Работа в паре

Я жизни подряд столько лет ломала По указу свыше в жестоком виде. Ломала, калечила…и отпускала, Пока госпожа (лучше хозяйка) не видела. Я тихо готовила в подполье восстание, А ей в лицо натянуто улыбалась. Мой народ погибал мне в наказание. Я служила два века… и я старалась. Твердила: Уркара, кулаки стисни. Остался последний, финальный рубеж. От твоих сил судьба стольких зависит, Нет прав у тебя опускать руки, нет. Ценой своей боли спасай человека, А после солги, доверие не надорвав… Ты справишься, если уже два века Она беснуется, тебя не сломав. Ты сама впряглась в эту дело, Уркара… Уркара–болванка…идиотка…дрянь. За спиной госпожи свой народ из могил подымала, Ценой своих шрамов выкупая жестокую дань. *** Моя госпожа впивает крюки мне под кожу, Держит крепко и кричит в самое ухо, чтоб я ушел. Придумать силится кару, опять не может. Прости, госпожа, я горох под перинами не нашел. Госпожа, я забыла, какой сейчас месяц: Никогдабрь, когдатое, сколько-то там. Госпожа, соберись, наконец, и повесь меня: К человеку синоним не пустота. Я ничтожество, так ты не раз называла, Святой Гудвин, я даже не знаю, какого я рода. Где-то я побывал, где-то я побывала, Но искала везде рифму к слову свобода. Мне бы сердце, как и Железному человеку, Слишком много рассудка, Страшила, возьми себе часть. Я бы все отдала, лишь бы только в течение века Отобрать и рассыпать мою незаметную власть. Госпожа, разве правишь? Да нет же, гоняешь прислугу: То я там, то я здесь, а по правде везде. Ты посмотришь с усмешкой и гордо подтянешь подпруги, Чтобы снова унизить, меня чтоб оставить на дне. Мне бы сердце, как и Железному человеку. Мне бы чувства, устала от вечной тиши. Я свободу добуду. Без разницы, за год, за век ли. Я очищу сердца…и мое…и моей Госпожи…