Гортань сводит, она дрожит. Но я продолжаю медленно вбирать член всё глубже и глубже. Головка неприятно упирается мне в нёбо, я могу лишь сквозь пелену слёз терпеть. Терпеть и терпеть. Сейчас медленно сжать горло, захватывая член и резко подняться вверх. Как же блять, хочется выплеснуть ту гадость, которую отец назвал «ужином» ему сейчас на штаны. И плевать, что потом от моего тела останется только название.
СССР отвесил грубый подзатыльник нерадивому сыну, стоило тому лишь прекратить хуесосить и замереть. Россия всхлипнул, зажмурившись от накативших к глазам звёзд. К горлу опять подступила тошнота, когда тяжёлая рука Союза надавила на макушку парня, буквально насаживая его голову на свой член. РФ начал мотать головой, захлёбываясь в собственных слезах и слюне. Воздуха! Ему не хватает воздуха! А отцу плевать, он продолжал равнодушно смотреть в экран телевизора, смотря дешманский ужастик.
Не могу! Не могу! Не могу! Тварь! Сука!
Россия упёрся ладонями в колени отца. Совершив резкий рывок назад, парнишка смог «выплюнуть» ненавистный детородный орган породителя. Союз смерил сына, сидевшего у того в ногах, холодным взглядом. Свободная рука начала отбивать пальцами какую-то незамысловатую мелодию, очень отдалённо похожую на гимн Российской Империи. Несмотря на внешнее хладнокровие, мужчина по-прежнему был в полной боевой готовности иметь любую шлюху. В особенности, своего неказистого сыночка. Весь его жалкий вид вызывал в СССР отвращение в перемешку с диким желанием унизить, подавить, сломать. Что за одержимость? Союз считал, что всё в порядке. На его веку, коммунист помнил за собой только одну зависимость — алкогольную.
— Собачке нужна команда? — на губах мужчины расползлась ехидная ухмылка. Облокотившись рукой о ручку дивана и поддерживая ей головой, Союз сверху вниз, как на раба, смотрел на сына. Федерация испуганно поджал колени, закрыв рот ладонями. Покрасневшие глаза, с лопнувшими ещё вчера капиллярами, смотрели на отца с тихой мольбой.
Не делай этого, прошу. Губы дрожали, а горло до сих пор чувствовало фантомную боль и упирающейся в неё член. — Соси. — приказной тон, не требующий возражений. Россия задрожал сильнее. Он сможет. Он скажет ему нет! Убежит и спрячется! Только бы смог…
Россия подскочил на месте от ужасного женского крика позади. Повернув голову в сторону телевизора, парень в ужасе уставился на открывшуюся картину того, как маньяк с небывалым энтузиазмом расчленяет миниатюрную девушку, наматывая её волосы на бензопилу. СССР такой же маньяк!
— Будем заново учить команды?
Россию схватили за отросшие, когда-то чисто белые волосы, и грубо пихнули лицом в область паха. СССР удобнее перехватил патлы сына, цыкая. Работяга уж подумал, что пора пообрезать эти клочки волос, а то сыночек и так уродился псевдо-мальчиком, так ещё и патлы отрастил. ему осталось только в платье нарядиться. Позор для семьи! Чтобы у такого могучего, сильного и мужественного СССР, родился такой никчёмный пацан? Проще было бы его убить сразу после рождения. Кто же знал, что мечты и надежды отца на сильного наследника разобьются в пух и прах после первого «Я не буду коммунистом!» от Федерации? Была бы лишь в этом проблема…
— Шавка зазналась или память отшибло во время очередного гона? — Союз брезгливо смотрел на потуги сына поднять голову и отстраниться. Коммунист никогда не отличался большим терпением, а его взрывной характер многие страны используют как страшную байку. Только вот, если других стран этим запугивали, то России приходилось отдуваться
за всех. — Что я тебе сказал делать?
