Шутовское Счастье
В тюрьме было сухо, светло, воздух был свеж, постоянно обновляясь через вентиляцию. В камере, которая раньше была залом для шуточных сценок, проведения литературных вечеров, танцев и игр, было вполне уютно и просторно. Всё было хорошо, из причин для недовольства можно было выделить лишь отсутствие хорошей кровати или хотя бы подстилки, а также нестерпимое отношение стражника, приносящего еду и воду: всякий раз, как этот противный rudinn приползает к двери тюрьмы, чтобы просунуть внутрь миску и кружку, он либо говорит какую-нибудь гадость, вроде «ты недостоин жить, проклятый псих!», или «ты будешь гнить здесь за свои грехи, поганый убийца!», либо намеренно указывает на то, что так и не донёс что-то из особых передач для арестованных в честь праздника. Такого гада в обеих смыслах этого слова даже среди змееподобных rudinn’ов надо было хорошо поискать, прежде чем найти. Но даже к этому можно было привыкнуть. В конце концов, что меняет незначительный временный упадок в шкале «мораль» из-за оскорбления или в шкале «здоровье» из-за отсутствия должного питания? Вот одиночество, давление, какое оказывали на бывшего шута стены, постоянные глупые воспоминания о прошлом игровом процессе – это значительно понижало показатели и было очень неприятно. Самое обидное в этом было отсутствие пути для решения этого вопроса: если противного стражника от любой атаки из камеры защищал барьер, оставленный глупым волшебником с его идиотским ключом, но всегда можно было мечтать о том, как бы именно этот ползучий мерзавец прекратил своё существование, то избавление от одиночества нельзя было и вообразить. В конце концов – в чём смысл представлять рядом кого-нибудь? Он был бы лишь «NPC», неразумным «ботом», событием в игре, максимум – другим игроком. А что за искренность в дружбе или любви, в беседе может быть даже между двумя игроками? Игра – не жизнь, в игре есть лишь одно лекарство от тоски – сама игра. Так Jevil размышлял, сидя на краю карусели, скрестив ноги, взяв их в руки и раскачиваясь взад-вперёд. Пусть это было не очень приятным движением, оно наверняка выглядело забавно со стороны, да и смена вида при каждом покачивании тоже приносила развлечение, ровно как и размеренный звон бубенцов на колпаке. А в чём заключается сама игра? Знай, делай, что допустил разработчик, и всё. Никакой свободы, всё упорядочено и строго. Разумеется, предложение того странного типа было очень любопытным в этом свете. Это он рассказал ему всю правду, это он открыл ему глаза на очевидное, это он дал ничтожному дураку, играющему в игре роль «дурака» по иронии судьбы, откровение, которое перевернуло всю его жизнь! Он сказал, что здесь, в игре, нет жизни. Ни у кого. Ни у темника, ни у Светлого, все эти rudinn’ы, hathy, монстры, люди – лишь игровые элементы, либо другие игроки. Умереть здесь нельзя – придёшь обратно, так как разработчик, подлец и тиран, не даст сбежать из своей власти. Свобода, хаос… Эти сладкие слова приободрили шута и он закачался чаще, а затем вовсе не удержался, выпрыгнул на своём упругом и сильном хвосте высоко вверх, и, сделав сальто и успешно приземлившись, пустился в пляс, неистово и хаотично двигаясь, звеня бубенцами и ловко размахивая всеми конечностями: ногами, скача и постукивая каблуком о каблук, руками, то пряча их в одежду, то выбрасывая их в сторону, даже хвостом! Хаос, хаос! Свобода, воля! Вот, что обещал за услугу и выполнение «секретной миссии» тот любезный незнакомец! Нужно лишь следовать указаниям, и в конце квеста тот странный тип освободит его от игры окончательно, выпустив в настоящую жизнь! Там не будет правил подлого тирана разработчика, не будет бестолковых «мобов», бездарной