И вновь взойдет твоя луна

Что же ты за загадка такая, Луна Лавгуд, что десять веков моего существования оказались ничем перед тобой? Полдня я провела, читая весьма толстый учебник по зельям. Потрёпанные уголки книги, запах хрустящих страниц отдавался лёгким приятным чувством в груди. Когда-то я очень любила читать. Картинки с разными видами котлов, плошек, палочек для помешивания вперемешку с острыми буквами текста мелькали на страницах. Столько новых неизвестных ингредиентов и способов их применений было описано в этом веке! Просто глаза разбегались. К обеду голова была настолько забита новыми формулами и способами, что я устало закрыла книгу и откинулась на подушки. Обед мадам Помфри организовала прямо в палате, поставив серебряный поднос с блюдами на тумбочку. Глубокая тарелка супа, источавшего теплый приятный аромат, и бокал тыквенного сока ещё сильнее обострили аппетит. Теплая жидкость приятно согрела желудок. Закончив с едой, я вновь выпила пару зелий, отдавших неприятной горечью на языке, и легла спать. После столь тяжело давшегося договора о том, что мадам выпишет меня вечером, чтобы я сегодня же смогла вернуться в комнату, необходимо было восстановить силы. Какой же она могла быть непреклонной в вопросах здоровья своих подопечных! Но я тоже могла быть упряма. Поэтому вечером, получив ещё несколько пузырьков с зельям и пообещав зайти завтра, вернулась в башню. Зачарованно поднялась по лестнице, ощущая, как эхо моих шагов разносилось под каменным потолком. Мэдис и Лизи уже были в комнате, но на мое возвращение не обратили абсолютно никакого внимания. Другая девочка, имени которой я пока не знала, уже посапывала на своей кровати. Что ж, это только к лучшему. Завтра пятница, предметы не самые сложные, но привычка готовиться ко всему заранее осталась со мной ещё с тех времен. Вообще удивительно, что все мои привычки сохранились спустя столько лет, а в человеческом теле они, такое ощущение, только усилились. Собрав сумку, заполнившуюся необходимыми учебниками, тетрадями и заточенными с помощью специальных заклинаний перьями, я принялась приводить в порядок кровать. Сняла все гирлянды с бутылочными пробками, вычистила обширное пространство под кроватью, пару раз чихнув от поднявшейся пыли и выбросив огромный запас редисок, сломавшихся перьев и бутылочных осколков. Мое копошение не было не замечено соседками. Но, слава Мерлину, они решили это не комментировать. Пестрые лилово-сине-фиолетовые простыни были трансфигурированы во что-то более классическое, спокойного кремово-лилового оттенка. Да и над цветом сумки пришлось поработать, меня всегда раздражали нелепые цветастые вещи. Закончив приготовления, я, довольно посмотрев на сделанную работу, наконец, сходила в ванную, выпила свои зелья и отдалась в руки сна. Проснулась рано, пока соседки ещё спали. Потянулась на кровати, ощущая, как приятно отозвалось мое тело. Мое тело... Мне кажется, я ещё долго не смогу к этому привыкнуть. В гардеробе Луны было обнаружено простое коричневое платье, которое я решила немного видоизменить. Пара заклинаний с курса средневековой трансфигурации с дополнительными чарами фиксации, и бесформенная коричневая материя превратилась в приталенное, со свободными рукавами платье приятного кремового оттенка, доходившее своей длиной до колен. Длинные шелковистые волосы я заплела в косу, отпустив спереди несколько вьющихся серебристых прядей. "Да ты красавица, Луна! Почему ты это скрывала?" — вопрос сам собой возник в голове, когда я осматривала свое отражение в большом зеркале. Улыбнувшись ему, накинула мантию и покинула комнату, следуя на завтрак. Хотелось побыстрее закончить с ним, чтобы осталось время найти дорогу в класс. Я ещё не знала, насколько