***
У нее был такой звонкий смех, и кожа настолько нежная, что, казалось, коснись и оставишь след. Он был одержимым, встречал и провожал ее на одиноких, как ей казалось, прогулках по лесам и полям. Наблюдал, как она танцует среди цветов или поет песни, плетя новый венок для своих густых волос. Солнце словно ласкало ее всю, загораясь золотыми искрами в карих глазах, рядом с ней всегда становилось светлее. Елена оправдывала свое имя. Она была беззаботным солнечным лучиком, который не поймать и не удержать. Элайджа был счастлив, когда она, неизменно отказывающая всем парням, выбрала его для танца. Одна из самых счастливых ночей в его долгой жизни. Знал бы, чем все это закончится, держался бы от нее так далеко, как только смог. Или увез на край света, лишь бы ей не пришлось умереть, чтобы его семья стала бессмертной. Мать всегда была жестока, хотя вполне искренне считала чудовищами только своих детей. Обречь невинную девушку на роль жертвы в своем ритуале только из-за того, что в ее крови течет волшебство, зная, что сын любит ее… Эстер с очаровательной логичностью приписывала им вину преступления, забывая о своих грехах. И о том, с чего началась история Первородных. История, в чьей основе лежала смерть и самое худшее предательство, так как предали любовь. Элайджа помнил, насколько легко и доверчиво она вложила свою точеную ладошку в его руку и пошла за ним, не задавая вопросов. Пошла на смерть. Память бессмертного совершенная — это и наказание, и награда. Он помнил каждый миг счастья, пусть и отравленный болью и ненавистью к самому себе. К глупцу, что позволил умереть своей первой и последней любви. Что убил ее своими руками. С тех самых пор его сердце окаменело, и казалось, из него уже не выжать крупицу настоящего чувства. То, что мертво давным-давно, не даст новых плодов. Все, что у него осталось — это долг перед семьей и треклятое благородство… Такое же лицемерное, как красивый облик, скрывающий ужасную суть. Он чудовище, просто прячущее свою суть под манерами рыцаря. Может, он даже хуже Ника, тот, по крайней мере, не пытается скрывать свою истинную суть. Брату противно подобное лицедейство. Он же превратил это в свою броню. Губы сладкие то ли от мёда, то ли потому, что она, Елена, его Елена — сама сладость. Бесконечная память, будто издеваясь раз за разом, показывает лучшие моменты. Моменты, когда Элайджа еще жил, не существовал. Впрочем, поделом ему. И ничего нельзя изменить, ни огромная сила, ни бессмертие, ни магия не могут повернуть время вспять. Как и обратить смерть в жизнь. Потом он искал ее тело. Хотел похоронить на высоком холме, чтобы она видела тот мир, который так любила. Элайджа рыскал, словно безумец в своем горе, и не мог найти… Случилось худшее — Елена не будет иметь даже могилы. А он места, где мог бы оплакать её, попытаться попросить прощения у безмолвного камня, под которым лежали бы ее кости. Трагедия с элементами фарса, убийца молит жертву о прощении… На самом деле он знал, что ему нет ни прощения, ни снисхождения. И вина будет его спутником всю опостылевшую вечность. Иногда Элайджа мечтал о смерти, увидеть ее на той стороне хоть на миг. Он же не настолько безумец, чтобы предполагать, что ангелы и монстры могут быть в посмертии вместе. Только мгновение, и уже довольно… Но даже то, что мысли о смерти были сладки, они находились под запретом. Он нужен братьям и сестре. Война, семейные ссоры, больше походившие на битвы, враги и вечное бегство хорошо отвлекали. Не будь этого, Элайджа сошёл бы с ума от горя и жалости к себе еще в первое столетие или всадил себе в сердце кол из белого дуба сам. Майкл делал ему большое одолжение, своими преследованиями не давая скатиться по наклонной окончательно. У него была цель уберечь родных, и ради нее он жил вопреки. С Никлаусом всегда было много проблем, и большинство он находил на свою голову сам. Кола еще можно было за это простить, он был все еще мальчишкой, кроме того, что был вечной занозой. Но Ник должен был быть куда более здравомыслящим. Просьба Фреи