Дракон

Утром меня разбудил мерзкий звук будильника. Не открывая глаз, я сбросила сигнал, и просто лежала. Какой-то далекий, непонятный шум. Я разлепила веки и приподнялась на локтях. Итачи вертелся на кухне с кружкой в одной руке и телефоном в другой. Я обреченно вздохнула и вылезла из-под пледа. Брюнет не обратил на меня внимания, поэтому я поднялась на второй этаж и переоделась в форму. Доведя до ума свой внешний вид, смирившись, что опухшие глаза никуда не денутся, я взяла сумку и спустилась. Итачи осмотрел меня. – Завтрак? – улыбнулся он. – Я не голодна. – честно ответила я, меня мутило. Итачи сделал глоток кофе и запустил руку в волосы. Я бы сказала, что он не выспался. Брюнет приложил телефон к уху и сказал, чтобы подали машину. – Можешь спускаться, водитель ждет, – сказал Итачи, – Черный мерседес, Е класс. – Просто так выпускаешь меня? Без надзора? – удивилась я и зачем-то спросила. Ониксовые глаза холодно скользнули по мне. – Ну да. – просто ответил он и вернулся к своим делам. «Странно это». Я закинула сумку на плечо и вышла из квартиры. Когда машина остановилась перед школой, и я из нее вышла, только тогда почувствовала себя более-менее свободно. Я зашла в здание и прошла по коридору, никого не замечая. – Харуна-чан? – окликнул меня голос. Наруто. Я остановилась и подняла голову, практически врезавшись в него. – Что происходит, даттебаё? – спросил он, уперев руки в бока. – Привет, Наруто. А где все? – я осмотрелась, но увидела только Кибу, который стоял у двери в класс. – Сакура, Ино и Сай в классе, остальные еще не приехали. – ответил он. Я привалилась к стене и поняла, что сил нет, а отчаяние нарастает. Я быстро заморгала глазами, чтобы согнать подступившие слезы. И словно мне во спасение, Гаара пришел к первому уроку. Красноволосый сразу подошел ко мне. По нему было видно, что у него была бессонная ночь. Я, не обращая внимания ни на что, кинулась ему на шею, в ответ Гаара сразу обнял меня. – Что у тебя случилось? – тихо спросил он. И я поняла, что еще пару секунд и разревусь. Я сжала пальцами ткань его пиджака и прикусила губу. Гаара заглянул мне в лицо. – Наруто, скажи всем, чтобы в спорт-зал пришли. – распорядился красноволосый и взял меня за руку, но я уперлась. – А урок? – я уставилась на друга. – Да что нам будет? Выпускной класс. – фыркнул Наруто. Гаара открыл дверь пустующего спорт-зала и пропустил меня, усадил на стоящую у стены скамейку, а сам взял гимнастический шар и сел напротив, ничего не говоря. Через пару минут к нам присоединились Наруто, Киба, Сакура, Ино, Сай, Хината и последним зашел Саске. Он остановился у двери, в то время как остальные расселись вокруг меня. Я, вкратце, передав только главный смысл, рассказала о последних событиях, произошедших в моей жизни, умолчав о мафии с которой, по словам Итачи, он связан. Сакура, Ино и Хината смотрели на меня огромными глазами и ничего не говорили. Наруто, Киба и Сай сидели на мячах со сцепленными в замок руками и опущенными головами. Гаара встал на ноги и, отодвинув Сакуру, сел рядом со мной, потому что я начинала шмыгать носом. Его руки обвили меня за плечи. – Ничего сказать не хочешь? – зашипела Ино в сторону Саске, который стоял у стены со скрещенными на груди руками. – А я тут при чем? – грубо отозвался Учиха. – А разве Итачи-сан не твой брат? – блондинка не унималась, – Это нормально, по-твоему, Саске? – А от меня что ты хочешь? – рыкнул Саске. Казалось, он сейчас взорвется: закипал буквально на глазах. – Поговори с ним, чертов ты эгоист! – взвизгнула одноклассница и вскочила на ноги, но Сай сразу же схватил ее за руку. Саске нервно вышел из спортзала, хлопнув дверью. На него накинулись все, но только я понимала, что он, вряд ли может что-то сделать. Мы просидели в спортзале порядка тридцати минут. Гаара успокоил меня своим баюканьем. – Давайте вернемся на урок? – предложила я и встала со скамьи. Гаара сразу же встал за моей