — спокойно разъяснил он, великодушно снося вторжение цербера в своё личное пространство. — А тут лишь мы одни… Что ты задумал, псина блохастая? Наконец-то видно влияние молодого возраста и общения с «сомнительными элементами», то бишь кучкой существ из подземного мира. А то после полугода на Олимпе, Кросс вновь начал вести себя как те высокомерные, чопорные гады. — Ты так хорошо меня знаешь, Крисс-Кросс. — клыкасто усмехнулся Убийца, нисколько не теряя лица от столь скорого своего разоблачения. — Я правда польщён. Приблизившись к юному богу вплотную, Киллер крепко сжал его запястья, толкая спиной назад, бесцеремонно перенося их обоих на несколько метров, так чтобы таз монохромного приземлился аккурат на святую святых — мягкие голубые подушки трона Бога Подземного Мира. Ох, сейчас они совершали самое настоящее богохульство, но внутри так весело играло лёгкими бабочками волнение и предвкушение. — Ты ведь позволишь мне взять тебя? — бесстыдно пошёл напролом Убийца, слишком уж ему нравилось, как от столь прямолинейной похабщины высокородный фасад с младшего падает, открывая фиолетовые скулы и блестящий смущением взгляд. — Уверен, шесть месяцев воздержания дались тебе нелегко. Переведя дух от такого неожиданного перемещения в пространстве, Кросс поморщился и посмотрел на Убийцу снизу вверх, пытаясь освободить свои руки. Но нет, тот держал их крепко, словно кандалами прижимая белоснежные кости к чёрному мрамору подлокотников. Не вырваться, не сбежать от очередной игры. — И почему же я сразу не догадался, похотливая ты псина? — словно окончательно разочаровался в нравственном образе (на самом деле он с самого начала знал о его отсутствии) одного из супругов, вздохнул монохромный, обречённо откинувшись на спинку трона. — Зачем ты подкараулил меня именно здесь? Что-то ведь кроется за этим. Обычно это табу не нарушал даже ты. — он растянул рот в снисходительной улыбке, увиливая от прямого согласия, однако не давая решительный отказ. Судя по цепкой хватке, Киллер всё равно так просто его не отпустит и доведёт дело до конца. На Олимпе пришли бы в ужас от такой наглости низшего божества. По их мнению, Цербер только и годился, чтобы вечность сторожить врата в Царство Мёртвых. Но Кроссу нравился Убийца, и его тараканы тоже, так что, несмотря порой на огромный стыд, он был готов участвовать во многих предложенных играх. — Твоя головка слишком умная для твоего же блага, Крисс-Кросс. — рассмеялся Киллер, склоняясь и проводя языком по шейным позвонкам младшего. За столько времени все тщательно оставляемые пятью ртами отметины полностью сошли, что довольно раздражало. Хотелось поскорее вновь раскрасить эту очаровательную шейку и плечи в фиолетовый, щедро пустив в ход клыки. Но, увы, в данный момент у них не слишком много времени, кто знает, когда в этот раз вернётся яблочный. — Допустим, — мурлыкнул цербер, потираясь скулой и словно невзначай размазывая обсидиановые «слёзы» по белой ткани, — я заключил с младшим богом судьбы одно очень занимательное пари, наградой за которое будет возможность трахнуть его в истинном обличии. — И долго ты уламывал этого самого «младшего бога судьбы»? Что же потребуется от тебя, в случае проигрыша? — нисколько не удивился Крест, упираясь ступнёй в пах Убийцы, возможно отталкивая, а возможно дразня. Кросс ещё не определился. Всё зависело от того, что же выпадет на шкурку дорогого супруга в случае проигрыша. Киллер тихо зарычал, слабо двигая бёдрами, тем самым потираясь о ногу монохромного. Не имея привычки носить сандалии Крест голыми косточками чувствовал, как под тонкой тканью пробуждается чужая магия, обретая уже вполне определённую форму. Поддаваясь игривому настроению и смелости Кросс даже усилил нажим, неторопливо проводя по неону от основания к головке и обратно, под сопровождение уже куда более громкого урчания. Ещё довольно молодой, не обросший той непробиваемой стеной самоуверенности, свойственной остальным бессмертным, Кросс, в конце концов, не смог остановиться от того, чтобы не вспыхнуть ярким румянцем на скулах, не способный надёжно удерживать собственные истинные чувства внутри. — В этот раз честно, — с томным придыханием ответил Убийца, чуть крепче стискивая чужие запястья. — это не я первым начал, лишь согласился на чужие условия. А что до меня… А, бессмыслица какая-то, ошейник и запрет на слова, лишь лай. Киллер потёрся носовой косточкой о шею монохромного, наслаждаясь лёгким растительным запахом, прочно укоренившимся на костях. Покрывая позвонки незначительными царапинами, он снова толкнулся в ступню Креста, побуждая поскорее принять решение. Они ведь не могут провести здесь весь день.  — Как бы заманчиво не было предложение Эррора, — хмыкнул Кросс, неуклюже отдёргивая ногу, больше не способный выносить смущение, словно вместо чужого паха прикоснулся к обжигающему огню. — ты даже простым лаем сможешь вывести из себя. Так что твоя награда звучит более выгодной. Я помогу. — вынес он свой вердикт, сжимая бёдра и стараясь не обращать внимание на манипуляции со своей шеей. — Отлично! — довольно воскликнул Киллер, отпуская руки монохромного, но тут же подхватывая его под колени, вновь раздвигая бёдра и закидывая ноги на свой таз. — Нам всего-то надо заняться сексом на этом троне так, чтобы Найт ничего не узнал! Получив утвердительный ответ, зная, как сильно монохромный не любил отказываться от своих слов, Убийца больше не видел смысла утаивать о «слоне в комнате», а именно — непосредственно об условиях маленького пари с Дестроем. — Вы как всегда ужасны, почему было нельзя спорить, например, о том, что пробежишь Подземный Мир спиной вперёд или ещё что-нибудь… — тяжело вздохнул Кросс, натягивая подол туники обратно на свой таз, дабы немного прикрыться. Иногда Крест не понимал, каким образом Найтмер — серьёзный, уравновешенный и расчётливый Найтмер сошёлся с такими несносными личностями. Но потом… Самостоятельно пожив в Царстве Мёртвых несколько месяцев, Кросс осознавал, что без хаотичной энергии Цербера и трёх Богов Судьбы, периодически наводящего хаос Бога Смерти, это место было бы ужасно унылым и скучным. Не было ничего удивительного, что после долгих веков в такой обстановке, Кошмар потянулся к тем, кто мог разогнать серость.  — Это перестало быть интересным ещё пару столетий назад. — предельно честно прояснил Киллер, беспечно пожав плечами. Всю территорию Мира Мёртвых они знали как свои пять пальцев, способные пересечь его не только спиной вперёд, но и с закрытыми глазами. После трёх сотен раундов волей не волей, а любой маршрут выгравируется на подкорке. Что чувствовать по поводу спора, Крест не знал. Можно ли скрыть нечто такое от Бога этого места? Это вообще выполнимо? Кошмар всегда щепетильно относился к своему личному пространству, а особенно к тронному залу, своему кабинету и библиотеке. Хотя последняя уже пострадала в пылу страсти, а от Найтмера они тогда получили неслабо, стоило ли испытывать судьбу? Если подумать, это ведь сама Судьба, в лице одного из своих Богов, судя по всему, испытывала их. — Где сегодня Найтмер? — решил уточнить перед принятием окончательного решения Кросс, просчитывая возможные последствия своих действий. Монохромный всё ещё немного побаивался этого древнего Бога Подземного Царства, чтобы идти против его воли, пусть и в такой, в каком-то смысле не значительной в масштабах всего мира, мелочи. Кросс был выращен в параноидальной охране и предрассудках большинства других Божеств, настроенных скептически в отношении Найтмера и его супругов. Конечно, потом он узнал их лучше и избавился от взросщенных ярлыков, но со своим синдромом хорошего мальчика поделать ничего не смог. — А, поднялся на собрание древних стариков, вести какие-то скучные дела. — беззастенчиво выдал сегодняшнее расписание владыки сторожевой пёс, между делом вытягивая ткань туники из хватки тонких пальчиков, не тронутых тяжёлым трудом. Если в младшем и были какие-то изъяны смертной жизни, то благодаря удушающей заботе Инка они были давно отшлифованны, стёрты и благополучно забыты. В своей местами безумной заботе радужный был чрезвычайно тщателен. Например, когда чуть не разнёс подземный мир, стоило монохромному лишь заглянуть в гости. В чём-то его можно понять, кто бы не побоялся пускать своё чадо в логово к волкам. Или когда весь Олимп стоял на ушах, ходил на цыпочках и старался лишний раз не дышать во время ссоры Роллера и Дрима, стоило последнему одобрить брак Кросса и брата. Отличали Креста от безупречной фарфоровой куклы лишь двухцветные зрачки да алый росчерк молнии под правой глазницей. — Хорошо, только быстро. — фасад серьёзного небожителя, который и так не мог никого убедить, окончательно рухнул, открывая настоящий возраст, юношескую беззаботность и податливую мягкость. (Если бы Киллер был богом, то точно олицетворял безответственность и глупые поступки, если судить по тому, с какой лёгкостью он подбивал окружающих на сомнительные авантюры). — Всё для нашей дорогой королевы. — усмехнувшись, покладисто согласился Убийца. Цербер опустился на колени и с комфортом, насколько это возможно на холодном полу из каменных плит, устроился между бёдер монохромного, скользнув взглядом бледных, не заметных большинству, зрачков по чистым костям. Как бы мило и восхитительно они не выглядели, хотелось поскорее вернуть многочисленные метки, чтобы разрушить этот невинный образ. Словно слыша зашедшие не туда мысли любовника и сегодняшнего партнёра по преступлению, Кросс окружил кости маной, давая ей осесть и сформировать мягкие бёдра и живот. Как у истинно избалованного молодого бога, лелеемого своими опекунами, старшими товарищами, а потом и супругами фигура монохромного имела приятную пухлость и округлость. Последние особенно любили это, ведь Кросс напоминал свежую, мягкую булочку, которую можно тискать, а она лишь будет на всех смущённо пыхтеть. Киллер тут же уткнулся лицом в промежность Креста, вырывая из него удивлённый вскрик, эхом отразившийся от высоких каменных стен и потолка. Вторя довольному урчанию, гибкий язык скользнул по большим половым губам, раздвигая и первым делом добираясь до головки клитора, чтобы с самого начала безжалостно терроризировать маленькую чувствительную горошину. С этого момента Кросс уже никак не мог отказать, заводясь после нехитрой ласки. — Это… Не выглядит… Б-быстро, знаешь ли… — прохныкал между скулением монохромный, в чувствах скребя фалангами по подлокотникам трона. Как хорошо, что Найтмер обладает драматичностью. Камень, из которого сделан трон, в отличие от древесины, не так легко повредить. Уже потом Кросс вспомнил о шёлковой подушке, на которой так удобно оказалось сидеть. Вот она не отстирается. Только сжигать, если они действительно не хотят, чтобы владыка узнал о их небольшой выходке и непотребном поведении на его рабочем месте. Киллер не дал младшему супругу вдоволь вновь взвесить разные сомнения, аккуратно втягивая головку клитора в рот и игриво посасывая, словно медово-цветочную конфету. Кросс томно застонал, рефлекторно приподнимая