Когда уходит любовь?

Лакс:       Лакс, он был моей первой и, казалось, самой сильной любовью. Я встретила его абсолютно случайно на Раксус-Секундусе, в доме сепаратистского сенатора Мины Бонтери. Поначалу я видела в нём лишь врага, но когда я смогла по истине его разглядеть, мои чувства переменились к данному человеку, практически с этого самого первого взгляда. Лакс был так красив, необычайно красив, интересен в разговоре и приятен в общении. Его внешность, да-да, его идеальная внешность и его манера общения, отношение к людям, пленили меня навсегда. И я впервые в жизни поверила, что сепаратисты могут быть иными, совсем не такими, как я себе представляла — алчными, злыми и безжалостными, а как раз наоборот, добрыми, понимающими, живыми и чувствующими. И это навсегда перевернуло мои взгляды, как чувства к Лаксу перевернули мой мир через сердце и душу, буквально вырывая их наружу нежностью и одновременно страстью, заставляя порхать и петь каждый раз, когда он был рядом. Да, я полюбила Лакса с самого первого взгляда и не могла забыть днями, неделями, месяцами. Хоть мы с ним виделись и очень редко, буквально пару раз в самых крайних случаях и экстренных ситуациях, но я никогда не переставала его любить. Я любила его так сильно, я привязывалась к нему с каждым нашим сближением всё больше настолько, что даже прощала ему непростительные ошибки. Я спасала его жизнь, я помогла ему не оступиться, связавшись с Дозором смерти, я простила ему то, что он вообще смог сойтись с этими безбашенными отморозками. Я абсолютно не злилась, когда он против моей воли впервые меня поцеловал ради прикрытия, хотя должна была, но нет, я не испытывала ни досады, ни ярости, только счастье, умиротворение и любовь. И я даже закрыла глаза на то, что он бросил меня одну в корабле, после того, как ситуация с Дозором смерти благополучно разрешилась. Ведь я любила, а любовь делала меня слепой, до тех самых пор, пока однажды я не прозрела на Ондероне. И это прозрение стало самым болезненным предательством, которое я когда-то испытывала на себе. Узнав, что местным повстанцам нужна помощь в борьбе против самозваного короля, и что там, на планете, среди них был Лакс, я летела к нему на крыльях любви, сквозь Силу ощущая, как наша незримая связь пронизывает меня любовью. Но что же я увидела на Ондероне? Другую! Лакс был с другой и любил другую, несмотря на все наши встречи, вместе пережитые события, чувства… Стила совсем не подходила ему ни внешне, ни по характеру, но он был влюблён в неё по уши, а меня даже не замечал, как бы сильно я ни пыталась привлечь его внимание. И это открытие, это страшное открытие сделало мне настолько невыносимо больно, что я не могла уже чувствовать к Лаксу то же, что и раньше, не могла закрыть глаза на то, на что закрыть глаза было нельзя. Я так радовалась, когда мне удавалось как-то отстранить Стилу от него, когда мне удавалось в чём-то уесть и превзойти её, да простит меня Сила, даже когда она по моей вине невольно погибла. Да, это был несчастный случай, но доля и частичка злорадства навсегда осталась в моём сердце, я как будто хотела устранить соперницу, избавиться от неё. И я избавилась. Вот только не смогла избавиться от всей той боли, что причинило мне предательство Лакса. Он выбрал не меня, он выбрал другую… И это сделало мне настолько невыносимо, что я не могла больше его любить как раньше. Соперницы уже не было, но прежние отношения уже невозможно было вернуть. Любовь ушла, и я больше ничего к нему не чувствовала. Баррисс:       Баррисс… Баррисс была моей первой настоящей подругой и первой девушкой, которую я всецело принимала как товарища, как друга, как гуманоида. Она была такой доброй и милой, такой спокойной, застенчивой и одновременно весёлой. Казалось, только она одна в мире могла меня понять. И на совместных миссиях, на которых нас и свела судьба, и в свободное время, когда мы просто непринуждённо общались, сплетничали, секретничали. С ней мне было так хорошо, как ещё ни с одним гуманоидом. Рядом с ней я чувствовала защищённость, умиротворение и покой. Я доверяла ей всецело, рассказывала всё, что было у меня на душе, и всегда получала ту поддержку, которая мне была нужна, ту заботу, которая так сильно