спиной. – Харуна-чан.. – позвала Хината. «Черт». Я закусила губу и развернулась к ней. – Пошлите, пусть поговорят. – сказала Сакура и потащила Кибу и Наруто за дверь. Когда мы с Хинатой остались одни, она подошла ко мне. – А Неджи…? - начала Хината. И слезы потекли из моих глаз. Тихо так, без рыданий. – Я не знаю, Хината. – призналась я, - Не знаю, как сказать ему. Что сказать, как это объяснить. Хината обняла меня. – Я могу ему сказать. Я оторвалась от нее. Если сказать об этом Неджи – значит поставить точку в этой истории и сдаться на милость Итачи. – Я не готова к этому… Я сама скажу ему, через пару дней. Да, так будет лучше. Решив для себя, я немного успокоилась. Когда мы вернулись в класс, я не увидела Саске. Как мне позже сказал Наруто, он ушел из школы. Знания очень туго шли в голову, я не могла нормально сосредоточиться, выпадала из мыслей и возвращалась, ничего не понимая. День тянулся неимоверно долго, но, когда закончился последний урок, мне легче не стало. «И? Сейчас я встану, возьму сумку, сяду в мерседес, который отвезет меня к Итачи? Не хочу.» – Черт… – прошептала я. Гаара взял меня под руку и ободряюще улыбнулся, но тут встрял Наруто. – Харуна-тян, расслабься. Ты теперь самая крутая и богатая – вполне себе плюс. Я злобно зыркнула на него. – Наруто, лучше помолчи, – вздохнул Гаара, – Все будет хорошо, – шепнул он уже мне и повел на выход со школы. Пока мы шли по коридору, мне казалось, что все глазели на меня, все знали.. Я смотрела себе под ноги, пока мы не вышли на улицу. Парковка, мерседес уже стоял. Я уткнулась лицом в плечо Гаары. – Не будь тряпкой. – чуть усмехнулся он. Я улыбнулась. Ино, Сакура и Хината оторвали меня от Гаары. – Не позволяй этому подонку ничего делать с собой. Если он красивый и богатый – это еще не значит, что ему можно. – строго наказала Ино. Мне это показалось смешным. – Я звонила и писала Саске – он не отвечает. – сказала Сакура и виновато опустила глаза. – Ничего.. – сказала я. Хината просто обняла меня. Я распрощалась с друзьями и села в машину. Водитель без слов отвез меня. Войдя в квартиру, я наткнулась на трех женщин в серой форме, собирающих тряпки, швабры, какие-то бутылки и мешки, видимо, с мусором. Заметив меня, они все бросили и поклонились. – Добрый день, госпожа Учиха. Извините, мы немного задержались. – сказала одна из них. Я вытаращила на них глаза. – Я не Учиха. – мрачно ответила я и прошла в квартиру, закидывая сумку на вычищенный диван. Женщины, собрав инструменты, быстро покинули квартиру, оставив после себя идеальную чистоту. Итачи, конечно же, не было. Целый день я провела за книгами, потому что все уроки прошли впустую: я ничего не запомнила и не поняла. К вечеру я закончила и не могла найти себе занятие. Два раза обошла квартиру и поняла, что Итачи любит минимализм и зарубежную классику, которую я нашла на лоджии в спальне. Это был его импровизированный кабинет. Небольшой стол из темного стекла, кожаное кресло, стеллаж с книгами - некоторые в оригинале. На столике лежали макбук, подставка, в которой торчали три ручки и два карандаша, черный блокнот в кожаном переплете. Оставив это личное пространство, я вернулась в комнату. Постель выглядела шикарно: большая, такая воздушная и насыщенный бордовый цвет постельного белья. Прикроватные тумбы белого цвета с серыми потертостями, гардеробная и массивное трюмо, которое появилось тут только пару дней назад, для меня. Я коротко улыбнулась и вернулась на первый этаж. Время близилось к ночи, но Итачи все еще не было. Я включила плазму и пощелкав по каналам, оставила какой-то триллер, убавив громкость. Завернувшись в плед, я устроилась на диване, в который успела влюбиться – хочу себе такой же. Итачи вернулся поздно ночью – я слышала его шаги сквозь дремоту. Он подошел к той части дивана, где, сжавшись в комок, лежала я, что-то положил на журнальный столик (утром выяснилось, что это охапка нежно-сиреневых роз). Итачи немного постоял