AltReal

      Удивительное дело, мы со Скёлем были знакомы меньше месяца и то по переписке, но я желал всем своим естеством с ним увидеться. Я мечтал, мечтал о вечерах, проведенных вместе. Вы, наверное, могли подумать о разных пошлостях и были бы правы, но изначально я даже не смел думать о таком. Из нашей ежедневной переписки я знал его график жизни, знал, что он постоянно загружен учебой и работой и что поздно возвращается домой. Да, знал. И я мечтал, лелеял теплые мысли о том, что мы вместе будем проводить вечера, вот просто сидеть рядом, есть вместе одну еду и обсуждать всякие глупости или что-то глобально-серьезное. Мечты. В них я просто надеялся на пару часов внимания «дружеского», не смел я надеяться на что-то большее. Готов был забрать его к себе жить, даже если бы это были 2 разные кровати. Нет, я и думал, что у нас будут разные кровати, ведь не понимал, как он относится ко мне. Я ощущал себя не больше, чем «просто знакомый по переписке».       Когда же бронировал жилье, я вскользь решил поинтересоваться, как будем спать… Да, к тому моменту нашего общения мы оба были «за» одну двуспальную кровать, хотя я все еще думал, что мы — «просто знакомые по переписке». Наивная простота.       Мы обменивались фото, не всегда просто фото, но и с интимной подоплекой — в нас горела страсть встречи и мы знали, к чему все придет, хоть и делали вид «наивности», а может я единственный был так наивен.       Весь путь из одного «края Вселенной» к нему под бок был для нас волнителен. Конечно, я был привыкшим к поездкам, но в той части страны, в столицах, я никогда не был один, да даже с близкими мы были всего лишь проездом. Предвкушение. О эти сообщения «мы на взлетной», «прилетели», «получил багаж» и постоянная поддержка связи. Поездка на поезде и отсчитывание минут до долгожданной встречи. Да, я боялся. Боялся встречи и одновременно с тем желал её всем сердцем. Из-за меня он всю ночь не спал — волновался, собирался, а поезд прибывал ранним утром.       Наш век, век информационных технологий и связи «через время и пространство» был подсобником нам: мы с легкостью узнали друг друга, хотя я специально «выпятил опознавательные знаки»: мои лисьи уши и хвост торчали. Вообще мало кто сейчас так делает — всё же давно уже в нашем мире отошли от «звериного» обличия. Воспоминания снова меня подводят, и я не могу уже упомнить, были ли объятия в самую первую встречу, но они были во все последующие. Но в тот миг, когда мы шли с вокзала до машины, мы сделали первый шаг на сближение — он взял меня за руку и повел. Да, я, его омега, шел за ним, за своим альфой.       Ах, воспоминания нахлынули, да, мы обнялись тогда, и я сразу учуял своего альфу — приятны пряный запах, который я готов вкушать вечность.       Мы отправились в гостиницу намного раньше назначенного времени: по информации на сайте заселиться можно было после обеда, а было раннее утро. Решив попытать удачу, отправились заселяться, но нам отказали в заселении — все-таки слишком рано пришли. Поэтому в поисках еды мы отправились в ближайшую круглосуточную кофейню, которая в итоге оказалась знаковой для нас — она стала нашим местом. В ней мы, можно сказать, заново познакомились. Ха-ха, неловкие, мы не знали, как сблизиться — в переписке то мы чуть ли не города взрывали между нами.       Расположились в дальнем углу кафе за столом на угловом диванчике. Я решил взять все в свои руки, хотя это сложно так назвать, но начать ведь надо было с чего-то. Так я сломал между нами первый уровень невидимой стены: специально сел близко к нему, чтобы наши плечи соприкасались. Волнительно. Безумно волнительно. И вот он уже приобнимает меня за плечи, пока мы смотрим смешные видео из всемирной сети.       Просидели в кафе больше 5 часов. Спешить-то некуда: заселение в гостиницу после обеда только. Но за это время мы полюбили «наше» кафе, у нас даже появился свой «знаковый» чай, хотя я бы это чаем не назвал: это скорее компот нежели чай. Но вот мы снова у ресепшина. Легкий инструктаж, выдача ключей, и мы уже аккуратной поступью входим в наш общий номер.       Мы ждали этого момента не один день, с тех самых пор, как он в шутку предложил сбежать вместе с ним, а я написал: «Я приеду ХХ числа, уже купил билеты». Но что же делать? Я не знал, с чего начать, а ведь я из нас и старше, и вроде как опытнее.       Разложив свои немногочисленные туристические пожитки, я вспомнил, как мы обсуждали, что неплохо было бы начать более плотное знакомство через совместный поход в душ, — как раз я тогда прочитал в одном из блогов, что лучше всего стеснение своего тела и познание чужого идет через совместное омовение. С мыслями «нет лучшего решения, спать-то нам вместе» я глубоко вздохнул.       — Я собираюсь в душ, — тихо проговорил я, — ты как, со мной пойдешь?       — Нет, — устало ответил Скёль, — я ведь перед тем как за тобой поехать как раз ходил в душ, а слишком часто мыться вредно для моей кожи.       — А я чувствую себя ужасно грязным после 2-х суток пути, мне срочно нужно помыться.       — Ты прекрасно пахнешь и не такой уж и грязный, — невозмутимо ответил он, — но как знаешь.       — Тогда я ушел, но дверь оставляю открытой. Захочешь — присоединяйся, я буду только за, — торопливо проговорил я и скрылся за дверью в ванной.       Я действительно ждал его к себе, но он никак не шел, поэтому я просто провел свой привычный ритуал, смыв с себя всю грязь пути. Вышел с душевой, но дальше-то что? Одеться? А как много на себя стоит надеть? Ох, я же ведь ничегошеньки не взял с собой кроме сменных трусов. Так, решайся, сколько тебе уже лет, а ты все как подросток-омежка стесняешься своего тела.       Долго решался, как мне стоит выйти, по крайней мере мне показалось, что время замерло. В итоге я решил натянуть на себя трусы и на манер девушек замотать торс в полотенце. Осторожно выглянув за дверь, я увидел, что он уже лежал на кровати и тоже остался в одних трусах. Сердце стучало как бешеное. Превозмогая свое смущение, я выполз из ванной и поковылял в сторону кровати. Улегся я, как и он, поверх одеяла, но только я был замотан еще и в полотенце. Вот он, объект моего интереса лежит рядом, тихо, как и я, дышит и разглядывает свою «добычу». Да, друг для друга мы были «добычей» — мы чувствовали странную крепкую связь между нами, чувствовали, что в тот момент мы предназначались друг другу.       «Как он прекрасен» — не переставал думать я, разглядывая его. Он был красив для меня, хоть и не вписывался в стандарты красоты: высокий, очень худой, русые волосы и серо-голубые глаза, россыпь созвездий родинок. Я уже писал ему, что мне нравятся родинки, называя их «созвездиями». Незабвенный, восхитительный, он лежал рядом, и я не знал, как дышать.       Он первый прикоснулся ко мне, и это стало стартом для нашего изучения друг друга через поглаживания кончиками пальцев. По щекам, по шее, слегка касаясь губ, только слегка. Я, осмелев, начал соединять его созвездия, проводя своими пальцами по его груди, животу, ведя от одной родинке к другой. Да, трепет и нежность одолевали нас. Волнение, смущение, как будто впервые подростки увидели «противоположность» в сексуальном плане. Весь опыт будто улетучился.       Я не знал, как преодолеть свое смущение, как лучше поступить, как снять это дрянное полотенце, которое меня прятало от всего мира и от него в частности, поэтому я не нашел ничего лучше, чем просто забраться под одеяло: так бы я спрятался от мира, но в мое логово бы смог пробраться он, что он, конечно же, незамедлительно и совершил, нырнув под одеяло одновременно вместе со мной. Теперь уже не так смущаясь, я стянул полотенце с себя, бросив его небрежно на пол. Так, еще одна баррикада сломана. Теперь и он изучал мое тело руками, водя по груди, животу, бедрам. Смущение и страх быть неидеальным никуда не уходили, стремные комплексы по фигуре — я был научен ненавидеть себя, ведь я был совсем не похож телом на «идеал». Но его дыхание, его глаза и порозовевшие щеки говорили об обратном. Раскрасневшееся лицо от возбуждения, наверное, и у меня было такое же, что ж взять с этой дурацкой физиологии.       Инициативу снова взял Скёль в свои руки: он уложил меня на лопатки — до этого мы лежали на боку лицом к друг другу. Водя теперь пальцами по внутренней стороне моих слегка разведенных бедер и будто случайно касаясь моего уже ноющего члена рукой, он упивался моей реакцией. Взгляд восхищения и интереса, да, это то, что нужно было мне, и то, что я дарил в ответ, вместе со своими рваными приглушенными стонами и громким дыханием. Незаметно для меня его рука уже скользнула ко мне в трусы и активно начала исследовать предстоящую «его собственность». Тогда я всецело был его и был готов на что угодно, настолько я был заведен одним его присутствием. Как там говорят? Хорошие омеги на первом свидании ни-ни? Я считал себя образцовым воспитанным омегой, а тут… Я до сих пор уверен в истинности наших чувств. Но не об этом сейчас.       Ему хватило нескольких движений по моему уже перевозбужденному члену, чтобы я с громким стоном кончил, излив семя ему в руку. Но я никак не мог отделаться от желания доставить тоже ему удовольствие, поэтому я решился на разрушение следующего барьера — и вот я уже нырнул под одеяло, попутно стягивая с него его «набедренную тряпочку», пока он салфетками вытирал мои следы с его ладони. Нырнул под одеяло я больше в побеге от своего смущения, поэтому после недолгих поглаживаний по его возбужденному члену я скинул с себя одеяло, открыв своему взору его восхитительное нагое тело. Воспевать оды восхищения его фигурой, его внешностью я могу раз за разом. И вот, насмотревшись на свою «добычу» (ха-ха, кто тут из нас хищник, можно подумать, омега что ли? Именно так!), я начал аккуратно покрывать легкими поцелуями внутреннюю сторону его бедер. Да, сначала одно бедро вверх от колена, потом второе, я все тянул к переходу к главному десерту, покрывая пространство вокруг его эрегированного органа поцелуями. Мне нравилось выжидать, оттягивая момент истины. Головка его члена уже начала сочиться, и я слизнул блестящую каплю, упавшую уже на низ его живота. От вкуса меня прошибло будто током, как будто ты всю жизнь искал амброзию, и этот дар богов был дан тебе свыше.       