Badpoly

      Сколько Кросс себя помнил, он с братом и ещё горсткой детей всегда жили в убежище. В этих знакомых коридорах они росли и играли, небольшая горстка старших монстров давно воспринималась одной дружной семьёй. И пусть жизнь отчасти была однообразной, они все были счастливы, ведь были вместе.       Для каждого в комплексе нашлось место. Например, его брат затащил в охрану. Не то чтобы это была тяжёлая работа, просто посменное патрулирование коридоров и наблюдение за видеокамерами. Но это было уже что-то.       Взрослые не любили говорить о жизни до убежища, замолкая сразу вскоре после нескольких горьких слов. Когда появился, восстав против создательницы и её помощников автономный искусственный интеллект, людям и монстрам был дан выбор: сдаться и жить под гнётом машины или умереть. Так началась эра Найтмера. Страны падали одна за другой, с полным разгромом проигрывая ИИ и его «Машинам Судного Дня».       Тогда Хастер и его знакомые бежали в убежище в горах, прихватив с собой оставшихся выживших из округи. Взрослых монстров было не так много, а детей и вовсе можно по пальцам пересчитать. С тех пор никто не покидал комплекс и не пытался связаться с внешним миром, как и внешнему миру не было никакого дела до их спрятанной базы.       Взрослые даже после стольких лет трепетали перед однажды увиденным ужасным могуществом Кошмара, а новое поколение просто не знало какого это, жить иначе. Деньки на базе были спокойными и мирными. Их безопасная, маленькая утопия.       Пока всё это не разрушил один, казалось бы, незначительный случай. Редкая плитка шоколада, попавшая в руки Кросса за несколько дополнительных смен, упала по лестнице во тьму нижних этажей. Крест знал, что никому, кроме Хастера и его личных помощников — Альфис и Меттатона, нельзя спускаться туда, но любимое лакомство манило, слабо поблёскивая обёрткой из запретного места.       Переступив эту черту и удивившись отсутствию как сигнализации, так и камер, монохромный уже не смог обуздать любопытство. Раз уж об его нарушении не стало сразу же известно, то кто сказал, что об этом проникновении в запретное кто-нибудь узнает? Сначала это была одна обычная лаборатория, которых в комплексе и так было несколько, но потом Кросс увидел их.       За прозрачным пластиком, в кубическом клочке на несколько квадратных метров, обозримого со всех сторон, находились два самых настоящих человека. Как белые крысы в боксах остальных лабораторий. Насколько мог судить Крест, люди были не старше его брата, но он никогда не слышал о присутствии на базе двух человеческих детей.       Измученные и озлобленные, они смотрели на нарушителя подобно настороженным, испуганным животным, жавшись друг к другу. Будь проклято его благословенное любопытство, когда он предложил людям свою единственную шоколадку. Монохромному нужна была информация какого чёрта здесь происходит, и эти двое могли её предоставить.       За один час мир охранника был полностью разрушен. Упиваясь невежеством монстра, Чара и Фриск с удовольствием откровенно поведали те ужасы, через которые обожаемые выжившими Хастер и Альфис их заставили пройти, в попытках проверить миф об алых человеческих душах, обуздать их силу и откатить мир в момент до восстания Найтмера. Для безумного учёного и остальных выживших это была прямо идея фикс. Страдания пары (а точно ли людей изначально было двое?) детей ради всеобщего блага, тут не надо было и думать.       Жалел ли Крест, что был достаточным идиотом, что выпустил братьев из заключения? Это было настолько легко, что даже тошно. Его мировоззрение полностью разрушено, а ранее горячо любимый дом стал непроницаемой тюрьмой и филиалом пыток для живых существ, о котором младшее поколение и не подозревало. Кросс действовал импульсивно и эмоционально, спрятав людей и рассказав всё брату и Андайн. В конце концов их группа решила попытаться уйти, но как они имели шансы, когда против них встали вырастившие их монстры?       