выглядела странно. Элайджа прогнал одну из слишком навязчивых служанок, хотя девочка была хорошенькой. Ночи он предпочитал проводить в одиночестве, читая, делая записи или просто думая. Сон был его давним врагом, просто потому что он раз за разом видел мертвую любимую. Тихо скрипнула дверь его покоев. Сквозняк принес за собой запах фиалок. Фрея в восточных туфлях без задников, расшитых бисером, тихо ступала по ковру. Тусклое пламя нескольких свечей освещало простое белое платье сестры и золотую косу, уложенную царственным венцом вокруг головы. — Мы можем поговорить? — Раз ты пришла ночью, а не легла спать под боком своего Льюсьена, значит, дело срочное, — сказал он, нейтрально вставая и мягко усаживая сестру в кресло. Фрея чуть нахмурилась, а потом коснулась нежной рукой его лица. — Снова кошмары? Понимая, что он не станет отвечать, она продолжила. — Что ты, что Клаус одинаково ворчите. Элайджа поцеловал ее ладошку и сел напротив, улыбнувшись. — Нам не может понравиться негодяй, укравший сердце одной из наших сестер. Но ты же пришла поговорить не о Люсьене, я прав? — Ты проницателен, как всегда, — она задумчиво постучала пальцами по ручке кресла, будто подбирала правильные слова. — Элайджа, езжай, пожалуйста, с Никлаусом. Ты же знаешь, каким вспыльчивым бывает наш брат, присмотри за ним, чтобы он не натворил глупостей… Конечно, Фрея не договаривала. Ник не вспыльчивый, тут скорее подойдет другое, менее нейтральное слово… И когда кто-то мог остановить свирепого гибрида, не дав совершить очередную дурость? Но, зная сестру, расспрашивать и давить на нее бесполезно. Фрея не менее упряма, чем все они. На самом деле Элайджа не был против немного развеяться, ну, и за одно не дать младшему брату сделать багровым от пролитой крови волшебный лес. Зная Ника, той девушке можно только посочувствовать. И врагу не пожелаешь такой участи — быть связанной с его параноидальным, неудержимым и скорым на гнев братом, который сначала отрывал головы и вырывал сердца, а потом думал… Элайджа хотел для него чего-то лучше, чем вечное одиночество, на которое обречен он сам. Значит, златовласка, чьи портреты Ник упорно рисует, чтобы затем сжечь, должна выжить, и, может, тогда у этого чудовища появится шанс на счастье. По крайней мере, он не позволит убить ее сразу.Часть 2
16 февраля 2020 г. в 20:56
У магии есть цена.
В ту пору она не задумывалась ни о цене, ни о будущем, которое может нести не только счастье. Да и какое дело влюбленной девушке до призрачного завтра, если есть настоящее, в котором любовь. На сердце легко и радостно, и для печальных дум места нет.
Ей всегда нравилось встречать рассвет, смотреть, как с лучами солнца мир наполняет жизнь, отличная от ночной. Как привольно лежать на траве, ощущая себя частью вечного круга жизни.
Елена часто убегала из дома, чтобы побродить в лесу, не боясь ни зверей, ни чужих людей. Пусть в их поселении она слыла большой чудачкой, ну и пусть… Она хорошо знала, что с ней ничего не случится ни в чаще, ни в открытом поле.
Под ее руками земля покрывалась щедрыми всходами и давала хороший урожай.
Цветы, целебные травы, овощи — все это выращивала Елена, понимая и ощущая каждую пылинку.
Она была завидной невестой, красавица, да из неплохой семьи, нрав кроткий и добрый. Кому только ее не пророчили деревенские кумушки. Она же не спешила, вольная подарить себя лишь тому, кого выберет сердце. И пусть шептались про волшебную кровь в ее венах, о том, что она приемная и родители нашли ее в зарослях папоротника… Елена не обращала на это внимания.
Люди такие, им лишь бы пошептаться о глупостях с многозначительным видом.
Она до сих пор помнит…
Ярко пылающие костры, крики, смех и танцы под звездным куполом небес.
Голова немного кружится то ли от меда, то ли от разлитой воздухе магии и горечи летних трав, то ли от его бережных рук. Он был так нежен, словно боялся, что она растает, стоит коснуться чуть сильнее. А у нее внутри все горело.
Ветер пел в кронах развевал ее волосы, которые падали на их сплетенные руки.