Если играть, то играть, идя в ва-банк! С такими мыслями я коснулся языком его яичек, чем вызвал у Скёля удивленный, не верящий взгляд. Проведя вверх от яичек, от корня его эрегированного члена до головки, я остановился и начал покрывать едва чувствующимися поцелуями его головку губами. Его скуляще-хныкающие, просящие большего стоны были мне лучшей наградой. Я измывался, старался довести до потери сознания от желания, и это ожидание я с лихвой вознаградил, взяв резко в рот до упора его член полностью. Поиграв с ним еще немного ртом, не забывая гладить его бедра и ягодицы, довел его до пика, выдоив все семя себе в рот губами. Я поднял на него взгляд, оторвался от головки его члена и проглотил. Его лицо в этот момент было прекрасно, а после он просто откинулся на подушку и стал глубоко дышать в попытке выровнять и успокоить свое дыхание.       Уже лежа под одеялом в обнимку, прижимаясь как змеи друг к другу, переплетясь ногами, он признался мне:       — Ты знаешь, это ведь был первый раз, когда мне сделали минет.       — Не шутишь? — Удивился я. — И как тебе? Оправдал ожидания?       — Ты словно бог, спустившийся с небес и подаривший мне внеземное наслаждение. Ну что ты вот хихикаешь? Не веришь? А я ведь правду говорю. Спасибо, мне было очень приятно.       — И тебе спасибо, — смущаясь ответил я, поддержав новую традицию благодарностей. И кивая сам своим же мыслям, подумал: «И пусть мне кто что хочет говорит, но не только омеги очень чувственные и нежные. Мой альфа…»       И хоть был ранний вечер, мы уснули в обнимку еще до заката, попав в так необходимую зону комфорта, созданную нами и только для нас. Так закончился первый день, ознаменованный кучей сломанных барьеров между нами.       Я планировал пробыть в городе у Скёля всего 10 дней — больше мой рабочий график не позволял. Благоразумно оценив его личные планы на времяпрепровождение со мной, он тоже решил устроить себе внеочередной отпуск, исчезнув на эти дни из привычного расписания жизни, о чем я узнал уже когда приехал. Я даже поверить не мог, ведь я думал, что он еле как сможет выкроить для меня ходя бы пару часов в день, а тут — весь мой на всё моё прибывание в городе. Моему счастью не было предела.       Наш первый день с моего приезда задал нам нехарактерный для каждого из нас график жизни: мы просыпались рано утром и засыпали не слишком-то и поздним вечером. Проснувшись чуть ли не на рассвете второго дня после нашего бурного знакомства, я лежал и разглядывал его лицо, пока он спал. Мне всё не верилось в реальность происходящего: вот он, настоящий он, рядом со мной, спит под одним одеялом, его спокойное спящее лицо имеет нежные очертания, губы слегка приоткрыты… Удержаться было сложно, и я поддался искушению и стал поглаживать его бархатную кожу на скулах, едва касаясь кончиками пальцев.       От моих прикосновений Скёль приоткрыл свои сонные, поголубевшие очи и нежно улыбнулся мне.       — Доброе утро, волчонок, — прошептал я с улыбкой.       — Доброе утро, мой омега, — ответил он ласково, поглаживая меня по щеке. А после потянулся ко мне и сорвал с моих губ первый утренний поцелуй.       Каждое наше последующее утро было очень похоже одно на другое. Мы просыпались с восходом осеннего, но еще теплого солнца, придавались нежности, объятиям, поцелуям. Мы все продолжали узнавать друг друга, обсуждать наше прошлое, хотя мы так много друг о друге узнали еще до моего приезда: каждый день мы списывались в соц.сетях, делились желаниями, секретами, планами, тайнами и просто фактами о прошлом, находили общие интересы, обсуждали миллион и одну глупость и столько же интересных фактов и теорий. Да, я успел в него влюбиться еще до приезда: такого чуткого, внимательного собеседника, родственную душу я ни разу не находил. И вот он лежит передо мной, смущенный, как и я, переполненный нежностью, как и я, желающий большего, как и я.       И так мы проводили всё свое утро в постели и выбирались оттуда только после обеда — надо же было и трапезничать. Озвучив в первые же минуты второго дня, что это наш общий отпуск, читай праздник, на двоих, мы устроили себе гастрономический тур — решили исследовать все близлежащие кафе и рестораны, познав всю прелесть разных национальных кухонь.       Я приехал не только развлекаться и отдыхать, но и баловать. Да-да, я искренне не понимаю вот этого «альфы ухаживают, омеги принимают». В моём языке любви все средства хороши, и заботиться о любимом, комфортить, баловать и прочее — моё негласное правило имени меня самого. Поэтому я с радостью принялся водить своего юного альфу: да, ему, конечно, было уже лет 20, но я был старше, и я искренне хотел показать, насколько сильно он мне дорог, всеми подручными мне средствами.       До обеда мы предавались «познанию друг друга». Из переписки мы уже знали о примерных предпочтениях друг друга (такое и не обсудить — дураки ли мы были бы?), об интересе друг друга к «тематическим» развлечениям: порке и связыванию, и прочему. Мы много обсуждали это, и выходило так, что он — Доминант, Садист, а я — Свитч, тоже предпочитал быть Доминантом и Садистом, но с ним я решил попробовать себя в качестве Сабмиссива. Я не любил боль, но я очень хотел попробовать это новое вместе с ним.       Он достал из своей сумки деревянную расческу и протянул её мне, на ней было неаккуратно выстругано моё имя:       — Держи, это тебе, солнце моё, — смущаясь, пролепетал Скёль.       — Ох, б-большое спасибо, луна моего сердца, — запинаясь от волнения, проговорил я в ответ.       Я не ожидал от него такого подарка, это было знаково и нежно.       — Я очень люблю расчески, — с видом истинного знатока продолжил он. — Это — самый удобный инструмент для порки, и всегда есть под рукой. А эта расческа — еще и именная. Мой подарок тебе. Не хочешь его испытать?       Я немного замялся, но любопытство выжигало меня изнутри, и я только и смог быстро пробубнить себе под нос согласие на эту авантюру.       — Хорошо. Тогда давай повторим. Помни, если что-то пойдет не так, ты можешь меня остановить. Станет страшно, слишком больно или сильно испугаешься — скажи стоп-слово. Давай оно будет словом «Красный». Это твой первый раз, и я хочу всё сделать максимально приятно и интересно для нас обоих. Хорошо?       — Да, — замялся я и повторил, — стоп-слово — «Красный».       — Вот и отлично. Во время игры я — Хозяин. Называй именно так. Помни о стоп-слове. А теперь ложись на спину.       Я, как был в одних трусах, послушно лег на кровать на спину. Он сел рядом со мной, взял меня под колени и поднял их, прижав к моей груди и открыв таким образом прекрасный вид, с его слов, на мои ягодицы.       — Хороший мальчик. Послушный.       Я сгорал от любопытства, и волна желания начала накатывать все сильнее, когда он начал поглаживать своей ладонью мой зад. Погладив с минуту мои ягодицы, он решил, что трусы уже лишняя, ненужная тряпка, и стянул их, оставив болтаться на уровне моих колен. Я замер в ожидании и не мог оторвать взгляд от его потемневших от желания глаз. Только и крутилось в голове, что он восхитителен.       Помассировав мои «булочки», как он ласково любил их называть, он перешел к более основательному разогреву — стал ритмично и методично прошлепывать своей ладонью. Это не вызывало боль — оно и не должно было её причинять, только подогнать кровь к коже, чтобы боль дальше была «приятной». Никогда не мог поверить, что боль может доставлять нижнему удовольствие, и этот опыт был для меня вообще нов в данной роли. Качественно разогрев мои ягодицы, доведя их до равномерного покраснения, Скёль взял расческу и снова слегка начал прошлепывать поверхность моей попы. Методичность его действий завораживала. Каждый удар становился всё сильней и сильней, но только слегка усиляясь. Я был будто загипнотизирован — всё никак не мог отвести взгляд глаз моего «Хозяина», а он в ответ изучающе смотрел мне в лицо, ловя все изменения и считывая моё состояние.       — Приготовься, сейчас будет завершающая серия шлепков. Будет больно. Ты должен считать в слух каждый шлепок. Понял?       — Да, Хозяин, — простонал я. Мой член уже давно был налит от возбуждения.       — Вот и молодец.       И Скёль начал финальную серию. «Раз» — удар прошиб меня будто током. «Два» — еле сдерживал стон. «Три» — я старался смотреть ему прямо в глаза. «Четыре» — боль доставляла удовольствие. «Пять» — я замирал с ожиданием. «Шесть» — время будто остановилось. «Семь» — его глаза потемнели до черноты. «Восемь» — мой зад стал сочиться смазкой. «Девять» — я ловил всё его желание обладать мною. «Десять» — от боли резко выдохнул я в неге последнюю цифру.       — Умница, мой хороший мальчик, мой омежка, — ласково обратился Скёль ко мне, опуская мои голени мне на мои же бедра, и начал поглаживать пылающие ягодицы. — Какая красота… М-м-м, красивые следы остались…       Он пересел к спинке кровати, облокотился на подушку и позвал меня к себе. Я незамедлительно лег к нему, прижавшись к его груди, в ответ он обнял меня и начал поглаживать по голове.       — Ты был хорошим мальчиком, Хати. Просто умница. Как ты? Как тебе наша игра?       — Ты был прекрасен, — не сдерживая свой восторг, ответил я. — Ты был таким завороженным, так на меня смотрел… Мне очень понравилось, но…       — Но? — Недоуменно переспросил Скёль.       — Но я… Я…- Я начал стесняться своих желаний, но переборов себя, приподнялся чуть выше, поймал своей рукою его руку и направил ее себе между ягодиц — там было мокро от смазки.       — Ох, мой омега… -Только и выдохнул он, покраснев.       — Я хочу тебя, хочу тебя как альфу, — простонал я, когда его палец скользнул в меня как по маслу.       — Ты восхитителен, — только и прошептал Скёль, а после накрыл мои губы поцелуем.       Нас накрыло страстью будто цунами. Мы жадно впивались в губы друг друга, покусывая и посасывая их друг у друга поочередно, будто каждый из нас пытался заявить свои права на власть. Сбивчивое дыхание. Вот его язык проник в мой рот одновременно со вторым пальцем в меня. «Подготовка во всем должна быть качественной» — так он каждый раз говорил мне перед всеми делами. Не собираясь сдаваться в борьбе за власть, я опустил свою руку на его уже возбужденный член и начал его массировать через трусы, попутно начав слегка посасывать его язык. Удивленно-возбужденный стон был мне наградой.       