«Я очень надеюсь, что ты не сменила адрес»
«Скоро к тебе подъеду»
Варя подскакивает со стула, ошарашенно перечитывая последнюю строчку. Ей не кажется. Ощущения обостряются. Будто её разом настигли все катаклизмы: землетрясение, наводнение и ураганы с пожарами. Если когда-нибудь она сможет сказать ему, что за прошлых семь лет в её вёснах не было радости, не соврёт. Но молчание кажется ей по-прежнему правильным. Ожидаемо возникает желание провалиться куда-нибудь, на худой конец — запереться, будто её вообще не бывает дома. Пока сердце в истерике громыхает и чуть ли не задыхается, Варя перебирает дрожащими пальцами по клавиатуре. «Как снег на голову. Кто так делает?»«Такие же люди вроде меня»
«Что, если меня нет дома?»«Подожду. За тобой заехать?»
Варя с отчаянием кусает губы, злость изнутри обжигает. «Нет, не надо. Разрушитель всех моих планов!»«У тебя свидание?»
Этот вопрос в голове звучит голосом брата, как если бы в безразличии он таил осуждение. И Варя хмыкает, откладывая телефон в сторону. Она просто боится — находит себе невнятное оправдание. И бессовестно проглатывает самое больное и главное. Да, боится. Не его, а себя. И того, что внутри неё разрастается, лишь стоит ему оказаться рядом. «Здравствуй, паника, а ведь я не надеялась». Наверное, она и забыла, как притворяться. Руслан приезжает ровно через полчаса, и Варя не знает, куда деть себя в его присутствии. Ей сразу делается душно, она нервничает, и он это видит. Она тянется рукой к окну, но он опережает, впуская в комнату больше воздуха. Его сумка, почти тяжёлая, вызывает уйму вопросов и постепенно перемещается в гостиную-спальню. — Почему у меня? — Варя шумно сдувает с лица прядь русых волос и воровато косится на Руслана. — Мы всё-таки не чужие, — он изображает искреннее удивление, пожимая плечами. Не-чужие, которые максимум раз в год отправляют по смс-ке «С Днём Рождения!» — И тебя всё устраивает? — разводит рукой вдоль комнаты. Руслан с интересом осматривается. — А что не так? — и его брови приподнимаются. Варю всегда раздражало его форменное невежество. Особенно такое наигранное. — Здесь всего лишь один диван, поясняю для особо внимательных. — Да сойдёт, — Руслан улыбается, — он довольно просторный. — Будешь должен, — будто зеркало она отражает его улыбку, а про себя чертыхается. «Чтоб эту твою чёртову командировку!» Сама себе не может признаться, что тоже ему задолжала. Вечером она вроде бы успокаивается. Всего лишь несколько дней её безумия, об этом брат не догадывается. И когда они медленно бредут по парку, внезапно Руслан останавливается и ловит её вопросительный взгляд. — Так что там с твоей свиданкой? Варя падает на деревянную лавочку. Где-то под рёбрами шевелится неприятное смутное чувство. — Ничего, — улыбается, прикрывая глаза. — Это ты мне свидание выдумал. — Всё ещё одна? — в его усмешке ни единого намёка на злорадство, простое любопытство, смешанное с непониманием. Она лениво пожимает плечами, следуя отстранённым взглядом за горизонт. Молчит, втягивая в себя свежий воздух, а потом внезапно признаётся: — Такое чувство, — губы кривятся в слабой усмешке, — будто в своей прошлой жизни я любила кого-то настолько сильно, что сейчас… — замолкает, комкая пальцами стебелёк ромашки, — не могу никого принять. Глупо, не правда ли? — оборачивается к нему с лёгкой улыбкой и, столкнувшись с его серьёзным хмурым взглядом, замирает; улыбка тает на лице, и Варя поспешно переводит взгляд на верхушку высокой берёзы. — Всё может быть, — неожиданно соглашается