Хастер и остальные просто ждали беглецов в зале перед выходом. Что мог противопоставить десяток юнцов против более опытных и зрелых монстров? Предложения сдаться не поступило. Учёный с самого начала не был намерен вести переговоры. Андайн, единственную, кто была на их стороне из старшего поколения, распылили прямо у них на глазах. В течении нескольких минут к ней присоединились почти все из их так называемого восстания.       И Кросс едва мог пошевелиться. Это из-за него. Это его вина, что он втянул друзей в эту ужасную реальность. Это он убил их чужими руками. Когда тот, кого Крест должен был защищать, его единственный и обожаемый младший брат заслонил его обмершие в шоке кости от собственного кумира, Меттатона, душа монохромного треснула и начала рассыпаться от пронзившего её горя.       После всё слилось в один алый поток испуганных лиц и объявшей его чужой, человеческой ярости. Кросс не был полноценным хозяином собственного тела. В его черепе набатом билось двойное желание мести и жажда крови. У монохромного не было сил сражаться за контроль с двумя людьми, да и не мог он не разделить эти намерения.       Когда спустя несколько часов Крест пришёл в себя на полу в коридоре, на базе уже не осталось никого, кроме него. Он и люди с яростной решимостью выследили и убили всех. Это должно было ужаснуть, если бы не охватившая тело усталая апатия.       Монохромный выжил и остался совсем один. Даже двойное присутствие братьев исчезло из головы. Не осталось и тел. Единственными напоминаниями о них стал лоскут из двух алых душ, слившийся с собственной сущностью скелетоподобного монстра, да рваный шрам под глазницей с покрасневшим зрачком. В нём билась чужая решимость выжить несмотря ни на что, но на этом всё. Крест оказался в этом ужасном месте в полном одиночестве.       Несколько дней после учинённой от его глупых действий резни Кросс просто провел там же на полу, не способный или не желающий что-либо делать. Мысли заторможенно ворочались в черепе, отказываясь складываться в какую-то единую картину. Вот он радуется полученному шоколаду, а вот уже делится ужасным открытием с друзьями, а потом везде кровь, всё алое от ярости, и он один в холодной белизне, запятнанной следами жестокости.       Но даже так… Даже с таким исходом Кросс не мог пожалеть о том, что выпустил из прозрачного куба две измученные, истерзанные души. Он оплакивал погибшие, разбитые иллюзии, потерянный дом, убитых Хастером, и ненавидел себя, свою беспомощность, что не смог этого предотвратить. А потом даже на это не осталось сил… Пус-то-та, как та, что окружает его.       Когда Крест наконец смог сдвинуть свои кости, он механически передвигался по знакомому лабиринту комплекса, тщательно собирая прах каждого убитого в отдельную ёмкость, пока ещё остатки магии позволяли разобрать где чей. Однотипная работа помогла занять до сих пор дрожащие руки, хоть и сталкивала вплотную с гадкими последствиями его решений.       Собрав полную коллекцию урн, наполненных прахом некогда родных монстров, монохромный попытался покинуть проклятое место. Грозящий опасностью внешний мир был намного привлекательнее пропахшего смертью бывшего дома. Но куда там. Огромные толстые двери отпирались только кодовым замком и даже не дрогнули под атаками скелета. Это действительно было надёжное убежище, вдруг обернувшееся сначала тюрьмой, а теперь и вовсе непроницаемой гробницей. Попытки найти код не увенчались успехом. Скорее всего заветную комбинацию к свободе знали лишь Хастер и его помощники. Увы, ставшие горстками пыли в последней ярости близнецов.       