Скёль с трудом оторвался от моих губ и, сбито дыша, спросил:       — Как ты хочешь, мой мальчик, чтобы я взял тебя?       Мои щеки заалели еще сильнее от смущения:       — Хочу в подчиненной позе, Хозяин, — выдавил я из себя.       — Как славно. Отличный выбор, — шептал он мне прямо под ухом, едва прерывая выведение языком дорожки сладострастия на моей шее.       Он резко оторвался от меня и, не выводя из меня пальцев, поставил меня в коленно-локтевую. Продолжая разрабатывать мой зад, он быстро снял с меня и с себя наши «набедренные повязки», взял презерватив, который чудом оказался у его ног (когда только успел его подкинуть?), зубами разорвал упаковку и одним движением надел защиту на свой член. Да, я был на таблетках, и течка была подавлена, но, если пара — «истинные», природа может дать им сюрприз и не один!       — Ну что, солнце моё, скажи это, скажи, чего ты хочешь, проси меня, — утробно прорычал мне Скёль, наклонившись ко мне и упираясь своим членом в мою ягодицу.       — Х-хозяин, п-прошу, пожалуйста, возьми меня… Вставь в меня… — Только и мог скулить мольбы, потеряв голову от возбуждения.       Он вытащил уже на тот момент вставленных 3 пальца из моего разработанного зада, приставил свой пенис к моему слегка приоткрытому, вовсю уже сочащемуся смазкой анальному колечку, наклонился ко мне и перехватил свободной рукой мой сочащийся от перевозбуждения член. И медленно, стараясь не доставлять боль, начал вводить свой эрегированный орган в меня, попутно начав массировать и гладить мой член.       Я больше не мог сдерживаться, всё моё естество требовало агрессивной случки с моим альфой, и я поддался на встречу его движению, ускорив процесс проникновения. Его член ударился об мою простату, и я громко не-то всхлипнул, не-то в голос простонал от удовольствия.       Тепло разлилось у меня по животу. Желание переполнило меня так, что я только и мог шептать мольбы: «Хозяин… Пожалуйста… Молю… Сильнее…» И будто отбросив все принципы осторожности и ограничения, Скёль начал размеренно вдалбливать в меня своим перевозбужденным членом, каждый раз попадая по точке кайфа, и при этом не забывал ласкать рукой мой перевозбужденный член, иногда сильно сдавливая его, чтобы отодвинуть момент разрядки. Его движения становились все быстрее и сильнее. В конце концов Скёль положил обе свои ладони мне на талию, начал еще больше усиливать силу движений внутри меня.       Я первым пришел к пику. Я слил семя на случайно оказавшиеся подо мной трусы. Сжимаясь весь внутри от бури оргазма, накрывшей меня, я невольно заставил Скёля кончить всего через пару движений. Он замедлил темп и максимально аккуратно вышел из меня, снял себя презерватив и, завязав его, отбросил его в сторону на пол. Запыхавшиеся, мы оба упали на подушки лицом к друг другу и, как два дурака, довольно лыбились, не в силах что-либо произнести.       Провалявшись еще пару часов в обнимку в кровати, мы с неохотой выползли в сторону душа — покидать теплое убежище, где были в чрезмерно приятной компании, совершенно не хотелось, но послеобеденное время и слабое чувство голода всё же были весомым аргументом. Решили, что совместное принятие душа сэкономит время, но мы-то оба в душе понимали, что мы хотим друг от друга на самом деле (ой, фантазеры, все ваши мысли ясны как погожий день, но всё намного прозаичнее).       У меня была цель, и я шёл к ней как паровоз. Решил, что буду комфортить и проявлять нежность по-максимуму, брал, откидывал страх и делал. Вот в душе я и решился на инициативу: когда он начал мылить своё тело, я тоже принялся за массирование-намыливание его тела. Скёль лишь бросил на меня удивленный взгляд, но в нем читалось приятное удивление, а после он просто подставлял свое тело под мои маленькие ладони, давая доступ к любому интересующему меня месту. Самостоятельно намылил и помассировал его руки, шею, грудь, спину, опустился на корточки и продолжил мылить его нижнюю половину тела. Не обошел вниманием и его ягодицы, и член. Всё же есть некоторое игривое удовольствие дразнить, играючи намыливая самые чувствительные зоны. Встав, я принялся также тщательно смывать пену с тела Скёля, а после приступил к мытью его головы. Вот кто бы что не говорил, а я на 100% уверен, что это огромнейший кайф, когда тебе массируют голову, чем я незамедлительно и решил одарить Скёля. Весь спектр услуг и всё за даром! Слушать его довольное мурлыканье было лучшей наградой.       После он тоже решил провести процедуры омовения меня его силами, но голову свою я намывал самостоятельно — он к тому времени решил выйти вытираться вперед, чтобы не мешаться друг другу не в очень-то и просторной ванной комнате. Когда я закончил с банным процедурами и отодвинул шторку, он уже стоял с полотенцем и ждал меня.       — Я хочу тебя вытереть, ты не против?       Я только и мог удивленно закивать головой. Скёль аккуратно вёл полотенцем по моему телу, не пропуская ни сантиметр кожи на моем теле. Одна рука, вторая, шея, грудь, живот, между ног…       — Развернись, — скомандовал он.       Я незамедлительно послушался, а он продолжил ухаживать за мной. Вот спина, ягодицы, игривый шлепок по ним, потом снова разворот и вытирание ног. Не раз-два и готово, а тщательнейшее вытирание с подробным изучением каждой ямочки тела. Я только что возбужден не был — хотел бы, но организм оказался уже довольным и просто уставшим от долгой поездки.       Время после обеда, мы всё же практически собрались, чтобы выйти.       — Подожди, повернись ко мне, — снова скомандовал Скёль.       Я послушно повернулся к нему лицом, а он принялся поправлять мой шарф, который я до этого намотал на шею абы как.       — Вот так-то лучше, — довольно хмыкнул он и поцеловал меня в нос. От удивления мои щеки вспыхнули.       В общем, выползли мы на улицу уже давно за обеденное время. Улица встретила нас осенним теплом, не привычным для меня, дитя Севера; он взял меня нежно за руку и повел в его любимую сеть кафе. Ша-вер-мош-на-я. Вот уж новое слово в лексиконе у меня появилось. По пути до кафе и обратно я только и ходил с открытым ртом, да глазел по сторонам — мы заселились аккурат в старом городе, с красивой старой архитектурой, которая у меня вызывала благоговейный трепет. «Какая красота», — только и крутилось у меня в голове.       Налопавшись нового для меня блюда, сытые, мы решили прогуляться немного по ближним улицам. Не только я, но и он был в этом районе впервые, а посему для нас обоих район был не знаком. Пока стояли на одном из перекрестков в ожидании своего сигнала светофора, Скёль отпустил мою руку, приобнял меня за плечи одной рукой, а другой подхватил мой подбородок, заглянул ко мне в глаза и чувственно поцеловал. Ноги начали подкашиваться — так вот зачем он приобнял меня! Такое публичное признание своим… Мысли с моей головы вылетели стремительно, и я остался с глупой, довольной улыбкой на лице весь оставшийся путь до гостиницы.       Я действительно такого не ожидал от него. Мне всё еще казалось, что Скёль относится ко мне всего лишь как к «приехавшему за тридевять земель другу по переписке», ну может быть как к «секс-другу», но на большее, особенно на публичное проявление симпатии, я даже не смел рассчитывать в своих мечтах.       Когда мы вернулись уже в номер, он снова ошеломил меня. Нагнувшись, он начал стаскивать с меня ботинки. Вот такое в моей жизни было впервые: кто-то самолично решил поухаживать за мной, разувая меня.       — Скёль, что ты делаешь? Подожди, ноги же вспотели, я стесняюсь, — тихо под нос мычал я.       — Ничего они не пахнут, не наговаривай, ага? — Только и выпалил он, продолжая меня разувать.       Он помог снять с меня куртку, снял аккуратно шарф. Мы прошли в глубь номера, к столу. Скёль бережно снял с меня очки и положил их на стол, я же в свою очередь снял с него, он прижал меня к себе и притянул моё лицо для поцелуя — в последующее время это стало нашим ритуалом на все остальные дни, проведенные вместе.       Встали мы в этот день ни свет, ни заря, поэтому к вечеру нас уже клонило в сон. Храбро отважившись посмотреть вместе фильм, заказали пиццу в номер и легли в кровать с ноутбуком. Насмотревшись на мои страдания в попытках улечься, Скёль уложил мою голову к себе на грудь и обнял меня за плечи. Пряный запах его тела ласкал мой нос, и я не заметил, как уснул ещё до середины фильма — чувство комфорта, защищенности и тепла поглотили меня, а запах, его восхитительный запах убаюкал меня окончательно.       Снова я проснулся ни свет, ни заря, правда в этот раз раньше Скёля. Он мирно посапывал, лежа на боку спиной ко мне. Я разглядывал его спину и шею и задыхался от нежности. Легкая линия изгиба шеи была так восхитительна, что я не смог удержаться, чтобы не запечатлеть это на фотографии. Конечно, мы уже понаделали разных фото совместных, но от этой фотографии веяло таким интимом… Не вульгарным, не похабным, а возвышенным, чувственным, будто прикасаешься к какой-то волшебной тайне мира. Но одной фотографией я не смог ограничиться, поэтому, отложив телефон назад на свою прикроватную тумбу, я аккуратно прижался к его спине всем своим естеством, уткнувшись ему носом в шею под волосами. Ка-а-а-айф. Аккуратно скользнув руками под одеяло так, чтоб торчала только моя макушка, я обнял его и начал гладить по груди и животу, трясь своим носом о его затылок.       Не прошло и пяти минут, как Скёль проснулся. Медленно приоткрыл свои очи, медленно же повернулся ко мне, также оставаясь в моих руках.       — Доброе утро, — с нежностью прошептал он.       — Доброе, — только и смог вторить ему я.       Пошептавшись друг с другом о самочувствии каждого из нас да о делах насущных (в тот момент нам казалось, что нарушать утреннюю тишину громкими разговорами было подобно смерти), мы снова решили перейти к изучению друг друга. Лучший секс только у тех, кто знает друг друга досконально, каждый миллиметр тела и каждую чувствительную зону.       