он, запоздало стряхивая с себя странное оцепенение, и присаживается рядом с сестрой, после чего поворачивает лицо к заходящему солнцу. Дома с присущим только ей шармом она небрежно намазывает ножом кусочек масла на хлеб. Руслан смеётся, наблюдая за её действиями из-за спины. Не выдерживает и наконец отбирает у Вари бутерброд и нож. — Очень смешно, — она язвительно кривит лицо и, скрестив руки, опирается бедром о столешницу. — Ты ещё та хозяйка, — Руслан деланно возмущается, искоса стреляя в неё игривым взглядом. Варя не обижается, но делает вид, и закатывает глаза, мол, «мне и так неплохо». — Что с твоим настроением? — после спрашивает она, вполоборота подсаживаясь к Руслану на диван с чашкой горячего чая. — А что с ним не так? — его глаза в удивлении округляются, а сам он делает небольшой глоток. — Ну, обычно ты не такой весёлый, — заключает она, цепким взглядом исследуя его лицо. — Обычно, — хмыкает Руслан, и на пару секунд ей кажется, что он готов одним взглядом вытянуть из неё всю душу — всё равно что мороз окутывает. «Зачем так больно?» — проносится в её голове, но на деле Варя с усилием выдавливает из себя улыбку. — Ладно-ладно, — отшучивается с напускной весёлостью, нервно дёрнув рукой, и расплескавшийся на ногу чай заставляет сдавленно зашипеть от боли. Руслан тут же забирает из её рук чашку, спешит на кухню и возвращается с мокрым полотенцем. — Варь, вот снова ты, — беззлобно ворчит он, опускаясь перед ней на колени, затем задирает край джинсовых шорт и вздыхает, прижимая полотенце к красноватому ожогу размером в его ладонь. Варя гулко вздыхает. И в грудь будто снова вгрызается обманчивое ощущение радости. До ожога уже нет дела. Она немигающим взглядом упирается в тёмную макушку, долго смотрит на сжатые губы, и впитывает. Впитывает в себя и запоминает, пока влажная ткань полотенца холодит кожу, а пальцы Руслана едва касаются её бедра. Её почти убивает его забота, но она упрямо сжимает зубы, чтобы не выдохнуть: «Хватит». Сейчас ей вполне достаточно, что он рядом. Достаточно, чтобы вновь ощутить аромат его тела, который однажды стал символом её боли. Всю ночь Варя мучается от бессонницы, старается не смотреть на расслабленное лицо Руслана, но это не получается контролировать. Комкает ногами простынь, отбрасывает одеяло и смотрит стеклянным взглядом куда-то в тёмный потолок. Утром она безмятежно улыбается, готовит им кофе и моет посуду, а ещё старательно игнорирует его пристальный взгляд. «Смотри сколько влезет, мне всё равно», — символично молчит затылок, обращённый к Руслану. — Что-то случилось? — сложив на столе руки, как бы вскользь интересуется он, следя за плавными движениями Вари, старательно вымывающей и так уже чистую чашку. — Варь? — А? Нет, просто что-то голова кружится, — отмахивается она и снова улыбается. — Тебе же сегодня в ночную? Не думаю, что стоит в таком состоянии… — Да ладно тебе, Руслан, — она с раздражением сжимает плечи и разворачивается, теперь её лицо выглядит побледневшим, уставшим. — Обычное состояние, просто не выспалась. Тебе не пора собираться на сделку? Когда вообще твоя командировка заканчивается? Руслан сверлит её долгим взглядом, постукивая пальцами по плечу, обтянутому рукавом рубашки, Варя следит за его неторопливыми движениями всего несколько секунд, потом, когда он встаёт, снова от него отворачивается. Сначала она ощущает его дыхание на затылке, потом его руки переплетаются на животе, притягивают ближе. Руслан с жадным вдохом прижимается губами к её виску. — Всего одно слово, и я