в этот раз мне поможет мое сознание, поэтому стоило, наверное, примкнуть к своим однокурсникам, чтобы не опоздать на занятие. Сегодня Джонатан Рэдби, нагрубивший вчера, снова отпустил пару нелепых шуток. Но от глаз не укрылось, как он удивлённо, словно не веря, осмотрел меня с ног до головы. Этого ещё не хватало! Меня не волновали проблемы этого мальчика, видимо, перешедшего под власть гормонов подросткового периода. Я это пережила уже много веков назад. Судя по оживлённым звукам, доносившимся со всех сторон, сегодня было как-то оживленнее, чем вчера. Я не могла не заметить какое-то мельтешение среди рядов учеников. Все что-то возбуждённо обсуждали. — Ты представляешь! — прислушалась я к разговору соседок, сидевших напротив. — Сегодня они прибудут! Я слышала, что в Дурмстранге обучаются настоящие красавчики! — Ещё бы, Мили, они же проходят военную подготовку! Дурмстранг. Очень интересно. — Ещё пока неизвестно, каким образом они прибудут в Хогвартс? — спросила Мили, приложившись губами к серебристому бокалу с гранатовым соком. — Нет, — вздохнула ее соседка. — Это так любопытно! — глаза девочки возбуждённо загорелись в радостном предвкушении. Интересно, с какой стати Дурмстранг приедет в Хогвартс? Они всегда были известны своей закрытостью и не слишком сильным желанием поддерживать общение с другими школами. — А кто ещё прибудет? — решила я подать голос, чтобы развеять свои сомнения. Девочки повернулись в мою сторону, внимательно осматривая ту, кто посмел вмешаться в их разговор. Их лица при виде меня тут же приняли презрительно-насмешливое выражение. — Я задала вопрос, дорогуши. Воспитанные леди обычно отвечают на поставленные вопросы. — Что это с этой полоумной? — шепнула одна девочка другой — той, что была Мили. — А тебе-то какое дело? И вообще, чем ты слушала директора, Лавгуд? — наконец подала голос она. — В начале года объявляли о том, что на территории школы пройдет Турнир Трёх Волшебников.... Ах, Турнир. Сэр Николас, кажется, что-то говорил об этом... — А недавно стала известна дата приезда учеников двух других школ. Но я не удивлена, что ты все прошлепала. Как же я сама не догадалась! Других причин для учеников Болгарии быть и не могло, чтобы покинуть территорию школы, защитой которой они так гордились. — Благодарю, — сказала я, не обращая внимание на ее последнюю фразу. Отложила приборы, закончив завтрак, и встала из-за стола. — Ах да, — слегка улыбнулась. — Не советую вам больше называть меня как-то иначе, кроме моего имени. Девочки насмешливо переглянулись. — Или что, полоумная? — усмехнулась соседка Мили. Я слегка изогнула бровь. Что ж, воспитанные леди отвечают на поставленные вопросы. Минутное сосредоточение на объекте, быстро произнесённое в мыслях заклинание, и сок подружки Мили пролился ей на мантию. Она взвизгнула, судорожно доставая палочку. От ярости ее руки так тряслись, что палочка отказывалась подчиняться. Я тяжело вздохнула и невербально произнесла отчищающее заклинание. — Ещё один раз назовёте меня не по имени, красавицы, и я уже не буду столь терпеливой. Лица девочек вытянулись от удивления. Ещё бы. Луна обычно пропускала все оскорбления и обиды мимо ушей, поэтому всегда оставалась крайней. В мое время все было гораздо жёстче. Если ты сразу не мог постоять за себя, показывая мягкий характер, то до конца оставался всеобщим шутом. Жёсткая школа жизни — это жизнь среди подростков, и в этом веке ситуация не сильно изменилась. Если ты отличался от толпы и не мог за себя постоять, то становился объектом насмешек, отличие лишь в том, что сейчас усилились меры наказания за проступки, да и виды издевательств стали более толерантными, если можно было так сказать. Но я в любом случае не собиралась с этим