грела мне душу, ту дружбу, которой у меня ещё никогда в жизни не было. Да, дружбу, поначалу мы были просто подругами, но со временем, с очень быстрым течением времени, наша дружба с моей стороны переросла в нечто большее. Я стыдилась своих чувств, потому что они были не правильными, они были направленны на девушку, на другого джедая, но одновременно я безумно любила её и не могла себе представить жизнь без неё. Я так дико ревновала Баррисс к каждому парню, который смел заглядываться на мою любимую, к каждой девушке, да, даже к любому, кто больше пяти минут разговаривал с ней, даже к её мастеру… Но я прощала её, прощала каждый раз за всё, потому что любила. За то, что она общалась и дружила с другими, за то, что рассказывала мне о понравившихся ей парнях, за то, что не всегда находила время для меня. Прощала потому, что иначе не могла… Я искренне была привязана, я доверяла ей, всегда и во всём. Я доверяла Баррисс так сильно, что ей единственной рассказала обо всём случившемся со мной, когда меня обвинили в теракте в храме, ей единственной я открывала свой план действий и своё место нахождение. Кто знал, что именно она причинит мне такую боль? Я верила ей, я любила её, я хотела быть вечно с ней… А она предала меня, безжалостно подставила перед всем миром, свалив на меня вину за теракт в храме лишь по каким-то своим странным убеждением. Ни на кого-то другого, на меня… И безжалостно смотрела, как меня собирались казнить, сама сводя все улики к тому, чтобы это произошло. Когда я узнала правду, когда я смотрела в глаза Баррисс в зале суда в последний раз, в моих собственных глазах стояли слёзы. Слёзы от той боли за предательство, которое совершил самый близкий мне на свете гуманоид. Да, тогда мы виделись в последний раз. У меня так и не хватило сил прийти к ней в тюрьму, чтобы попрощаться перед казнью. Слишком велико было предательство, слишком велика была моя боль, так как велики были мои прежние эмоции к ней. Любовь ушла, и я больше ничего к ней не чувствовала. Кейден:       Кейден первая, кто встретила меня на Рааде, так же радушно, как встретила меня сама маленькая планетка, полная изумрудных трав. Ларти была такой весёлой, такой живой и дружелюбной, что после месяцев и лет одиночества я впервые прониклась к кому-то искренними чувствами, просто так, не задумываясь, доверившись. С Кейден было всегда хорошо и приятно, её простые селянские манеры оставляли желать лучшего, но от этого она была лишь чистой доброй и такой открытой, не лживой, не лицемерной, простой… К ней хотелось тянуться, с ней хотелось быть рядом, тем более, что Кейден постоянно делала какие-то двусмысленные намёки на то, что наши отношения были возможны. При нашей самой первой встрече в моём новом доме она просто и бесцеремонно уселась на кровать, что у некоторых рас и народов означало определённый род близости в отношениях. Она всегда так нежно и ласково обнимала меня, что мне хотелось растаять в её объятьях навсегда, раствориться в её любви и заботе, которых мне так не хватало. Кейден всегда беспокоилась обо мне, помогала с поиском жилья, работы, клиентов, Кейден так доверяла мне, что даже познакомила со своими самыми близкими друзьями. Она всегда и настолько старалась быть рядом со мной, что я просто не могла её не полюбить. У меня не могло не возникнуть желание её защищать. Я планировала пробыть на Рааде совсем не долго, но ради Кейден я задержалась там настолько, что едва не попала в лапы Империи, и даже организовала сопротивление, которое не обязана была организовывать, на свой страх и риск. Слишком сильно я хотела быть рядом, слишком сильно я хотела помочь, слишком сильно я хотела любить. Кейден, как и двум своим предыдущим любвям, я тоже прощала всё, прощала ошибки, прощала глупые и необдуманные поступки в рядах сопротивления. Но однажды она совершила то, что я не смогла ей простить. Я спасла её друзей из плена, пусть и не всех, но я сделала это, жертвуя собой, раскрывая собственные способности, лишь бы только уберечь близких ей людей. Я раскрылась перед Кейден полностью, рассказала о том, что была джедаем, и назвала своё настоящее имя, хоть мне под страхом смерти и не следовало делать этого. Я ожидала… Я сама не знаю, наверное, больше