квантовая запутанность

— Как выяснилось, целоваться со мной ты тоже не собираешься, — Матвей привычно поддевал Игоря, без злости или провокации, в штатном режиме, а вот непривычного к таким штукам Дивеева это знатно выбивало из колеи. — Не на людях же, — бормотал он и краснел. — Да понимаю я, понимаю, — был вынужден экстренно сдавать назад Матвей, чтобы не осложнять ненароком, — ты что уже, шуток не понимаешь? — Есть вещи, про которые нельзя шутить! — Нельзя шутить про смерть бабушек, а это можно, — фыркнул Матвей, и в который раз себе поклялся поумерить красноречие, чтобы окончательно не сбивать с толку Игоря. — Что у вас, никто Кучаловых не стебет? — Клубное ТВ стебет, — пожал плечами Игорь, — ну, как стебет. Катя Кирильчева где-то вычитала так их называть, называет теперь. — А они же вместе, да? — подобрался ближе Матвей и с любопытством заглянул в глаза Игорю. Поймать его взгляд было не так-то просто, в том числе потому, что они были одного роста. А сейчас Игорь развалился на диване в фойе отеля, качал в пальцах бумажный стакан, давно размокший и подаривший остаткам чая на дне вкус древесины, и ничего не мог противопоставить Матвею, по-кошачьи изогнувшемуся, чтобы посмотреть в опущенное лицо. — Да, — коротко рубанул Дивеев, — только это секрет. — Только это секрет, — задумчиво прошелестел Матвей, — да, я очень понимаю. — Ты что-то знаешь? — Игорь хоть и был нечувствительный, но такого явного подтекста в словах задумчивого Матвея не мог не уловить. — Что я знаю? — Ты решил дурочку скатать? — почему-то обиделся Игорь, хотя Матвей, увлечённый своими мыслями, переспросил только потому, что не понял. — Че ты, бля, начинаешь, — зашипел на него Матвей. — Не хочешь, не говори, дело твоё. — Что мне тебе рассказать? — вздохнул Матвей. — Я и так уже усугубил ситуацию своим длинным языком. Дивеев теперь был весь внимание. Совершенно внезапно в двухметровом неповоротливом Игоре обнаружилась страсть к сплетням. Он нутром чувствовал, что все неозвученные вслух загадки сейчас найдут для него своё решение. — Я догадываюсь, с чем это связано, — сказал Игорь со знанием дела, желая единственно поторопить Матвея. Матвей не поленился ещё раз сгорбиться, чтобы иронично посмотреть на Игоря. Матвей хотел съерничать, но своё «и с чем же?» благополучно оставил при себе. Игорь стеснялся своей предсказуемости. — Ты же заметил, что Чалов и Максименко не очень-то ладят? — Я думал, просто мало знакомы... — Нет, они нормально знакомы. С самого детства по молодежным сборным, потому что у топовых скаутов на карандаше. Там все сложнее. А Джикию знаешь? — Ты чего, Моть, дурак? — оскорбился Игорь, и был намерен продолжить возмущаться, но Сафонов собирался с мыслями и потому остановил его взмахом руки. — Так получилось, что Саша и Джикия встречаются. — тихо сообщил Матвей и выжидательно уставился на Игоря. Внешне тот никак не изменился. Как будто у него в лице бледной тенью промелькнуло облегчение, что он не один на один с Матвеем в этом всем. — Ты бы ещё громче говорил об этом, — усмехнулся Дивеев, и поднялся на ноги, — пойдём в номер. Матвея окатило тёплой волной гордости за то, что Игорь — не чужой ему человек — такой спокойный и буквально источает уверенность, когда это действительно нужно, когда сам Матвей готов стушеваться и дать слабину. Он поспешил вдогонку, едва успевая за игоревыми широченными шагами. Игорь провернул ключ в замке два раза и пустил его в номер. Кровать Облякова пустовала, на тумбочке заряжался его телефон. — А где Обля? — дежурно спросил Матвей, чинно присев на краешек ваниной кровати. — Как, Обля? — хохотнул Игорь, продолжая спиной к Матвею перерывать свою сумку в поисках зарядки. Он стоял на коленях на ковролине между кроватями. Матвей залюбовался его плечами и бёдрами. — Как Ибра. — А как его? Если надо коротко на поле например. — Ваня, — по дёрнувшейся спине Игоря угадывалось, что он пожал плечами, — Обля очень смешно. При всём уважении. Игорь не нашёл зарядку, и, недолго думая, отцепил обляковский телефон, чтобы вместо него поставить заряжаться свой. Дисплей у телефона зажегся, и высветилась фотка Вани с девушкой, та самая, где у неё грудь выглядела неправдоподобно большой. Она была у него в инстаграме, и все же. Матвей заржал, а Игорь почувствовал себя влезшим в чужое грязное белье. Но Ванина девушка ни для кого секретом не была, в отличие от Максименко и Джикии. — Так что там у Максименко? — Дивеев наконец-то плюхнулся на свою кровать напротив Матвея. Он так активно искал зарядку, что даже запыхался — у него был насморк, и дыхание легко было сбить. Особенно