Искры взлетали вверх. Елена закрыла глаза от страха, но все же перепрыгнула костер вместе с ним… Поцелуй жаркий не оставляющий связных мыслей в голове. Только биение сердец в унисон.
Она кружилась в танце, пока темно-зеленая юбка взлетала вверх, открывая точеные щиколотки и маленькие ножки, от его взгляда так тепло. Кажется, что сейчас она взлетит вверх к небу, к звездам, которые были такими большими и близкими в ту ночь.
Память — тоже проклятие. Изощренная пытка и горькая насмешка над самой собой. Но все же Елена не хочет забывать… О нет, она хочет помнить. Чтобы больше никогда не обмануться, не поверить, не… полюбить. Не позволить себе забыться настолько, чтобы снова испытать эту чудовищную боль от предательства.
Потому что любовь — это ложь!
Красивая, но пустая сказка для глупых девочек, которые еще не знают, как жестока жизнь и как коварны и подлы в своей сути мужчины. Что верить их словам и клятвам, это пустая затея. Нет никакой любви, есть только похоть и боль, когда она проходит.
Вернуться бы на мгновение туда на луг, где пылают костры волшебной ночи, найти ту доверчивую девочку и встряхнуть за плечи. Рассказать и объяснить, предостеречь, пока не поздно, но над временем никто не властен. И к прошлому возврата нет.
Гнев, боль?
Скорее смирение и презрение к овечке, которая сама шагнула в пасть волка.
И клятва вечно помнить — печальный итог.
Елена не плакала, потому что слез давно не было, да и к чему их лить? Она выжила вопреки всему и твердо усвоила урок судьбы. Научилась жить и с разбитым сердцем, и с памятью… И с кошмарами, которые не оставляли свою жертву и спустя столько веков. В них всегда был он, мужчина с лицом прекрасного героя, за которым скрывался оскал чудовища.
Ей ли роптать?
Она свободна, сильна и бессмертна. Ее владения простираются на лиги, и пусть ей не покинуть невидимой границы Зачарованного леса, но так даже лучше. Здешнюю тишь не потревожат никчемные страсти большого мира.
Елена обрела если не счастье, то покой, и это уже не мало.
Зачарованный лес не гостеприимен к чужакам, пришедшим из вне. Но израненную дочь океана пропустил в самое свое сердце. Приход Кэролайн всколыхнул в ней то, о чем Елена совсем не хотела думать. Потому что их истории в чем-то были похожи до оторопи. Та же любовь до самоотречения, до жертвы… Любовь, обреченная на гибель с самого начала.
Только океаниде повезло больше, она не познала холодного поцелуя смерти. Ей удалось спастись, она не узнала, каково это — умирать от руки того, кого любила.
Елена жалела ее раненную душу, расколотое сердце и проклятие, обрекающее ее на вечную пытку. Океанида, не способная слиться с водой никогда, кроме ночей, освещенных полнолунием.
Она же не представляла уже другой жизни без биения самой жизни в ладонях, без шепота трав под ногами, без сказок старых мудрых дубов. Без ощущения единения со всем, что живет и растет в мире. Без текущей по венам силы.
Да, когда-то давным-давно Елена была человеком, а не дриадой.
Но почти забыла каково это — не слышать природу, быть слабой и хрупкой. Быть всего лишь пешкой, игрушкой, жертвой.
Иногда кошмар был таким сильным, что становился похожим на явь, и тогда она кричала от ужаса, непонимания и боли. Ее снова держали за руки, не давая сбежать, снова холодное, как лёд, лезвие ножа касалось ее запястий, пуская кровь, и снова безжалостная ведьма произносила свое заклятие, а потом ее кровь испили…
И он убил ее в конце концов.
Словно не слышал, как она молила о пощаде.
Кожа в том месте… В месте последнего укуса, его укуса горела, напоминая каково это — просить о жизни чудовище. Первого вампира. Лицо такое родное, пересеченное венами, глаза карие, такие тёплые, ставшие черными в тот страшный миг, когда Элайджа над ней склонился.
Ее выкинули как мусор на опушке леса, даже не потрудившись похоронить. Окровавленную в изорванном платье и, главное, мертвую. Она бы сгнила там, и ее плотью полакомились падальщики… Если бы не случайность. Пару капель крови упали на примятую и покрытую ночной росой траву, и на ее зов пришла лесная богиня.