системы уровней и прокачки, нереалистичных и глупых особенностей gameplay’я! Только жизнь, свежая, прекрасная, полная, конечно, своих, и оттого не таких страшных, живых сложностей и ньюансов, но всё же жизнь! Любое решение там будет возможно, любая вещь допустима! Как только он узнал об этом замечательном месте, он не мог ни о чём размышлять больше, чем о нём. Иногда он давал позорную слабость, предаваясь воспоминаниям о лже-жизни, лже-друзьях, лже-любви до откровения «странного некто», но всё же в основном он не унывал и продолжал ждать, когда же тот прекрасный господин вернётся и скажет о новых поручениях. Пусть они звучат так же муторно, как и игровой сценарий очередного квеста, это всё же было веселее, чем проводить дни напролёт в камере без дела, в одних лишь мечтах о скорой свободе и в бессмысленных действиях, а награда была велика! Jevil предвкушал тот день, когда ему скажут: «Ты свободен, Jevil, ты теперь будешь жить!» Устав плясать, Jevil всё же сел снова на карусель, в этот раз в центре, опершись об ось весёлого механизма. Снова долгие мысли о грядущем счастье и вдруг, очередная слабина! Глупые воспоминания нахлынули на придворного шута, заставив снова «пройти» у себя в уме тот день, когда ему пришло откровение!━━━ • ✙ • ━━━
То был славный день. Ветер весело раскачивал бубенцы на головном уборе Jevil’а, а сам он стоял и любовался долинами, простирающимися вокруг Карточного Замка. Вот вдали виднеется лес, вот видно отдалённое поселение rudinn’ов, где сребролюбивые чешуйчатые затейники ползали вдоль украшенных драгоценными камнями домов, хвастаясь друг перед другом богатством, стремясь убедить собеседника, что его сокровища обширнее или что скоро они заполнят новый сундучок в его доме, вот видно поближе поселение пиковых жителей, пухляшей с вытянутыми головами, всегда имеющих форму своего родового знака, имеющих страсть в том, чтобы копать или закапывать, в остальном ведущих обычный образ жизни в своих уютных, собственноручно вырытых норах, а вот там, на окраине леса, видно, как играют, резвясь, подобно огромным кошкам, трёхглавые представители народа клевера, грациозно прыгая друг за другом, затем перекатываясь в траве, и наконец вступая в долгую перепалку, где каждая из шести голов говорила по строго выстроенному порядку, что часто приводило к тому, что обсуждения получались очень резкими и быстрыми, но при этом втройне интересными. Jevil был счастлив. Что ещё нужно, кроме чудесных пейзажей сейчас для счастья? Точно, праздник! И сегодня по случаю дня рождения короля пик как раз будет великий праздник! В замке наверняка накроют один общий стол для всех народов на крыше с дополнительными столами для каждой масти по отдельности в зависимости от этажа. В гости обещал прибыть, пусть и нескоро, шахматный король. Для того, чтобы оповестить об этом, он выслал вперёд ферзя, который, впрочем, успел уже три раза сбегать туда и обратно, передавая краткие сообщения: «Я в пути», «Я сошёл с Великой доски», «Я застрял в лесу у bloxer’ов, вышлите, пожалуйста, помощь». Также с минуты на минуту ожидалось пришествие Первой Дамки, той, что была первой среди дамок в шашках, ни разу не теряла короны и не испытывала желания топтать всех без разбора. Ох уж этот странный народ, шашки… -Что задумался, дружище? – послышался откуда-то сбоку шелковистый, мягкий голос. Ожидаемо, к шуту неспешно подходил придворный волшебник, плюшевый кот Seam. Он подошёл, мягко переставляя лапы по камням замковых фортификаций, к своему другу, широко улыбаясь и раскрыв свой левый глаз, покручивая правым, пуговичным.-Задумался? О, нет!
Я лишь любуюсь видом,
Что сказать тебе, привет!
Зачем пришёл ко мне с таким прикидом?