Федерация попытался ответить, и хотел он ответить далеко не в уважительной форме. Однако, единственный звук, который смогло выдавить это худощавое тело, было злобное ворчание. Как щенок визжит, пытаясь выдавать это за рычание. Лицо СССР исказилось в злобной гримасе, за губами обнажились острые, сильно стиснутые, клыки. Без сильного напряга, мужчина легко отбросил тушку сына обратно на пол. Звонко хлопнувшись спиной об деревянные доски, Россия замер в страшном ожидании. Побьёт или остановиться на унижении?
Советский Союз осмотрел комнату, на наличие хоть чего-то удовлетворяющего его садистскую натуру. Но в помещении, как такие называют «метр на метр», всюду валялись лишь бутылки и здоровенные бычки от молдавских сигар. Тело России имеет целую коллекцию от разных ожогов и ссадин, которые отец с особой «нежностью и любовью» тушил об сына, иногда даже толком не докурив сигару. Да и говоря на чистоту, Совету уже порядком поднадоело это, а что толку, если игрушка научилась терпеть такую боль и стойко молчит? Значит пора найти для сыночка новое наказание за мелкую провинность, да по-изощреннее. Взгляд мужчины остановился на бутылке из-под кубанского вина. Ограниченная серия ведь была. Вино хорошо тогда зашло, очень даже хорошо, подшофе Союз тогда здраво надругался над сыном, в порыве веселья оставив на теле парнишки глубокие следы от укусов и порезов.
Бутылка выглядела продолговато, становясь шире постепенно и конкретно увеличиваясь лишь под основание. СССР явно не поклонник БДСМ игрушек, он в принципе о таком не слышал, а фантазией его тоже природа обделила. Но сейчас в слегка нетрезвой голове коммуниста появилась очень забавная идея.
— Возьми бутылку. — приказал отец, кивнув Росси в сторону той самой кубанской бутылочки. РФ проследил за взглядом отца и сглотнул. Что на этот раз пришло в голову этому больному ублюдку? — Быстро.
Сегодня РФ планировал обойтись без своей «любимой» игры на ночь глядя. Вот какие обычно есть хобби у стандартных детей? Рисование, ловля бабочек, рыбалка, и вся такая дребедень, о которой младшему русскому только мечтать. А вот Россия любил каждый вечер садиться перед зеркалом и считать все побои на своём теле, периодически систематизируя их. Вот эти синяки и порезы от отца, вот этот перелом тоже отца, вот этот фингал, от кого же? От отца любимого. Но судя по тону Союза, сегодня России точно не сдобровать. Ползком, потому что иначе получит пинок под коленями, Федерация преодолел расстояние до бутылки и таким же ползком добрался до дивана, иногда чуть всхлипывая из-за ноющей боли в коленях. Протянув бутылку отцу, Россия получил по рукам, едва не выронив несчастную бутылку.
— Я давал приказ мне её отдавать?
Россия неуверенно мотнул головой, не сводя испуганного взгляда с отца.
— Любит мой народ шутить на одну прекрасную тему. — мужчина размял плечи и шею, которые уже успели онеметь от нахождения в одной позе. — Вот и я пошучу. — в глазах коммуниста сверкнул нездоровый огонёк. — Садись на бутылку.
У России глаза округлились, шок комом встал в горле. Руки что есть сил сжали горлышко бутылки, желая разбить её к херам, но тех сил, что хоть немного осталось в парне, не хватит даже, чтобы поднять килограмм картошки. Тело начало пробивать на нервную дрожь, а лицо СССР оставалось таким же непоколебимым и равнодушным, более того, он вернул своё внимание по большей части телевизору, лишь боковым зрением следя, чтобы сын выполнил его команду.
— Н-но… — язык России плохо слушался, будто заледенев от мороза, но парень всё равно пытался сказать хоть что-то.
— Ещё одно «Но» и я лично посажу тебя на бутылку. — словно отрезав, процедил мужчина. У России опустились плечи, исполосованная в шрамах спина сгорбилась, являя миру все позвонки и косточки Федерации. Скелет обтянутый кожей. Жалкое зрелище. Если он не послушается и решит дерзить, отец не побрезгует выполнить свою угрозу. Более того, к этому наказанию, прибавиться ещё пара десятков за непослушание.
