***
Повесив пальто на вешалку в прихожей, он вернулся обратно. Взял Скалли за запястье, потянул её к удобному, мягкому дивану. Малдер не знал, как вести себя с беременной женщиной, что по совместительству была ему ещё и другом. Коллегой. Матерью его ребёнка. — Можно? — попросил он, указывая на округлившейся живот. Ему посчастливилось наблюдать, как появляется новая жизнь там, где её никогда не должно было быть. Скалли была бесплодна. Она не могла дать начало новому, однако сейчас она и её тело менялись прямо на его глазах. Он был счастлив, что оказался причастен к её «интересному» положению, и надеялся, что она не разочарована в своём выборе. — Да, можно, — подтвердила Скалли, опускаясь рядом с ним. Она стала наблюдать за тем, как широкая, сильная ладонь проходится по шёлковой белоснежной ткани. Она чувствовала приятные массирующие движения пальцев. Может, ей не плотские утехи нужны, а именно прикосновения, ласка и забота? Не хватало той самой нежности со стороны мужчины, которой она добровольно лишила себя? Конечно, можно было бы подумать так, не будь она врачом. Физиологическая потребность имела именно интимный характер, не платонический. «Как быть? Попросить напрямую? Свести всё на шутку?» — раздумывала она про себя, пока наблюдала, как мужская рука наглаживает «дом» маленького мальчика или девочки. — Что мне сделать? — поинтересовался Малдер, подымая взгляд на временно бывшую напарницу. Он не убирал руки с её живота. — Для вас, — добавил он, опуская взгляд на будущего человека в «укрытии» и продолжая делать круговые движения ладонью. — Понимаешь, организму беременных требуется физическая разрядка, — стала объяснять Скалли, пытаясь говорить уверенным и не сбивчивым голосом. Ощутила, как щёки запылали, и от смущения опустила глаза. «Только бы не пришлось дополнять», — приказала собственному мозгу она и поставила кружку на журнальный столик. Услышав объяснения, подходившие больше для младшего, чем для старшего поколения мужчин, он удостоверился в справедливости своих предположений. На самом деле, он догадался о цели визита ещё раньше. Надо было просто убедиться. Услышать от неё, что некоторым беременным нужен секс. Он лишь дёрнул уголками губ вверх, рассматривая голубые глаза при ночном тусклом жёлтом освещении лампы. Приблизился. Положил вторую руку на плечо, не прекращая всё так же отдавать отцовскую любовь и нежность неродившемуся человечку. — Понимаю, — произнёс он — и лишил женщину возможности дополнительно объяснить ему, почему она не может найти мужика на стороне. Удовлетворить себя ей мешал живот. За помощью пришла к нему. Это радовало. Она, значит, считала его полноправным отцом и позволяла дальше быть рядом. Дождался. Кончиком носа он провёл по её носу. Затем по щеке. — Я всё сделаю, — прошептал он, касаясь её губ, ненавязчиво и очень чувствительно раскрывая рот. — Пойдём в спальню, чтобы было удобно. — Он поднялся с места, взял её за руку, помогая подняться и выбраться из уютного мягкого «плена». Потянул за собой. — Ты сделаешь это для меня? — Да, — без утайки сказал он, останавливаясь возле кровати. — Всё, что скажешь. Если нужен душ, я дам тебе полотенце. — Нет, не надо, — прошептала она; Малдер после её отказа уверенными движениями начал расстёгивать пуговицы на её ночной рубашке. Взгляду открылась полная грудь. — Тогда ни о чём не думай. Расслабься. Закрой глаза, — попросил он, снимая одну из вещей и заодно спуская штаны с её бёдер. Теперь она стояла перед ним лишь в нижнем хлопковом белье нюд. — Ложись как тебе удобно, — шепнул Малдер, вставая позади и обнимая её. Она чувствовала, как тёплое дыхание гуляет на голых плечах. Скалли открыла глаза и забралась в кровать. Легла на левый бок. — Малдер, ты хочешь этого? Если ты не готов заниматься сексом с беременной, я не настаиваю, — вдруг осенило её, так не вовремя: он как раз устраивался за спиной, гладил её руки, подушечками пальцев проходясь по мягкой, нежной коже. От новых ощущений стали появляться мурашки. «Я уже убедился в том, что ты абсолютно ни на чём не настаиваешь». — Тихо, хватит. Помолчи. — Он хотел избавить эту ночь от лишних слов, наполнить её только неторопливыми движениями, избавить от условностей. — Скалли… — прошептал он ей на ухо, а затем языком прошёлся по мочке и поцеловал сзади. Скалли тихо засмеялась от щекотки и легла удобнее, чтобы живот лежал на простынях и всем троим было комфортно. — Не говори больше, — нежно попросил он, покрывая плечи и шею поцелуями. Затем он оставлял следы на её спине и спускался ниже, стаскивая с себя штаны и футболку. — Ты восхитительна, — слетели слова с губ Малдера, пока он покрывал поцелуями каждый миллиметр когда-то запретных для него мест по всему её телу. Скалли улыбнулась и теперь окончательно расслабилась под напором нежных прикосновений и тёплых губ. Не хотелось думать. А именно: «Правильно ли я поступила, лишив его права быть опорой и поддержкой мне и нашему ребёнку? Как прогнать надоевший вопрос из головы в такой момент? Отдаться первобытным инстинктам и любимым рукам?» Просто хотелось начать заполнять себя ответами. Начать мыслить иначе. Скалли поддалась приятному дыханию и убаюкивающему, спокойному, бархатному голосу напарника…Часть 1
18 октября 2019 г. в 12:33
Зайдя в кабину лифта, Скалли поднесла большой палец к кнопке с нужной цифрой. Она медлила. Медлила, потому что знала: как только палец опустится на кнопку, глухой железный «шкаф» двинется с места и она окажется на нужном этаже с пикантной просьбой. Неправильной просьбой. Выдохнув и сделав над собой усилие, она всё-таки нажала. Стала следить, как железные двери сдвигаются, лишая её надежды на побег, не давая возможности подольше подумать и получше сформулировать свою потребность.