В этот раз вести игру решил я. Достал самую большую кисть из моего набора для макияжа — набор чистых кистей я взял с собой заранее и специально для таких целей, благо кисти были нежнейшие — и попросил надеть Скёля маску для глаз. Депривация — одна из игр БДСМ, помогает наладить еще большее доверие к друг другу, тк Саб (Сабмиссив, Нижний) «теряет» какое-то одно или несколько из чувств восприятия реальности. Я решил усилить его тактильные ощущения закрытием глаз.       С какого-то момента мы начали спать полностью голыми, так что полностью нагой Скёль улегся поверх одеяла и натянул на глаза маску. Я очень хотел, чтобы не было видно вообще ничего, поэтому постарался поправить её прилегание максимально плотно к зоне вокруг глаз. Так, первый шаг был готов. Я взял в руку кисть — она похожа на пушистый веер, очень густой и плотный, и безмерно мягкий и нежный к коже.       Решил идти сверху вниз от макушки, исследуя каждый изгиб его тела. Начал я с его лица — вёл максимально осторожно, едва касаясь кистью кожи, чтобы прикосновения были невесомыми. По ощущениям, как потом рассказывал Скёль, это было похоже на то, будто уткнулся в мягчайшую кошачью шерсть. Провел по носу, по скулам и щекам, немного по губам. Далее мой путь шёл по его шее… Не знаю как другие бы на моём месте, но от изгибов его шеи у меня сносило крышу наглухо, а тут я водил кистью, стараясь найти чувствительные зоны. Он рвано вздохнул, когда я провел по линии шеи от туловища за ухо. Поиграв немного с его шеей, лаская кисточкой зоны шеи чуть ниже и за ушами, я перешел к ласке его торса.       Сколько раз я уже воспевал его красоту? Много? Держите еще порцию! Его ключицы, как и шея, разумеется, так и манили оставить след своими губами или зубами, но я сдерживал свои порывы, еле как, но сдерживал. Водил кистью по ключицам, по плечам, опустился ниже на грудь, лаская его соски невесомыми прикосновениями. Дальше живот — он напрягался от удовольствия и некоторой щекотки, но больше от удовольствия.       — Перевернись, — скомандовал я. Да, сейчас я был его Верхом, я распоряжался его телом, а он всецело доверился мне.       Скёль послушно перевернулся и лёг на живот, а я тем временем продолжил изучать его, лаская кистью его спину. Оказалось, зона роста хвоста, в бесхвостом состоянии — копчик (да, мы могли, как и наши предки, в частичную трансмутацию, проявляя животные признаки — хвосты и уши, увеличенные клыки и когти), эта зона — очень чувствительная. Скёль задрожал мелкой дрожью от нахлынувшего возбуждения.       Немного подразнив его копчик, я отпустил кисть в дальнейший путь вниз, вниз по ягодицам. И вот, Скёль уже начал рвано дышать и тихо постанывать, когда я стал водить по сгибам между его ягодицами и бедрами — эта зона тонкой кожи оказалась у него чрезмерно чувствительная. Я упивался властью и контролем, его доверием и чувствительностью. Он предупреждал меня, что его кожа гиперчувствительна, но что это можно использовать таким образом… Думаю и сам Скёль не подозревал об открывшихся нам с ним возможностях.       Поласкав его бедра и голени кистью сзади, я снова скомандовал ему перевернуться. Покорно развернувшись, он открыл мне прекраснейшую картину — его член был уже давно в боевой готовности.       — Немного раздвинь ноги, — скомандовал я уже более бесстрастным, волевым тоном, не терпящим отказа.       Добившись своего, я снова начал гладить кистью его бедра, только теперь уже с внутренней стороны. От удовольствия Скёля продолжала бить мелкая дрожь, а дыхание также продолжало быть рваным. Не отдав бы заранее бразды управления в мои руки, он бы давно меня уже загнул и отлюбил бы. Но сейчас он — мой Нижний, и только я решаю, когда он сможет получить разрядку и получит ли вообще её.       Я перешёл в непосредственную близость к его налитому пенису. Водил аккурат вокруг него, по яичкам, по низу живота, по всем ложбинкам вокруг, но дразнил, никак не прикасаясь к самому члену.       И тут мне пришла мысль, что этого мало, совершенно мало и я хочу большего. Больше стонов, больше трепета, больше обреченности. Вы думали, я из игрушек привез с собой только кисти? Ох, ошибаетесь. Из прикроватной тумбы я достал небольшой вибратор и включил его. Скёль затаил дыхание, не понимая, чего ему следует ожидать.       Помучив его невыносимостью незнания будущего, я снова начал ласкать его чувствительные зоны, только уже не кистью, а вибратором. Я рассчитывал, что нежная кибер-кожа моей футуристической игрушки-тентакли в комплекте с легкой вибрацией возбудят его до полной потери сознания. И оказался совершенно прав.       Я повторил путь вибратором по копчиковой зоне, по зоне под ягодицами, по внутренней стороне бёдер, по его уже давно налитым яичкам и по низу живота, аккурат под его начавшим сочиться смазкой членом. И всё также продолжать игнорировать его член, только лишь «случайно» касаясь его своей рукой в процессе движения вибратором по другим зонам. Дыхание Скёля участилось, а лицо покраснело от перевозбуждения.       Я решил, что издеваться можно сколько угодно, но моя цель была доставить ему максимальное удовольствие. И перешел к ласке вибратором основания его члена, с редкими переходами на зону под самой головкой члена (на самую чувствительную зону головки). Его дыхание перешло на стоны, тихие, едва хныкающие стоны.       — Ты хочешь кончить? — Холодным, беспристрастным голосом спросил я.       — Д-да… — Только и смог он простонать мне в ответ.       — Тогда проси, умоляй меня даровать тебе оргазм! — Скомандовал я.       — П-пожалуйста, м-мой Г-господин, п-прошу, ум-моляю, п-позвольте мне кончить… — Жалобно проскулил он, едва держа себя в руках.       И я начал уже активнее водить по его члену вверх-вниз, от основания члена и яичек к головке и обратно, но даже мне этого было мало. Прижав вибратор на всю длину вдоль его члена, я властно обхватил получившуюся комбинацию ладонью и сначала медленно, а после всё энергичней и энергичней задвигал рукой вверх-вниз. Пару минут, и Скёль с громким стоном излил своё семя себе же на живот.       Хороший Верх не только получает своё от Нижнего, но и проявляет максимальную заботу и нежность. Пока Скёль пытался отдышаться и прийти в ясное сознание после оргазма, я протер влажными салфетками игрушку (да, мой совет — пачка влажных салфеток на все случаи жизни), а после свежими салфетками вытер начисто его живот и обтёр его член. Гигиена превыше всего, а её отсутствие доставляет дискомфорт.       Чтобы закончить нашу внезапную сессию, я лег к Скёлю так, что оказался чуть выше него, снял аккуратно маску с его головы и обнял его, прижав его голову к своей груди. Его грудь еще часто вздымалась от вздохов прошлого возбуждения и оргазма.       — Как ты, луна моего сердца? — Со всей нежностью поинтересовался я. Это был его первый опыт подчинения кому-то, и я очень не хотел, чтобы он хоть в чём-то стал негативным.       — Прекрасно, просто превосходно. Ощущения и чувства били из меня фонтаном, и я еле сдерживал себя. Спасибо… — Последнее слово он тихо-тихо прошептал, уткнувшись мне в грудь лицом, предательски покрасневшим. Это была моя чистейшая победа.       Снова провалялись в кровати до послеобеденного времени, тискаясь и мурлыкая друг другу разные нежности. Сегодня у нас по моему заранее составленному плану был совместный поход в музей — очень хотелось посетить выставку орудий пыток. Поэтому, запустив нашу новую традицию в дело, отправились принимать душ вместе — и быстрее, и интереснее. После душа, переборов желание снова упасть на кровать и лежать в обнимку, мы всё же покинули наше хоть и временное, но уютное «гнездо», забежали перекусить в его любимую шавермочную и отправились в путь.       Нам предстояло проехать в другой район города на метро. Машина хоть у нас и была, но решили её оставить возле гостиницы — пробки не самое лучшее место для романтики.       — Знаешь, я ведь всего лишь второй раз буду ехать на метро, — с волнением в голосе выдал я, — а до этого, первый и единственный раз был вот, совсем недавно, когда я в столице пересаживался с самолета на поезд.       — Да? А я вот, наоборот, никогда не летал на самолёте, а для тебя это в порядке вещей: ты ж даже до работы летаешь на самолёте, — усмехнулся мне в ответ Скёль. — Не переживай. Держи меня за руку. Я не дам тебя в беду.       Заверительно кивнув пару раз головой, он жестом истинного джентльмена пропустил меня вперед во вход в метро. Мы шли, держась за руки, свободной рукой я держался за рукав его куртки — так я чувствовал себя спокойнее и защищеннее: слишком большое количество людей вокруг жутко давило на меня. Сам-то я с города с небольшим населением, да и старался избегать по возможности толпы, чувство возможной опасности постоянно преследовало меня, хотя при этом я спокойно выступал с лекциями перед большими аудиториями, но то — они просто сидели, а я был отделен от них, а здесь же все вокруг мельтешат, и мало ли что у них в голове…       Дождавшись поезда метро в нужном нам направлении, мы вошли в вагон, и я сразу же прижался к Скёлю — мы попали, конечно, не в час-пик, но всё равно народу было через-чур много для меня, маленького одичалого омежки. Скёль обнял меня одной рукой, прижав к себе еще ближе, и удерживал нас двоих уже второй рукой за поручень. Я же с благодарностью посмотрел ему в глаза, а после уткнулся ему в грудь лицом — к тому времени мы уже расстегнули наши куртки (в метро, оказывается, очень жарко!).       Проехав весь путь в обнимку и шушукаясь о разных милых глупостях, мы наконец-то добрались до нужной нам станции. Покинув метро, я смог вдохнуть полной грудью — теплый осенний воздух радовал меня сейчас как никогда, а там, откуда я родом, уже давно началась зима. В огромном городе, чтобы не потеряться, даже местные используют онлайн-карты, строя себе маршруты до нужных мест. Вот и Скёль меня вёл по заранее построенному маршруту. Мы прошли сквозь парк и дошли до моста, выложенного брусчаткой.       — Ого, ничего себе! — Только и смог я выдавить из себя не очень интеллектуальную реакцию.       — Нравится? — У Скёля глаза блестели от радости. Конечно, я был словно ребёнок, попавший в красивое место, — рот был приоткрыт, глаза блестели интересом.       — Угу, — быстро промычал я и потянул его за руку, чтобы пройтись по мосту.       