***
— Эй, детка, как дела? Киту четырнадцать, и его угрюмый взгляд обещает проблемы, но не Мэтту. При виде Мэтта он смягчается. Он улыбается. Он вздрагивает, когда Мэтт кладёт руку ему на макушку, и недоверчиво тянется за прикосновением. — Уже лучше, — бурчит он, и Мэтт улыбается. Он ещё сделает из этого гоблина душу компании. — Фотку! — Глядя в камеру, Мэтт подставляет ладонь, и Кит нерешительно опирается на неё подбородком. — Вот так. Кит фыркает, когда Мэтт почёсывает его по шее, и трётся щекой о его ладонь. Ему пятнадцать, и за год, прошедший с их знакомства, у Мэтта почти получилось его приручить. Широ сбегает от них к Адаму, а Мэтт так и валяется в кресле, ему лень куда-то идти, и Киту тоже лень, поэтому он валяется на Мэтте. Ему шестнадцать, и Мэтт пытается заплести ему косичку. Такой дерзости Кит никому, кроме Широ, не позволил бы, но у Широ нет младшей сестры, и привычки заплетать косички тоже нет. Косичка получается плохо, и Мэтт просто массирует Киту голову. Тот весь размякает, а потом устраивается на Мэтте лицом к лицу и тоже запускает руки ему в волосы. Приятно, так безумно приятно, и когда Кит смотрит Мэтту в глаза, между ними повисает то ощущение, которое Мэтту отлично знакомо. Ощущение за секунду до поцелуя. — Кит, — мягко говорит Мэтт, и наваждение проходит. Кит краснеет и делает попытку вскочить, но Мэтт успевает обнять его раньше, поглаживает по плечам. — Всё хорошо. Ты тоже мне нравишься… больше, чем просто нравишься. Кит быстро тыкается губами ему в щёку и прижимается лбом к плечу. — Мэтт, — еле слышно шепчет он, — не говори Широ. Мэтт медленно кивает, поглаживая его по затылку. Он бы и так не сказал. — Я буду тебя ждать, — говорит Кит, глядя ему в глаза. — И когда мне исполнится восемнадцать, я отобью тебя у любого, кто будет с тобой встречаться. Он и шутит, и нет, и Мэтт тоже отвечает только наполовину в шутку: — Я ни с кем не буду встречаться. Так будет честно. Кит задыхается, сглатывает, шагает к нему и прижимается лбом к плечу. Он так сильно вырос с их первой встречи. И не только в высоту. — Ты мой лучший… — шепчет он и глотает последнее слово, а Мэтт держит руку у него на макушке и улыбается. — Ты мой тоже, Кит. Кит отчаянно прижимается к нему ещё сильнее. — Почему так долго до восемнадцати? — спрашивает он. — Есть и плюсы, — Мэтт обнимает его, — у тебя всё ещё скидка в кино. И в том, чтобы держаться за руки на заднем ряду, нет ничего противозаконного. В этом всё ещё нет ничего противозаконного, но Адам смотрит на них странно и как бы незаметно пихает Широ в бок. Мэтт, конечно, всё замечает, но предпочитает делать вид, что Адам мастер конспирации. Кит спит на диване рядом с ним — если быть точным, почти на нём, — и во сне держит его руку, а Мэтт ласково обводит пальцем бледную вену на внутренней стороне запястья, и ему совершенно не хочется прекращать. Проще прикинуться спящим. Он и впрямь задрёмывает — и просыпается от того, что Кит потягивается на нём, утыкается носом ему в шею и сонно выдыхает. — Мэтт… — Привет, — улыбается Мэтт и целует его в висок. — Я не стал тебя будить. — Мне надо идти? — вздыхает Кит ещё раз — и никуда не идёт, а Мэтт не хочет его прогонять. Кто-то заботливо выключил свет и накрыл их обоих пледом, за стеной тихо поскрипывает двухместный диван. — Не ходи, — шепчет Мэтт и обнимает его за плечи. — Всё равно уже здесь ночуем. Кит тихонько фыркает и впихивает бедро ему между бёдер. Ему скоро семнадцать, он гоняет на ховербайке почти наравне с Широ и носит короткую кожанку, и Мэтт молится, чтобы этот год прошёл поскорее. Так или иначе, они снова засыпают. Разговор Широ начинает явно не по своей инициативе, и ещё непонятно, кому из них двоих более неловко. — Я хотел спросить, вы с Китом… — Нет, мы не трахаемся, если ты об этом. — Я бы тебя не осудил. В ответный взгляд Мэтт вкладывает всю неприязнь, которую можно испытывать к Широ. Хотя бы в