Женскому организму на предпоследних месяцах беременности хочется «любви». Плотской. Такой нужной для хорошего самочувствия.
Скалли прикусила нижнюю губу. Сделав глубокий вдох и выдох, она приготовилась выходить. Дверцы раздвинулись, выпуская гостью наружу.
Скалли почувствовала, как холодеют её руки, поэтому быстро спрятала их в карманы бежевого пальто.
Как можно просить напарника о чем-то ещё, когда он и так сделал для неё слишком много? Он стал донором. Отдал семя для новой жизни. Отдал часть себя, делясь с нею, ничего не прося взамен. Всё для её личного счастья и совершённого чуда. Он не был обязан выполнять её прихоть.
А она в свою очередь лишила его всех прав на ребёнка. Ей просто не хотелось утруждать Малдера, ведь для него главное — это поиски бесконечно исчезающей истины, погоня за сверхъестественным, необъяснимым.
«Ты мне не обязан ничем», — прошептала Скалли тогда, стоя напротив него в своей квартире. В ответ она услышала лишь: «Да».
Он согласился с её правилами.
Специальный агент Дана Скалли решила, что не нуждается в помощи и справляется со всем сама — и точка. Как всегда. Это её сын или дочь, а больше ей никто не нужен. Малдер, кажется, не собирался спорить и не проявлял особой заботы по отношению к ней, даже не настаивал на обязательном присутствии на приёмах у врача и прочих консультациях.
Он старался как можно меньше нервировать её, не понимая, что она нервничает гораздо больше, когда его нет рядом.
В итоге он принял условия и погрузился в работу.
Без лишних слов. Не внося поправок в договор «Я не мешаю тебе, а ты мне».
На шестом месяце беременности будущая мать ушла из отдела «Секретные материалы», оставив напарника одного. Не насовсем.
Уйдя в декрет, она лишь иногда помогала Малдеру и принимала участие в тех расследованиях, в которых ничего не угрожало ей и её малышу. Либо же приходила, когда ей хотелось побыть рядом с ним.
Почему на роль второго родителя ребёнка она выбрала именно его? Не рассматривала анонимного «отца» из кучи анкет? Она знала ответ, но не принимала его. Ведь она столько раз теряла Малдера… кажется, навсегда.
Скалли брела по длинному коридору. Измеряя расстояние небольшими шагами, она подошла к двери под номером сорок два. Остановившись, сжала руку в кулак, чтобы постучаться и попросить об одолжении, в котором он мог ей и отказать.
И был бы прав. Ведь между ними — условия, соблюдаемые им. Всё ради того, чтобы ей было хорошо.
Задержав дыхание и всё-таки стукнув по коричневой деревянной поверхности, Скалли тут же отдёрнула руку. Прерывисто задышала.
Ей захотелось немедленно уйти, исчезнуть на месте, чёрт побери!
«Не открывай! — просил внутренний голос; женщина ощущала, как в гортани образовывается комок. — Давай ты будешь крепко спать?»
Зажмурив глаза и считая до пяти, Скалли ждала, когда напряжение оставит её и она сможет с облегчением уйти.
«Он не откроет, и всё будет хорошо. Ведь так? Попытку я сделала, а остальное не важно. Ну подумаешь, что при беременности хочется заняться любовью. Нежной, спокойной. Что теперь, нужно сразу выполнять просьбу? Идти и заниматься сексом с отцом своего ребенка? Что за бред».
Перебрав мысленно цифры и выдохнув, она открыла глаза и даже улыбнулась. Но улыбка быстро исчезла: его не было дома!
— Чёрт, теперь думай, куда ты уехал, не предупредив.
Было необходимо выяснить местонахождение напарника, позвонив ему. Номер она набрать не успела, так как дверь открылась и на пороге возник хозяин квартиры. Скалли тут же сунула трубку обратно, пряча заодно и дрожащие руки. Стало легче. Он стоял перед ней.