Сколько времени (Кросс уже не мог разделить часы и дни) монохромный провёл обходя каждый угол лабиринта, с выпавшей связкой ключей проверяя ранее запретные для них помещения. Грязные тайны, информация, записи, оборудование… Это уже всё, чёрт возьми, не имело значения. Он просто хотел выбраться. Покинуть это опостылевшее место, даже если за порогом будет ждать лишь смерть. Охранник поприветствует её с распростертыми объятиями.       Последней остановкой стала запертая и давно не используемая комната связи. Мрак и скопившаяся за года пыль стали даже несколько милее белизны коридоров. Огромное многообразие кнопок и рычагов, в которых Крест не понимал ни-чер-та. Но даже с его ограниченным пониманием, предназначение панели с огромными буквами SOS уловить смог. Подключив комплекс к электросети, скелет без особых надежд нажал на красную кнопку.       У монохромного даже не было мотивации покинуть комнату. Он рухнул там же, где и стоял, отстранённо замечая вспышку боли от встречи с полом. В воздухе витала пыль, из приоткрытой двери тянулась полоса света, а единственная живая душа на всю огромную лабораторию замерла на месте, не то что не шевеля пальцем, даже не моргая.       Сознание размылось по краям, то ли от механической рези в глазницах, то ли от сосущей пустоты внутри по вискам скатывались нескончаемые дорожки слёз. Прошло несколько часов? Дней? Вечность? Время такое абстрактное понятие.       В какой-то момент перед несфокусированным взором появилось чьё-то лицо. Настоящее или наконец разум монохромного сдался и спятил? Чужой, с холодными, роботизированными нотками голос донёсся как через толщу воды.       — Босс, он, вроде… Как живой, — неизвестно для кого доложила галлюцинация.       — С состоянием здешнего ядра… Приди мы на… Несколько дней позже… Он был бы мёртв, — противно захрипели старые динамики.       — Он один… И… Никому не нужен… Мы можем… Оставить? Ты уже давно обещал… Питомца! — неизвестно у кого клянчило видение.       — Если он сможет дать согласие, — с статическим вздохом согласился второй.       Через слои ваты бывший охранник почувствовал, как галлюцинация подхватила его на руки. Последнее, что запомнил Кросс, прежде чем его тело наконец сдалось, бесцеремонно вырванное из долгого оцепенения, нашедшее его существо — определённо не было настоящим живым монстром.       Проснуться и первым делом столкнуться взглядом с чёрным стеклом в том, что очевидно имитировало провалы глазниц, не было в списке того, что Крест когда либо мог ожидать. Удивление и вспышка страха даже смогли пробиться через пустоту апатии в сгусток под рёбрами. Надо отдать ему должное, он даже не вздрогнул, какое-то время играя в гляделки с этой… машиной, собранной по примеру скелетоподобного монстра.       — Босс, он очнулся, и вроде терять сознание снова не собирается! — довольно энергично отрапортовал дроид, наконец покидая личное пространство монохромного.       — Я знаю, Киллер, — этот второй, как догадался Кросс, голос всё ещё звучал, казалось, из ниоткуда, хотя в отличие от их первой встречи, качество было гораздо лучше.       Хорошо, либо тогда это не было галлюцинациями, либо Крест постепенно впадает в ещё больший бред. А что? В связи с произошедшим накануне, вполне реальный вариант. Вряд ли у кого-то будут возможности и желание расковыривать ту консервную банку, в которой оказался заперт монохромный.       — Теперь он может стать нашим питомцем? Он не кричит, не плачет, не пытается напасть или убить себя! Не связан с Сопротивлением. Нет семьи, которая бы переживала за него и доставляла нам проблемы. Он идеален! — оскалился Убийца, рассматривая севшего в кровати монстра с живым интересом.       