ноги и зажимая между бёдрами привратника в Мир Мёртвых, теперь даже при всём желании не давая тому отстраниться. Хотя Убийца совсем не возражал против такого мягкого, упругого плена плазмы. Подключив к делу язык, то играя с кусочком плоти самым кончиком, то вплотную прижимая и потирая её же, Киллер огладил кончиком большого пальца подтекающий вход. Несмотря на нестабильную ситуацию, с ним он не торопился, только подтвердив достаточную расслабленность и влажность, вставляя внутрь указательный палец. Да, внутри было также узко и жарко, как он помнил, словно и не было этих шести месяцев разлуки. Убийца быстро вошёл в привычную колею, доводя младшего супруга до исступления своим языком. Кросс уже не мог думать о том, что его непотребное поведение не подобает молодому богу, что его смазка испачкает светло-голубые подушки, что их возможно вот-вот поймают. Хотя нет, о последнем он как раз-таки думал, но немного в ином ключе. Найди их сейчас Найтмер, что бы он предпринял? Самый очевидный вариант, что он бы разозлился и начал ругаться, наказав обоих. Но, ох, то второе, такое маловероятное, но желанное развитие событий, где Кошмар всё также находит их, но вместо того, чтобы злиться и сходить с ума, присоединяется. С тех пор, как монохромный вернулся, Бог Подземного Мира, кажется, не находил времени отдохнуть и поспать, что уж говорить о забавах с супругами. — Думаешь о чём-то приятном, Крисс-Кросс? — снисходительно посмеялся Убийца, отстранившись от нежных складок киски, напоследок проведя языком по всей длине между малыми половыми губами. Там, где был один палец, уже проскользнул второй, а вскоре и третий. Под очевидные в гнетущей тишине тронного зала, помимо лёгких стонов Бога Плодородия, влажные хлюпы смазки, ловкие фаланги растирали нежные стенки, иногда раздвигая и растягивая их, чтобы тёплое, влажное нутро стало совсем мягким для более приятного проникновения. — Ничего подобного, Киллер. — стыдливо просипел Крест, прижимая к челюстям ладонь, чтобы хоть как-то заглушить неподконтрольные стоны. Убийца только вновь смеётся над бесполезным отрицанием, игриво задевая языком натянутые пальцами края дырочки. Плоть такая нежная, шелковистая, даже тут имея тот неповторимый растительный аромат, который всюду сопровождал монохромного. Он никак не мог насытиться этим, собирая с киски и собственных костей подтёки фиолетовой влаги, словно нектар с цветка. — Готов, Кросс? — с долей нетерпения спросил Киллер, выпрямляясь и успевая вклиниться между бёдер, пока стеснительный супруг не успел вновь зажаться. — Собираюсь показать тебе, как сильно скучал все эти долгие месяцы. Убийца порывисто стащил с тазовых костей набедренную повязку, открывая уже взбудораженный близостью с Богом Плодородия член. Но как бы не терпелось Церберу наброситься на молодого монстра, как бы не поджимало время, он терпеливо ждал разрешения, покрывая чужие плечи и шею клевками быстрых поцелуев, иногда не выдерживая и оставляя тут и там укусы. — Г-готов, я готов... — стараясь совладать с прерывистым дыханием, произнёс Кросс, обвивая руками шею старшего. — Хватит дразнить! — почти отчаянно добавил он. Ничто не способствовало спокойствию монохромного. Тёплая близость супруга, собственное полугодовое воздержание, предвкушение и страх оказаться застуканными на месте преступления. Крест подкрепил свои слова, вскидывая бёдра, прижимаясь киской плотно-плотно к горячему члену, и оцарапывая загривок Киллера. Внутри уже всё дрожало и пульсировало, стекая по промежности каплями смазки, которые всё равно собирал так дразняще неторопливо трущийся о нежные складки неон, не давая тем пролиться на подушку. — Любой ваш каприз, господин. — со снисходительной напыщенностью рассмеялся Убийца, наконец, толкаясь головкой в обжигающие, мягкие объятия пурпурной киски. Хмурящийся от такого обращения Кросс хотел было что-то сказать, но любовник точно подгадал момент, так что из приоткрытого рта вырвался лишь протяжный, нежный стон. В отличие от резкости и хаотичности Киллера, в этом он был неспешен, плавно заполняя своей тёплой магией пульсирующее от взволнованного тока маны лоно. Это ощущение можно сравнить разве что, когда вступаешь в тёплые объятия весны после колючей зимы. Кросс трепетный и милый, покорно принимающий с тактильным голодом всё, что супруги способны дать. — Так хорошо справляешься, принимая меня, Крисс-Кросс. — довольно мурлыкает Цербер, едва войдя на половину члена, тут же двинувшись обратно, вырывая жалобный стон. — Отрицай сколько хочешь, но ты тоже скучал по нам. Скучал по мне. — лицо с пустыми глазницами так и лучилось тщеславием. От скромности Убийца точно не умрёт. Порой действительно хотелось дать беспардонному любовнику хотя бы по лицу, такое случалось. Но также он делал жизнь в тусклом Мире Мёртвых яркой и хаотичной. Интересно, платят ли ему за ставку шута? Чёрт, Кросс, хватит думать о всякой бесполезной ерунде, он заметит отвлечение и… — Мм, Кросси, ты ещё с нами? Или удовольствие уже доставило тебя на небеса? Передавай там привет Найтмеру и попроси не торопиться. — усмехнулся Киллер, сжимая в лапах пухлые бёдра, в какие-то моменты даже разминая упругую плазму, словно кошка. Оставив внутри отчаянно сжимающейся вокруг ничего киски лишь головку, неторопливо растирая мягким покачиванием особенно чувствительный ободок стенок после входа, Убийца любовался исказившимся в возбуждении и злости личиком монохромного. В такие моменты, оно становится по-детски открытым и бесхитростным, демонстрируя