надо мной и ушел наверх. После я провалилась в глубокий сон. На следующий день, в школе, Ино вновь набросилась на Саске, когда тот только появился в поле ее зрения. Учиха-младший попросил нас собраться вместе и заявил: – Ничего вы не сделаете. Если не хотите проблем с мафией, то заткнитесь и не поднимайте эту тему нигде. И предвидя ваш вопрос, отвечаю сразу: нет, ничего я вам объяснять не буду. Его тон заставил всех помрачнеть. Мы молчали. Гаара посмотрел на меня. Я ответила покорным взглядом, понимая тщетность своего положения. В этот же день, но уже после школы, я в очередной раз, четвертый по счету, прорешивала тест по математике для поступления, настолько погруженная, что даже не заметила, как в дверь звонили. Я отодвинула бумажки и встала с дивана, подошла к двери. Приоткрыла. Саске. Я вскинула брови, но пропустила его в квартиру. – Итачи нет? – спросил он, закрыв за собой дверь. – Нет. Саске стоял в дверях, не желая проходить, держал руки в карманах и смотрел в пол. – Харуна… – начал он, и я поняла, что ничего хорошего он мне не скажет, – Я ничего не смог сделать. Я молчала. – Отец сказал, что это дело Итачи, а Итачи сказал, что я могу идти нахер со своими моральными устоями. – рыкнул Саске и нервно выдохнул. – Но зачем? Я не понимаю. Итачи мне ничего не говорит… Саске пожал плечами. Я чувствовала, как накатывает возмущение и раздражение. Я скрестила руки на груди и привалилась к стене, стараясь не смотреть на Саске. – Извини. – произнес он низким голосом, почти как у Итачи, – Поверь, мне это нравится не больше, чем тебе. Я закусила губу и покачала головой. – Ничего. Ты не обязан был. – сказала я, но на самом деле, надеялась на него, думала, что он сможет что-то сделать. Хотя бы прояснить ситуацию. Саске стоял и молчал, кажется, думал о чем-то. Не знаю, сколько бы это еще продлилось, если бы не звонок его мобильного. Учиха-младший достал телефон. Сакура. – Я должен идти. – он сбросил звонок и посмотрел на меня: жалость. И это меня взбесило. – Да.. Спасибо, что попытался. – я попробовала выдавить улыбку, но ничего не получилось. Саске открыл дверь и ушел. Я окинула квартиру взглядом и возненавидела ее. Я была так зла на Итачи. «Нахер моральные устои», ну-ну. Я начала со стеклянной вазы, которая стояла в коридоре. А потом все как в тумане: я сбросила все подушки с дивана, просто сгребла на пол вместе со своими тестами; перевернула торшеры, стеклянный журнальный столик, сорвала картину, чуть не прищемив себе пальцы, оторвала от стены этот арт-объект из металла и отбросила на кресло: острые углы продырявили обивку; разбила настенные часы. И тут я остановилась перед этой огромной плазмой – ну святое дело. Я со всей силы толкнула ее, послышался трескающийся звук. Этот дурацкий куст в углу в большом горшке с землей и декоративными камнями тоже полетел на пол. Вазу с розами я тоже разбила, разбросав ни в чем не повинные цветы по гостиной. Я вцепилась в шторы, но они не поддавались. Я как ненормальная дергала ткань, пока она не начала рваться, и не успокоилась пока не превратила белоснежную тюль в куски рваной тряпки. Схватив тяжелую штору, я наполовину сорвала ее, но тут хлопнула входная дверь. Я, не выпуская бархатную ткань из рук, резко развернулась. Итачи обводил непонимающим взглядом погром, приподняв одну бровь. Он положил кожаную сумку на кухонную тумбу и развернулся ко мне, стал медленно подходить, осматриваясь и переступая через подушки. А я злилась, очень. Меня трясло от бешенства. И оно было сильнее страха перед ним. – Ну и что ты устро… Но я его перебила. – Я каждый раз буду разносить твою квартиру! Каждый, мать его, раз! Пока ты не отпустишь меня! – Хочешь чаще видеть многоуважаемых дам из клининговой службы? – равнодушно спросил Итачи, даже не посмотрев на меня. – Что? Итачи! – мне стало обидно игнорирование моей персоны. Я нервно дернула штору. – А часы были антикварными. – холодно заметил Итачи, и в полутьме я