теории. Если представить, что он сделал что-то ужасное. Широ улыбается, и усилия идут прахом. На него невозможно злиться. — Ненавижу тебя, — говорит Мэтт. — Но серьёзно, нет. — Я знаю, что Кит в надёжных руках. Выбирай я, с кем ему быть, назвал бы тебя первым. Ты лучший, Мэтт. Широ обнимает его, и Мэтт скрипит зубами. Киту всё ещё семнадцать и пара месяцев сверху, и это ужасная несправедливость. Чем ближе к восемнадцати, тем заметнее у Кита портится характер, и у Мэтта он портится тоже, хотя ему двадцать три, и его подростковый кризис должен был давно закончиться. Они подначивают друг друга целыми днями, они нарушают правила, они постоянно удирают вдвоём на ховербайках, и Широ тоже заражается духом бунтарства и удирает вместе с ними, а потом получает нагоняй от Адама. Сегодня ему влетело особенно сильно, потому что Адам планировал романтический ужин. То, что Мэтт и Кит устраивают на крыше заброшенного ангара, вряд ли можно назвать ужином, но это определенно нечто романтическое. Передавая друг другу чипсы, они сидят спина к спине и смотрят на чёрное сентябрьское небо с яркими точками звёзд. — Мэтт, — тихо говорит Кит, — мне скоро восемнадцать. — Ну наконец-то, — смеётся Мэтт, — сможешь сам покупать себе пиво! Кит фыркает, укладывается затылком ему на плечо и заглядывает в глаза. У него в зрачках отражается перевёрнутое небо, и Мэтт целует его обветренные губы, почти невинно, но Кит сводит все его усилия на нет, пустив в ход язык. — Кит! Я пытался вести себя хорошо! Кит хватает его за воротник, целует ещё раз, прижимается лбом к его лбу и шепчет: — В ноябре от меня не убежишь. — Только в ноябре? — ухмыляется Мэтт. — Я думал, у тебя день рождения в конце октября. До ноября другие планы? Кит подаётся ближе, льнёт к рукам, пытается углубить поцелуй, и Мэтт зажимает ему рот. — Мы же договаривались, — напоминает он, но обычной шутки не получается. Он с ума сходит по этому мальчишке. — После восемнадцати. — Я с четырнадцати жду, — хрипло выдыхает Кит и перелезает к нему на колени. — Месяцем больше, месяцем меньше, Мэтт… — У нас обоих будут проблемы, — говорит Мэтт, тиская его за задницу. — Месяц имеет значение. Кит жмётся к нему, трётся стояком о стояк через джинсы, и Мэтт уверен, что он всё свободное время дрочит. Как и сам Мэтт. — Я хочу трахнуть тебя. И чтобы ты меня трахнул. И… Мэтт валит его на спину, прижимает к крыше и целует, пока в глазах не темнеет. — Нет, — говорит он твёрдо. — Ты ждал с четырнадцати, осталось всего ничего. Если бы дело касалось только меня… Он ведёт ладонью по его щеке, и Кит целует его пальцы. — Потом не отвертишься, — усмехается он, и если бы не Широ, не шаткий статус Кита в Гарнизоне, не куча проблем, которые будут светить отцу, и не дурацкий устав, Мэтт бы облизал его с головы до ног прямо сейчас.***
Киту восемнадцать, и Мэтт готов им захлебнуться. Они целуются, привалившись к стене, Мэтт сдирает с Кита грёбаную короткую куртку, которая весь последний год снится ему в эротических кошмарах, и, едва Кит выворачивается из рукавов, подхватывает его под бёдра и несёт в постель. По дороге Кит сдёргивает с него футболку и обнимает за шею так, что у Мэтта кружится голова. — Мэтт, — шепчет Кит, целуя его в ухо, — сделай со мной всё, прямо сейчас. Мэтт опускает его на кровать, стаскивает с него пижонский байкерский сапог и кидает через плечо. Тяжело дыша, Кит до груди поднимает футболку и откидывается назад, глядя из-под ресниц. Второй сапог Мэтт стягивает с него вместе с джинсами в облипку и всем остальным заодно. — Хватит меня целовать, — рычит Кит, вцепившись Мэтту под лопатки, и подставляет горло всё новым поцелуям. — Я хочу… Мэтт целует его между ключиц, ведёт языком по груди, и Кит всхлипывает от удовольствия. — Ты первый, — шепчет Мэтт, и у Кита почти испуганно округляются глаза. — Можно? Заливаясь краской, Кит быстро кивает и переворачивает его на спину. Его поцелуи