Мост же нас вёл аккурат к острову, на котором стояла старая крепость, из которой сделали музейную зону. Пройдя по «ажурному» мосту, мы прошли сквозь врата, украшенные невероятными барельефами, и оказались практически в «Средневековье». Я точно подтвердил себе, что я — ценитель старой архитектуры. Пока я пытался собрать свои глаза в кучу — они всё разбегались и разбегались в попытках ухватить взглядом всё вокруг — Скёль проследовал к информационному табло и нашёл нам путь до выставки орудий пыток.       — Ну что, пойдем? — попытался он привести меня в чувства своим голосом.       — Да, пошли, — радостно закивал я.       Что говорить, это было моё первое путешествие в другой город, где я был не просто по работе, но мог окунуться в историю города, прочувствовать его шарм, изучить все памятные места. На экспозиции орудий мы не стали брать экскурсовода, а решили просто пройтись поглазеть, и это оказалось выгодным решением. Похабные шуточки, многозначительные переглядывания, обсуждения, как это можно было бы использовать для «особых» пыток, — в общем, веселились как могли. На обратном пути из крепости мы наткнулись на выставку архитектурной керамики. Вот что меня действительно поразило в самое сердце, да и как оказалось не только меня. Мы в благоговейной тишине переходили от одного экспоната к другому, разглядывали старейшие куски керамики, изучали проектные чертежи и наделали кучу фото. Вот серьезно, орудия пыток у нас не вызвали такого ажиотажа!       Вдоволь нагулявшись по экспозиции, мы отправились на выход. Перед тем, как снова идти в метро решили заглянуть в ближайшее кафе, которое оказалось кафе из сети наших излюбленных кофеен. Разделили со Скёлем еду (я всё время пытался кормить его с рук), вышли из кафе и немного прогулялись по ближайшему парку. Ходить, держась с ним за руку, — что могло быть лучше для меня в тот момент?       Вернувшись к нам в номер, Скёль снова помог мне снять верхнюю одежду и снова попытался помочь мне разуться. Кажется, ему этот процесс доставлял огромнейшее удовольствие, и я даже понимаю какое — когда тебя переполняют чувства нежности, хочется одаривать объект своей любви заботой, и, видимо, для Скёля помощь в надевании/снимании чего-либо было одним из таких жестов. После мы снова оказались в центре комнаты, ритуально сняли с друг друга очки, обнялись и приникли к друг другу в поцелуе. Такие поцелуи у нас не были боем или попыткой показать, кто в доме хозяин. Мы просто наслаждались моментом и обменивались тактильными признаниями в своих чувствах.       И вот, мы снова решились посмотреть фильм, уже другой. Перед возвращением в гостиницу мы забрели в ближайший продуктовый магазин, где затарились разнообразными снеками, — здоровая еда? Что это? Поэтому в этот раз пиццу заказывать не стали. Раздевшись до костюма Адама, мы нырнули под одеяло и улеглись, поставив ноутбук на бедра к Скёлю. Он снова меня уложил к себе на грудь, поэтому меня как подставку использовать было уже не выгодно.       Фильм был интересный. Так, по крайней мере, заверял меня Скёль — я снова с безбожной наглостью уснул в начале фильма. Его запах, ох уж этот запах. Я и не мог подозревать, что он настолько сильно сможет погружать меня в состояние спокойствия, комфорта и умиротворения одним своим запахом. Так что да, я уснул в начале фильма, Скёль его вроде пытался досмотреть, но его тоже разморило от моего присутствия рядом так, что он не смог долго сопротивляться сонливости, а посему, поставив закрытый ноутбук на пол у кровати, он нырнул в объятия морфея вслед за мной.       Я проснулся рано утром, видимо всё же я заразился болезнью раннего бодрствования. Это меня не угнетало, но было довольно непривычно. Скёль еще смотрел свои сны — его лицо было умиротворенным, рот немного приоткрытым. Таким мне хотелось его запечатлеть на фото больше всего, ибо к моему глубочайшему сожалению, когда он старался позировать, лицо его было «не его». Переборов своих внутренних демонов, жалобно пищащих о необходимости воспользоваться ситуацией, я встал с кровати, оделся и вышел из номера. Лучшим решением, которое пришло тогда в мою еще не до конца проснувшуюся головушку, было выйти в общую обеденную зону, к моей радости в которой никого не было. Усевшись на длинный уютный диван прямо у круглого окна, я созвонился с моими родителями. Сколько бы нам лет не было, мы всё равно их дети, и они будут продолжать о нас беспокоиться.       Наболтав добрый час с родителями, я вернулся в номер, где Скёль, как оказалось, уже тоже давно бодрствовал.       — А я надеялся дать тебе поспать, — с усмешкой заметил я.       — Уж прости, я проснулся сразу, как только ты вышел за дверь, — зевая, ответил он.       — Почему тогда мне не сказал? Я бы вернулся раньше… — замялся я.       — Зачем? Ты же с родителями общался, — одобрительно улыбнулся он мне в ответ.       Я быстро переоделся в костюм Адама и нырнул под одеяло под бок к Скёлю, вдохнул его запах и довольно заурчал. Мои хвост и уши непроизвольно «выпятились» от удовольствия. Его запах был для меня как наркотик.       Немного помурлыкав о разных глупостях, мы снова перешли к нашим играм. В этот раз Скёль решил перенять мою прошлую игру: ему очень понравился результат изучения тел, и он захотел тоже обладать секретными знаниями. Теперь уже я лежал полностью нагой поверх одеяла, а Скёль ритуально надевал мне на глаза маску… Никакого страха, только безграничное доверие тогда я испытал. Как будто я всегда знал, что ему нужно доверять, что он никогда не сделает плохо, только «правильно» и «хорошо».       Пройдясь по моему телу кистью, как в прошлый раз я делал с его телом, он уловил все мои чувствительные места. Я хоть и не был гиперчувствительным, но тоже имел зоны, где кожа горела от его прикосновений, а мозг просто взрывался от нахлынувшего возбуждения. Особое внимание он уделил моим ступням, они действительно были гиперчувствительными и от прикосновений мне было щекотно. Я уж, грешным делом, подумал о пытке щекоткой, но он только довольно хмыкнул, заявил, что кое-что для себя понял, и перешел к следующему этапу.       Скёль отложил кисть и решил дальше исследовать все ложбинки моего тела, только уже своими губами и языком. От неожиданности я громко ахнул, когда он приник губами к моей шее и начал слегка посасывать и покусывать мою кожу. Тянущееся тепло обволокло низ моего живота. Чем ниже он спускался вниз, от шеи к груди и ниже, тем сильнее начинал ныть мой уже вставший к этому моменту член. Он спустился вниз, к моим бедрам, и начал старательно их выцеловывать, особенно с внутренней стороны, покрывая каждый миллиметр поцелуями или проводя своим языком. От возбуждения я уже не мог сдерживаться, скулил и даже умудрялся елозить своим задом по одеялу.       Внезапно Скёль приник к моим яичкам и начал их осторожно ласкать языком. Потом также нежно перешёл на основание члена, оттуда заскользив языком вверх до головки и обратно. Мой скулёж перешёл в стоны… Внезапно он приник губами к головке моего члена и начал медленно, о-о-о-очень медленно опускаться ртом на мой член, по пути лаская «центральную линию» члена своим языком. Дойдя до самого основания, он также медленно начал поднимать голову, не останавливая ласк языком. Помучив меня так несколько минут (слишком длинных минут, просто чрезмерно), он оторвался от моего сочащегося члена и спросил:       — Как ты хочешь, солнце моё, чтобы я взял тебя?       — Я хочу снова в подчиненной позе… — Еле смог проговорить я из-за сбившегося дыхания, а после, заалев щеками, я прошептал. — Но у меня есть одна просьба…       — Ну же, не томи, — приказным тоном ответил он мне, пока снимал с моих глаз маску.       — Я хочу… — В нерешительности промямлил я, — хочу, чтобы ты меня укусил за шею…       Не надо говорить, будто бы он не знал, о чём я его прошу, все мы прекрасно знали о укусах за шею и плечи. Так недалеко было и до оставления метки.       — Ты точно хочешь? Я, конечно, постараюсь сдерживаться, но всё же…       — Да, очень хочу, прошу…       И вот, он поставил меня на колени спиной к себе перед собой, встал тоже на колени, прижался к моему заду своими бедрами и своей грудью к моей спине, обнял меня крепко и… укусил за плечо, чуть ниже шеи, ровно на сгибе… Возбуждение пеленой накрыло остатки моего сознания, а из анального отверстия начала активно сочиться смазка. Да с меня смазка рекой лилась, будто я был в течке и без подавителей! Запах истинного, укус истинного — всё это подействовало на меня как мощнейший афродизиак, и я больше не мог терпеть. Мой же запах и сами действия Скёля, а также текущая по моим бедрам смазка и мои движения ягодицами по его уже вставшему члену… Всё это выключило тумблер аккуратности и нежности, и он, резко поставив меня в коленно-логтевую, взял меня так же, как когда хищник нападает на свою добычу. Он вдалбливался в моё нутро, а я только и мог во весь голос стонать, моля о большем и большем. Как же хорошо, что он заранее надел защиту… Думаю, я мог бы даже понести от него после этой внезапной «случки» — по-другому я это даже назвать не могу.       Через время он уложил меня на спину:       — Я хочу видеть твое лицо, я хочу ловить твои стоны своим ртом… — смотря на меня затуманенным взором, прошептал он.       — Д-да! — Только и смог я «разумно» ответить ему, пока он снова входил в меня уже под новым углом.       Он взял в руку мой член и начал надрачивать мне в такт своим размашистым движениям. Вне себя от нахлынувшего удовольствия я старался подмахивать своими бедрами навстречу его движениям в попытках добиться еще большего экстаза. Движения Скёля стали напористее, я почувствовал, как его член во мне увеличился в размере… Несколько обезумевших движений и мы одновременно слили своё семя.       Аккуратно вытащив из меня свой член так, чтобы по пути не потерять переполненный презерватив, Скёль двинулся за влажными салфетками к тумбе, шатаясь на ходу. Вернувшись ко мне, он обтер сначала меня, а затем и себя от влажных следов нашей любви к друг другу. А после — рухнул рядом со мной, и нас вырубило на пару часов, правда я так и не понял, когда мы успели оказаться под одеялом.       