За двоих

Солнце клонилось к закату, золотя своими лучами полуразрушенный квартал небольшого типично японского городка. Среди развалин условно уцелела лишь пара домов, которые иногда опасно покачивались, накренялись и надрывно скрипели от редких порывов ветра, который негромко посвистывал в щелях. Черноволосый парень, притаившись в кустах у одного из таких домов, зорко глядел по сторонам и напряжённо прислушивался к скрипу. С одной стороны, нет никаких посторонних звуков, не слышно натужных стонов и мерзкого шаркания, а с другой... Ожидание сильно выматывало. Куроо знает, что нельзя сейчас расслабляться, потому что в доме за его спиной лучший друг и боевой товарищ ищет припасы, чтобы они смогли прожить ещё немного дольше, чтобы смогли дойти до другого заброшенного городка, где снова будут искать припасы, чтобы идти дальше и так снова и снова, как все последние годы. А в доме, сливаясь с посвистыванием ветра и надрывными стонами стен, скрипели половицы под чужими ногами. Парень с чёрно-белыми растрёпанными волосами ходил по комнатам, тщательно проверяя каждую тумбочку, каждый шкафчик, дверцы которых частично отвалились и скрипели, заглядывал под кровати, белье на которых превратилось в лохмотья. Всё полезное, что находил, Бокуто складывал в свой верный потёртый рюкзак, который нашёл в похожем доме пару месяцев назад. Полезных припасов было катастрофически мало - пара банок с консервами, которые он нашёл под шкафом, полупустая бутылка воды из давно неработающего холодильника, сиротливо валявшаяся на полке. "Наверное, кто-то здесь уже побывал. Впрочем, немудрено", - хмыкнул Котаро. Вскрик в этой своеобразной тишине раздался так громко, что ему, казалось, заложило уши. Два выстрела, и снова тишина. Котаро сорвался с места мгновенно. В ушах грохотала кровь, сердце ощутимо билось о рёбра, подгибались ноги, и, кажется, дрожали руки. На улицу он вылетел вихрем и молниеносным прыжком оказался в кустах, рядом с Куроо, который, тихо матерясь себе под нос, жал руками на ногу, и Котаро всё никак не мог понять почему. Он, кажется, тряс друга за плечо, что-то спрашивал, а тот смотрел в землю, упрямо поджимал губы, отворачивал голову и остервенело сжимал руками ногу, закусив губу до крови. - Куроо... - сдавленно прошептал Котаро, чувствуя, как холодеют пальцы, сжимающие до боли чужое плечо. - К... Куроо... Тетсуро закусывает губу ещё сильнее, так, что по подбородку скатывается струйка крови. Сердце, которое до этого захлёбывалось от адреналина в груди начинает биться медленнее, холодеет. Куроо прекрасно всё понимает. Ему кристально ясна его дальнейшая судьба: он будет мучаться от боли, ломающей и перестраивающей тело, несколько дней, постепенно утрачивая разум, а потом станет ходячим тупым трупом, которому ничего не надо, кроме человеческой плоти и крови. Правда, это всё случится лишь если поблизости кроме этого заблудшего трупа не было никого. А если есть... Их обоих разорвут на части. Тетсуро ведь слышал такие истории. Одного из команды ранили, а остальные оставались с ним отбиваться, а потом кто-то случайно находил залитое запёкшейся кровью место с ошмётками изрядно загнившей плоти и костями. Та ещё перспектива. Хотя он лучше умрёт насовсем, чем... - Уходи, - тихо, но твёрдо произнёс Куроо, не отрывая взгляда от земли и пряча глаза за чёрной чёлкой. - Да ты с ум... - Я. Сказал. Вали. Сейчас же, - отчеканил он, рывком подняв голову и вперившись взглядом янтарных глаз в испуганно-неверящее лицо друга. Рука Котаро на его плече сжалась сильнее, даже сквозь одежду Куроо почувствовал, как похолодели чужие пальцы. - Куроо, нет. Я... Я не могу