Дриада вернула к жизни полукровку, воззвав к матери-природе, даруя второе рождение. Выжигая яд вампира и кровь человека. На том месте, где это произошло, вырос могучий белый дуб, как память и как отомщение тем, кто поставил себя выше природы и равновесия.
Елена больше никогда не возвращалась в те края, уйдя в леса, где жило волшебство. Туда, где не было ни людей, ни тех, для кого они стали пищей.
Она всегда благодарила дриаду, которая, устав от своей вечности, пожертвовала собой, чтобы спасти незнакомую девочку. Закон природы жесток и милосерден, жизнь за жизнь, иначе равновесие не сохранить. Там, где прибыло, должно убыть.
А вечность для ее спасительницы давно стала бременем в изменившемся мире, одна из первых дриад, которая видела зарю мира, решила уйти так, чтобы ее смерть принесла добро и пользу, милосердие. Дочери земли не бывают злы в самой своей сути.
О Зачарованном лесе среди людей ходит много легенд, баек и еще больше слухов о чудесах и несметных сокровищах, что хранятся внутри… Иные глупцы решаются пересечь границу и чаще всего не возвращаются обратно. Люди злы и черствы, делают больно ради забавы, а Лес такого не прощает.
Елена хоть и не покидала пределов своих владений, но и не пыталась узнать, что происходит там в остальном мире, ставшем ей окончательно чужим, ведь там для нее нет ничего и никого. Одиночество ничуть не тяготило лесную деву, и как может быть одинока та, кто слышит и понимает все живое?
Она бродила босиком по своим владениям, устраняла бесконечные ссоры цветочных фей. Это издалека они милые крошки, летающие в облаке сияющей пыльцы, но если разозлить стайку фей, то горе тебе, отчитывала затеявших очередную потасовку и налакавшихся верескового меда лепреконов, вычесывала гривы единорогам.
Мало ли дел у дриады, полновластной госпожи Леса?
Снять летний убор с деревьев и переменить его на осенний или весенний. В Зачарованном лесу не бывает зимы в привычном людям понимании этого слова. Ни стужи, ни метелей, ни буранов. Просто Лес ненадолго засыпает и становится тише.
С тех пор, как в лес пришла Кэролайн, ручьи поют звонче, а большое озеро стало беспокойней, забыв свой суровый нрав. Вот, что значит океанида, какой бы печальной и разбитой она ни была.
Елена старалась помочь новой подруге, как могла. Но какой с нее утешитель?
Разве что выслушать и дать выплакаться, обнимая.
Она никогда не говорила о своем прошлом. Ни к чему добавлять Кэролайн печалей и сожалений своим опытом.
Жаль только, что магию, сковавшую силы Кэролайн, ей не снять. Какой бы сильной дриадой не была, магия злых ведьм — это отдельный разговор. Была надежда на то, что чары, властные над дочерью океанов, ослабнут со временем. Такое случается, ведьмы не живут вечно, как и созданные ими заклятия. Если магия проклятия ослабнет, то океанида сможет вернуться домой в родную стихию.
И со временем, плескаясь в лазурных волнах рядом с сёстрами, забудет свою печаль, оставив ее на земле.
Приход чужака Елена ощутила почти сразу.
Она лечила поранившегося жеребенка, шерстка и грива которого еще отливала золотом, а бугорок рога едва проклюнулся. Под прикосновением тонких пальчиков безобразная рана на крупе исцелилась, и озорной малыш боднул свою спасительницу.
— Просить тебя быть поосторожней бессмысленно? — Елена присела и обняла за шею готового снова бежать на поиски приключений ребенка.
Длинные, распущенные волосы, все усыпанные цветами, которые собирали пряди в царственную причёску, почти коснулись земли. Единорог облизал ей руку и, вырвавшись, рванул к таким же непоседам-малышам.
Елена встала и, подобрав юбку, поспешила туда, к границе, ощущая только скуку. Еще один самоубийца, который решил попытать счастья в надежде украсть несметные сокровища Зачарованного Леса.
Примечания:
/Отбечено/
Очень жду ваших отзывов! И да я вернулась к работе.