Кот усмехнулся, разглаживая ткань свежесшитого коричневого плаща. Для праздника костюм мог показаться недостаточно весёлым, но так уж было заведено у плюшевых жителей Тёмного мира. Более того, у плюшевых жителей красивым считались заплатки, и чем их больше, тем лучше. Этот плащ из-за полного их отсутствия в родных краях Seam’а показался бы жутко странным и некрасивым, даже оскорбительным для окружающих и вызывающим, вульгарным. -Сам его сшил. Сегодня решил в первый раз надеть. Как думаешь, подойдёт? Jevil напустил задумчивый вид, встав прямо, почёсывая подбородок когтями, изогнув хвост за спиной подобно вопросительному знаку, с прищуром смотря на сослуживца. -Я бы сказал, подумав, что без заплат этот плащ подходит нашему быту просто тютелька в тютельку! Seam слегка шире улыбнулся, Jevil продолжал: -Правда, во время праздника принято одеваться, знаешь ли, с иголочки! Seam усмехнулся. -Так, чтобы наряд проходил через всё действо красной нитью! Кот внезапно нахмурился. Шут стал припоминать, не сказал ли он случайно чего-то оскорбительного для плюшевого народа, а маг грозно фыркнул: -Ха! Верно говорят, парень – чем чёрт не шутит! Вся напряжённость стаяла, как воск на свече: друзья вместе залились смехом. Seam держался за бока и широко расставил ноги, издавая раскаты смеха в небо вертикально, пытаясь не расползтись по швам, а Jevil сначала облокотился на зубец стены, затем лёг на него всем телом, кроме ног, хихикая в своей манере. В конце концов, успокоившись, они вернулись к разговору. -Я вижу, ты готов к празднику. А вот мне нужно ещё зайти в свою лабораторию, чтобы взять там кое-что. – сказал плюшевый чародей. -Что же это такое? – игриво спросил весельчак. -Увидишь на празднике. Я подготовил для забавы великолепное заклинание. Как раз как тебе нравится… весёлое и непредсказуемое… - гордо промурчал заклинатель, почёсывая шов на лбу, - увидимся на празднике! -До скорой встречи, встречи на празднике, празднике дня рождения, рождения нашего короля, короля верховного в королевстве, королевстве карт, карт четырёх мастей, мастей, среди которых доминируют пики! Иногда Jevil находил забавным повторять последнее сказанное слово, начиная с него новый элемент предложения, порой растягивая одну фразу на очень долгое время, а порой лишь немного её удлинняя без причины. Seam обошёл шута и отправился по крепостной стене дальше, в сторону башни, где находилось его рабочее место. Jevil же решил ещё остаться и полюбоваться окружающим миром. Бубенцы продолжали мелодично звенеть, вокруг начинало темнеть. Вдали, на окраине леса, показался конвой, составленный из троих солдат rudinn’ов, двоих hathy, одного вояки масти клевера. Эта разношёрстная команда с одной стороны сопровождала арестованных за беспорядки, перепутанных бедняжек bloxer’ов, которых rudinn’ы с большим трудом вели впереди, а с другой стороны помогала быстрее добраться до места шахматному королю. Его вёз на своей спине солдат масти клевера, иногда по очереди всеми тремя головами, как заведено, жалуясь на то, что при каждом шорохе из кустов около дороги монарх спешил сделать рокировку, соскакивая с благородного зверя и прячась за одного из слонов, которых взял с собой в качестве свиты. Что же ещё могло осчастливить Jevil’а? Усмехнувшись, он достал из кармана завёрнутое в бумажку печенье и стал его есть. Всё было спокойно и тихо, идиллия… Хвост шутника двигался, выписывая замысловатые фигуры в воздухе, изредка касаясь камней укреплений. Но внезапно хвост, рисуя очередной зигзаг, задел что-то, что не было похоже ни на что определённое: то ли холодная чешуя, то ли сухая кость, то ли тёплый мех, то ли влажная кожа. От неожиданности шут выронил остатки печенья за стену, а сам подскочил, отпрыгивая в сторону. Таких тактильных ощущений он никогда раньше не испытывал, что лишь подогревало его страх неизвестного и любопытство. Он явно не был готов увидеть то, что увидел… Как только он поднял глаза на незнакомца, он потерял ориентацию в пространстве. Голова