уеду. Варя задыхается, её мозг, сердце и лёгкие одновременно взрываются. Она просто не хочет верить, что Руслан решил у неё остаться. Ведь было бы проще снять номер в отеле, чем ежедневно тратить около часа на дорогу до города. Она с досадой цепляется пальцами за его сжатые в замок руки. Отпускать — стало её привычкой. Острым копьём в горле стоит «Не надо», но с тихим выдохом она соглашается, на лицо ложится маска из равнодушия. — Хорошо, как хочешь. Но в том и проблема: Руслан так не хочет. И она с ловкостью выбирается из кольца его рук, плавно проскальзывает между ним и раковиной. — И возьми зонт, — не оборачиваясь, вспоминает она на выходе из кухни, — в обед обещали ливень. Руслан прикрывает глаза, устало упираясь ладонями в край столешницы. — Да какая мне, к чёрту, разница? — зло выпаливает он ей вслед. — Всё равно на машине. В ответ раздаётся категоричный звук захлопывающейся двери в ванную. На следующий день Варя чуть ли не стонет в голос, обнаружив в гостиной бесформенную субстанцию лежащего на диване брата. С температурой и кашлем. — Вот как?! — поражённо сжимает пальцами свои волосы на макушке, то и дело маяча с термометром в руке перед кислой физиономией Руслана. — Ты что, вчера во всех лужах решил искупаться? Это мне назло? Он продолжает играть в молчанку до тех пор, пока Варя не растрачивает свой запал и с опущенными плечами садится рядом. — Дура, — подытоживает он, сведя брови вместе. — Успокоилась? — хрипит и тут же давится глухим кашлем. — Ты конченый придурок, — с раздражением цедит она сквозь зубы, и заботливое прикосновение холодной ладони к его щеке никак не вписывается в образ эгоистичной натуры сестры. Вообще-то Руслан не курит. Но Варя застаёт его на балконе с тлеющей сигаретой в руках. Она скептически изгибает бровь, кутаясь в старую толстовку, и просто молчит, прикрыв глаза. В её лицо дышит ветер, запах табака щекочет нос, но ей почему-то важно сейчас быть рядом. — Почему не ложишься? — нарушает он тишину. Варя вздрагивает, тут же стряхивая с себя сонливость. — Иди отдыхать, со мной не нужно возиться. — Я просто слежу за тобой и поражаюсь, — она зябко сводит плечи и прячет замёрзшие руки в карманах. — Ты склонен к глупым поступкам. Как сейчас, например, — критично осматривает шлёпанцы, спортивные штаны и майку. Хотя и сама легко одета. — Твой мозг лишился последних извилин? Если так, то скоро ты потеряешь рассудок. Руслан молча сжимает губы, скользя взглядом по её оголённым ногам, и выбрасывает сигарету. Потом его глаза с задором щурятся, он опирается рукой о бетон балкона и подаётся немного вперёд. Варя стойко решает не двигаться, когда его ладонь скользит по её щеке к подбородку. Варя чувствует, как шевелятся мелкие волоски на затылке, когда Руслан выдыхает на ухо: — Склонен к глупым поступкам, говоришь? Заискивающий шёпот действует отрезвляющим образом, и она отшатывается от Руслана к двери. По вискам стучит пульс, жар распаляется по всему телу. Варя бежит, но не двигается. Её резко хватают за руку, и она оказывается прижатой к его груди. Она всё ещё продолжает бежать, будучи крепко руками стиснутой. Бежит, понимая прекрасно, что этот марафон уже давно проиграла. Даже когда Руслан глубоко целует сухими губами, нежно сжимая её лицо ладонями, она не может остановиться. Сердце несётся за ней вприпрыжку, а в голове звучит болезненная симфония тишины. В конце концов, от этого убежать нельзя. Спустя несколько долгих секунд она сдаётся и даже не вырывается, позволяя его рукам задрать край толстовки, до