уловила недобрый блеск его черных глаз. – Хмм… – протянул брюнет, смотря на разбитую плазму, потом перевел взгляд на меня. И начал двигаться ко мне, я от него, пока не вжалась в угол. Мои глаза видели только черные зрачки Итачи, которые становились ближе. Брюнет нагнулся ко мне, очень близко. Я замерла, кажется, перестав дышать. Нервы натянулись, чуть ли не заставляя меня подниматься на носочки. – Бу! – неожиданно бахнул Итачи. Я вскрикнула и отпихнула его от себя, вылетая в зазор между ним и стеной, но брюнет, смеясь, поймал меня за руку. Я злилась, обижалась, боялась, не понимала. Начала плакать. Ведь на самом деле чувствовала себя такой беспомощной и брошенной. Итачи подтянул меня, прижимая к себе, но я уперлась руками ему в грудь, скользя по дорогой ткани рубашки. – Отпусти. – выдохнула я, выворачиваясь из его объятий. – В кухонных шкафчиках есть посуда. – издевательски улыбнулся Итачи. По нему было видно, что его никак не тронуло то, что я разгромила гостиную. – Ты просто рано пришел. – прошипела я в ответ, на что получила очередную улыбку, но теперь какую-то мягкую. – Завтра задержусь. Я непонимающе уставилась на него. – Тебе все равно? Это же твоя квартира… – прошептала я. – Это просто вещи. Они не имеют для меня какой-то особой ценности. – сказал Итачи и отпустил мои руки. Я отошла на пару шагов. «Как?! Как его достать?!» – Правда, тебе тут спать придется. – усмехнулся Итачи, осматривая гостиную. Я закусила губу, понимая, что в погроме спать совсем не хочется. Я перебралась на лоджию, вполне удобно устроившись в широком кресле со своим неизменным пледом. Спать в осколках, рассыпанной земле… Нет. А на лоджии было невероятно круто: ночной город, разноцветные огни, шныряющие внизу машины. Мне нравилось. Я передвинула декоративную ширму, поставила ее прямо перед своим импровизированным ложе. Кресло оказалось очень комфортным и удобным. Засыпая, я даже улыбнулась от нахлынувших на меня ощущений уюта.

***

Я в очередной раз (уже третий, и это начинало надоедать) сидела в разгромленной гостиной, но на этот раз добралась до кухни, разбив все, что бьется. Мое лицо светилось невозмутимостью. Я надеялась, что ему надоест терпеть мои выходки, но пока они его только веселили, судя по реакции. Я почти две недели находилась здесь, но телефоны отца не отвечали, и он мне не звонил. Странно. Итачи никак не реагировал на мои реплики о том, что я хочу домой и вообще какого черта он держит меня у себя, просто игнор. Только розы, от которых уже начинало подташнивать. Неджи я продолжала врать, точнее, не говорить об этом. Я не могла, не знала как, не хотела его терять. Я бы сошла с ума, если бы он исчез из моей жизни. Дверь открылась. Вошел Итачи. – Ты становишься предсказуемой. – произнес он и посмотрел на меня. Я не ответила. Его даже не волновало, что я опять натворила – реакция всегда была одна и та же. В руках у Итачи был длинный бумажный сверток, а в нем какая-то трава. «Хм, не розы? Хоть кто-то из нас стал оригинальным». Он скинул верхнюю одежду и пиджак, развернул крафтовую бумагу. Я наблюдала за ним, обнимая колени на диване. Итачи взял охапку тонких пушистых веток и подошел к дивану. Я уловила горьковатый и насыщенно травяной запах. Брюнет с серьезным лицом начал раскладывать ветки вокруг дивана – поверх подушек, осколков и разбросанных роз, которые он дарил каждый день. – Что ты делаешь? – я искренне не понимала, – Что это? – Это полынь. Она изгоняет злых духов. – ответил Итачи, положив очередную ветку на пол. – Чего? – я чуть привстала и повернулась в его сторону, опираясь руками на спинку дивана. Брюнет выпрямился и оказался передо мной. - Я могу экзорцизм на латыни прочитать. Или ты сама угомонишь своего внутреннего енота? Я состроила недовольное лицо. - Какие же тонкие у тебя подъё… - Итачи зажал мой рот ладонью, не давая закончить. Я одернула его руку и вышла на лоджию, обидевшись на него в очередной раз. Все без толку.