тебя тут бросить, - напрягаясь до предела, чтобы выдавить из себя слова, внезапно осипшим голосом, выговорил Котаро, блуждая взглядом по побледневшему серьёзному лицу с на удивление яркими глазами, которые смотрели сосредоточенно и решительно. - Уходи. Немедленно, - процедил черноволосый парень и, уперевшись грязными ладонями в грудь друга резко толкнул от себя, заставляя отпустить своё плечо и упасть назад. - Беги. Если они появятся, я смогу выиграть тебе время, чтоб уйти подальше. - Но мы можем... - Нет! - рявкнул Куроо. - Не можем, - смягчился он, глядя, как испуганно и виновато друг вжал голову в плечи и растерянно смотрит широко распахнутыми жёлтыми глазами, - мы не отобьёмся вместе. А даже если и получится... - губы Тетсуро скривила улыбка, и он отвёл взгляд в сторону. Продолжать было не надо. Они оба знали конец этой фразы. Котаро почувствовал ком в горле. Он не хотел терять его, своего лучшего друга, да почти что брата! Черт возьми, они столько прошли вместе! Столько лет выживали в этом безумии и что теперь?! Как он может оставить его здесь умирать в одиночестве, просто сбежав? Он перестанет себя уважать за такое. Лучше принять последний бой и умереть здесь, вместе с ним, чем позорно сбежать! Бокуто сжал руки, на которые опирался, упав назад, в кулаки, собрав в них немного сухой земли. А Куроо закрыл глаза и грустно хмыкнул. Котаро не менялся, его всегда было легко читать - всё написано на лице. И сейчас тоже. Тетсуро знал это решительное выражение лица и горящие жёлтые глаза. Бокуто что-то для себя решил и не передумает, что бы он ни сказал сейчас. Всё решено. Никто не пришёл через полчаса, через два часа, через сутки. Они были одни в этой деревеньке. Котаро помог другу перебраться в дом на кровать, так что они устроились с комфортом, по их меркам. Бокуто обработал и зашил рану на ноге друга, таскал ему еду, воду, бегал за припасами. А сам Куроо смотрел на всё это с... да, наверное, грустью. Было, конечно, приятно, если не думать о том, чем всё это кончится уже скоро. Тем более, что непрекращающаяся боль от раны начала распространяться и усиливаться и к концу второго дня вся левая нога и низ живота крутило и ломало. Тело менялось, потому что вместе с болью по нему ползла та дрянь, что превращает людей в ходячие трупы. Через три дня после укуса Тетсуро мог уже только лежать и кусать ту пародию на подушку, которую нашёл для него друг, а Бокуто разрывался напополам: с одной стороны, он боялся отойти от друга, хотел помочь всем, чем мог, а с другой - ему было страшно смотреть, как он изгибается в кровати, слушать, как он тихо стонет в подушку, надеясь, что Котаро не слышит. Страшно. Но оставлять его Котаро не хочет. Утром пятого дня Куроо воспалёнными от боли, бессонницы и лихорадки глазами разглядывал потолок, слушая мерное дыхание друга, скрип стен и свист ветра. Сегодня ему было легче. И от этого становилось жутко, потому что затишье обычно бывает перед бурей. Значит ли это, что еще сутки-двое, а то и пара часов, и он окончательно исчезнет, как человек? Ведь он замечал в редкие минуты, когда боль отступала, что многое забыл. Забыл, как называлась улица, на которой он жил с родителями, забыл, в какой средней школе учился, забыл, какого числа у матери день рождения, забыл... Можно перечислять так долго, что не хочется даже думать об этом, потому что становится жутко до дрожи. Тетсуро сглотнул и повернул голову. В метре от его кровати, повернувшись спиной, спал Бокуто. Видно, весьма чутко, потому что стоило Куроо слегка подвинуться, скрипнув кроватью, как Котаро тут же сел и повернулся, потирая чуть красные глаза с залёгшими