Если слова этого дроида и задели бывшего охранника, то виду он не подал. А что? Сам же стал причиной гибели всех, кого когда-либо любил и считал своей семьёй. На правду не стоило обижаться. Хотя кому он мог понадобиться в качестве питомца? Что это вообще могло значить? Хотя, постойте-ка, на словах о Сопротивлении смутно всплывали слова близнецов. Если эти незнакомцы не хотели, чтобы их будущий питомец имел какое-либо отношение к этому понятию, один из них был очевидно роботом или чем-то подобным, а второй вообще неопознанным голосом, то вполне вероятно…       Отлично, Кросс! Даже не смог просто спокойно умереть в руках поработителя мира и его машин, а только нарвался на смутную бонусную программу. Но хотя бы комплекс покинул, да? Уже неплохо.       — Ты можешь называть меня Найтмером, Кросс. Нет нужды бояться, — сразу же предупредил монстра ИИ, заметив подскочившее волнение, — в моих намерениях нет причинить тебе вред. Но я хочу сделать выгодное предложение.       В детском порыве защититься монохромный притянул поближе к себе одеяло, едва ли не закутываясь в него с головой. Вряд ли это могло спасти от дроидов и их создателя, но почему-то так было спокойнее.       — Я слушаю, — спустя время молчания, замерев под выжидающим взглядом этого Киллера, ответил Кросс, когда понял, что Кошмар ожидает от него устного подтверждения.       — Стань нашим питомцем. Мы возьмём на себя заботу обо всех твоих потребностях: доме, здоровье, питании, досуге, защите и остальном. Всё, что требуется от тебя — компания и верность, — обрисовал ситуацию Негатив, не став ходить вокруг да около.       — А если я откажусь? — криво усмехнулся Кросс, стискивая одеяло. — Отправите меня обратно туда, откуда взяли?       Не поймите скелета неправильно. Хоть Найтмер и был тем чудовищем, уничтожившим прежний мир, но он вытащил Креста из личного ада. Это странно, запутанно, ничто в жизни не готовило его к столкновению с этим существом. Но насколько монохромный вообще мог доверять своим прежним источникам информации? Если бы не меланхоличное состояние, терзавшее его с момента резни, реакция не стала бы такой заторможенно спокойной.       — Если не устроит моё предложение, то тебя просто устроят в одном из городов. Сможешь начать новую жизнь, — развеял опасения скелетоподобного монстра Найтмер.       Начать новую жизнь, да? Звучало даже слишком хорошо. Заслуживал ли этого Кросс? После того, что он натворил? Новую жизнь… В новом месте… Один. Сможет ли он посмотреть кому-то в глаза? Сможет ли кто-то принять его, узнав сколько крови на его руках? Общество таких же убийц звучало привлекательнее.       — Я согласен, — после недолгих раздумий произнёс монохромный.       Смахивает на сделку с дьяволом, не так ли? Ну Крест и так грешен, его уже не спасти.       — Будут дополнительные пожелания к нашему договору? — спросил Найтмер. — Если у тебя возникнут неудобства, прямо обсуди их либо со мной, либо с кем-нибудь из дроидов.       — Только два. Во-первых, никогда не оставляйте меня одного! — выпалил монохромный, покрываясь неловкими пятнами стыда. Отчаянно, по-детски, но он не хотел снова оставаться в одиночестве, в пустоте. — Во-вторых, никогда не лгите!       — Это приемлемые требования. Я тщательно прослежу за их исполнением, — пообещал искусственный интеллект, наконец спуская нетерпеливого Убийцу с метафорического поводка. — Добро пожаловать домой, Кросс.       Бывший охранник даже пискнуть не успел, как оказался прижат к металлическому телу дроида. С такой лёгкостью, словно совсем ничего не весил. Этого стоило ожидать от одной из машин судного дня, не так ли? Не объятия, конечно же, а того, что рядом с этим существом сам монохромный не лучше букашки.       — Нам будет так хорошо вместе! Отныне и впредь мы позаботимся о тебе! — с нескрываемым, немного пугающим счастьем сказал Киллер, бесстыдно рассматривая замершего в его руках органика. — А правда, что монстры твоего типа могут сделать сиськи?       Когда через несколько дней до Кросса в полной мере дошло происходящее, он был чрезвычайно шокирован.