закружилась, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, а в груди противно сжало. Jevil никогда до этого не чувствовал себя так плохо: его вело, ноющая боль была в его груди, в боку кололо, глаза как будто резало ярким светом, в голове ритмично стучала до того неведомая боль, из живота, казалось, содержимое просилось на выход сразу в обе стороны, принося жуткие мучения. Эта боль, казалось, длилась очень долго, пока измученный шут не нашёл перед собой неясный силуэт, и не услышал звонкий, но хаотично меняющийся голос. Казалось, что этот странный некто то спокойно и размеренно говорил басом, то начинал визжать чистым сопрано, полным ужаса, то принимался мужским приказным тоном угрожать, то начинал ласково, по-матерински нежно успокаивать. Сколько продолжалась эта речь не знал даже сам Jevil. Он не знал, сколько он простоял в шоке после того, как страшный тип исчез. Он бесконечно прокручивал у себя в голове сказанное незнакомцем, очень часто пытаясь в своей манере, повторяя слова, выстроить логическую цепь, но всякий раз, когда слово повторялось, он не мог продолжить мысль. Она обрывалась, а он всё больше пугался. Он бы ещё долго стоял в пустоте своих рвущихся мыслей, если бы его не окликнул знакомый голос: -Jevil! Кто это с тобой был? – Seam звучал обеспокоенным и напуганным. Плюшевый кот подбежал к напарнику, одной рукой тряся его за плечо. -Я здесь, здесь! Не надо меня трясти, трясти! – возмутился шут, приходя в себя, но продолжая параллельно припоминать хаотично всплывающие в памяти фрагменты лекции незнакомца, повторяя слова и не замечая этого. -Неважно выглядишь! И этот тип… Кто он? -Не знаю, знаю… - протянул шут, как будто не уверенный в ответе. -Да, он тебя знатно напугал. Меня, признаться, тоже. Я не успел его рассмотреть, как он выглядел? – не успокаивался волшебник. -Он был странным, странным! А ещё, он был странным, и странным, странным… Странным некто! - Jevil начал говорить неразборчиво, по разному переставляя слова, но продолжая утверждать, то тихим шёпотом, то криком ужаса, что тот чудак был странным некто. -Хорошо, успокойся! У тебя дрожь, нужно позвать врача! -Нет! Не хочу врача! Я в порядке, порядке! – продолжая заикаться, но перейдя на стабильный истеричный крик, Jevil выпрямился в струнку, будто солдат на построении. В его мыслях продолжалась чехарда, а говорил он без особых раздумий, импульсивно и не по своей воле. -Тихо! Спокойно, друг, что с тобой такое… Тебе нужен сон, я тебя провожу до дома… -Нет! Не хочу сон! Я в порядке, порядке! – так же завопил несчастный, - хочу на праздник, праздник! Решив, что веселье может помочь его другу скорее прийти в себя, кот отпустил больного, позволив ему зашагать в сторону крыши основного здания. После этого он пошёл следом, с беспокойством пытаясь осмыслить всё произошедшее, осматривая непривычно дёрганого, странно мотающего головой и хвостом при ходьбе приятеля. Сам Jevil никак не мог понять ничего происходящего у него в мыслях, тем более далёким для него казалось всё, что происходило вокруг. Он то пытался прогнать противные мысли, то наоборот их собрать и разобрать, но у него не получалось ни того, ни другого, что всё больше изматывало его разум с каждым мгновением этой психической пытки… Рано или поздно, но ему даже стало лучше, он снова будто стал воспринимать то, что происходило вокруг. Он стоял среди весёлых темников, встречающих с ликованием виновника торжества – короля пик. Он явился в своём новом, вышитым непривычно пёстро, красно-чёрном плаще, испещрённом знаками всех мастей. Он радостно улыбался, иногда облизывая губы, показывая свой язык, а наперсный рот плотно сжимал зубы в более широкой улыбке. -…и вот, я приготовил для Вас всех, но особенно, конечно, для Вас, Ваше величество, это замечательное заклинание! Надеюсь, оно Вам понравится, узрите! Шут едва успел перенести взгляд на своего друга, когда тот с яркой вспышкой света выпустил из рук языки танцующего и поющего огня, набрасывающегося на глаза всем присутствующим и надеваясь, подобно