— Скалли, ты в порядке? — Вместо приветствия Малдер недоверчиво посмотрел на напарницу. Взяв за локоть, он потянул её на себя, чтобы зашла и рассказала, в чём дело, что тревожит. — Что-то с ребёнком? — спросил он, на всякий случай заглядывая в её стеклянные глаза.
Он хорошо изучил этот беспокойный взгляд за все годы, что они проработали вместе. Как бы она ни отнекивалась и ни говорила: «Всё хорошо, Малдер, я в порядке. Я справлюсь», — взгляд всегда выдавал её с потрохами.
— Нет, нет, всё хорошо. — Она растянула губы, выдавливая подобие улыбки, кивая головой в подтверждение тому, что ничего действительно не случилось. Она была рада, что он просто спал. Никуда не уехал, ни за кем не погнался. — Есть, правда, одна мелочь…
Разве мало одного желания? Но это уже не так важно. Наверное.
— Прости, я поздно пришла. Не хотела будить тебя, — прошептала она, кутаясь в пальто.
В пижаме в ноябре было всё-таки прохладно разгуливать, не хватало тёплого шерстяного свитера, но тогда ей подумалось, что на лишние сборы тратятся время и уверенность в том, что её поступок верен; поэтому она быстро заскочила в машину, не удосужившись даже переодеться…
И вот, она в его квартире, в кроссовках и шёлковом ночном одеянии. Без шанса согреться. Малдер перестал разглядывать её удобный прикид. Положив руку на плечо Скалли, он привёл её в гостиную и усадил на кожаный диван.
— Тебе сделать чаю? — спросил он, опускаясь перед ней на колени и накрывая её руки своими. Он чувствовал, насколько они были холодны. Хотелось отдать своё тепло.
Скалли посмотрела в глаза напротив, проглотив вместе с комком в горле и просьбу. Ну как она может попросить кого-то заняться с ней сексом? Пускай даже этот «кто-то» и отец ребенка, которому она безмерно доверяла. Верила, что лучшего кандидата не найти… Он самый близкий. Самый нужный, незаменимый человек для неё. Для них.
— Да, — тихо ответила она, снова кивнула. Она никак не отстраняла его руку. Было приятно чувствовать, что тебя греют. Кажется, стало более спокойно: можно расслабиться? Отдаться приятным ощущениям? Нужной заботе, от которой тщательно бежала, боясь привыкнуть, зная, что может потерять свой источник нежности и тепла.
— Ладно, я сейчас. — Малдер выпрямился, расправил плечи. И отправился на кухню, закрыв входную дверь на щеколду.
Скалли снова чувствовала это противное напряжение. Не желая больше сидеть, она встала и стала ходить кругами по гостиной. Скрестив руки на груди, посмотрела на окно и опущенные жалюзи. Прикусила нижнюю губу, заставляя мысли замолчать.
— Почему ты нервничаешь? — Из кухни показался Малдер, протянул большую кружку ароматного чая с ромашкой. Заметил, как её плечи вздрогнули от его негромкого вопроса. Он специально купил успокаивающие травы и всякой всячины для «нервной» Скалли. Как раз на вот такой случай.
Взяв кружку, она стала греть пальцы о накалившуюся керамику. Ей не хватало его касаний.
— Просто не знаю, как попросить тебя ещё об одной услуге. Я знаю, что просила больше ничего не делать для меня, — она начала издалека излагать всё то, что так хотела и не решалась выразить.
«Может, всё-таки отступить? Кто мы друг другу? Просто напарники? Верные друзья? Он просто донор, просто отец моего ребенка. И всё! Мы даже никогда не спали вместе, не думали о близости тел. Было достаточно духовной связи, такой невидимой, но очень крепкой. Почему я решила, что он и в этот раз согласится и по-дружески займётся со мной тихим, непринуждённым сексом? А кто бы занялся "этим" с женщиной, в животе которой живёт чужое дитя?»
Малдер насторожился, протянул руку и за подбородок поднял опущенное лицо Скалли. Так, чтобы её глаза чётко смотрели в его.
— Убить кого-нибудь? — улыбнулся он для разрядки неловкого молчания. Малдер надеялся, что совсем скоро узнает, в чём же дело. Что заставило агента Скалли приехать в час ночи, без звонка, в домашнем виде?.. — Ты только скажи.
— Нет, убивать никого не надо, — усмехнулась она, делая глоток за глотком, проглатывая просьбы вместе с горячей приятной жидкостью. Об интимной услуге просить сложнее, чем о передаче генов и крови другому человеку. Чёрт! Её католическое воспитание не позволяло прыгать в постель к мужчинам. Хотя особым целомудрием она не отличалась и всегда делала то, что хотела и с кем хотела. Даже сейчас. Ей нужен он.
Только вот в качестве кого нужна она ему?
— Давай снимем пальто, сядем под плед и поговорим? — Малдер шагнул Скалли за спину и, взяв верхнюю одежду за края, стал аккуратно снимать её. — Вот, а теперь идём.