все эмоции и мысли своего хозяина. Сиреневое, с крупинками слёз и затуманенными наслаждением зрачками — настоящее произведение искусства, если кто спросит мнение Киллера. Наигравшись достаточно, Убийца рычит, не способный сдерживать некоторые свои звероморфные нотки, впиваясь в мягкие бёдра любовника когтями. Он больше не сдерживается, одним мощным рывком проталкивая член на всю длину, пока не раздался пошлый шлепок кости о влажную магическую кожицу. Пурпурная плоть сглаживала алое сияние, но Киллер всё равно явно мог видеть очертание своего неона под толщей магии. Монохромный кричал, прогибая спину и царапая острыми фалангами плечи супруга, когда обжигающий теплом член бесцеремонно раздвигал его стенки, чтобы потом выскользнуть почти полностью и вновь резко вбиться в внутрь. Убийца брал Бога Плодородия быстрыми, грубыми рывками, вжимая младшего в каменную спинку трона каждым толчком. Ничего не предвещало беды, шалость едва удалась, но: — Так-так-так, — громом среди ясного неба раздался знакомый мрачный, бархатистый голос, мурлыканьем отражаясь эхом от высоких каменных сводов. — вы посмотрите на них. Кажется, в замок забрела парочка похотливых кроликов. Такая привычная тьма сгущалась вокруг мраморного постамента трона и застывшей пары на нём, скрывая собой даже робкий свет факелов, пока в темноте не вспыхнул знакомый голубой свет зрачка, а уже вокруг него не проступили очертания монстра. Мрак исчез, словно его не было, оставляя после себя лишь угрюмого хозяина здешних мест. — Х-хозяин, ты рано вернулся. — неловко усмехнулся Киллер, быстро сумев совладать с шоком и голосом. В отличие от напарника по преступлению, монохромный стал совсем фиолетовым, плотно сжимая зубы и безмолвно желая провалиться под землю. То, чего он так боялся и жаждал случилось, но как же внутри всё поджималось от страха. Убийца, издав едва слышное шипение, тоже почувствовал напряжение Кросса, когда и так тугие стенки сжали член ещё крепче. — Я могу вернуться домой тогда, когда пожелаю. — скептически фыркнул Найтмер, плавно, неторопливо, словно каждым шагом отмеривая последние мгновения чужих жизней. — Чего не скажешь о том, где вы можете заниматься любовью. Три табу, было всего три места, которые я запретил. — глухо прорычал глубоким голосом он, обвивая лозой тьмы шею Убийцы, лишь предупреждающе придушивая. — Мой личный кабинет, тронный зал и библиотека, но вы, видимо, возомнили, что правила созданы для того, чтобы их нарушать? Цербер откровенно млеет от удушающего присутствия Кошмара, от его злости, от удушения, заливаясь тусклым румянцем и едва не свешивая язык, подобно самой настоящей, обычной псине. Будь в этом облике хвост, ещё бы и им вилял от радости. Чего не скажешь о дрожащем, не спешащим поднять взгляд Кроссе. Он не хотел видеть разочарование во взгляде старшего Бога, а что ещё хуже? Презрение. Это полностью разобьёт Кресту душу. — О, Кросс, что такое? — неожиданно смягчился Найтмер, мягко сжимая белый подбородок и ненавязчиво принуждая монохромного поднять голову, а потом и взгляд. — Я не сержусь на тебя. Знаю, им бывает довольно трудно отказать. Лишь недоволен, что, кажется, мои слова в этом замке пустой звук. Вы знаете, что следует за преступлением? Наказание. Негатив мягко и терпеливо относится к младшему Богу, в противовес тому, как жесток и холоден он к Киллеру. Яблочный знает, когда и как относиться к каждому, все пороки и слабости своих мужей. Ничто не могло скрыться от всевидящего ока. — В нашу защиту могу сказать, что идея принадлежала Эррору. — с кривой ухмылкой просипел Убийца, ненавязчиво встряхивая бёдрами и толкаясь прямиком в одно из чувствительных местечек, заставляя расслабившегося от мягкости Кошмара Кросса вновь застонать. Всё, лишь бы смутить бедолагу, который ещё сильнее пожелал скрыться в какому-нибудь углу и не вылазить оттуда ближайшее столетие. Не чтобы Найтмер мог злиться на проявляющего своё наслаждение монохромного. — Я приму эту информацию к сведению. — безразлично ответил Негатив, коротко целуя младшего Бога в уголок рта. — Но не думай, что получится избежать наказания. Рычащего Убийцу буквально оттаскивают от Креста, заставляя вновь опуститься на колени чуть поодаль. Кросс раздосадованно постанывает, когда член покидает его жаждущую, всё ещё возбуждённую киску. Но он не успевает толком расстроиться, когда Найтмер поднимает младшего супруга, переворачивая подушку чистой стороной и устраиваясь на троне. Монохромного поместили на царские колени, прижав спиной к груди, мягко поглаживая по животу, то и дело дразняще задевая кончиками пальцев лобок. Кошмар не позволил Богу Плодородия долго грустить, занимая то место, которое ранее принадлежало Киллеру. Его странный, похожий на одну из четырех лоз, член скользнул в раскрытую киску, медленно, но неотвратимо заполняя каждый сантиметр нежного нутра под мягкие стоны-всхлипы Кросса. В сравнении с Убийцей, Найтмер был гораздо больше, едва не переполняя трепещущее лоно. Поймав взгляд пустых глазниц Цербера, Негатив хищно усмехнулся и обвил усиками бёдра младшего супруга, до предела раздвигая их, демонстрируя наполненную до отказа киску и стекающие по оставшимся снаружи сантиметрам плоти фиолетовые капли. Судя по тому, как жадно Киллер сглотнул, зрелище оказало нужный эффект. Найтмеру ничего не стоило использовать почти несоображающего монохромного как игрушку, с лёгкостью поднимая его, только чтобы насадить обратно, вдавливая член в мягкую, нежную глубину. Крест от этого издавал такие