Белое на красном

Джек даёт ей полный контроль над собой, всего себя от пят до макушки. Покорного, готового встать за неё под шквал пуль или прыгнуть в адское пекло. Элизабет нежно улыбается в ответ и хлопает в ладоши. После чего даёт первый приказ — отнести её в постель на руках. Она почти невесомая; кажется, скинет туфли и станет гораздо легче, чем сейчас. В другой ситуации Джеку хватило бы одной руки, чтобы сгрести её в охапку и пробежать с ней пару сотен метров, но он бережно держит её двумя руками, то поднимая чуть выше над перилами лестницы, то опуская, чтобы не задеть висящие на стенах абстрактные картины. Люкс Эндрю Райана Джека не интересует, квартирка Элизабет съёмная, и сейчас, судя по документам, в ней уже кто-то обретается, поэтому они постепенно обживают двухэтажный номер среднего пошиба в Люксах Артемиды. Претендующих на эту жилплощадь постояльцев нет, и Элизабет остаётся лишь пожать плечами в знак косвенного согласия. Она сжимается и смущённо отводит взгляд, поджимая колени к груди, будто старается казаться легче и меньше. Джеку же кажется, будто она вот-вот выскользнет из его рук, потому он цепляется пальцами за её плечи и бёдра. Красное шёлковое платье приятно поглаживает руки. Наконец он кладёт её на кровать. Пальцы по привычке проходятся по смятой задранной юбке и по её руке, но Джек быстро себя одёргивает и встаёт с постели, выпрямляясь и складывая руки по швам. Элизабет садится на кровати и смотрит на него в немом ожидании. Обычно к этому моменту на ней уже нет одежды, а её бледные руки беспорядочно перемещаются с его шеи и плеч к груди и обратно. Сейчас же с острого плеча свисает лямка платья, утягивая за собой декольте, приоткрывая бюстгальтер, а на кончиках пальцев пляшет зеленоватый огонёк плазмида «Гипноз». Джек, кажется, чувствует его даже издалека, и шумно сглатывает слюну. Одетой, но растрёпанной Элизабет выглядит даже лучше, чем голой, выходящей из душа. Когда Джек впервые предложил ей управлять им во время секса, Элизабет после долгой паузы сказала, что это нездорово и странно, и что-то ещё про какую-то терапию. Однако после долгого разговора она обещала попробовать. Сейчас же ей явно слегка неуютно. Главным его условием было не сдерживаться и не стесняться, просить о чём угодно. Но умом Джек понимает: максимум, чего попросит Элизабет, после полного неловкости взгляда исподлобья и румянца, заметного даже через косметику, — это ублажить её ртом. Сначала он думал, что чем сложнее задача, тем будет лучше эффект от выполнения: ведь, казалось бы, чтобы заняться с ней сексом, ему не нужны приказы. Пожалуй, даже приказы этого не делать его бы не остановили. Но, кажется, гипноз действует на него иначе — сейчас у Джека встаёт на самые безобидные просьбы. Джек порывался сделать это и раньше, но каждый раз Элизабет смущённо сдвигала вместе бёдра, отпихивала его коленом и отводила взгляд. Сейчас у них обоих есть оправдание: она даёт ему приказ. В глазах напускная решимость, грудь вздымается от прерывистого вдоха. На попытку снова смущённо отстраниться от него Джек лишь настойчиво раздвигает её колени в стороны и тянется губами к лобку. Оба они знают: она прекратит это в любой момент, если что-то ей не понравится. Опыта у Джека нет, да и откуда бы ему взяться. Но он чувствует, что именно делает неправильно, и постепенно переходит с секундных касаний языком на продолжительные, надавливает сильнее или чуть отпускает в некоторых местах, чувствует терпкую влагу губами, и тут же понимает, что стоит шевельнуть и ими чуть более явно. Голову поднять не удаётся, руки тянутся лишь вниз по бёдрам. Словно его держат за волосы, держат рот открытым, а язык то и дело сминают, тянут и двигают, ускоряя и замедляя темп. Ещё совсем недавно его руки сами по себе сжимали разводной ключ и держали огнестрельное оружие, осторожно находили вену на руке и вкалывали инъекции, а в рации разливался соловьём Атлас, обещающий в обмен на небольшую помощь вытащить его из этой дыры. Ноги сами несли вперёд, глаза было не отвести от цели, а в голове было твёрдое ощущение: Джек хочет лишь этого. Голову словно вздёргивают вверх, когда Элизабет просит остановиться, пальцы на её бёдрах даже вздрагивают, словно по телу пустили разряд тока. Виски словно сжаты мягкими тисками, за которые то и дело тянут. Джек шумно вдыхает через сжатые зубы и тянется вытереть рот рукой, ощущая долю свободы. Элизабет просит его раздеться. Джек делает над собой огромное усилие, чтобы попросить её оставить платье на себе. Элизабет не любит жёсткий секс. Элизабет не меньше часа выбирает в их номер мягкий матрас и взбивает перед каждым сном подушки; Элизабет — это нежно и неторопливо поглаживающие горячие руки, лёгкий массаж и крепкие объятия во время секса, словно сплетающие два тела в одно. Джек лишь поражается тому, как она согласилась на его просьбу, и чувствует, как она обвивает его шею и плечи руками, притягивая к себе. Двигается Джек неторопливо, больше возбуждаясь от того, как грудь Элизабет касается его собственной груди через гладкую атласную ткань, упруго сжимается под ней. Он уже не знает, хочет ли он входить всё глубже сам, или ему это приказывают, лишь целует её губы, одновременно касаясь рукой её лобка, дотрагиваясь большим пальцем до горячей влажности, медленно, с нажимом, проводя по складкам и чувствуя, как Элизабет стонет в его расжавшиеся губы… Это ему точно подсказали. Кончает Джек на её красное платье, тихо выдыхая, и невольно засматривается на то, что видит перед собой. Одежда у Элизабет безобразно смята и испачкана, волосы растрёпаны, помада пошло размазана по щеке и подбородку, а тушь потекла в стороны, ныряя тёмной струйкой в волосы. Словно Элизабет приказала ему вытрахать из неё всё, что можно, а потом пустить себе пулю в лоб. Его собственный лоб подозрительно горячий, голова слегка кружится, но Элизабет он об этом говорить пока не будет. Может, пройдёт после душа. В глазах ничего не замечающей Элизабет пляшет огонёк адского пламени, а сама она звонко смеётся и обещает в следующий раз заставить Джека лизнуть собственный локоть.