очкам, давая увидеть различные образы и услышать различные песни и музыку. Но когда один из сгустков огня набросился на Jevil’а, он не увидел ничего. Только пустоту. Он ничего не услышал. Только тишину. И вдруг из-за его спины будто повеяло холодом, а голос вкрадчиво сказал: «Ты помнишь всё, что я сказал тебе. Не обманывай себя и не сомневайся в истинности моих слов. Будь готов». -Спокойно, спокойно, что такое? Шут увидел перед собой лицо знакомого мага. Сам он понял, что огонь только сошёл с его глаз, а сам он с нездоровым энтузиазмом и восторгом смеялся, топоча ногами под столом и неестественно размахивая руками и хвостом. -Что не так, любезный шут? – с тревогой спросил пиковый король, нахмурив брови и сменив улыбку на наперсном рте на неловкий оскал. Прекратив хаотичные судороги, шут опустил голову и сказал: -Ничего, я просто слишком переволновался, государь, государь. После этого праздник продолжился, как ни в чём ни бывало, король пошутил про то, что придворному чародею следовало подбирать дозу веселья для такого весельчака специально, и пир никак не омрачился. Только вот Jevil не проявлял активность, не шутил, не говорил, не ел и не пил. Он тихо улыбался, осмысляя то, что ему сказал тогда «странный некто». Он был готов.━━━ • ✙ • ━━━
В комнате для выступлений и игр было немного народу, но всё же у Jevil’а хватало работы. Большинство гостей либо разъехались по домам, либо ушли спать или продолжать отмечать праздник на свои этажи. В комнате оставались лишь немногие: примерно пять rudinn’ов, около четверых hathy, парочка представителей клевера, пики всем составом легли спать, потому что король не очень любил празднества допоздна, и по крайней мере свою масть от этого отучал. Также присутствовала одна, непонятно откуда взявшаяся, шашка. Из замечательных лиц там никого, кроме придворного шута, не было. Кое-что в его поведении казалось непривычным и странным. Периодически он обрывал шутку или стишок на полуслове либо для того, чтобы подозрительно рассмеяться, либо чтобы начать рассказывать какие-то бредни, называя окружающих его то «мобами», то «NPC», то «неписями», то «другими игроками». Всякий рассказ казался бредовее и оскорбительнее предыдущего и всякий приступ смеха был более продолжительным и жутким, чем тот, что был до него. Наконец, когда в комнату зашли Seam и короли со свитой, решившие один проведать друга, а другие насладиться шутками и стихами самого прославленного шута в Тёмном мире, произошла следующая сцена. Один из rudinn’ов слегка ближе подполз к сцене, и когда Jevil вновь рассмеялся, прервал его смех, похлопав его рукой по ноге. Шут прекратил смеяться, но при этом очень чудно и жутко посмотрел на любителя драгоценных камней. Он спрыгнул вниз с карусели и встал на одном уровне со змееподобным гостем. Сделав шаг вперёд, он заставил того отползти слегка назад, поближе к своим друзьям, при этом он начал говорить:-Rudinn, rudinn, как тебя зовут, ничтожный «моб»?
Думаешь, если оделся, будто сноб,
Тебя примут за другого игрока, игрока?
Ох, у тебя проблемы с головой наверняка!
Обидные слова шута сперва сменились оглушительным хохотом с его же стороны, а затем тишиной. Никто, кроме него, не посчитал шутку смешной. Король бубей громко заскрипел зубами, показывая своё неодобрение.-Ой, бросьте, горе-зрители!
Как будто Вы никак не видели,
Как жизнь наша неполноценна?
Пусть кажется она сперва бесценна,
Вы сами знаете, ой, знаете,
Чего Вы не находите, теряете!
Свободы в действах нет, лишь предрешённость!
Всё разработчик подлый сводит в одну определённость!
Нет настоящей дружбы, нет любви,
Лишь иллюзия, обман! Призови
Нас, тиран, и дальше свою роль заставь играть!
Как скучно во лжи пребывать, пребывать!
Напевая эту на ходу сочиняемую песню, шут стал неистово и дико танцевать, оглашая в такт своим стихам зал звоном бубенцов и топотом своих каблуков. Все в комнате были изумлены, но никто не смеялся, потому что выглядело это выступление как-то неловко, натянуто и жутко.-Ах, Rudinn’ы, интриги лишь прядущие!