восхитительные, томные стоны, доверчиво прижимаясь к старшему супругу. — Убери этот беспорядок. — хладнокровно, словно это не на его члене сейчас разваливается от удовольствия Кросс, приказал звероморфу Кошмар, притягивая его ближе. — Не хочу портить подушку ещё сильнее. Надеюсь, её ещё можно спасти. В итоге Убийца вернулся к тому, с чего всё начиналось, с излишним для наказанного энтузиазмом припадая к соединению голубой и пурпурной магии, бесстыдно скользя языком то по одной, то по второй, ловко собирая капли смазки. Не то чтобы он был совсем хорошим мальчиком. Пускай Киллер и не получал прямого разрешения, но никто и не запрещал ему касаться больше, чем просто чистка. Он этим откровенно пользовался, разрываясь между тем, чтобы дразнить короткими мазками набухший комочек головки клитора и спускаться к чёрным тазовым косточкам, там, где они соединялись с неоном, уже с куда большим нажимом вылизывая этот переход. — Всегда пытаешься отгрызть больше, чем тебе дают. — с фальшивым разочарованием покачал головой Найтмер, натягивая лозу, сжимающую шею Цербера, практически вжимая того лицом в соединение тел, пачкая бледную надкостницу голубыми и фиолетовыми мазками. Убийца воспринимает эти слова как самый искренний и красивый комплимент, усмехаясь в ответ. Благодаря неспешному ритму толчков Кошмара, он даже имеет наглость протиснуть язык в уже заполненный вход, сильнее натягивая опухшие края дырочки. Жалобный стон Креста служит ему достойной наградой, несмотря на напрягшуюся на шее лозу. Контролируемое удушение приятно туманит разум. На его фоне болезненная пульсация возбуждённого члена всё ярче. Это и есть самое настоящее наказание. Когда они уже до предела заведены, Найтмер только начинает разогреваться и пока что развлекается, неторопливо играясь с ними обоими. Одна из лоз обвилась вокруг члена Убийцы, даря крепким сжатием желанное облегчение, но затем издевательски пережимая кончиком основание. Так в неспешной агонии прошли десятки минут, прежде чем Кошмар не довёл любовников до исступления, когда Кросс мог только хныкать, а Киллер всё больше терял контроль. Его душа превратилась из привычного круга в сердце, а в глазницах зажёгся голодный взгляд белых зрачков. Настоящий зверь. — Посмотри на себя. — усмехнулся Негатив, кончиком усика поглаживая приоткрытые челюсти Убийцы, собирая дорожки слюны. — Такой неряшливый, дикий щенок… Ты уже не способен думать ни о чём другом, кроме этой киски. Вновь оттащив натурально взвывшего Киллера, Найтмер просунул пальцы рядом со своим членом, сильнее растягивая дрожащие края, демонстрируя немного пульсирующей глубины, сжимающей голубую плоть. Маленькое тело Цербера замерло и напряглось, как натянутая струна. Нужно совсем немного, чтобы она сорвалась. — Взять. — хладнокровно приказал Повелитель Мира Мёртвых, коротко целуя податливый рот монохромного. Почувствовав ослабление хватки усиков тьмы, Киллер одним прыжком оказался у трона, вклиниваясь между двумя парами раздвинутых бёдер. Хватая фиолетовые бока, собственнически впиваясь когтями в упругую плазму, чтобы уже наверняка не оттащили, Убийца с утробным рычанием неряшливо, резко ворвался в уже занятую киску, непреклонно растягивая ту. Кросс закричал, чувствуя, как его тело постепенно подстраивается под два члена. Такое подавляющее ощущение наполнения, почти болезненное, стирающее последние крохи хладнокровия и способность вразумительно думать. Теперь Найтмер совсем остановился, по факту позволяя разошедшемуся Убийце делать всю работу и трахать их обоих. — И почему ты не проявляешь такого энтузиазма, когда дело касается работы? — прищурившись, с искрой мягкости рассмеялся над сосредоточенным лицом Убийцы Найтмер. Цербер только что-то проворчал, ткнувшись в шею Креста и тут же впиваясь клыками в нежные позвонки, оставляя глубокую отметину, под надрывный крик того. Бёдра Киллера двигались резко и быстро, вколачивая в нежное нутро алый член, вжимая голубой, который так и норовил обвиться вокруг, в нижнюю стенку. Кросс, милый, чувствительный и нежный Кросс, вынужденный терпеть шесть месяцев воздержания, не выдержал первым, с хныкающими, обрывистыми стонами задрожав в мощном оргазме, брызгая фиолетовой смазкой. Его дрожащая киска сжалась вокруг двух членов крепкой хваткой, что стало последней каплей для выдержки Киллера. Войдя на всю длину, до пошлого шлепка костей о плазму, Убийца с рычанием кончил в сосущую глубину, вжимая Кросса в Найтмера. Тот единственный остался безразличным, хотя и его идеальный образ дал трещину, пропуская на тёмные скулы пыль голубого румянца. Киллер отшатнулся, падая на колени, пытаясь восстановить сбитое дыхание, но не в силах отвести взгляд от мокрой киски Кросса, из которой по голубому члену медленно стекали капли его спермы. Даже просто наблюдая за этим, Цербер почувствовал, как едва обмякший неон вновь дёрнулся от определённого интереса. — Х-ха, видимо, я проиграл этот спор. — напряжённо, но счастливо усмехнулся Убийца, принимая вальяжную позу, даже не пытаясь прикрыться. — Но надо довольствоваться малым, по крайней мере, я трахнул Кросса! — Именно. — фыркнул из тени ещё один знакомый снисходительный голос, когда его обладатель вышел на тусклый свет. — Поэтому с этого момента ты лишь тяфкаешь. Разве не замечательно? Эррор крутил на пальце ошейник, имеющий издевательски яркий цвет фуксии. В полумраке Подземного Мира, на белых костях он будет сразу же бросаться в глаза, выбиваясь из общей траурной атмосферы. — На самом деле, — задумчиво протянул