боли сжать ягодицы. Когда Руслан отстраняется, его душит резкий кашель. Варю пробирает до дрожи волна холодного ветра, но губы её горят вместе с глазами, и брат замечает её растерянность. Ей было не всё равно, может быть, даже слишком, но молчаливый укор её горького взгляда отправляет Руслана в глубокую бездну. Несколько лет их молчания рассыпается миллиардами искр одиночества. — Ты же знаешь, что у меня не выходит с другими, — его глаза выражают чуть больше, чем раскаяние. Варя в них, нет, не тонет — стремительно задыхается. «Давай вместе подумаем, что нам делать? — хочется ей съязвить. — Ведь с этим спустя столько лет я не сумела справиться». Она молча уходит. Лёгким нужна вентиляция, а рядом с Русланом процесс дыхания просто-напросто прекращается. Это точно проклятье. И на кухне до дрожи в теле Варя волком воет, осев на пол. Из серых глаз текут бесконечные слёзы, словно раньше они не знали выхода. У Руслана внутри всё сжимается. Он не знает, зачем сорвался. Делить с ней свою боль далеко не правильно. Он подсаживается к сестре с опаской, гладит волосы, её плечи, спину, а она, всхлипывая, сама к нему тянется, щекой к его груди прижимается и потом обнимает. — Ты ведь выдумал эту командировку? И заболел — это тоже специально? — слабо верит, но всё же спрашивает. Руслан обнимает её за плечи, целует в макушку и тихо вздыхает. — Варь, не выдумывай. Просто вышло так. И по работе здесь всего на два дня. Я устал без тебя. — Здорово. Поздравляю с открытием, — её грудь высоко поднимается, а каких-то правильных слов не находится. Руслан снова кашляет, Варя тут же морщится. — Давай имбирный чай заварю? От кашля хорошо помогает. Когда она встаёт с пола, Руслан цепляется за её руку пальцами. — Варь, прости меня. Она болезненно улыбается, вытирает ладонями щёки, и, отвернувшись, включает чайник. — Я люблю тебя, Рус. Встань с пола, не мучайся. И он подрывается с места, от резкого подъёма даже голову кружит, но Руслан рукой к Вариному плечу тянется и уверенно поворачивает к себе лицом. — Если так, то зачем ревела? — в его глазах ледники плавятся, но сестра перемен не видит. Она просто как спичка вспыхивает. — Наверное, от великой радости! Ведь у нас с тобой всё так чудно складывается! У тебя от простуды мозг работать отказывается? — У нас с тобой будет всё нормально. — Переспать с родным братом будет тоже — нормально? — Мы давно не дети, Ва-ря, — Руслан легонько встряхивает её за плечи, и она снова чувствует, как подступают слёзы. — И поэтому… можно трахаться, да, Руслан? На какой-то миг вокруг них воцаряется тишина. Вода в чайнике начинает закипать. Их война в гляделки прекращается, Руслан сдаётся первым. — Дурочка, — устало вздыхая, обхватывает ладонями её лицо и целует в лоб, а потом уходит. Варя тяжёлым взглядом следит за тем, как Руслан собирает вещи. Её горло сдавливают глухие рыдания. — Что, добился чего хотел? — с обидой у неё вырывается. Руслан застывает около двери с сумкой. По его взгляду читается: «Почему ты такая глупая? Продолжай, если хочется». Дверь за братом захлопывается. Кто-то чувствует себя оскорблённым. Варя стоит словно бледная статуя. Ей не больно, не грустно — страшно. Тишина в голове отдаётся звоном. Запомни, отпускать — твоё главное правило. Где-то около полуночи Варя с чувством вины отправляет ему сообщение. «Я за тебя волнуюсь. Как ты?»«В порядке. Можешь спать спокойно»
«Спокойной ночи»«Доброй»
«Береги себя»