Благо, моего уровня ответственности хватило, чтобы я в последних искрах сознания осилил поставить будильник. Мы проснулись после обеда и после непродолжительных тисканий под одеялом направились в душ. Мы всё также проводили взаимное омовение, и Скёль также ритуально обтирал меня полотенцем после водных процедур. Мне казалось, с каждой такой вроде бы мелочью я всё больше и больше переполняюсь к нему нежностью, и что это взаимно.       Одевшись и собравшись, мы в очередной раз направились «завтракать» в кафе. В этот раз наш взор упал на блинную.       — Здесь очень вкусные фаршированные блины, — уверил меня Скёль.       — О, смотри, здесь даже супы подают, я вот бы сейчас не отказался, а то и мои, и твои родители вечно журят нас за наше «здоровое питание», — пролепетал я голосом нашкодившего ребёнка.       Сытно «позавтракав», мы направились в новое путешествие. В этот раз Скёль пригласил меня в океанариум.       — Этот — самый крупный по стране, да и вообще лучший, — со знанием дела утверждал он.       — Да-да, только я вот ни в каком ни разу не был, так что сравнивать мне не с чем, — отмахнулся я.       — И там есть очень залипательное место, тебе точно понравится, — самодовольно заявил он о своей уверенности в знании меня.       Я действительно былвпервые в таком месте, который бы можно было бы назвать океанариумом. Мы купили билеты, на обратной стороне которых были напечатаны красивые кадрыподводного мира. Зашли… И я потерялся! Не я физически, но я как ребенок, увидевший огромное разнообразие новой живности.       О, детский интерес к открытию нового во мне всё-таки так и не умер. Я ходил с глазами полного восхищения (со слов Скёля), пока он мне вкратце обо всём, что знал, рассказывал, да и вообще рассказывал о самом океанариуме. Здесь были и разные водные жуки, и лягушки, и куча видов рыб, просто огромное количество! Даже яйца акул! Я ходил с мордашкой невинного счастливого ребенка, попавшего в сказочную страну мечты, и мой вид полностью удовлетворил Скёля на подтверждение удачного выбора места для свидания. Да, по-другому это не назвать.       Мы бродили по разным зонам, расположенным на нескольких этажах, пока не спустились на один из:       — Вот! Вот это тебе понравится больше всего! — довольно улыбаясь заверил меня Скёль.       Я прошёл дальше и ахнул. В большом, высоком аквариуме циркулировало множество медуз, и их красиво подсвечивала сменяющиеся разноцветные огни сверху. Это было завораживающее, медитативное зрелище. Мы засняли, каждый на свой телефон, по короткому видео для соцсетей, а после уселись на скамью и молча наслаждались видом.       Немного посидев в тишине, я повернулся к Скёлю и аккуратно, очень нежно поцеловал в щёку.       — Спасибо, — мой голос, на моё удивление, оказался очень тих, но я смог вложить в него всю свою благодарность.       В конце нашей само-экскурсии мы посмотрели еще на нерп и морских звезд, и вышли из океанариума.       — Вот билеты, какой тебе больше нравится? — Спросил я Скёля, планируя разделить их между собой.       — Прошу, бери оба, на память. Я хочу, чтобы они были у тебя, — в ответ он мне тепло улыбнулся, обнял меня одной рукой, а свободной притянул меня за подбородокв поцелуй.       Мы решилиещенемного прогуляться по книжным магазинам — о, страсть к книгам у нас у обоих была огроменная! –снова заказали пиццу и отправились к себе в номер, таща с собой кучу накупленных книг. В номере, после того, как расправились с доставленной пиццей и посмотрев дюжину разных видео — в этот раз мы лежали чуть поодаль друг от друга, чтобы меня не выключало от его запаха и такого манящего тёплого тела — решили снова пораньше лечь спать. Эмоций хватило с головой и выше за сегодняшний день.       Перед тем, как я провалился в сон, во мне снова проснулись неприятные для меня мысли. Что он действительно ко мне чувствует? Любит ли он меня? Или я так — временное увлечение? Мы ведь так ни разу ничего друг другу не сказали в слух, а мне, помимо действий, просто необходимы были слова. Очень жизненно важны. С такими печальными думами я уснул.       В этот день мы проснулись рано как обычно, но это было по плану, а не спонтанно. Немного понежились в кровати в объятиях друг друга, а после отправились совершать свой новоиспеченный ритуал омовения. Один из новых новоиспеченных. Нас ждал новый опыт, уж меня-то точно, про Скёля с уверенностью такого не могу сказать.       Свидание втроём. Ага. Сам с себя в шоке, да и еще и я был инициатором. Мы познакомились с этим омегой-кроликом в одном из чатов, где мы со Скёлем вместе сидели. Чат был тоже тематический, в то время меня тянуло познать больше о BDSM, и я не скупился на способы изучения и количество общения. У парня был ник Кексик, поэтому мы его так и называли, без имён.       Как-то раз мы разговорились о желаниях, кто хотел бы что попробовать. Этот паренёк оказался Сабом, довольно феминным, и его мечтой был кросс-дрессинг — переодевание в женскую одежду. Да, в нашем мире давно уже можно было одеваться во что хочешь, вообще стандарт был унисекс, но девушки всех мастей (прим.: альфы, беты и омеги) и омеги-парни часто предпочитали устаревший женственный стиль в виде юбок, платьев и тд. А, и макияж, да, ты тоже его мог использовать, но «боевые» раскрасы были больше опять же по «женской» теме. 300 лет такого не было, и вот опять.       И вот мечта Кексика была вырядиться как типичная девушка позапрошлого века, когда еще сильны были различия в одежде. И меня так это вдохновило, что я решил, что могу себе позволить такую слабость, как быть его Верхом на одно свидание, где он будет переодет и накрашен, и в таком виде пойдёт с нами гулять. Да, в голове всё это выглядело очень интригующе.       Мы собрались и снова стояли на пороге. Скёль поправил мне шарф и с нежностью чмокнул в мой нос. Я смущенно заулыбался и слегка покраснел. Да, это было хоть уже и привычно, но всё равно ещё смущающе. Мы вышли из гостиницы и впервые за всё мое прибывание здесь сели в машину. Путь был не близок — нам нужно было забрать нашего общего Саба (да-да, мы решили, что он будет один на двоих, да и мало ли как вечер пойдёт, может смогли бы поиграть с ним на нашем ложе, попороть его да покусать) с другого города, благо ехать надо было не больше часа в одну сторону.       Завтракать не стали — оба были не привыкшие, или уже отвыкшие, есть до обеда, поэтому взяли только попить с собой и отправились в путь. Я всё также продолжал пялиться на архитектуру, на сам город, на снующих прохожих — в общем на всё подряд, сидя с приоткрытым ртом. Потом мы выехали за город и уже там спокойно начали обсуждать всякое, благо что вот тем у нас было предостаточно всегда: каждый из нас был способен поддержать практически любую тему.       Приехали мы довольно быстро, по названному адресу остановились возле какой-то больницы. Как мы поняли, Кексик решил сохранить своё место жительства тайным, а мы и не настаивали. Вышли из машины и вдыхали свежий осенний воздух. Здесь было больше деревьев и зелени, старый город вообще скуден на зелень. Поэтому я позволил себе насладиться запахами осени, а Скёль меня поддержал. Кексик подошёл к нам довольно быстро, не успели и 5 минут подождать. Решили, что знакомиться будем уже в машине, так как первое знакомство мы-то провели уже в общем чате, где выведали друг у друга доступную для всех в таких кругах информацию.       Так как инициатива была полностью моей сего безумства, я же за неё и башлял по полной. Всё же Кексик был сейчас в основном моим гостем, а Скёль просто решил принять участие заодно. Когда мы собирались только проводить это свидание, я вообще не понимал чувства Скёля ко мне, да и сейчас-то было немного не понятно. Вроде вот все действия говорят о том, что мы пара, но слов-то не прозвучало, а первое правило — всё проговаривать ртом, все согласия, всё-всё… А придумать себе можно что угодно, и прочитать всё как угодно… Поэтому без зазрений совести я втянул нас в эту авантюру.       Приехали к нам в гостиницу. Весь путь в основном болтали мы с Кексиком, хотя тот всё пытался обратить внимание Скёля на себя. Омега чуял альфу и выбрал его на свидании основным партнёром, и я понимал его — я ведь всего лишь омега, куда мне. В гостинице, как мы и планировали заранее, я дал Кексику сменную одежду, а после его самостоятельно накрасил — опыт у меня в этом был, я тоже в своё время увлекался макияжем, да и мне были интересны разные образы, а макияж в такой теме — один из главных помощников. В общем, я был и чтец, и жнец, и на дуде игрец.       Когда я его докрасил, я был горд собой. Да, у него было феминное тело, но лицо… Его сложно было назвать женственным. Но благодаря мне и моим навыкам я смог сотворить чудо, как мне тогда казалось (чудо, что я смог вообще, с моими-то навыками и непостоянной практикой). Мы дали ему возможность полюбоваться собой, а после я предложил его пофотографировать.       Я только начал увлекаться фотографией, и я не знал еще всех фокусов и правил, что да как, поэтому фотоаппаратом управлялся неумело, но желание учиться и практиковаться было. А тут — модель! Парень, который выглядит как девушка. Симпатичная девушка, между прочим, прям как лет 200 назад они одевались и красились. Хотя мода, она же как колесо, постоянно возвращается к прошлому. Я усадил его в кресло, стоявшее в углу нашей комнаты, рядом аккурат стояла лампа напольная, а сверху… Мы ведь жили на верхнем этаже, на мансарде, и крыша была не параллельной полу, а под наклоном, и окно было как раз в крыше… Очень уютное место.       Так вот, усадил я его в кресло в углу, и начал искать тот самый, «особенный» кадр. Я хотел сделать всё как полагается, по правилам, вручную, но из-за недостатка света и опыта у меня выходило всё не то. Потом ко мне в мои потуги присоединился Скёль. Он тоже не особо уж и был фотограф, но разумно решил, что надо использовать автоматические или полуавтоматические режимы, раз уж мы совсем начинающие. В общем, общими усилиями мы смогли запечатлеть нашу красавицу.       