Зажмурившись, РФ опустил бутылку сперва к ногам.
Сука-сука-сука-сука. Медленно, словно не в себя, парнишка начал насаживаться на холодные стенки бутылки, от ужасной боли в анусе кусая губы до крови. Раны не зажили ещё с прошлого раза, хотя, что уж там с прошлого, его раны не заживают никогда. Мышцы воспротивились инородному объекту, но Федерация продолжал упорно продвигать горлышко бутылки в себя. Ему лишь дозволено привстать на колени и, в буквальном смысле,
сесть на бутылку. Рвущийся на волю скулёж донесся до ушей Союза.
— Хватит скулить — холодно и сухо произнёс СССР, сидя на диване и уставившись в телевизор незаинтересованным взглядом, где шёл какой-то полицейский детектив — Надо отвечать за своё дерьмовое поведение.
Россия ничего не ответил, сильнее сжавшись в комок подле ног отца и кусая губы от жжения внизу. Очень унизительно, неудобно и больно.
С уст сорвался очередной скулящий звук, и нога Союза тут же с силой наступила на височную часть головы такого ненавистного ему сына, вызывая у последнего болезненный полустон и ещё больший страх.
— Заткнись. Ты меня вообще не слушаешься? — грозно прорычал мужчина, переводя взгляд на эту букашку под ним. — Благодарить должен, что я вообще тебе жить дал, щенок.
Лучше бы утопил как слепого котёнка в мешке, удушил, зарезал… Только бы не терпеть то, что он называет жизнью.
Смысл жить, когда кроме унижений и боли ты ничего не получаешь?
Повисла тишина, нарушаемая редким скрипом в доме и приглушёнными голосами из старого советского ящика всего с несколькими каналами. Прошло пятнадцать минут или час? Нет часов, чтобы это понять.
Неожиданное «Пиф-паф» заставило парня вздрогнуть, а затем вновь болезненно проскулить от лишнего и такого резкого движения.
Удар пяткой пришёл прямо по скуле России, который вскрикнул и всё же тихо захныкал, прикрывая больное место рукой.
— Да ты заебал шуметь. Надоел — Союз выключил телевизор, бесцеремонно затаскивая на диван сына и начиная грубо проталкивать бутылку дальше и глубже в колечко мышц — Ты сам меня вынудил это делать. Нет бы молчал, так надо начать шуметь, а. Позорище, да ещё и непослушный. Псина.
Конечно, это моя вина. Я виноват в том, что родился таким. Виноват в том, что телу больно. Виноват в том, что тебе мало обычного наказания. Вечно ищешь причину, чтобы поиздеваться и проглотить все мои крики, не подавившись.
Такие мысли блуждали бледной тенью в голове России, пока остальная часть мозга могла только и кричать о боли, как кричал и сам парень, выгибаясь и дёргаясь как в лихорадке, пока мужчина продолжая винить его во всём и проталкивать эту чёртову бутылку чуть ли не до самого основания. Россия чувствовал, как рвутся мышцы и как кровь начала стекать по его ягодицам вниз. До какого состояния нужно довести страну, чтобы она подумала. «Ну хоть какая-то смазка»?. До такого же, как и Россию, которого продолжал насиловать отец, резко и грубо пропихивающий эту ненавистную бутылку в анал сына.
— Отец! Умоляю, прекрати! — сквозь слёзы, надрывал голос Федерация, хватаясь слабыми пальцами за обивку дивана. Если он только попробует мешать отцу — лучше не думать о том, как кошмарны могут быть последствия.
