У задачи одно решение

      Маленькие тяжёлые капли падали с лезвия на пол в такт медленным, но уверенным шагам.       Кап-кап-кап.       Выхода не было.       Кап-кап-кап.       Это конец.       Кап-кап.       Выхода нет.       Дорожка кровавых пятен неровной линией опоясывала коридор здания на Острове Свободы. Самого важного места в обеих вселенных. Руки Питера не дрожали — пальцы мёртвой хваткой сжались на рукоятке ножа.       Кап-кап-кап.       Господи, что же он наделал!       Сентябрь знал, что так будет. Чёрт возьми, всегда знал! Питер помнил, как тот смотрел на него при каждой встрече — со смесью сожаления и поддержки. И тогда, всего какие-то полчаса назад, когда он выдернул Питера из собственного времени и на тёмном безлюдном холме бережно вручил ему этот нож — тот же взгляд, те же извинения в складках морщин у глаз.       Кап.       «Закрытие не сработает, — сказал Наблюдатель, глядя прямо в глаза и протягивая оружие. — У задачи лишь одно решение».       Он склонил голову, ожидая, когда Питер поймёт смысл его слов.       Кап-кап-кап.       И Питер понял.       Только так можно было разорвать прочную связь между двумя мирами, которая теперь играла с ними злую шутку. Времени на раздумья не было — до последнего землетрясения не оставалось и часа.       Кап-кап.       Питер мог бы сказать им, сказать им всем. Вопреки увещеваниям Сентября, вопреки предостережениям и угрозе уничтожения целых вселенных.       Но Уолтер — этого не заслуживал.       Кап-кап-кап.       Сентябрь сказал, что это должен был сделать Уолтер. Это всегда была его вина и его крест, нести который он должен был в одиночку. Но Уолтер не смог бы. Никогда не смог бы собственными руками вогнать лезвие под рёбра сыну, которого он так часто терял.       Кап-кап-кап.       А вот Питер смог. Смог убить отца — и человека, ставшего им однажды. Сначала в просторном светлом кабинете он встретился взглядом с сосредоточенными глазами Уолтернета. Смотреть, как из этих глаз стремительно уходит жизнь, пока тело обмякает в руках, было сложнее, чем он думал. Сложнее, чем он надеялся.       Кап-кап.       Он столкнулся с Уолтером лицом к лицу, когда тот заходил в кабинет Уолтернета, который Питер пытался как можно быстрее покинуть. Питер размахнулся, не давая себе времени на сомнения, и старый пиджак отца покрылся маленькими крапинками свежей крови. Губы Уолтера раскрылись в хрипе — Питеру хотелось надеяться, что ему лишь послышался тихий удивлённый выдох: «Сын…».       Кап-кап.       Он утёр рукой выступившие слёзы, и на щеке осталось ярко-красное пятно.       Кап-кап-кап.       — Господи, Питер, что это у тебя? — спросила Астрид, когда он дошёл до маленькой комнатки, где в последний раз перед, как все считали, закрытием моста, разговаривали девушки из разных миров.       Астрид, которую Питер привык называть «своей», тут же выбежала за дверь, обещая принести аптечку. Агент Фарнсворт сидела за маленьким столиком, перебирая тонкими пальцами край военной формы.       Кап.       — Сколько у нас осталось? — спросила она тихо, отведя взгляд. Питер подошёл сзади, надеясь, что Астрид не подумает вдруг обернуться. Он не хотел, чтобы она видела нож. Не хотел смотреть в её испуганные глаза.       Кап-кап-кап.       Выхода нет.       Кровь из артерии била фонтаном, извиваясь и пульсируя.       Кап-кап.       Как и кровь его Астрид, когда та вбежала с раскрытой аптечкой и смоченной спиртом ваткой в руке, уверенная, что кровь на щеке Питера принадлежит ему. Кому ещё она могла принадлежать?       Астрид успела громко вскрикнуть и схватиться ладонями за острое лезвие.       Кап-кап-кап-кап-кап.       Выхода никогда не было.       Он взглядом попросил Линкольна выйти из зала с перегружающимся устройством в узкий белый коридор.       — Странные деньки, а? — Линк смотрел в глаза и улыбался. — Помнишь, ты говорил, что дом там, где сердце? Может, я сошёл с ума, но… — уши пронзил резкий звук тревоги. Последний крик Астрид всё же был услышан.       Кап.       Питер подался вперёд и быстрым движением прижал Ли к собственному плечу, вонзив нож в шею сзади и практически перерезав спинной мозг.       Кап-кап-кап.       Кап.       Он ещё хрипел, когда на звук потасовки выбежала встревоженная сиреной Боливия.       Кап-кап.       Смотреть, как угасают её глаза, было почти не больно.       Кап.       Кап.       Кап.       Кровь гулко падала с ладоней и лезвия. Он нашёл Оливию снаружи. Она сидела на земле, обхватив колени руками и глядя на мир, который вот-вот должен был исчезнуть на её глазах.       — Знаешь, — она узнала звук его шагов, но не обернулась, — здесь столько всего, что мне нравится. В их вселенной. У их Оливии. Того, что мне самой хотелось бы иметь.       Кап-кап-кап.       Питер присел рядом и тут же отвернулся, чтобы скрыть катящиеся по щекам слёзы. Чем крепче пальцы сжимались вокруг рукояти, тем сильнее руки дрожали.       Кап-кап.       — Питер?       Кап-кап-кап-кап-кап.       Он резко развернулся, и гладкое лезвие вошло глубоко в грудь, выбивая воздух. В широко раскрытых глазах застыл вопрос, недоумение, неверие. Питер перехватил обмякшее тело за плечи, запустил ладонь в тонкие соломенные волосы, пачкая их яркими пятнами крови.       — Доволен? — кричал он в пустоту, обнимая Оливию. Перед глазами потемнело. — Кого ещё мне убить? Весь остров? Нью-Йорк? Солнце? Небо?       Кап-кап-кап.       Он знал ответ.       Выхода не было.       Выхода никогда не было.       Ведь если кому и совершенно необходимо было прекратить существование, так это ему, мальчику, не принадлежавшему ни одному из миров.       Кап-кап.       Роковая связь, разрушающая теперь вселенные, держалась на его дыхании.       Выхода нет. Теперь уже точно.       Он аккуратно положил тело Оливии на траву, и протёр лезвие тыльной стороной ладони.       Мир будет спасён. Мост не разорвётся. Исцеление другой вселенной будет продолжено.       Кап-кап-кап.       У задачи одно решение.