Мой ангел

      Тяжело вздохнув и открыв замысловатым ключиком старую, но всё ещё крепкую дверь родной квартиры, с таким трепетом и с нежностью в сердце проходя в помещение пропахшее насквозь ним… Сколько бы Эсти не ругался на запах наркотиков, от которых кружилась голова. Но, тем не менее, для Ямайки это была отличная возможность, ведь тело слабело, не привыкшее к стойкому дурману. Прижать соседа было легче лёгкого, вспоминая это его щёчки плыли в смущении.       Разуваясь, он тихонько прошёл в квартирку, оглядываясь и смешно морща носик на развалившегося парня, что лежал на диване и, как показалось дремал, ставя рядом рюкзак, он слегка встряхнул атлета, наклоняясь не особо низко, ведь его собственный рост готов желать лучшего, парень не двинулся, даже не подавая ни единого признака сознания. Голубые глазоньки округлились и, занерчив, он начал трясти соседа чуть усерднее. — Я-ямайка?       Серьёзное волнение от осознания, рядом на диване валялся шприц, а на столе ложка и зажигалка, сразу догадавшись, как его сосед проводил время в ожидании, его губы задрожали. — Нет-нет-нет… — как в мандре повторял подросток, уже схватив телефон друга и начиная набирать скорую.       Рывок телефон на полу, а тощее тельце находится на коленях довольного парня. — Что за шумный котёнок~       Его ладонь аккуратно погладила щёчку, на которой так мило было нататуировано сердечко. От сильных рук на его бёдрах и тёплого касания к щеке. Парнишка заволновался, прикрывая глаза от удовольствия. — Я чувствую, как твои руки распоясались, — смущённо прошептав, он обвил руками его шею, опустив голову на плечо. В ответ сосед прижал его к себе, обнимая за талию и что-то блаженно мурча. — Больше не делай так… пожалуйста… ты напугал меня… — обеспокоенный шёпот с розоватых губ. — Хорошо~       Слова через ухмылку, горячее дыхание на шее и доводящий до трясучасти укус. С губ слетает невинный стон, и ладони, держащие футболку в руках и оттягивая её, сжались до проявления пястных косточек. — Как я могу сдохнуть и оставить тебя тут одного?..       Поднявшись с дивана, придерживая подростка за ягодицы, он понёс его в свою спальню. Эстония, вздрогнув, испуганно и рефлективно обвил его своими ногами, прижимаясь к тёплому телу. — Т-ты?.. Ты что творишь!.. -посмотрев в глаза нахалу, он возмущённо свёл брови к переносице. — То, что хочу и то, что могу себе позволить~ — толкая ступнёй дверь, которая с хлопком закрылась.

***

      Восемь часов вечера, в это время года обычно каждый знающий этот район, человек мирно сидит дома, обнимая большого пушистого кота, или лёжа рядом с любимой половинкой, но всю идиллию города напрочь перечёркивал стоящий на морозе фигуристый парень. Глаза его заволакивало слезами, смотря на того, от кого сжималось сердце. Тёплая куртка с серым мехом на капюшоне совсем перестала греть, замёрзшие и покрасневшие ладони, что мяли ткань в области сердца, тяжёлое дыхание создавало облачки пара.       Сзади послышались шаги и треск снега, что незапятнанным поблёскивал в свете фонарей, которые только-только начали включаться. Парень, что стоял в тени ночной улицы, проливая слёзы боли и непонимания, совсем позабыв обо всём. Даже настойчивый голос, что его окликнул, он пропустил мимо ушей, в голове всё затихло, и мир вокруг разрушился, переставая иметь значение или какой-то смысл. — …сти… Эсти… Эстония!       Его резко поворачивают, а тот, не в состоянии даже ответить, замер, смотря в ядовито-жёлтые глаза, что смотрели с вопросом на его разбитый вид. — Эй, малыш, ты… чего?       Смешная и одновременно милая детская шапка с ушками делала из подростка совсем невинного ангела, у которого не слёзы застыли на глазах, совсем нет. Казалось, что это звёзды От увиденного Ямайка просто открывал и закрывал рот, не в состоянии сказать хоть слова, дрожащее промёрзшее тело, снежинки, которые оседали на ресницы, а, прикоснувшись к рукам, он ужаснулся. — Да ты же как ледышка!       Его взгляд резко переводится ему за спину, замечая две давно знакомые, но вызывающие необъяснимое ему раздражение. Сердце дрогнуло, и сразу стало всё ясно, ведь эта глупая любовь была не взаимна, и приносила столько боли. Сегодняшний день стал последней каплей, упавшей с этих розовых щёк, ведь теперь он просто пообещал себе, что не позволит пролиться им, утрёт всегда, ведь больше не отпустит. — Пойдём отсюда… я отогрею тебя и напою чаем.       Ответом ему служил только робкий кивок. Обняв его хрубкие плечи, согревая теплом, он неспеша повёл его подальше от этого места.

***

      Открыв глаза, его холодный взгляд встретился с побелкой на потолке, в омутах яда читалось раздражание и злость. Повернувшись на бок, он оглядел мирно спящего подростка, что так мило жался своим холодным тельцем к его природному теплу. Розовые щёки, слегка открытый ротик, с которого сходило размерянное дыхание, ладони были притянуты к груди, мирно лежа, его лицо изменилось тут же, как взгляд зацепился за оголённые плечики. Хрупкое тельце, что требовало защиты, притягивая к себе поближе оголённое тело, обвивая его руками и вдыхая запах того уюта, тепла, и по собственически целуя в лоб. — Мой ангел…