— Прекратить что? Твоё заслуженное наказание? — мужчина резко остановился, оставив бутылку наполовину в теле сына. Россия дрожа, смотрел своими голубыми глазами на отца, в глазах которого была лишь пустота. Даже ненависти нет. Один холод. Ему плевать, больно ли его сыну, умоляет ли он его о пощаде. Просто похуй. — Скакать на членах ты горазд, что, бутылка не устраивает? — мужчина прокрутил бутылку против часовой и по часовой, немного вводя её внутрь. — Могу смиловаться. — нихуя он не смилуется. — Отработаешь своё наказание сам и там посмотрим.
Парень облизал губы, слизывая капли крови и всё же медленно кивнув.
Надо сделать это, поскорее уползти в комнату и начать зализывать новые раны, спрятавшись под одеялом, а ещё лучше затаившись в ванной, где может ещё оставалась аптечка.
— Так бы сразу. Может и не было бы этого, если бы кое-кто не начал выёбываться — Сильный шлепок отцовской руки пришёлся по одной из ягодиц сына, вызывая лишь дрожь — Думаю, ты сам вытащишь эту бутылку. За три минуты.
Нижняя часть тела почти не чувствовалась Россией, чтобы вздрогнуть от боли, а отпечаток большой ладони светился ярко-красным и неприятно зудел.
Парень шмыгнул носом, услышав отведённое ему время и завёл одну руку за спину, нащупав круглое основание бутылки и содрогаясь под тяжёлым взглядом Союза, который сложил свои руки на груди.
— Работай, мелкая шлюха — произнёс с неким отвращением мужчина и повернулся к экрану телевизора, иногда косо смотря на сына.
Тот в свою очередь покрепче ухватился за эту стеклянную недо-игрушку и начал медленно тянуть наружу, уткнувшись лицом в пропахший алкоголем и кровью подлокотник дивана. Расслабляя мышцы и сдерживая скулёж, продолжал тянуть, пока не получил новый шлепок по заднице. Ещё более грубый.
— Десять секунд — только и сказал СССР равнодушно. Но для России это звучало зловеще, ведь кто знает, что грядёт за опазданием и нарушением условий.
Он чуть подождал, выдохнув и резко вытащил уже более узкую часть бутылки из своей задницы. Болезненное мычание вместе с шумящими вдохами и выдохами вырвались из уст парня. Чувствовалось одновременно и облегчение, и гудящее жжение внутри.
Но не всё коту масленица. За исключением, наверное, отца. По крайней мере Россия так считал, когда спускал с отца штаны и старался не разрыдаться в конце-концов.
Немного поласкав член мужчины через ткань трусов и приспустив уже и их, парень начал насаживаться сам, держась за спинку дивана.
Внезапно ноги подкосились, и ему попросту пришлось резко и полностью насадиться, всё же пустив слёзы и издав болезненное свистящее «мгх».
СССР даже не старался как-то помочь своему сыну. Он лишь сложил руки в замок за своей головой и с холодной усмешкой смотрел на все его страдания.
Зная, каким именно образом любил вдалбливаться в него отец, парень привставал, а затем вновь резко и полностью насаживался, глотая слёзы и тихо неуверенно поскуливая.
— Шевелись, полудохлик. Я здесь до утра сидеть не намерен. Без меня даже поработать шлюхой не можешь, да? — в тот момент, когда Россия вновь привстал, крепкие грубые руки больно ухватились за его бёдра, резко сажая на детородный орган беднягу и начиная безжалостно трахать под вскрики и болезненные стоны.
Это было больно. Это было унизительно. Удары по лицу, бокам и ногам. Сжимающие то ягодицы, то предплечья руки. В принципе, всё как любил Советский Садист.
Мужчина в своём темпе имел своего сыночка, но мысли его были совершенно не о любви, которая могла бы переполнять его холодное и такое гнилое сердце.
Только ненависть и презрение, дополненные пьяной обидой и злостью. За все грехи сына, других стран да и за свои собственные отвечает только Россия, который трусит даже на минуту удержать проявляющийся характер. Бесхребетная псина.
Вскоре излившись в своего сына и грубо откинув его на пол, СССР пошёл на кухню, припомнив об отличном кавказском коньяке.
