Без шума дождя

      Нагато чувствует себя неловко, когда они остаются втроём.       В небольшой комнате без окон, освещаемой тусклой лампой, где почти не слышно шума дождя, Яхико и Конан неуловимо меняются. Они переглядываются со странными полуулыбками, общаются и понимают друг друга без слов, а Нагато наблюдает за ними с непонятным восторгом и смущением, будто его втянули в какое-то таинство. И когда две пары почти одинаковых тёмно-медовых глаз устремляют свой взгляд на него, его дыхание перехватывает от волнения.       Конан берёт Нагато за руку и тянет его на узкий застеленный футон, который она с недавних пор делит с Яхико. Нагато неуверенно подходит ближе и опускается коленями на простыни, сутулится, смотря то на неё, то на него, и быстро облизывает пересохшие губы. Кажется, что он лишний здесь, что ещё не поздно уйти, но Конан всё так же сжимает его пальцы, а Яхико кладёт ладонь ему на плечо.       Они принимают его не просто как друга, как приняли когда-то давным-давно, и Нагато, по-прежнему страшась такого доверия, готов отдаться им двоим целиком и без остатка.       Конан целует его первая — легко касается уголка губ, давая отстраниться, если Нагато этого захочет, но он не делает этого. Губы Конан мягкие и чуть влажные — от близости Нагато стискивает в пальцах простыню и едва справляется с нахлынувшими чувствами. Следом Конан целует Яхико, и Нагато видит, как тот, не сдерживаясь, сминает её губы с напором, которому невозможно не поддаться. Круг замыкается, когда Яхико подаётся к Нагато и, запустив пальцы в его волосы, целует с тем же воодушевляющим натиском, выбивая из лёгких остатки воздуха, а из головы — нерешительность.       Воздух густо пахнет яблоками с корицей, и терпкая сладость остаётся на языке.       Яхико первый стаскивает с себя футболку, и Конан прижимается губами к его плечу, глядя в карие глаза с нежностью и лёгкой хитринкой. Она позволяет расстегнуть свою блузку и снять её, обнажив молочно-белую кожу. Нагато невольно впивается взглядом в тонкие ключицы и выступающую под плотно стянутыми бинтами округлую грудь. Конан сама развязывает их, давая увидеть тёмные торчащие соски, расчерченные розоватыми полосами, оставшимися от давления ткани. Повернувшись, она тянет ладони к Нагато, который, словно заворожённый, подчиняется её движениям и поднимает руки.       Майка соскальзывает с его спины, оставляя беззащитным перед ласковыми прикосновениями и поглаживаниями. Вынув из волос бумажную розу, Конан ложится на футон между Яхико и Нагато, и синие пряди рассыпаются по подушке. Яхико наклоняется, и Конан вплетает пальцы в его рыжие волосы, сжимает их и выгибается, устраиваясь удобнее. Вторая рука её на ощупь находит мнущую простыню ладонь Нагато, переплетает пальцы и тянет на себя, не давая Нагато остаться в стороне и просто смотреть. Он окунается в жар, исходящий от них двоих, случайно зарывается носом в торчащие вихры Яхико и, не в силах отстраниться, вслепую целует его загоревшую шею. Горячая кожа обжигает губы, а в следующее мгновение их опаляет язык Яхико, проскальзывающий в рот и ведущий по кромке зубов. Нагато задерживает дыхание, будто вовсе разучился дышать, и судорожно заглатывает воздух, только когда Яхико разрывает поцелуй и трётся носом об его, ероша волосы на затылке. Его глаза искрятся от счастья, ярче, чем во время напутственной речи, которую он произносит перед членами Акацки.       Они одновременно поворачиваются к Конан, и та улыбается, глядя на них так тепло, что у Нагато щемит сердце. Она прижимает их к себе в объятиях, целует в макушки и шепчет что-то, пока они покрывают касаниями губ и пальцев её нежную кожу. Нагато невесомо скользит носом по сгибу шеи, оставляет почти целомудренные поцелуи на щеке, и Конан едва слышно смеётся, перебирая пряди его волос.       Время для них в эти долгие минуты полной обнажённости останавливается. Они трепетно дотрагиваются друг до друга, не торопясь забрать всё, но спеша передать другому часть своей души через прикосновения и взгляды, которые говорят больше, чем слова. Каждый звук: вздох, тихий полустон, шорох снимаемой одежды — доносится сквозь толщу накрывающих с головой чувств, питая разгорающийся внутри очаг. Прикрыв глаза, Нагато сгорает изнутри от переполняющей его любви.       Когда сброшена последняя мешающая одежда, а кожа едва остывает от испарины, Яхико нависает над Конан, приподнимает её ногу и плавно входит. От движения его бёдер по телу Нагато проходит приятная судорога и обжигающая волна смущения, и он спешит отвернуться, утыкаясь губами в тело Конан, осторожно вылизывая её соски и едва прикусывая их. Она негромко стонет, выгибаясь от наслаждения, сжимает в руке волосы Нагато и притягивает его к себе, утыкаясь распахнутым ртом в его приоткрытые от тяжёлого дыхания губы. Она вся дрожит от удовольствия, и от её стонов сводит между ног от возбуждения.       Яхико отстраняется и, обхватив Нагато рукой под грудью, тянет на себя, приглашая занять своё место. На лице его играет ободряющая улыбка, которая почти сразу теряется в поцелуе с Конан, и Нагато, прикусив губу, проникает в жаркую глубину. Позвоночник словно обдаёт кипятком, и из горла рвётся сиплый стон. Внутри влажно и очень тесно, и Нагато не решается двинуться от захлёстывающих его ощущений. Он нерешительно отстраняется, выходя почти полностью, но Конан в немой просьбе обхватывает его бёдрами, вынуждая сделать ещё один толчок и продолжить двигаться внутри. В ушах начинает звенеть от накатывающих ощущений.       Не дав себе сорваться, Нагато уступает место Яхико и припадает губами к шее Конан, бережно сжимая в ладонях её хрупкое тело. Они по очереди входят в неё, доводя почти до исступления, пока в какой-то момент не разрешают себе достичь разрядки, после чего ещё долго ласкают Конан пальцами и ртом, выцеловывая и вылизывая каждый сантиметр её кожи.       Конан стонет в их объятиях и отдаётся до последней капли. Едва отдышавшись, они ещё долго лежат на узком футоне в глухой комнате, освещаемой тусклой лампой, и рисуют картины скорого рассвета.