мириться. За Луну мне было обидно ещё тогда, когда я была привидением. Сколько раз доводилось наблюдать за тем, как над ней издевались со стороны! Столько говорила ей, что не стоит все время терпеть, хотя бы иногда полезно дать отпор. — Я не могу на них обижаться, Елена, — мягко отвечала она. — Я просто понимаю причины их злости. На этом наш разговор обычно заканчивался. Пока однажды... — Оу, — услышала чей-то возглас возле правого уха. — Лавгуд сегодня вспомнила, что она девчонка. Я взглянула на говорившего. Невысокий мальчик с невыразительными чертами лица и колючими глазками. Зелёный галстук на мясистой шее. Слизерин? Очень интересно. Я не стала отвечать ему, проходя дальше. Распыляться на всех сегодня не хотелось, скоро все и так заметят, что Луна Лавгуд — уже не девочка для битья. Я понимала, что веду себя совершенно иначе, вызывая лишние подозрения, но как-никак, мне сейчас физически было тринадцать лет. А это гормоны, перестройка и формирование характера — пусть все спишут на это. По крайней мере, очень на это надеялась, ибо я не Луна, которая всех любила и прощала. Я — Елена, которая любила Луну и хотела постоять за нее хотя бы сейчас. В знак малейшей благодарности за все, что она сделала для меня. — Эй! Я с тобой говорю, Лавгуд! — не отставал мальчишка. — А я с тобой нет, — бросила я, двигаясь к выходу. — Да как ты смеешь! — сзади послышался какой-то шум. — Осторожно! — впереди зала, выхватив палочку, закричала рыжеволосая девочка. Кажется, это она вчера в меня врезалась. Мальчик сзади в ужасе закричал. Я обернулась. Он судорожно тер свой правый глаз, с которого только что слетела... Это что, летучая мышь? Ничего себе. Летуче-мышиный сглаз! Такому в школе обычно не учат. — Ай-ай, — сказала моя защитница, качая головой. — Нехорошо, Крини, нападать со спины. Это так... по-слизерински. Ученики в зале, кажется, слегка замерли. — Да уж, Уизли, вмешиваться куда не просят — это очень по-грифиндорски, — ответил ей в тон, кажется, дружок мальчика, сейчас поддерживавший того под руку. Я подошла к девочке. — Как тебя зовут? — Ты что, Лавгуд? — ее глаза в удивлении расширились. — Мы с тобой на одном курсе, между прочим, учимся, — насупилась она. — Джинни. Джинни Уизли. — Луна Лавгуд, — протянула ей руку. — Спасибо, Джинни. Она пару минут удивлённо зависла, не понимая, чего от нее ждут, пока я не схватила ее ладонь и вложила в свою, слегка пожав. Не знаю, почему она захотела заступиться за меня? Стоило один раз назвать ее дорогушей, и такие перемены! — Я просто не люблю, когда нападают со спины, Лавгуд. И Крини мне не нравится. Ничего личного, — ответила она на последнюю фразу, которую я, по всей видимости, произнесла вслух. — Слушай, Джинни. Раз ты такой доблестный рыцарь, не подскажешь, как дойти до класса по рунам? Она снова удивлённо воззрилась на меня. — Лавгуд, что с тобой творится в последние дни? — Так ты знаешь? — Ну вообще-то, Когтевран занимается совместно с Гриффиндорром по пятницам. — Замечательно, — кивнула я, — значит, ты сможешь отвести меня. — Ты за это заплатишь, Уизли! — бросил Джинни мой обидчик, который, пока мы так мило беседовали, в сопровождении своих товарищей проковылял к выходу из зала. — Жду не дождусь, Крини. Я заинтересованно взглянула на эту рыжую красавицу. В ее глазах, провожавших слизеринца, плясали озорные огоньки. Занятная девочка. Всё-таки она неплохая, хоть и с червоточиной. Думаю, что мы поладим. Ну, хоть одна связь налажена. — Я подожду тебя снаружи. Джинни кивнула, замешкавшись на секунду. Она, кажется, что-то хотела сказать, но я не дала ей такой возможности и вышла из зала в просторный холл. Ноги сами понесли к широкому окну, за которым ветер раскачивал ветви деревьев, разбрасывая пожелтевшие