Acne

      — Чонгук? Он тут же поспешно одернул руку, хватаясь пальцами за подол большой для него толстовки, и повернул голову, смотря на хена с невинным вопросом на лице.       — Ты нервничаешь. Что-то случилось?       — Нет, хен. С чего ты взял? С того, что Юнги успел заметить бледно-красные пятна крови на чужих ногтях перед тем, как ладонь спрятали в карман. Поэтому старший иронично выгнул бровь, словно его здесь держали за идиота, и серьезно посмотрел на своего парня, отчего тот забавно насупился и быстро отвернулся, уставившись злым взглядом в экран ноутбука на кофейном столике с открытой вкладкой их любимого сериала. Но Мин не собирался продолжать игнорировать это и, потянувшись вперед, отчего Чонгук, сидящий у него на коленях, испуганно пискнул, нажал на клавишу «пробела», ставя серию на паузу. Откинувшись назад на спинку дивана и крепко обхватив младшего руками, потому что тот стал нервно дергаться и причитать по поводу того, что хен остановил на самом интересном моменте, Юнги положил подбородок ему на плечо и мягко спросил:       — Что-то не так? Гук поджал колени к груди и втянул голову, словно всем своим видом пытался избежать этого разговора. На нем была старая растянутая толстовка Юнги, в которой тот выступал на сценах еще в Тэгу, и домашние белые шорты с какими-то красными гавайскими цветами, которые старший все обещал сжечь, называя преступлением против моды и сексуальности, из-за чего Чон стал носить их в квартире своего парня каждый раз, когда оставался там ночевать.       — Я просто… Не хочу об этом говорить. Его голос звучал тихо и надломлено, будто он прикладывал все силы, чтобы сохранить это в себе и никому не рассказать. Что случалось редко, по крайней мере с Юнги, которому Чонгук безмерно доверял и к которому приходил каждый раз, когда у него появлялись проблемы. Так было еще до того, как парни стали встречаться, хотя являлись парой они всего пару месяцев. Мин знал, что младший до конца к нему не привык и ему было сложно показывать свои эмоции или проявлять инициативу, но в то же время Чонгук всегда был искренним и отзывчивым, никогда не притворялся и буквально таял в руках Юнги каждый раз, когда тот лез к нему с объятиями.       — Хорошо. Чонгук напряженно замер после прозвучавшей фразы, ощущая, как Юнги позади него пытался удобнее устроиться на диване. Он обернулся и увидел легкую ласковую улыбку на лице хена, который понимал, что на младшего давить бесполезно, потому что так ответы получить от него всегда становилось еще сложнее. Да и не хотелось принуждать его говорить, когда Гук весь словно сжимался и безмолвно умолял закрыть эту тему. Чонгук, испытывая огромную благодарность перед хеном, улыбнулся в ответ, за что получил нежный поцелуй в щеку. Младший уже потянулся рукой к клавиатуре компьютера, чтобы возобновить просмотр серии, как его ладонь перехватили на полпути, а воротник теплой толстовки стал медленно съезжать вниз.       — Хен? У Чонгука было акне, из-за которого на его лице, плечах и спине периодически появлялись красные болезненные пятна. Ситуация становилась хуже после поедания сладкого, недосыпа, перенапряжения и плохой погоды. А с учетом того, что Гук учился в университете, практически каждый день не успевал нормально пообедать, занимался до поздней ночи, а за окном стоял противный сезон дождей, в последнее время состояние его кожи несколько ухудшилось. Не критически. Но Чонгук это просто ненавидел. Вначале он пользовался тонной средств по уходу за кожей, посещал дерматолога, не ел сладкое и жирное, сидел на строгой диете и шарахался от любого, кто пытался прикоснуться к его лицу, не помыв перед этим руки раз тридцать. Тогда они с Юнги были еще только друзьями, и старший всегда носил с собой маленькую бутылочку с антисептиком, зная, насколько для младшего это была больная тема. Он использовал его даже когда просто хотел взять Гука за руку, отчего тот всегда мило розовел и говорил спасибо, хватаясь за чужую ладонь. Но спустя время стало понятно, что все его старания не приносили плодов, что привело к тому, что Чонгук начал попросту сдирать все прыщи и неровности со своего тела, лишь бы их не видеть. Это приводило к тому, что ранки заживали еще дольше, а потом он срывал с них корочку снова и снова. Сначала никто не придал этому особого значения, потому что каждый в свое время проходил через подобное. Но позже, уже после того, как Чонгук, остолбеневший и красный как рак от неожиданного поцелуя, согласился быть парнем Юнги, старший стал замечать, что тот делал это совершенно неосознанно. Руки Гука сами тянулись к щекам и плечам в моменты, когда он нервничал или был на чем-то серьезно сосредоточен, что даже не понимал, как раздирал собственную кожу до кровавых ран. Юнги пытался сказать ему об этом и отучить от этой ужасной привычки, но его парень лишь обижался и уходил от разговора. Поэтому, наверное, пришло время сменить тактику. Чонгук вздрогнул и совершенно растерялся, когда почувствовал невесомый поцелуй в шею. Прямо в том месте, где сегодня утром появилось новое красноватое пятно, которое младший пытался скрыть тональным кремом и воротником толстовки. Юнги провел носом по теплой коже, пахнущей шоколадным гелем для душа, отчего та сразу покрылась мурашками, заставив старшего умиленно улыбнуться от того, какой его парень был чувствительный даже к таким простым вещам.       — Ю-Юнги-хен, что ты делаешь? Он попытался повернуться, чтобы увидеть лицо старшего, но его остановило новое прикосновение губ к тонкой коже за ухом, из-за чего побежала дрожь по позвоночнику.       — Пытаюсь расслабить тебя, — ответил Мин, целуя покрасневшую ушную раковину.       — Я предельно расслаблен.       — Да? Поэтому ты пытаешься остановить кровоток в моей руке? Чонгук опустил глаза и увидел собственные пальцы, которые с силой вцепились в чужое голое предплечье, где на коже уже появились розовые следы от его ногтей. Одернув руки и судорожно вздохнув, младший попытался слезть с колен Юнги, но тот крепко держал его за талию, покрывая шею мягкими поцелуями.       — О боже… Почему каждый раз, когда я надеваю эту толстовку, ты начинаешь приставать ко мне? — запричитал Гук, пытаясь унять дрожь в голосе. — Ты можешь забрать ее. На спине этой толстовки была большая надпись «SUGA» белыми буквами, поэтому обвинять Юнги в том, что он жуткий собственник, все, конечно, имели право, но ему было на это глубоко плевать.       — Поверь, если ты снимешь ее, ситуация лучше не станет. И Юнги в подтверждение своих слов запустил правую ладонь под ткань, касаясь горячей кожи на животе. Чонгук с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы и откинулся назад, выгнувшись в спине. Это все было слишком для него, поэтому он зажмурился и попытался расслабиться, чтобы не быть камнем в руках своего парня, который всего лишь хотел ему помочь. Мин поцеловал его в щеку снова, не желая, чтобы младшему было некомфортно из-за происходящего, и остановился, устроив свою ладонь на чужом боку. Спустя пару секунд Гук открыл мутные глаза и повернул голову, встретившись взглядом с Юнги. У него на левой щеке бы свежий кровоподтек, именно здесь он оставил ранку всего несколько минут назад, пока задумался над чем-то. Хен осторожно наклонился и коснулся его губ, и Чонгук подался вперед, отвечая ему со всей своей нежностью. Юнги принялся покрывать легкими быстрыми поцелуями его скулы, лоб, нос, щеки, снова вернулся на шею, что заставило младшего начать ерзать и снова схватить его за руку.       — Хореограф… Он сказал, что нужно будет много времени для моего грима перед выступлением. Я н-настолько ужасно выгляжу? Юнги отстранился и взглянул на своего парня, глаза которого опасно покраснели, а зубы болезненно впились в нижнюю губу. Он поклялся себе в ту же минуту, что сегодня же попросит Хосока достать ему пропуск в их музыкальную студию, чтобы собственными руками разукрасить лицо этому мудаку так, что маленькие пятнышки на щеках Чонгука покажутся ему самыми красивыми из всех. Что и так было правдой.       — Нет, — выдохнул Мин. — Ты самый замечательный. Старший запустил и вторую руку под темную ткань, с нажимом проходясь по горячим дугам чонгуковых ребер. Под его ладонями натянулась мягкая кожа, тут же покрывшись мурашками, когда Гук откинул голову на плечо Юнги и захлебнулся воздухом от ощутимого укуса на сгибе шеи. Его щеки покраснели, а пальцы дрожали и бегали по всему, до чего можно было дотянуться, пока над ухом шепотом гремели слова:       — Ты самый красивый на свете, Гук. Господи, мне так повезло с тобой… Самый лучший… Юнги мягко прошелся ногтями по животу и зацеловывал подставленную шею и плечи, начиная глубоко в душе ненавидеть не только эти гавайские шорты, но и свою старую толстовку, которую Чон смущенно натягивал вниз каждый раз, когда руки старшего задирали ткань слишком высоко. Младший крепко сомкнул веки и пытался что-то сказать, как-то дать Юнги-хену понять, что тот для него тоже самый-самый, но из приоткрытых губ вырывались только тяжелые вздохи и редкие всхлипы.       — Пожалуйста, перестань себя изводить, — прошептал Мин, уткнувшись носом в густые каштановые волосы. — С тобой все так, для меня ты идеальный. Чонгук прикусил фалангу на указательном пальце, когда в глазах начало щипать, будто туда попал морской песок. Но одна слеза все же успела сорваться с темных ресниц и скользнула по щеке, пройдя в нескольких миллиметрах от того злосчастного пятна, которое не давало Гуку покоя. Юнги осторожно стер ее тыльной стороной ладони и приподнялся, придерживая своего парня за талию второй рукой. Младший понял его намерения, и развернулся к старшему лицом, перекинув ноги через его бедра и уткнувшись лицом ему в ключицы, давая волю своим эмоциям. Хен обхватил его руками за спину и принялся целовать везде, куда мог дотянуться, не в силах слушать задушенный в его футболке плач. Чонгук всхлипывал и ластился к старшему ближе, ища поддержки и заботы, на что Юнги слабо улыбнулся и проговорил:       — Глупый, не обращай на это внимание. Ты самый красивый, помнишь?       — Н-но как же м-мои прыщи… О-они в-везде…       — И что? Любить тебя из-за этого я меньше не стану. Чонгук затих, как громом пораженный. Он отстранился, утерев рукавами мокрые дорожки на лице, и уставился на Юнги круглыми удивленными глазами самого невероятного карего цвета из всех, что Мин только видел. У него губы были покусаны, а под нижней едва заметная родинка, которую этот дурачок тоже повадился замазывать тональником, волосы спутались, щеки покраснели от смущения и плача, нос-кнопкой и на шее несколько следов от чужих губ. И глаза. Большие и такие звездные, что смотреть хотелось только в них. А не на какие-то там пятна.