И на этом их переписка заканчивается. После этого они не видятся больше года. Увы, её чувства к нему не меняются. Почему-то чем дальше — тем хуже. Она закрывает глаза и дышит, а потом то ли плачет, то ли смеётся. Ей надоело всё это испытывать. «Господи, ну когда уже? Когда же?..» Можешь смеяться. Ты его не забудешь. В свой двадцать седьмой день рождения Руслан ждёт одно единственное поздравление. Но телефон разрывается от звонков-сообщений, и все они не от тех людей, что хотелось бы. Вечером он выходит на улицу в ужаснейшем настроении и во дворе садится на лавочку. Крутит в руке начатую бутылку вина, и его губы в грустной усмешке вытягиваются. — К чёрту это всё, — выдыхает и в карман куртки за телефоном тянется. «Набранный вами номер недоступен», — сообщает автоответчик. И Руслан подносит к губам бутылку. — Неужели угодил в её чёрный список? В-а-р-я, ты меня убиваешь своим отношением. — И давно сам с собой разговариваешь? — она насмехается, наклоняясь к его уху. Он от неё как от привидения шарахается; бутылка из его расслабленных пальцев выскальзывает, но Руслану до неё никакого дела: его глаза со смесью восторга и удивления медленно скользят сверху вниз, по Вариному лицу к клетчатому пальто и обратно. — Ничего себе, — его губы против воли в довольной улыбке расплываются. Варя тянет его за руку, и он поднимается. Она крепко его обнимает, прижимаясь холодным носом к шее. Он не верит, поэтому крепче к себе прижимает. Её волосы пахнут яблоками. — Кажется, вино было не из дешёвых, — замечает Варя, поворачивая носком сапога лежащую на плитке бутылку этикеткой вверх. — Без разницы, — без всякого сожаления отвечает Руслан, всё ещё прижимая к себе сестру. И пока он осматривает тёмно-вишнёвую лужицу рядом со своими ногами, Варя тянется к нему и несколько раз мелко целует куда-то сбоку от подбородка. — С днём рождения, — выдыхает она, чувствуя лёгкое опьянение от его близости. Руслан медленно наклоняет голову, его глаза отдают металлическим блеском. — У тебя всё хорошо? — спрашивает, опуская ладонь на Варину голову. — Да. Почему ты спрашиваешь? Он какое-то время с молчаливой серьёзностью смотрит в её глаза. — Да так, — мягко улыбается, взъерошивая на светлой макушке волосы, — очень рад, что ты приехала. Когда Руслан наклоняется за бутылкой и выбрасывает её в урну, Варя с облегчением выдыхает. Года было достаточно, чтобы начать всё заново. — Постоянно думала о тебе, — забравшись на стул с ногами, признаётся она и обнимает руками колени. Руслан поднимает на неё взгляд из-под опущенных ресниц — его пальцы застывают на бокале. — Просто от твоих душевных мук лучше никому не станет, — справедливо замечает брат. Варя разочарованно подпирает ладонью щёку и делает крупный глоток вина. — У тебя нет совести, — тихо выдавливает из себя, отводя в сторону взгляд. Руслан прыскает со смеху. — На тебе мои шорты и майка, моей совести могла бы сказать спасибо. Варя кривит губы, её нос и лоб морщатся. — Спаси-ибо, — тянет она, в благодарственном жесте склонив голову. После душа Руслан заходит в спальню; на постели звёздочкой лежит Варя. Он растирает влажные волосы полотенцем и садится с ней рядом. Сестра переводит с потолка на него свой взгляд. — У тебя здесь очень… уютно. Руслан ухмыляется, двумя пальцами сжимая её вытянутые в трубочку губы. Варя бьёт его по ладони. — Руслан, ну какого хрена?! — взрывается она, приподнимая голову. С её волос соскальзывает полотенце. Довольный Руслан улыбается, опускаясь на локоть и виском упираясь в костяшки пальцев. Вдруг Варя всё забывает и робеет под тёплым глубоким взглядом. Его глаза зачарованно по её