всего на свете я ожидала её понимания, но вместо него меня встретили недоверие, злоба и ненависть. Она обвинила меня в предательстве, она обвинила меня в гибели её друзей, она прогнала меня прочь, когда мне больше всего на свете хотелось её поддержки и любви. Кейден предала меня, и мои чувства уже не могли быть к ней прежними. Я улетала с Раады с разбитой на осколки душой, с разорванным на клочки сердцем и полными слёз глазами, оставляя позади новую неудачную любовь, и не могла смириться и забыть того, что с ней стало. Да, я потом вернулась на эту изумрудную планетку, когда узнала, что Кейден была в опасности. Да, я рисковала собой, чтобы только спасти её и её друзей, чтобы освободить местное населения от гнёта Империи. Но моё сердце я уже не могла освободить от боли и обиды, которые полностью меня пожирали, не могла уже никогда. Любовь ушла, и я больше ничего к ней не чувствовала. Вейдер:       Вейдер… Вейдер всегда был моим учителем, самым дорогим и самым близким другом мужского пола для меня. Ещё когда он был Энакином, я ничего не испытывала к нему, помимо дружбы, и всегда воспринимала это как должное. Но свои истинные чувства к нему я поняла лишь тогда, когда на веки потеряла его. Уход из Ордена, прощальная болезненная встреча на Мандалоре, последние сказанные слова, последний взгляд… Ужасный приказ шестьдесят шесть, давшийся мне адской обжигающей болью, и леденящая чёрная пустота по ту сторону Силы. Лишь пережив всё это, я поняла, что всегда любила Энакина не как учителя, не как друга, а как мужчину. Как я плакала, как страдала, когда думала, что он ушёл из моей жизни навсегда. Как я радовалась, когда, спустя годы печали и траура, я вновь почувствовала его присутствие в Силе, связь учитель-ученик, пусть и на крохотную долю секунды, но связь, прочную нерушимую, всегда тёплую и жаркую, тесную и обжигающую бурей эмоций. Да, пусть он теперь был Вейдером, мне было наплевать, я чувствовала, что любила его, несмотря ни на что, любила долгие годы, безутешно рыдая в своей комнате всегда, когда медитировала под тысячу и тысячу раз просмотренные до помех обучающие видео. Мне было так страшно и больно, когда в храме на Лотале я узнала правду об Энакине-Вейдере, но одновременно мне было радостно от того, что он не погиб, не канул в лету, а в моей многострадальной душе маленьким огоньком света, двумя последними кристальными слезинками, теплилась надежда, самая отчаянная надежда, что я смогу его спасти, вернуть к Свету, снова быть рядом, просто любить. И ради Вейдера я готова была пожертвовать всем, целым миром и даже своей собственной жизнью. Я не задумываясь осталась с ним в рушащемся храме на Малакоре, мои глаза были полны слёз, моя душа рвалась на части, моё сердце молило отдать всё ради него, а мои уста клялись Вейдеру, что я не брошу его, не в этот раз. И я не бросила, осталась с ним до конца, как обещала, я исправила свою непростительную ошибку прошлого, свой уход из Ордена и предательство друга, любимого, мужчины всей моей жизни. Вот только он не простил. Он предал меня, как и все остальные. Даже больше, чем другие, причинил мне такую боль… Отстранёнными полными ненависти речами, холодным взглядом, безразличным ледяным сердцем и резким безжалостным взмахом алого клинка. Я стояла перед ним абсолютно безоружной, я молила его о прощении за мои прошлые грехи, но он отвернулся от меня, он жаждал лишь мести, убийства, моей крови и смерти. И кровь пролилась, пролилась из моих израненных сердца и души в тот самый последний момент, когда перед неминуемой гибелью меня спас Эзра. Если бы не он, если бы он не вмешался в ход времени, я уже давно была бы мертва от руки самого любимого человека. Была убита им, но, вместо этого, убитыми оказались мои сердце и душа, и то, что я испытывала к Вейдеру ранее, я уже никогда не могла испытывать, из-за мести, из-за предательства, из-за нестерпимой моральной боли и из-за моей духовной смерти, из-за разорвавшейся ментальной связи навсегда. Любовь ушла, и я больше ничего к нему не чувствовала.

Ни к кому из этих людей я больше ничего не чувствую, потому что все они сделали мне больно. И я поняла, что даже самая искренняя любовь уходит тогда, когда тебе причиняют сильную боль.