Найтмер, массируя слегка округлившийся живот обессиленного Бога Плодородия. — я не могу молчать в подобной несправедливости. Эррор, разве ты мошенник? То, что ты сделал условие вашего небольшого спора практически непостижимым, ещё можно понять. На то это и вызов. Но откровенный обман? Ты ведь предупредил меня, а значит, сфальсифицировал конечный результат. — с каждым нарочно скучающим словом Царя Киллер становился всё счастливее, а Ошибка злее, даже немного синея от стыда и ярости, что его обман оказался раскрыт. — Это либо аннулирует договорённость, либо накладывает штрафные санкции. Кошмар кажется до бешенства отстранённым, продолжая неторопливо поглаживать млеющего от невинной ласки монохромного. Словно независимый судья на слушании, принимающий то одну, то вторую сторону в зависимости от фактических доказательств. Никакого фаворитизма, лишь расчёт. — Киллер, как пострадавшая сторона, ты можешь выбрать выход из этой ситуации. — снисходительно обратился к зооморфу Негатив, плавно спуская руку вниз и касаясь головки клитора, под судорожный вздох Креста. Все присутствующие прекрасно знали, что потребует Убийца. Дестрой вспыхнул от возмущения, но не мог перечить самому Найтмеру, а поэтому прожигал взглядом Киллера, ухмылка которого от такого становилась только наглее. Можно сказать, своей злостью Эррор только подталкивал его. — Я хочу свою награду, что причиталась мне по случаю выигрыша. — усмехаясь прямо в лицо младшего Бога Судьбы, произнёс Убийца. — Да будет так. — даже не уточняя деталей, провозгласил Найтмер. — Даст, Хоррор. — и не надо было, он знал всё с самого начала. Во истину как про него ходила молва среди жителей Олимпа и смертных — ужасно справедливый, но вместе с тем жестокий и расчётливый. Кошмар никогда не оставит себя в дураках, извлекая из любой ситуации максимальную выгоду. Названные появились словно черти из табакерки. Тьма зала могла укрыть в своих объятиях многих, что уж говорить о парочке-другой монстров. Под недовольство Эррора, это трио слились, становясь тем самым легендарным Цербером, исполинским псом с тремя головами, чей взгляд трёх пар глаз был пристально направлен на одного Дестроя. — За всё даётся по заслугам. — с торжествующим оскалом тянет Убийца, склоняя голову к Ошибке. — Как хорошо, что справедливость восторжествовала. — безэмоционально хмыкнул Даст. Цербер хищно кружил вокруг младшего Бога Судьбы, постепенно сужая круг. Не то чтобы мифический пёс был размером с гору, в холке равняясь остальным супругам, но на смертных производил неизгладимое впечатление. Если привыкнуть, это уже не кажется чем-то диким. Тем временем Кросс просто вжался в Найтмера, желая спрятаться. Как долго все они наблюдали? С самого начала? Как же смущает! Кошмар конечно пытался утешить самого младшего из них, поглаживая по грудине и животу, но покровительственная ласка скорее только заземляла и напоминала о реальности ситуации. Всё время за их сексом наблюдали, будто за каким-то представлением. — Ублажи наш взгляд, Эррор. — чарующе рыкнул Киллер, положив морду на плечо Ошибки, когда массивное звериное тело замерло за его спиной. — Тебе стоит растянуть себя. — вкрадчиво посоветовал Хоррор, проводя широким языком по чёрной, украшенной синими полосами скуле. Дестрой дрожал, объятый жаром звероморфа в этом холодном мире. От глубокого голоса с рычащими нотками его ноги подгибались, грозясь вот-вот позорно уронить на пол. Как бы Ошибка не вздёргивал гордо голову, ощутимый толчок морды Даста всё же ставит его на колени. Их обожгло болью от столкновения с мраморным полом, но это было ничто по сравнению со страхом и постыдным предвкушением. Пёс грузно опускается позади, сворачиваясь вокруг молодого Бога Судьбы полукругом, подпирая тонкую спину своим боком. Три пасти с огромными клыками легко срывают тогу с тёмных костей, открывая их стольким взглядам. Даже Дестрой не может сопротивляться воле Найтмера, а раз сейчас Цербер двигается по указке, значит, и ему тоже следует. Всё сильнее заливаясь синим с вкраплением золота румянцем, Эррор формирует живот и бёдра, опуская руку между ними. Под пристальным вниманием стольких монстров, тонкие пальчики растирают нежные, неряшливо выглядывающие между внешними губами большие внутренние складки, растирая по ним выступившую из лона смазку. Но если глючный думал, что Цербер будет смирно дожидаться нужного момента, то крупно ошибался. Три языка скользят по разным местам, безошибочно находя чувствительные местечки и стимулируя их, будто подгоняя. Синие полосы «слёз», хрупкие плечи, свободная ладонь. Пушистый хвост неподалеку бьётся о пол от удовольствия, щекоча кончиком бедро Глюка. Помимо этого хвоста, прямую заинтересованность трёхмордой махины выдавал собачий член, острой головкой упирающийся в пухлый бок Эррора. Ошибка сглотнул густую слюну при попытке полноценно представить скрытый за бедром агрегат, опасаясь увидеть это напрямую. Даже от смутных образов его лоно жадно трепетало в предвкушении нового опыта. — Поторопись, Эррор, наше терпение не безгранично. — прорычал под руку Киллер, вбирая в рот пальцы глючного и обвивая их широким, плоским языком и посасывая. Огромные когти сторожевого зверя скрежетали по полу, словно в доказательство их с каждой минутой всё более истощающейся выдержки. Под эти холодящие душу звуки Дестрой втолкнул в себя сразу два пальца, прикусывая от нетерпения язык. Лоно податливо расступилось под вторжением, обхватывая костяшки мягкими стенками. — Заткнись. — шипит на виновника происходящего