После импровизированной фотосессии «на коленке» мы отправились воплощать наш план на свидание: пойти покушать вкусно, да сходить на выставку икэбана (как раз в тот день она должна была проходить в одном из знаменитейших музеев страны). Пообедать решили в нашей со Скёлем любимой кофейне. Съев по паре сэндвичей каждый и выпив латте и чаю, мы направились уже пешком до музея. Вот уж не подумал, что мы будем плутать. Но нам просто несказанно «повезло» — основную дорогу, которую показывала онлайн карта, перекрыли из-за проведения киносъемки. Фильм планировался о стародавних временах, лет 400 назад, наверное, когда еще были в использовании кареты и кони… Да, со стороны это зрелище было очень красивым, а мы таким образом успели «прикоснуться» к киноиндустрии.       Блуждали мы так по округе не меньше часа, благо мы все оказались «чрезмерно умными», чтобы спросить дорогу у прохожих. Наш омежка даже заскучать успел. Хорошее ж свидание, а! С горем пополам мы отыскали нужный вход в музей и потерпели величайший позор. Оказалось, что надо было заранее, да-да, за-ра-ни-е покупать билеты онлайн. По месту их не продавали просто. А на сайте, где я узнал об этой выставке (официальном сайте объединенного азиатского конгломерата), вообще не было сказано про обязательную заблаговременную покупку билетов и именно онлайн.       Сказать, что я был разочарован, — ничего не сказать. Я мечтал побывать на таком мероприятии, ждал его не один день, заранее настроив планы, да и еще из-за меня двое таскались за мной по этим улицам, плутая… В общем, да, я был готов расплакаться, но решил держаться до последнего. Да, с походом на выставку не задалось, но свидание-то продолжается. Поэтому я решил, что надо своих партнёров по свиданию накормить, а посему снова повёл их в кафе, правда теперь уже в блинную.       Тут я бы хотел отметить один интересный факт. Кексик всё время старался общаться именно со Скёлем, и так, и эдак привлекая к себе внимание, пока я вёл их аки Сусанин среди бетонных джунглей. Но Скёлю он оказался не интересен, а посему разговоры у них выходили какими-то совсем сухими. Поняв, что Скёль не хочет идти на контакт, Кексик переключил своё внимание на себя. Когда мы пришли в наш номер и Кексик ушёл в уборную смывать свой «боевой раскрас», Скёль резко обнял меня и властно поцеловал. Казалось, что при Кексике мы не можем позволить себе обниматься, целоваться, даже просто за руки держаться, хотя ой как подмывало желание взять Скёля за руку, пока мы бродили от и до музея…       — Ты знаешь, мне он не очень-то и нравится, — тоном заговорщика сообщил мне Скёль.       — Да? Вроде бы ж омега… — Сделал глупую моську я наивного удивлённого ребёнка.       — Ой, не придуривайся, он и тебе-то не очень по нраву, я заметил, — ехидно улыбнулся он мне.       — Верно. Какой-то он не такой, с ним не особо тянет контактировать, да и желания с ним поиграть в кровати у меня лично нет…       — Я его в этом плане не воспринимаю вообще. Он из тех, кто хочет «папика» и при это всего лишь иметь смазливую моську. Знаешь? Он ведь пытался меня развести на близкий разговор, пока мы ходили в музей, ты-то впереди шёл, никого и ничего вокруг не замечая. А мне он лил свои сладкие речи в уши, да только они оказались приторными и фальшивыми.       — Да, я заметил это, хотя я больше ходил и страдал, так как хотел очень сильно взять тебя за руку, но казалось, что в свидании втроём это обидитКексика.       — И то верно, я тоже старался сдерживаться, чтобы не показывать, что мой омега — ты. Но как только он понял, что он мне не интересен, он переключил своё обаяние на тебя. Ему всё равно с кем, лишь бы это был «обеспеченный папик», который бы оплачивал все его прихоти, а ты, моё солнце, в этой роли годишься куда лучше, чем я, например.       — И то верно…- Только и успел промычать я, как из уборной вышел Кексик.       — Что ж! — Громогласно привлёк к себе я внимание. — Предлагаю посмотреть вместе один интересный фильм (со Скёлем мы-то так его и не посмотрели, тут был шанс не уснуть, и Скёль тоже понял, что я имею в виду).       И мы улеглись к нам в кровать. Нет, не подумайте, мы были одеты. Я лёг по середине и держал на себе ноутбук. С одной стороны был Скёль, со второй — Штрудель. Он уже был в своей обычной одежде и без макияжа. Я запустил фильм, и мы погрузились в просмотр, молча лёжа рядом с друг другом.       В какой-то момент сначала Кексик, а после и Скёль облокотили головы на мои плечи. Я был смущён и приятно удивлён. Всё же это я расценивал как близкий контакт, ну, один из его видов. В какой-то момент фильма из-за запаха Скёля меня начало выключать, но в этот раз я смог перебороть себя, так как на одном из моих плеч покоилась голова уже уснувшего Штруделя. Скёль дремал с другой стороны. Н-да… Хорош же фильм! Отличное снотворное! Но вообще, я его досмотрел, и он действительно был хорош. Вот только наша долгая и изнурительная прогулка на свежем воздухе да приятная компания сыграли с нами злую шутку, попытавшись усыпить нас всех.       Когда фильм закончился, Скёль уже бодрствовал, а Кексика всё же пришлось разбудить. Мы ещё немного полежали да пообщались, а потом Скёль предложил проводить нашего гостя до метро. Везти назад его он был не намерен, видимо настолько он ему был не по нраву. Мы шли до входа в метро, и я пару раз спросил Скёля, как он себя чувствует и не хочет ли он кушать — на нём лица не было, вид был жутко уставшим, хотя мы ведь только что лежали и отдыхали. На мои вопросы Скёль отвечал, что есть не хочет, а вот кексик всё говорил, что не плохо было бы перекусить. Я поступил как последняя свинья (простите, оборотни из рода свиней, если вы еще остались в мире, такое выражение). Я проигнорировал Кексика, и мы просто проводили его до метро. Идти было всего минут 10. Придя к метро, я обнял Кексика, дабы приподнять ему настроение, а вот Скёль наотрез отказался от такого действа. Увидев, как Кексик зашёл в метро, мы развернулись и уже в обнимку отправились к себе «домой» (в наше логово, хоть и временное), по пути заказав пиццу. Здоровое питание, привет!       Оказавшись в комнате и раздевшись, Скёль завалил меня на кровать.       — Господи, я думал, что порву его на куски! — Сверкнул глазами Скёль.       — Что случилось? — Действительно удивился я.       -Что-что… Я еле сдержался, когда он прикоснулся к тебе, когда положил свою голову на твоё плечо. Да, я переоценил себя и возможность тройничка. Весь вечер до его ухода я был зол. Вот почему я отказывался от еды. Но почему ты меня спрашивал?       — Ты выглядел очень уставшим, прям будто не спал больше недели и выполнял изнурительную работу. Ты старался этого не показывать, да и Кексик не обратил внимания, всё хотел поразвлекаться. Но я видел. Видел, что тебе плохо. Поэтому очень забеспокоился.       — Да, ты прав. Я очень сильно устал. Мало того, что был злой, так еще и устал сильно. Думаешь, легко мне за тобой было следить, чтобы тебя никто не обидел, пока ты шёл фиг знает где впереди меня?       — Прости… Я думал, что ты хорошо проводишь время с Кексиком, в смысле разговариваете и знакомитесь с ним… Он то ведь здесь, близко, а я — там, да и уезжать скоро надолго… — зашмыгал я носом.       — Ох, дурачок…- Скёль прижал меня к себе и поцеловал сначала в нос, потом в обе щеки, а затем и в губы. — Ты — мой омега, моё солнце. И мне он не нужен.       Немного понежившись лёжа в обнимку, мы решили, что поужинать всё же надо. И пока мы уплетали нашу пиццу, мне написал Кексик. Прочитав сообщение, я протянул свой телефон Скёлю:       «Хэй. Я уже дома. Был рад увидеться. Спасибо за хороший день Ты мне очень понравился… Я так хотел поцеловать твою шею… У тебя такой приятный запах…»       — Нда, хер ему, а не твоя шея. Она — моя. Р-р-р-р-р, — Скёль выпятил не только свои волчьи уши и хвост, но еще и клыки с когтями.       — Тише, тише… Твой, твой, и никто меня не забирает, — начал успокаивать его я, поглаживая чистой, свободной рукой по его щеке. Я не боялся его, своим видом он вызывал у меня тепло и вожделение… Но я был слишком уставшим, как и Скёль.       Доев полностью пиццу и умывшись, мы завалились снова в кровать, только уже нагие, и решили лечь спать — приключений на сегодня хватало. Снова грустные мысли очернили предсонный момент. Слова любви так и не были сказаны.       Предпоследний день моего отпуска. На следующий день уже надо было на поезд, а потом еще и на самолёт. Просыпаться совсем не хотелось, так что к тому моменту, как я заставил себя разлепить веки, Скёль уже давно бодрствовал и лежал разглядывал меня.       — Привет. Ты так сладко спал, я не решался тебя даже коснуться, чтоб не разбудить ненароком, — ласково улыбнулся мне Скёль.       — Доброе, — промурчал я в ответ, придвинулся и обнял его.       Мы лежали в обнимку. «Змеючились», как мы начали это называть, это когда лежите, а ваши ноги переплетаются, и вы прижимаетесь к друг другу. Да, змеючились… Я не заметил, как оказался чуть ниже Скёля, его бедро уже покоилось на моем боку, а моё «отзеркаленное» бедро лежало на его выпрямленной ноге, подпирая «верхнее» бедро (мастер объяснений, уровень — боженька). Я гладил его по спине, плечам, шее, оглаживал его бедра… В его глазах я прочёл зов. Будто ведомый, я начал действовать. Мне казалось, что он не просто хочет этого, а просит.       Я начал настойчивее ласкать бедра Скёля, не меняя положения наших тел. Гладил по копчику, по внутренней стороне его бедер, вообще везде, где мог дотянуться. Набравшись смелости, я скользнул рукой к его анальному колечку. Скёль вздрогнул и прижался ко мне, а я тем временем продолжил ласкать его ягодицы, слегка касаясь и массируя вход.       Я поднял на него глаза и прошептал: «Если тебе очень неловко, ты можешь спрятаться, надев маску на глаза. Хочешь?» Скёль уже давно прерывисто дышал от накатившего возбуждения, а потому только и решился на пару кивков согласия. Я уложил его поверх одеяла и надел ему на глаза маску. Его щеки были розовыми. Я знал, что я у него в этом плане первый, и знал, это было огромным доверием с его стороны, подаренным мне. Я даже желать такого себе позволить не мог, а тут…       Я ласково попросил его поднять ноги и подтянуть колени к груди. Да, мы тут же включились в игру, я — его Хозяин, он — мой милый и ласковый Мальчик. Но я не был злым Верхом, в этот момент во мне не было ни капли садизма, только безмерная нежность, забота и любовь. И я хотел её всю показать ему её. Взяв влажные салфетки, смазку и игрушки с прикроватной тумбочки, я подошёл к нему и сел рядом.       — Как же ты прекрасен, луна моего сердца, — восхитился я открывшемуся виду.       Достав влажную салфетку в руку, я начал аккуратно, но тщательно обтирать его ею там. Да, мы не готовились заранее к игре. Поэтому пришлось импровизировать, а акт обтирания стал для нас одной из многочисленных вершин доверия к друг другу. Чистое проявление нежности и заботы. Когда решил, что достаточно обтёр его, я отложил салфетки и снова продолжил ласкать его руками. Гладил и мял его ягодицы, бедра, нежно водил кончиками пальцев по яичкам и члену. Немного разыграв его, я наклонился и начал посасывать и лизать сначала его яички, а после и перешёл к члену. У меня не было в планах довести его в этот момент ртом до оргазма, поэтому я его только слегка раззадорил, чтобы с него ушло смущение, которое ему не давало нормально расслабиться. Немного подразнив языком его яички, я спустился к его анальному колечку и начал там его вылизывать. Скёль рвано дышал, а когда я только коснулся его там языком, он от удивления аж вообще перестал дышать.       Я вылизывал его колечко вокруг, при этом продолжая руками гладить его бедра, иногда касаясь его налитого члена. Когда Скёль уже смог немного расслабиться, я скользнул языком внутрь него и продолжил его вылизывать. Я старался сделать ему максимально приятно, поэтому свободной рукой уже просто аккуратно, ненавязчиво гладил его член. Честно признаюсь, прекратил свои игры языком только потому, что у меня короткий язык и что уздечку я натер об зубы. Вот уж не подумал, что буду этим очень недоволен. Но посчитав это знаком, я перешел к следующему этапу.       Скёль был узким, очень узким. Поэтому я должен был его максимально подготовить, хотя и не рассчитывал, что в этот раз мой член сможет вообще войти в него. Взял смазку и обильно выдавил её себе на пальцы. Пальцами в смазке я начал массировать зону вокруг его анального колечка, обильно смазывая всё вокруг. Даже немного подливал смазки для пущей надёжности. Хорошо. Один палец. Нежно, аккуратно, не спеша. Скёль уже начал стонать и очень глубоко дышать от ощущения инородного тела в его заду.       — Как ты? — поинтересовался я, когда мой указательный палец вошёл в него на половину.       Я старался аккуратно растягивать его, массируя стенки анала.       — Т-терпимо…- прошептал Скёль.       — Хорошо. Дыши глубже и не сжимайся, от этого будет больнее. — Я очень хотел, чтобы ему не было больно.       Он послушно кивнул и стал старательно дышать глубоко. К этому времени я уже вставил полностью свой палец и начал двигать его взад-вперед, стараясь при этом массировать стенки и нащупать простату. «Чёртовы короткие пальцы», выругался я про себя. Поразмяв его так некоторое время и удостоверившись, что мои движения свободны и не причиняют боли, я подлил еще смазки и аккуратно стал вводить уже 2 пальца.       -Тсс, — Скёль зашипел, — осторожно.       — Прости, моя радость, — виновато пролепетал я.       Напористость свою пришлось поубавить. Я налил ещё смазки, да побольше, лишь бы не было больно. Но я продолжил вставлять в него свои 2 пальца. Вот они уже вошли полностью. Дал Скёлю немного привыкнуть к ощущениям, перестав шевелить ими. Немного подождав, я снова начал массировать его изнутри, двигая пальцы вовнутрь-из и пытаясь найти простату. Теоретически-то я понимал, где она расположена, но по факту… Он был первый, у кого я её искал целенаправленно. Через время я уже спокойно и беспрепятственно ласкал своими пальцами его изнутри, стараясь их немного раздвигать, таким образом еще расширяя его. Время третьего пальца. Было мне даже немного страшно — он ведь такой узкий. Альфы не так уж и приспособлены к этому, как омеги…       Когда у меня получилось вставить третий палец, я облегченно вздохнул. И также аккуратно продолжил его подготавливать изнутри, попутно лаская его член. Немного поиграв с ним пальцами, решился на финальный этап. Аккуратно высунул из него пальцы. Взял тот самый прошлый вибратор, которым мы игрались, когда я исследовал его тело. Обильно смазал его смазкой и налил её также сверху на приоткрытое анальное колечко. Приставил игрушку ко входу и слегка надавил. Вибратор, выключенный, с некоторым сопротивлением, но скользнул во внутрь. Я изменил угол его входа так, чтобы по моим расчетам он упирался в простату. Скёль уже вовсю стонал и скулил. Растянув его достаточно, чтобы игрушка спокойно входила-выходила, я включил на слабую вибрацию.       — Как ты? Хочешь кончить? — Властно поинтересовался я, снова включившись в роль Верха.       — Д-да, прошу, Хозяин… — Сбивчиво пролепетал Скёль.       — Тогда не сдерживайся…       Я ускорил свои движения внутри него игрушкой и припал своим ртом к его члену, став его сосать. Несколько движений, и Скёль с громким стоном излил семя мне в рот, и я её с удовольствием проглотил. Я аккуратно вытащил из него игрушку, чтобы не доставлять ею дискомфорт. Мой член уже готов был просто взорваться, поэтому я просто встал рядом со Скёлем на колени, направил член в его сторону и через пару движений по члену рукой обильно на него кончил. Отдышавшись, я принялся полностью оттирать его от следов нашей игры. Тщательно, каждую впадинку, куда могла попасть сперма. Также тщательно я вытер его ягодицы и пространство между ними — смазка не очень-то и приятна, если налита без дела. Вытерев нас обоих, я снял с него маску и завалился радом на постель.       — Спасибо, мне очень, действительно очень понравилось, — краснея, смущаясь промурлыкал Скёль, утыкаясь мне в шею.       — И тебе спасибо, моя радость, — довольно прошептал я.       И мы снова провалились в сон.       Проснулись далеко после обеда. В этот раз никто из нас не удосужился поставить будильник, да и спешить было некуда — у нас не было никаких конкретных планов. Благо хоть как-то под одеялом оказались. Немного понежившись в кровати, мы ритуально посетили душевую, также ритуально собрались и оделись. Решили сходить покушать вне номера да прогуляться по вечернему старому городу, хотя на вечер планировали снова пиццу заказать.       Предпоследний день. А я так и не услышал от него заветных слов. Да и сам-то, храбрец, ни разу так и не сказал этого. На обратном пути к нам в номер я всё же решился на шалость.       — Айщитэру, — пробормотал я на японском, которым когда-то увлекался.       — Что прости? — повернулся ко мне Скёль.       — Я сказал: «Айщитеру», — немного замявшись, ответил я.       — И что это значит? — Игриво поднял он бровь.       — Догадайся! — Показал я ему язык.       — Ли-ис, а ну говори! — Скёль театрально сделал грозную моську.       — Скажу только тогда перевод, когда ты за мной повторишь. Договорились? — Промямлил я.       — Хорошо.       — Ай…       — Ай.       — Щитэ…       — Щитэ.       — Ру…       — Ру.       — А теперь повтори полностью. Айщитэру…       — Айщитэру, — он улыбался глазами. — Так, и что это значит?       — «Я тебя люблю…» — Стушевашвшись, я спрятал лицо в свои ладони.       — Хорошо…       И мы продолжили путь. Я был в шоке. Я не знал, что делать. Почему нет продолжения. Что дальше то? Чуть пройдя дальше, я снова набрался смелости.       — Айщитэру, кими о…       Скёль остановился и повернулся ко мне. А после… Подошел, обнял за плечи, свободной рукой взяв меня за подбородок:       — Я тебя тоже люблю, Лисёнок, — прошептал он, его лицо было близко, а после он и просто приник к моим губам во властном поцелуе.       Мои ноги начали подкашиваться, в глазах аж потемнело. Я хотел, надеялся, но не верил до последнего во взаимность, а он… Любит меня…       Последний день моего отпуска. Для Скёля это тоже был последний день, правда внеочередного внезапного отпуска, который он себе решил устроить только из-за моего приезда. Встали рано утром, по плану. Собрали наши немногочисленные пожитки и кучу накупленных ранее книг. В мой чемодан все мои книги уместить не получилось, поэтому Скёль мне предложил часть оставить у него. Я пошутил, что омеги переезжают к альфам по частям: сначала зубная щетка, потом шампунь, бальзам, мыло. А я переезжаю книгами.       Мой поезд был вечером, а выселиться с номера пришлось до обеда, по правилам заселения. Сначала мы посидели в нашей любимой кофейне, а после Скёль предложил поехать к его родителям: он всё ещё жил вместе с ними (я понимаю его причины). И хоть он и сказал, что для него это вообще ничего не значит, но для меня… Для меня ритуал знакомства с родителями сродни обозначения самых наисерьезнейших намерений. Поэтому я с радостью принял его приглашение, и мы отправились к нему.       Я познакомился с его мамой. Его родители были парой бет, женщина и мужчина, у которых родился такой прекрасный сын-альфа. Все время наших посиделок его мама меня с интересом рассматривала. Конечно, её юный сынишка встречается со старым омегой! Ну, так я вижу эту сцену. В конце концов, посидев несколько часов на кухне за чаем и кофе, Скёль вытащил меня из его дома, и мы отправились в сторону вокзала.       Уезжать совсем не хотелось. На душе было гадко, паршиво. Я держался из последних сил. Скёль проводил меня, помог занести мой багаж в поезд. Сел рядом со мной на мою койку. Мы немного пошушукались, обнялись, сделали несколько селфи и поцеловались.       — Иди, тебе пора, нечего сидеть со мной до посинения, — я еле сдерживал слёзы и не хотел при нём плакать.       — Хорошо, мой омежка, я тогда пойду. — Ответил мне Скёль, еще раз обнял и поцеловал на прощание, а после вышел и встал напротив окна.        «Я тебя люблю» — проговорил одними губами я и сделал жест сердечка.        «Я тебя тоже люблю» — ответил мне также Скёль, повторив мой жест.       Он остался стоять, поэтому я написал ему, что нечего ему на холоде стоять и что пусть идёт домой. Он ответил, что да, пора бы, отправил мне воздушный поцелуй и ушёл. Я больше не мог сдержать слёзы. Они катились большими каплями у меня по щекам, я старался не хлюпать носом и не скулить. Было больно. Я хотел всё бросить и не уезжать. Но дела, дела в моём родном городе нужно было доделать, и я знал, что так ПРАВИЛЬНО и что я потом ещё вернусь.

Конец второй главы.