Наносят урон, чтоб не было в бою издержки!
Hathy – контроллёры, щупальца их вездесущие!
Куда отряду косоглазых идиотов без поддержки!
Клевер – грация и спешка, разрушение несущие!
Громят врага, болваны, в одиночку, без стыда!
Пики – увальни, предатели грядущие,
Ах, сколько королевству принесут они вреда!
Последние слова сам король пик огласил жутким, пробирающим до дрожи скрипом зубов наперсного рта, после чего, разозлившись, крикнул: -Что за глупые выходки, дурак!? Совсем из ума выжил? Приноси извинения всем оскорблённым народам сейчас же, или будешь арестован! Ответом королю стала очередная насмешка: -Уи-хи-хи! Вся жизнь – игра! Вы усложняете правила, делаете их громоздкими, громоздкими, как Ваша туша, туша! Позвольте, я Вам помогу сбросить лиший вес, вес ответственности за пару Ваших подданных, подданных! Дальнейшие события мало кто из выживших смог забыть: шут внезапно звонко сказал «Метаморфоза!» и, превратившись в косу, пронёсся сквозь первый ряд стоящих перед ним безоружных представителей разных мастей. За собой он оставил лишь бездыханные тела. Такой ужас побудил королей, стражу и Seam’а к решительным действиям, они сразились с безумцем. Знаки всех мастей летали по комнате, сталкиваясь друг с другом и часто промахиваясь мимо своей цели, покрывая стены, пол и потолок комнаты сколами, дырами и трещинами. Король Rudinn’ов, как самый спокойный из всех присутствующих, тут же занял позицию у двери, встал за укрытие, заведя туда же своих рейнджеров, начал плотный обстрел противника, время от времени вежливо ругаясь на коллег за то, что они загораживают обзор и сами лезут под летящие ножи и буби. Король Hathy бросился врукопашную, пытаясь догнать шута и захватить своими щупальцами, правда, тщетно. Король клевера с неистовой грацией бегал вокруг убийцы кругами, то отбивая его атаки, летащие в союзников, то выбирая момент для прыжка на Jevil’а. Король пик быстро помог прийти в себя, подняться на ноги и выбежать из зала тем, кто среди мирных жителей выжил после неожиданного и вероломного удара безумца, а затем государь гневно выпустил в сторону придворного сказителя свой боевой язык из наперсного рта и стал размахивать этой цепью, пытаясь ограничить Jevil’а в движениях, чтобы он чаще пропускал удары и реже уворачивался от снарядов. Seam с самого начала бросился к раненым, оттаскивая их в сторону и пытаясь помочь с тяжёлыми увечьями, но после того, как в него и умирающего на его руках hathy прилетело несколько шальных снарядов, он встал, держась за треснувшую пуговицу, и решился помочь остальным. Переступая через погибшего hathy, он ринулся в бой. Хаос и беспредел творились в комнате. В результате даже сам Jevil так и не понял, кто именно смог нанести ему последний удар, после которого он обмяк на полу, и знакомый волшебник смог дотронуться до его лба своей мягкой лапой и прошипеть «Спи!».━━━ • ✙ • ━━━
Слабина, ох, слабина… Теперь Jevil даже стал вновь сомневаться в том, не была ли та жизнь до потасовки реальной, настоящей? Вдруг, тот «странный некто» ввёл его в заблуждение? Пусть это могло быть игрой для кого-то другого, кого-то далёкого и непостижимого, но для него, для маленького темника на посту знатного придворного шута, могла ли быть жизнь «живее»? Эти вопросы осилили несчастного и он потерял опору на ось карусели. Упершись обеими руками в поверхность карусели, положив хвост на землю и стоя на коленях, свесив голову, бывший шут продолжал вспоминать свою бывшую жизнь. Свет дня. Суету и веселье тяжёлых будней. Своих друзей и добрых знакомых: Seam’а, королей, просто интересных темников… Так он сидел в камере, и впервые за долгое время её наполняла не сухость и гордое молчание, а влага солёных слёз и рыдания раскаяния. Чего же ему не хватало для счастья? Сможет ли он обрести его вновь?