Ошибка, вынужденный вот так под всеобщим вниманием ласкать себя. Хотя, зачем спихивать вину на Убийцу? Это ведь глючный в первую очередь предложил это абсурдное пари, а потом и сам смухлевал, надеясь, что всё сойдёт с рук. Не получилось, не фортануло. Но Дестрой словно против воли, презрительно кривя своё прелестное личико, вскоре вытаскивает пальцы и вновь вводит их в киску, только уже сразу четыре. Вход жгло от резкой растяжки, но промедление себе дороже. Разводя пальцы внутри, натягивая стенки, Ошибка массирует одним из них чувствительное место, чтобы стимулировать более обильную выработку смазки. Иногда стоны-вздохи сдержать не получается и они, едва слышные, вырываются из рта. Им вторит рычание нетерпеливого Цербера, обдающего горячим дыханием мокрые от слюны кости. Казалось, осталось мало мест, где большие, шершавые языки ещё не успели коснуться. Киллер, очевидно, спешит это исправить, просовывая массивную морду под колено Эррора и проводя языком по влажным складкам и ладони, пальцы которой скрыты внутри. Несмотря на угрожающее шипение Дестроя, он даже и не думает отстраняться, продолжая свои неторопливые манипуляции, напоследок каждый раз вскользь задевая клитор. Как же хотелось съездить ему по башке, так, для профилактики. Чтобы наглый гадёныш не чувствовал себя абсолютным победителем. Хоррор и Даст не остаются в стороне, от мягкого вылизывания перейдя к тому, чтобы игриво мусолить чувствительные плечи и загривок клыками, оставляя после себя вмятины. Сторожевая псина всегда любила быть собственницей, даже Найтмер не избежал участи быть покусанным. — Хватит, достаточно. — безжалостно отзывается Кошмар, обхватывая корчащегося и елозящего Кросса за талию, не давая сбежать. До этого неподвижный голубой член вновь пришёл в движение, дав монохромному время отойти от оргазма. Теперь гибкая плоть неспешно извивалась внутри, неторопливо растирая чрезвычайно нежные и чувствительные после уже одного соития стенки. Негатив отличался терпением, просто наслаждаясь ощущением вокруг магии пульсирующего, сжимающегося на каждое движение нутра. — Что?! Этого мало! — почти взвизгивает Дестрой, стоически выдерживая удар, кажется, от Хоррора в спину. — Дай мне больше времени! Эррор практически рычит как тот же пёс, а бесстыдный Убийца лезет языком к пальцам, тоже проталкивая его в лоно, как бы оценивая проделанную работу. Результат проверки, видимо, показался ему приемлемым, так как теперь Ошибку подталкивали сразу три морды. Противопоставить что-то всем он уже не мог, чуть ли не заваливаясь на бок, едва успев вытащить из себя фаланги и упереться в пол. Со скрежетом когтей махина позади него сдвинулась, наваливаясь на хрупкого Бога всей своей не малой тушей, полностью накрывая монстра собой. Эррора хватают за загривок, почти насильно заставляя упереться коленями и предплечьями в пол. Цербер действительно не намерен церемониться с мошенником. — Разве у тебя не было достаточно времени, чтобы подготовиться к любому исходу? — клокочет насмешливо в одно слуховое отверстие Киллер. — Как всегда излишне самоуверен. — бесстрастно вторит Убийце Даст, опаляя дыханием другое слуховое отверстие. Хоррор, находящийся между этими двумя и держащий во рту шею чернокостного, лишь что-то рычит. Пёс переминается на лапах, то и дело подгребая передними Ошибку под себя. Горячий кончик члена раз за разом безрезультатно скользит по ягодицам и промежности. Это почти забавно, пока в следующий момент конусовидная плоть рывком не вонзается внутрь. Дестрой старается позорно не вопить, хотя жалкий скулёж всё же вырывается из его рта. Неон не то чтобы был неестественно большим, но его хватало, чтобы постепенно до предела растянуть лоно. Жжение от такой бесцеремонности только дополняло постепенно накатывающее удовольствие, выгодно сладкое с пряным послевкусием. Словно так любимый Эррором горький шоколад с острым перцем. С оживлением подле трона Найтмер тоже пришёл в движение, поднимая и снова опуская Кросса на свой член с помощью прохладных лоз. Одна из них же и не давала Богу Плодородия отвести взгляд или отвернуться, заставляя смотреть на представление. Цербер накрывал Дестроя так, что к зрителям они стояли боком. Лучшая точка обзора. Таким образом они могли видеть всё, ведь короткая светлая шерсть нисколько не скрывала маленькую фигурку под псом. Если бы монохромный сосредоточился, то мог также увидеть и темнеющий в аквамариновом животе сгусток члена, в резком, грубом темпе скользящий в мягкую магию. — Вы сволочи! Ох-х! — в сердцах кричит Дестрой, закрывая ладонью рот, как будто это могло остановить бурный поток восторженных стонов. — Учитесь спать с открытыми глазницами! Мва-а-ах! Я вам! Кха! Такую судьбу наплету! А-ах! Цербер лишь ответил на угрозы этого сладкого голоса насмешливым клокотанием смеха, подцепляя передней лапой плечо Ошибки, крепче фиксируя его тело под собой. Будто намекая — «сначала из-под нас выберись, сучка». На какое-то время они словно действительно пожалели партнёра, совершая толчки более плавно и сдержанно. Только вот стоило Дестрою расслабиться, как Цербер вновь сорвался, задавая темп беспощаднее прежнего. Пушистое отродье откровенно рычало, когда Ошибка пытался хоть как-то двинуться, поэтому ему пришлось просто смириться, сжимая бёдра и напрягая мышцы таза, плотнее обхватывая горячий член, в надежде, что любовники быстро удовлетворятся этой игрой. — Они выглядят такими счастливыми. — насмешливо хмыкнул Негатив, до упора насаживая Кросса на неон и упираясь