Коса на камне

Дьявол пойми что за херня. Существо, которое в настоящий момент волнующе близко жалось к Неро и мурашило холодным дыханием, в полной мере соответствовало этой характеристике. Исходя из того, что он недавно имел несчастье наблюдать – и подавно. — Удивлен? Неро невольно поежился. Воздух, который его новый знакомый, пафосно назвавшийся Лестатом-де-чего-то там, исторгал из своих легких, казался не просто прохладным – леденящим, но главное было не это: всего минуту назад вместо тонкой бледной кожи с просвечивающими венами его тело покрывали струпья, подобные ломкому жеванному пергаменту; вместо гипнотических, прозрачных как слеза глаз зияли черные впадины; вместо изящных тонких рук с заостренными ногтями с противным хрустом скрючивались уродливые костлявые пальцы… И все эти чудесные метаморфозы от страшилища до сиятельного аристократа произошли благодаря одному лишь глотку его, Неро, крови. Кстати, об этом. Парень поднес слегка подрагивающую ладонь к собственной шее и дотронулся до открытого места над выступающим краем ключицы (он так любил свой старенький плащ! К сожалению, теперь тот был безнадежно испорчен и отброшен во мрак склепа). Место укуса словно онемело. Нечто подобное Неро испытывал в далеком детстве, когда в лесу его надгрызло какое-то гадкое насекомое, а значительно позже – после травмы от лап демона, похожего на пугало. Но сейчас все было несколько по-другому. Две аккуратные ранки с подпухшими краями нащупывались без особого труда. Неро брезгливо скривился, обрисовав их грубыми, с чешуйчатыми наростами, пальцами, затем поднял все тот же взгляд, полный отвращения, на статного белокурого мужчину, который, казалось, играючи обнимал его, будто бы они были очень близки. В каком-то смысле так и было – куда уж ближе, если даже дыхание у них едва ли не слилось в одно. И это само по себе раздражало: не этого Неро ждал, явившись на обветшалый погост по заказу анонимного клиента, потребовавшего уничтожить очередного «демона» (тот якобы терроризировал округу по ночам). Не этого и не так. — Удивлен? Я? — нарочито едко переспросил он вампира – без сомнения, сосать кровь из горла глупых смертных по сказкам предпочитали именно они. — Не льсти себе, комар. Я здесь не для того, чтобы удивляться… Он выдержал паузу (Данте бы сказал, почти театральную), а после выплюнул прямо в красивое бледное лицо: — … а по работе. Так что финита ля и так далее, мой дохлый друг. Это самое кажущееся фарфоровым лицо напротив него откровенно бесило своим невозмутимым выражением. Даже после этих громких слов Лестат не сдвинулся с места – стоял, будто прикованный, заключив Неро в отдающие могильным холодом объятия. Конечно, была вероятность, что не двигался он из-за кое-чего другого: двойное дуло Голубой Розы упиралось аккурат в левую часть его груди, готовое в любое мгновение разорвать тишину – и плоть – оглушающим залпом. — Твоя кровь… — заговорил вампир своим невозможным бархатным баритоном, — самое прекрасное лакомство из всех, что мне доводилось пробовать. А я тот еще гурман, смею уверить. Поделишься секретом? Да как, черт бы его побрал, он вообще ухитрился напасть незамеченным? Неро попытался вспомнить и вдруг ощутил, как внутри что-то сладко заныло, но потом усилием воли сбросил с себя чарующее обаяние этого голоса и многозначительно взвел курок: в этом, без сомнения, решительном жесте не было ровно никакого смысла, пули – барабан провернулся, фиксируя их позицию – по-прежнему могли продырявить врагу сердце, зато громкий щелчок, эхом раскатившийся по склепу, был призван окончательно сбить оцепенение с охотника и внушить страх жертве. «Жертва» лишь криво усмехнулась. Клыки, обычно спрятанные под неестественно пылающими на фоне общей болезненной бледности губами, опасно сверкнули в тусклом свете керосинки. Какое-то шестое чувство, вздыбив на затылке крохотные волоски, вопреки увиденному нашептывало Неро, что вовсе не опасно, а притягательно. Даже похотливо. Собрав волю в кулак, он мотнул головой, отгоняя дурман, и, продолжая удерживать оружие в полной боевой готовности, принялся медленно отступать назад. Вампир послушно расцепил объятия, едва началось это движение, и чувственным взмахом ладоней охватил пустоту вокруг себя. У Неро создалось впечатление, что, если бы пустое ничто в руках Лестата было осязаемым и живым, оно бы уже стонало от страсти под его убийственными ласками. Он и сам чуть не застонал, оказавшись в плену у этого жаждущего его крови создания. — Понимаю. Должно быть, ты признаешь, что… — Вампир помедлил, саркастично осклабился – красный язык мазнул в уголке рта, – и продолжил: — … я тебе не по зубам. Охваченный яростью, Неро стрелял, пока не кончились патроны. Лишь на секунду ему показалось, будто все они попали в цель – золотистые локоны кровопийцы взметнулись вверх, когда тот падал под звон сыплющихся гильз, – а после склеп заволокло клочковатым серым туманом, и он глухо закашлялся. Когда же грохот пальбы стих и парень смог отдышаться, в усыпальнице он был один. Чертов упырь смылся невредимым, в этом Неро не сомневался. Вряд ли пули, пусть даже разрывные, могли уничтожить нечто настолько древнее и злое. Что касается зла, им Лестат едва ли не сочился, словно хвоя вязкой смолой, а о грузе прожитых лет – быть может, и столетий – свидетельствовали непринужденное поведение и полное отсутствие страха перед кем-то, в ком вампир явно признал иного – не вполне человека. Впрочем, к следующей встрече Неро рассчитывал подготовиться получше: изучить повадки этих тварей, собрать подходящий арсенал, может даже разузнать что-нибудь из биографии мистера пафосного де как-его-там… И чесноком как следует закусить.