лицу бегают. — Русла-ан, ну чего ты на меня так смотришь? — жалобно звенит голос Вари. Он с грустью к её щеке прикасается. — Ты красивая, — в его шёпоте волна обожания. Ты красивая, без этого лишнего «очень». И у Вари сердце сжимается. Она медленно рукой к его губам тянется, большим пальцем проводит по контуру и судорожно вздыхает. — Поцелуй, иначе прибью тебя, — не просит, а приказывает. Нависнув над ней, Руслан сбрасывает с плеча полотенце и к лицу её наклоняется. Мягко, не пошло, долго его губы к её прижимаются. Варя в себя воздух втягивает, сжимая чужой затылок пальцами. — Варь, — шепчет брат, едва от губ отрываясь, — переезжай ко мне? — Из другого города? У меня там работа, Рус. Надежда в его глазах угасает. Он пальцами под шею Вари проскальзывает и тянет к себе, а потом горячо целует — их демоны вылезают наружу. У Вари в голове что-то щёлкает, когда рука Руслана оказывается под майкой на рёбрах; он улавливает её замешательство и останавливается. — Ни за что не поверю, что тебе не хочется. Может быть, уже пора отказаться от роли мученицы? Варя мычит от бессилия или собственной слабости, его руку в своей сжимая. — Зараза. — Что, опять устроишь истерику? — Руслан с улыбкой смыкает пальцы на тонком запястье и тянет руку Варе за голову. — Нет. Сегодня сделаю исключение. — Тогда… — оставляет влажный след от поцелуя на шее, — если я продолжу, ты же не сбежишь от меня? — Такое чувство, будто с меня требуют долговую расписку. — Поговорим об этом? — пока его глаза смеются, рука от пупка вниз тянется. Варя охает от неожиданности, когда с неё одним рывком всё бельё стягивают. — Погорячился, это должно было быть романтичней. — Хватит выделываться, — с раздражением выдыхает Варя, пробираясь рукой под его штаны. — Довольно тяжёлое состояние, — не остаётся в долгу, замечая с ехидной улыбкой. Руслан сдерживает сдавленный стон и, подхватив Варю под спину, усаживает на себя. Она торопится снять с себя его майку, отбрасывает её в сторону, и помогает ему раздеться. В их резких движениях и громких стонах проскальзывает что-то животное. И нет никакой романтики. Диагноз — зависимость, ломка. Варя хватает ртом воздух, кусает зубами подушку, пока Руслан до боли сжимает её ягодицы и с рыком входит до основания. На пике блаженства он несколько замедляется, тягуче и плавно собой заполняя. Варя сильней в спине прогибается и двигает тазом ему навстречу. С губ Руслана срывается приглушённый стон, и он замирает, прижавшись щекой к лопатке. Целует в спину и рукой обнимает, его пальцы по животу пробегаются и дальше проскальзывают вниз. Варя кусает губы, у Руслана умелые пальцы, он без всяких усилий доводит её до экстаза. Она на постель с ним падает не в силах справляться с тяжестью и с трепетом тихо вздыхает. Два дня рядом с ним наполнены чем-то особенным. И Варя совсем не думает о своей загнанной в тупик нравственности. Два дня пролетают как два часа. Правда, синяки на её теле сходят почти неделю. Руслан отвозит её домой на своей машине. Ему нелегко даётся их расставание, и они некоторое время стоят на улице. — Следующая встреча, как обычно, через год? Варя хмурится — шутка не вышла. — Не-ет, Руслан, — она руками в его грудь упирается, — больше я к тебе не поеду. — Это почему ещё? — он сильнее сжимает пальцы на Вариной талии, но не кажется напуганным от её заявления. Варя несколько секунд молчит, вглядываясь в глубину его глаз. — Слишком долго отказывалась от тебя. И не важно, когда будет следующий раз, я уже не смогу туда без тебя возвращаться.