листья. Осень. Луна рассказывала, как в детстве они с папой собирали букеты из листьев, украшая ими их дом. Ее папа любил также сидеть с ней у окна во время дождя и разговаривать обо всем, о чем вздумается, за чашкой горячего имбирного чая. В такие моменты я даже немного завидовала этой девочке. Так хотелось оказаться на ее месте... Хлопнула себя ладонью по лбу. Вот и оказалась. Но тут меня словно молнией ударило. Папа... Письмо. И я до сих пор не знала адреса. Залезла в сумку, доставая оттуда дневник. Если Луна позаботилась о том, чтобы я знала ее расписание, может, и адрес написала? Я оказалась права. На следующей странице неровными строчками был выведен адрес, но проблема в том, что толком разобрать его так и не получилось. То ли рука у Луны дрогнула в спешке, то ли она пролила что-то, буквы слегка расплылись, отчего я не могла быть точно уверена в том, что они означали. Час от часу не легче. Ладно, попытка не пытка. Отправлю на тот адрес, который смогла расшифровать. Если не тот, буду думать, как поступить. — Луна, — позвал кто-то. Я подняла глаза. Высокая красивая девочка с прямыми волосами шоколадного цвета и тёплыми медово-миндалевидными глазами внимательно смотрела на меня. — Как ты? Поправилась? — Я... Да. — Я Дана, твоя староста, если ты не забыла. Староста. Все ясно. — Ты пришла, чтобы озвучить мне наказание? — не стала я медлить. Лучше сразу узнать, что меня ожидает, чтобы подумать, как действовать дальше. — Наказание? Нет, что ты, — мягко улыбнулась она. — Просто хотела узнать о твоём самочувствии и способности посещать уроки. Вижу, все в порядке? — Да. Спасибо, Дана. — Хорошо. Если что, обращайся, — она кивнула и направилась в зал. — Подожди, — не поняла я. — А разве ты не хотела сказать мне, что со мной хочет поговорить... Декан, например? — Декан все узнает от меня. Или есть что-то ещё, что ты хотела бы сказать? — насторожилась Дана. — Нет, — судорожно мотнула головой. — Просто Седрик... — Седрик рассказал мне, что случилось. Все в порядке, Луна. Просто больше не гуляй по вечерам одна. Она вновь улыбнулась и, когда я улыбнулась ей в ответ, ушла в сторону входа в зал. Но разве Седрик не рассказал ничего о диадеме, о моем странном поведении? Он же говорил... Вот ведь... — Луна, ты идёшь? — голос Джинни вырвал из размышлений. Задумчиво кивнув, я двинулась за ней. — Слушай, Джинни. А кто ещё сегодня должен прибыть? — О, ты разве не знаешь? — я отрицательно качнула головой. — Шармбатон и Дурмстранг. Они привезут своих кандидатов для отбора на Турнир Трёх Волшебников, — сообщила Джинни, поднимаясь по каменным ступеням. — Мои братья до сих пор думают, что смогут преодолеть запрет о возрасте и стать чемпионами, — она хихикнула. — Запрет о возрасте? — Луна! — Джинни осуждающе посмотрела на меня. — Ну где же ты была все это время? Ещё с первого дня об этом говорят. До Турнира допускаются только ученики семнадцати лет и старше. Но в чем-то я согласна с Фредом и Джорджем, ведь им будет семнадцать в этом учебном году только весной. Я понимающе кивнула, так как была свидетелем ни одного такого Турнира, будучи и живой Еленой, и Серой Дамой. Но раньше не было ограничений по возрасту. Свои имена кидали все, кто хотел побороться за победу на Турнире. Ещё бы, ведь для тех, кто сумел выбраться живым после всех испытаний, открывались все двери в волшебном мире. Все вмиг забывали о происхождении волшебника и принимали его, как своего человека. В Средневековье такое счастье давалось далеко не каждому, учитывая, что и в двадцатом веке, как ни странно, некоторые уделяли происхождению слишком много внимания. — Ну вот мы и пришли, — Джинни открыла дверь класса и пропустила меня вперёд. Мы прошли ближе к середине, усаживаясь за скамейки