Парень прислушался, но не услышав приближающихся тяжёлых шагов, пополз к своему «логову». Сперма вместе с кровью медленно стекала по внутренним сторонам бёдер, сопровождаясь шипением и скулежом.
Кое-как усевшись перед зеркалом, Россия по своей негласной традиции вновь начал считать синяки, как и каждый день, проведённый здесь. Один за другим…
***
***
***
***
***
***
И чего ты ожидаешь сейчас?
…
Ты хочешь увидеть больше страданий? Хочешь, чтобы Россия страдал дальше? Тебе нравится такой отец-тиран?
…
Хм, что же, если ты всё ещё здесь, значит так оно и есть. Тогда, продолжаем.
***
Большое зеркало располагалась внутри старого и побитого временем шкафа. Это не совсем обычный шкаф, в обычном понимании. Этот шкаф сделал, когда-то в бородатые годы, сам СССР. Основание шкафа начиналось прямиком от пола, грубо говоря, у него нет дна, что позволяет двигать и класть туда вещи большие по весу, чем ты можешь поднять. Союз знал, какое ему найти применение, и Россия вот нашёл. Затащил туда здоровенное зеркало и, время от времени, как повезёт, таскает туда бинты, таблетки, пластыри и прочее для оказание первой помощи самому себе же. Советский Союз давно уж позабыл об необычности этого шкафа, считая его неудавшимся проектом, но не РФ, для которого этот шкаф стал отдельной Нарнией и личным спасением.
Для такого маленького и худощавого паренька, шкаф действительно являлся отдельным миром. Он даже нашёл старые лампочки и смог приспособить их для шкафа, чтобы спрятаться там в особо тяжкие дни. Помогало такое с переменным успехом. С приходом белочки, память Союза уходила в небытие под ручку со здравым смыслом. Хотя, Федерация давно понял и уяснил, что здравого ума в сознании отца столько же, сколько в алкоголе полезных веществ. Целое нихуя.
Россия шмыгнул носом, стиснув зубы от вновь накатившей боли, пусть менее сильной, но по-прежнему причиняющая дикий дискомфорт. Парню уже настолько привычно обрабатывать свой анус и смазывать его лечащими мазями, что это не вызывает никакого стыда или смущения. Просто пофиг. А что может испытывать подросток, которого каждодневно ебёт собственный отец? Да по сравнению с этим, латание задницы становится обыденным делом.
Как же РФ устал. Сколько раз он думал о попытке суицида? Охуенное, мать его, множество раз. Были ли попытки? Несомненно, Федерация пытался и таблеток наглотаться, и резать себя, но все его потуги обрывались. Думаете отец его вовремя спасал? Хуй там плавал. Россия трус. Он боится боли, пусть и испытывает её каждодневно. Он до дрожи боится любого телесного наказания. Каждый раз как в первый раз, блять. Что до психологического. Когда вообще личность России могла сформироваться нормально, чтобы её можно было сломать? Если только Россия не вундеркинд, и не склепал своё сознания, находясь на стадии задумке появления. Союзу тупо нечего ломать в нём. Россия бракованная игрушка. Как СССР не может это понять?
Короткий взгляд на гладкую поверхность зеркала. РФ вздохнул. Иногда, ему кажется, что его отец ебанный-художник и использует тело своего сына как холст. Такое невероятное множество гематом. Синяки, царапины, порезы, чудом сросшиеся переломы. Да что вы знаете о плохой жизни? Россия, нормально ел в последний раз…он даже не помнит когда, и было ли вообще такое? Самое отвратное в том, что на таких как РФ, у многих извращенцев пожар в штанах. Почему всем так нравится его худощавое, бледное и побитое тело? Почему они продолжают его бить и держать в бесконечном море? * Им это нравится? Им это забавно? Им это смешно?!
Россия беззвучно заплакал, уткнувшись лицом в колени, обнимая самого себя.
— Помогите, кто-нибудь помогите. — тихо бормотал парень, словно в бреду.
Просто, кто-нибудь, спасите Россию.