становятся настойчивее, он решительно спускает с Мэтта домашние шорты и прижимается к нему, прикрыв глаза. — Детка, я так тебя люблю, — шепчет Мэтт, прижавшись носом к его виску, крепко обнимает его за плечи и нащупывает под подушкой смазку. Мэтт сам подкладывает себе под поясницу одеяло, чтобы было удобнее. Кит очень осторожно примеривается и вставляет только головку. Вскрикнув, Мэтт закусывает пальцы и вскидывается ему навстречу. — Больно? — тут же пугается Кит, но Мэтт мотает головой и заставляет себя открыть глаза. — Мне охуенно, детка, мне так охуенно, — сипит он и тянет Кита на себя, целует, и Кит медленно входит в него глубже, глубже, — господи, охуенно, Кит, Кит… Кит обцеловывает его губы, пока Мэтт повторяет его имя, путаясь пальцами в его волосах. А потом подхватывает Мэтта под ягодицы и входит полностью, подмяв его под себя. Это больше чем охуенно. Устроившись у Кита на груди, Мэтт медленно водит губами по его шее. Кит привычно держит его за руку, сжимая сильнее, когда особенно приятно, потом подносит её к губам и целует. Достаточно, чтобы Мэтт снова вспыхнул. — Я хочу, — тихо говорит Кит и тянет его руку себе между ног, — чтобы ты это сделал, пока я буду сидеть на тебе верхом. Я столько раз это представлял. У него между ягодиц влажно, пальцы входят легко, и Мэтт громко сглатывает, глядя ему в глаза. — Не мог ждать, — объясняет Кит и выгибается ему навстречу, коварный маленький демон. Мэтт с готовностью укладывается на спину. Кит не отпускает его руку, пока медленно насаживается на его член. Он делает передышки, привыкая к ощущениям, на скулах и кончиках ушей горит румянец, и Мэтт неотрывно смотрит ему в лицо. За себя в первый раз так не волновался. Усевшись на него, Кит выдыхает и несколько секунд не двигается. — Правда охуенно, — шепчет он и опирается Мэтту на грудь, перенося вес на колени. — Наконец-то. — Наконец-то, — повторяет Мэтт. Он тоже столько раз это представлял, но Кит, медленно двигающийся на нём, намного лучше любых фантазий. В душ они идут вместе — обнявшись, встают под воду и замирают, тесно прильнув друг к другу. Мэтт думает сделать Киту массаж, но его даже на это не хватает, они просто мокнут под тёплыми струями, длинная чёлка смешно стекает Киту на глаза, и Мэтт сдвигает её носом, чтобы поцеловать его в губы. — Не верится, — тихо говорит Кит, прижимаясь щекой к его плечу, — что, теперь всегда так будет? — Будет ещё лучше, — влюблённо улыбается Мэтт. Уложив Кита в постель, Мэтт выключает свет. — Что, уже спать?! — Кит возмущённо подскакивает, но Мэтт со смешком ускользает на кухню и прокрадывается обратно с коробкой в руках. В коробке торт и одна зажжённая свечка. — Загадай желание. Кит с серьёзным видом задувает огонёк и тут же целует Мэтта в губы. — Уже сбылось. И правда, работает. Лёжа на кровати, они едят торт ложками прямо из коробки и уютно молчат, пока Кит не вырубается, уткнувшись носом Мэтту в плечо и собственнически обняв его за талию.***
Кит дрыхнет, и несколько минут Мэтт им любуется, а потом вспоминает, что теперь можно не только любоваться, и ныряет под одеяло. Расслабленный во сне, Кит мгновенно реагирует на поцелуй в живот и во внутреннюю сторону бедра — у него встаёт, и Мэтт с наслаждением проводит языком по твёрдому стволу, ласкает ртом головку. Он готов заниматься этим очень долго, но Кит просыпается меньше чем через минуту, откидывает одеяло — и настолько трогательно краснеет, что Мэтт задерживает дыхание. Вместо «доброе утро» он опускает голову ниже, и Кит вцепляется ему в волосы. — Мэтт… — он хрипло смеётся. — Как здорово быть взрослым. Телефон всё ещё валяется в прихожей. По пути в спальню Мэтт подбирает его, дописывает сообщение и отправляет. На полу вибрирует, Кит вытаскивает из кармана смятых джинсов свой мобильник и растерянно смотрит на экран. — Вчера не успел дописать, — пожимает плечами Мэтт. — С днём рождения, Кит.18-29.10.2019