комично звучал ещё его бас в сочетании с заложенным носом. — Джикия у него. И это большой секрет. Так получилось, что я давно знаю. Игорь не стал возмущаться, уважая Матвея и его желание сохранить тайну Максименко. Он только поторопил, кивнул на кровать Облякова, дескать, тот скоро вернется. — А причём тут Чалов? — Кажется, я как-то ненароком намекнул ему, что Максименко с Джикией в отношениях. Вернее, не так: он как-то чувствовал это с самого начала, ещё с дерби в прошлом году весной, или, может, видел что-то, что ему не положено было видеть. А потом Макс проболтался, что мы были в Стокгольме и что общаемся за пределами поля, и он все высматривал меня, ждал подтверждения. И я, может, случайно... дал понять, что он в своих предположениях не ошибся. — Это не похоже на Федю, — возразил Игорь, приглушая сознательно всю свою пылкость, вспыхнувшую от такого нелестного описания Чалова как подлого интригана. — Я, может, не так выразился, — не стал спорить Матвей, — ничего криминального. И теперь, если Чалов с Кучаевым вместе, то это все легко объяснимо. Федя знает, что уязвим, и ищет слабых мест у всех своих сколько-нибудь конкурентов. — Но Макси-то не в курсе, что Федя тоже такой, — логично сообщил Игорь. — Да все в курсе, — отмахнулся Матвей, а зря. — Нет-нет, — насмешливо покачал головой Дивеев, — они действительно все время вместе, и это сбивает с толку. Хорошие друзья, мало ли. Ты не был уверен. Никто не может быть уверен. — Игорь, — посерьезнел Матвей, — ты же понимаешь, что никто не должен... — Совсем никто? — спохватился Игорь, — Обляков знает, прости. Я не мог ему не рассказать. — Хорошо, — нахмурившись, кивнул Матвей: по плотно сжатым губам было заметно, что он разозлён, — хорошо, Обляков знает, а Круговой? — Круговой? — переспросил Игорь, но скрывать он ничего не умел. У него изменилось лицо, как будто стало неподвижной маской, и потяжелели руки. — Решил дурочку скатать? — Что за драму ты устроил? — неловко спросил Игорь с намерением сгладить ситуацию. — И вообще, откуда ты знаешь? — А ты говорил, у Феди не острый глаз на это все. Это он заметил, что вы странно держитесь. — Не он, а Костя, — опустил голову Дивеев, словно во всем сознавшись, — он чуткий психолог, а Федя довольно дубовый. Но Костя молчит, а Федя нет, поэтому кажется... — И чего Круговой? Вы прямо-таки встречались? — Нет, нет, — замахал руками Игорь, — никогда. Ну просто, как знаешь, детский интерес... — Не рассказывай, а? — попросил Матвей, — И так тошно. Эту фишечку он вполне сознательно позаимствовал у Насти. И уныло опущенные уголки губ, и показная раздражительность — а на самом деле ему было до жути неловко слышать, как мнётся Игорь, пытаясь подобрать слова для того, что ещё ни разу никому не было рассказано. Было не место и не время для таких разговоров. — Ты же сам спросил, — с разбитым видом развёл руками Игорь. Пока они сидели, стемнело — на Кипре солнышко закатывалось за горизонт перпендикулярно и потому почти мгновенно — но игоревы щеки все равно болезненно рдели. — Потом расскажешь, — махнул рукой Матвей, и тронул пальцем дисплей ваниного телефона, который лежал тут же, на тумбочке. Снова на них уставилась его девушка. Снова стало неловко и смешно. — Все еще не будем целоваться? — поинтересовался Игорь. — Я не знаю, что ещё говорить. — Я-то хочу, — бросил быстрый взгляд на дверь Матвей, — но сейчас придёт Обля. — Ты издеваешься, — констатировал Игорь, слабо дернулся, чтобы заставить Матвея замолчать, и сам пересел на другую кровать, к Сафонову. — Обля, бля... — Не выдержу, если он увидит нас тут с тобой, — повернул голову Матвей и практически уткнулся в губы Игорю. Игорь, когда выражал своё желание, всегда был скупой, сдержанный, и это умиляло. Матвей думал, что он-то умеет говорить о своих чувствах без проблем и всегда скажет, чего хочет, но все равно сказал что-то про Облякова вместо того, чтобы ничего не говорить. Ничего не говорить, и... И поцеловать уже Игоря — точнее, ответить на поцелуй. Игорь, целующий его первым, был почему-то самым ярким его кинком. Ваня всегда топал, даже если шёл по мягкому ковровому покрытию, поэтому когда он зашёл, они уже мирно болтали, сидя на соседних кроватях. Когда Ваня отвернулся, Игорь торопливо вытер рукой рот. — Мы тут телефон отцепили твой, ничего? — пришёл ему на помощь Матвей. — И ещё Игорь предлагает называть тебя Облей. О-блей. Об-лей. Ваня ожидаемо оскорбился: он длинно протянул «ка-а-а-ак?!» и с упреком уставился на Игоря. — Вот и я ему говорю, что это плохая идея, — сочувственно покачал головой Сафонов, хлопнул Ваню по плечу и вышел.