под ними глубокими тенями. "Плохо спит", - заметил про себя Куроо и улыбнулся уголком рта, глядя, как сонно моргая, Бокуто подполз на четвереньках к его кровати. - Как ты? - спрашивает Котаро, как обычно. - Лучше, - коротко говорит Тетсуро и с грустью отмечает радостную улыбку на лице Бокуто. Так не хотелось Куроо говорить то, что он собирался, но... надо, он должен. Бокуто поймёт, он сможет. Тетсуро зажмурился. - Убей меня, пожалуйста, - произнёс он тихо, не открывая глаз. Котаро задержал дыхание. Сердце пропустило удар, кончики пальцев снова начали предательски холодеть. - Н... - Пожалуйста. Ты же знаешь, что будет дальше, - Куроо закусил губу, всё ещё не желая открывать глаза и смотреть на выражение лица своего друга. А Котаро... Его хрупкий мир, в котором он не думал, во что обернётся то ранение, рушился, и его обломки больно резали по сердцу, заставляя его трепыхаться в муках, тяжелее с каждым разом, будто любая рана обращалась свинцом. Больно. - ... - он хотел ответить, но горло сдавило так сильно, что изо рта не вылетело ни звука. - Я... Х-хорошо, - едва слышно выдавил он, сжимая до боли похолодевшие руки в кулаки. Он резко встал, отходя к своим вещам. - Спасибо, - тихо донеслось в спину. Котаро замер на полушаге, стиснул кулаки ещё сильнее, сжал зубы и зажмурился, пытаясь прогнать подступивший к горлу ком. Глаза предательски щипало, а грудь сдавило какими-то огромными тисками со всех сторон. Тяжело было дышать, тяжело биться сердцу. "Я должен. Я должен ему помочь. Он не хочет быть живым мертвецом и кидаться на людей. Я должен не дать ему стать им. Он хочет умереть человеком. В своём уме. Я должен", - твердил сам себе Бокуто, будто в тумане подбирая с пола свой пистолет в кобуре, который снимал на ночь и клал рядом. Пластик и сталь показались почти обжигающе горячими холодным пальцам. Котаро проверил пули, щёлкнул затвором и резко, на пятках, развернулся к кровати. Лицо закаменело и побледнело, жёлтые глаза потускнели, в них виднелась какая-то отчаянная обречённость, никакой надежды, даже проблеска. Тетсуро, который до этого решился открыть глаза и наблюдал напряжённую спину, было больно смотреть на это. Эти глаза должны быть весёлыми, должны светиться радостью, хотя бы тускло, как в последние годы. Они не должны быть такими. - Обещай мне. - Что? - безжизненным голосом спросил Котаро, разглядывая пистолет в руках. - Что будешь жить дальше. За нас обоих. - Обещаю, - одними губами прошептал Котаро, направляя дуло пистолета в лоб лежащего Тетсуро. Куроо грустно улыбнулся. - Прости, - прошептали они одновременно, глядя друг другу в глаза. Выстрел раздался в полной тишине. Ни скрипа, ни свиста, ни шелеста листьев. И после не было звуков для Котаро. Он смотрел в стекленеющие янтарные глаза и слышал, как ломается что-то внутри, ломаются уже и так разрушенные стены. Было так... пусто. Он не помнил, что делал потом. Осознание реальности вернулось резко, толчком. Котаро понял, что сидит перед холмиком свежей земли. Грудная клетка отозвалась тупой болью, глаза саднило, будто в них насыпали песка. Он сидел на коленях и тупо смотрел на могилу, которую, вероятно, выкопал сам. И закопал тоже. А кто ещё мог? Бокуто моргнул и отвёл взгляд. Живописная полянка. Кажется, когда они проходили её... шесть? Да, наверное, уже шесть дней назад, Куроо сказал, что она ему нравится. Такая мирная и красивая, будто и не из того мира, где они живут. Жили... Котаро резко встаёт, подбирая рюкзак, лежащий рядом, и поворачивается спиной к последнему пристанищу лучшего друга. Ему нужно идти вперёд и жить. C половиной души. С половиной сердца. За двоих.