подбородком в его плечо. Задыхающийся в стоне Крест мог бы поспорить с этим утверждением, если бы его не использовали как грелку для члена. Эррор с убийственным трио выглядели так, словно не знали, заниматься ли им сексом или перегрызть друг другу горло при первой же возможности. — Знаю, звучит как шутка. — мягко усмехается Кошмар, словно читая чужие мысли. — Но они выглядят довольно гармонично в своей стервозной, агрессивной страсти. Найтмер массировал чёрными изящными пальцами опухший от члена и остатков спермы фиолетовый животик, чувствуя, как от мягкой, заботливой ласки лоно монохромного пульсирует и поджимается. Такой чистый, невинный и неискушённый. Поистине жемчужина его маленькой коллекции любимых. Кросс сводит колени, поджимая пальчики на ногах и со стыдливой жадностью наблюдает за Цербером и Дестроем. В такт толчкам зооморфов Кошмар начинает растирать его клитор, вновь доводя чувствительного Бога Плодородия до оргазма. От крепкого сжатия Негатив, наконец, соизволил кончить следом, наполняя пурпурное нутро голубой спермой в пополнении к красной. Слыша стоны наслаждения монохромного, троица ускоряет свои толчки, во все пасти подвывая на весь тронный зал. Эррор просто рушится под звериным темпом, когда в своей погоне за удовольствием Цербер почти разрывает его лоно под себя. Под таким напором невозможно выстоять, несмотря на своё упрямство, Дестрой, в итоге, сдаётся, полностью принимая всё, что те могут дать его разгорячённому телу. — Хорошая сучка, превосходная работа, Эррор. — скалится в скулу Ошибки Киллер, слизывая крупинки слёз. — Полностью принимаешь нас, как будто это твоё настоящее место. Возмущение глючного монстра тонет в стонах, в беспощадных толчках, выбивающих из груди воздух и мраморную плитку из-под коленей. Но даже за всеми теми звуками, что предательски пропускал его рот, не могли остаться незамеченными отчётливые, громкие шлепки, с которыми большой член скользил по мокрому лону. Такая себе симфония пошлости и разврата наполняла комнату неповторимой атмосферой, которая не могла оставить зрителей равнодушными. — Мы любим и запомним каждый момент этой близости. — рычал Убийца, пока Хоррор и Даст собственнически грызли кости Эррора, оставляя глубокие, красноречивые метки. Цербер даже не старался сдерживать себя, после череды толчков до предела вжимаясь в мягкое лоно, изливая внутрь свой груз, словно в намерении оплодотворить младшего Бога Судьбы, словно самку на случке. Он издал леденящий душу вой, который бы поверг в бегство любого смертного, живого или мёртвого, напряжённо замирая, лишь едва заметно дёргая бёдрами, короткими рывками вталкивая семя ещё глубже в живот Дестроя. Под напором чужой магии, наполняющей живот, Ошибка сломался, кончая следом, подрагивая всем телом и издавая очень милые задушенные всхлипы. Горло просто перехватило от переизбытка чувств и ощущений, словно невидимый ком, позволяющий лишь сипеть и короткими глотками хватать обжигающий холодом воздух. Из него словно душу вытрахать пытались. Рухнул Дестрой в уже ожидающие руки Хоррора. В какой-то момент ужасающий страж Мира Мёртвых распался на трёх безобидных, с виду обычных монстров, которые окружили своего измученного любовника, даря объятия, ласку и поцелуи. Ошибка не остался без внимания, даже когда так называемое наказание подошло к завершению. — Ты молодец, Эррор. — уже с простой нежностью хвалил Киллер, покрывая поцелуями руку младшего Бога Судьбы. — Ты великолепен. — шло уже со стороны бесстрастного, но не лишённого заботы и любви Даста, сцеловающего остатки слёз на лице Дестроя. — Наш щедрый супруг. — гудел позади Ужастик, слизывающий с чёрного загривка остатки крови с мест укусов. Найтмер поднялся с трона, поправляя на себе тогу и подхватывая измотанного потрясениями и физической нагрузкой Кросса на руки. До чего красивая и гармоничная картина. Сам бессердечный, — ага, несмотря на количество счастливых мужей, — Царь Преисподней с юным, почти засыпающим Богом Плодородия на руках. Правда, Инку этого видеть всё же не стоит. Дрим не одобрит новое покушение на своего брата. Кто тогда займётся неблагодарной и грязной работой с душами смертных? Рипер с Дримом уже и без того зашиваются. — Мальчики, время отнести Кросса и Эррора в купальню. Вы сможете окатить их своей привязанностью чуть позже. — обратился к вьющимся вокруг едва не теряющего сознание после такого экстремального опыта Эррора Церберам. — Конечно, хозяин! — счастливо прощебетал Киллер, не мешая Хоррору подняться с драгоценной ношей на руках. — Но вы всё равно будете наказаны за то, что покинули пост в разгар рабочего дня. — безжалостно добавив Кошмар, пряча усмешку под маской ледяной уравновешенности. — Хозяин! Это жестоко! — тут же сменил игру Убийца, засеменив за уверенным Негативом. — Да. — согласился с частичкой себя Мёрдер, следуя за Бладом хвостиком. — Это всё Киллер. — сразу же без капли совести завалил товарища он. — Проявите милость хотя бы ко мне и Хоррору. — Предатели! — едва не взвизгнул от возмущения Киллер. — Каждый сам за себя, прости. — самым невинным образом клыкасто улыбнулся ему Ужас. Убийца ахнул от такого предательства. Он мог ожидать этого от Даста, но от Хоррора? Какой удар в спину! И это после того как он разделил с ними самые лучшие моменты? Найтмер покачал головой, снисходительно слушая ссоры мёрдер трио. Он уже давно привык к этим склокам, что они были успокаивающим фоновым шумом. Пока в замке царит ругань, значит, его драгоценные мужья в порядке и развлекаются.