длинных парт, где я заняла место неподалеку от рыжей гриффиндорки. От глаз не укрылось, как она на миг удивлённо посмотрела на мои телодвижения, но ничего не сказала. — Слушай, Кортни, — обратилась она к девочке, сидящей впереди. — Можешь сказать, что у тебя получилось в переводе третьего абзаца... Я заглянула в учебник. Об уроках что-то не подумала. Стоило, наверное, узнать у своих однокурсниц, но настроения разговаривать с ними вчера особо не было. А в дневнике Луны не догадалась перелистнуть дальше на несколько страниц, если она сама позаботилась об этом. Ладно. Разберусь. В первые свои столетия в облике привидения я занималась тем, что расшифровывала все рунические таблички и надписи, что находила в школе. Летала по замку, обыскивая все углы, где могли быть шифровки. Иногда это помогало преподавателям вовремя предотвратить беду, ведь некоторые рунические круги могли быть очень опасны. Когда же все, что было найдено в замке, было расшифровано, бросила это занятие. Решив освежить старые знания, я взглянула на текст. Достаточно простой, никаких хитросплетений, самые простые знаки. Ах да, это же только начало обучения. — Восход солнца у магов Древнего Китая считался священным. Его животворной магией они были способны исцелять и, по легендам, воскресать умерших не позднее пяти часов от смерти", — прочитала я, вглядываясь в рукопись. Джинни несколько раз удивлённо хлопнула глазами, отвлекаясь от соседки спереди. Затем же, не теряя ни минуты, записала все, что я продиктовала. — Ух ты, спасибо, Лавгуд. Знала бы я раньше, мы бы всегда сидели вместе на рунах. Я рассмеялась. — Ты сейчас намекаешь на то, что хочешь нагло меня использовать? Она усмехнулась. — Но почему же нагло. Услуга за услугу. — По рукам. На истории магии мы тоже сидели вместе. Этот предмет преподавало привидение, старый знакомый профессор Бинс, который своими нравоучениями успел наскучить ещё в прошлые десятилетия. Но к счастью, ему особо не было дела до того, чем заняты ученики на уроке, поэтому мы просто играли в зачарованные крестики-нолики. После уроков мы отправились в Большой зал. На обеде все были ещё более возбуждены, чем на завтраке. Стало известно примерное время прибытия гостей — за полчаса до ужина. Атмосфера среди учеников была радостно-напряженная. Некоторые девочки уже строили планы по завоеванию сердец суровых дурмстрангцев, мальчики же обсуждали слухи о красоте и утонченности девушек из Шармбатона. Да, в мое время наиболее воспитанными считались леди, оканчивавшие именно Шармбатон. Но странно, что все опускали тот факт, что там обучались еще и мальчики. Нас собрали массивной кучей, когда у абсолютно всех учеников закончились уроки. Все ждали прибытия гостей с таким трепетом, будто от этого зависела их жизнь. Будучи привидением, мне не раз приходилось наблюдать эти Турниры. Раз в пять лет выбиралась школа — или место, которое укажет школа — и претенденты. Но в восемнадцатом веке, когда на одном из испытаний увечья получили не только участники, но и судьи, деятельность Турнира приостановилась. Но сейчас же, видимо, решили возобновить традицию. Шармбатонцы прибыли в огромной круглой карете, переливавшейся многочисленными украшениями в виде атласных лент и драгоценных камней. Несмотря на древность, она до сих пор выглядела очень изящно. Гигантские белоснежные кони топотом огромных копыт подняли немало пыли, заставив тех, кто стоял поближе, пару раз чихнуть. Шармбатон не изменял своим традициям. Единственное, что меня удивило — это директриса-великанша, уверенно ступившая подошвами огромных туфель на холодную землю. Франция всегда считалась страной революций, и волшебников, по-видимому, это тоже не могло не коснуться. Чтобы в мое время директором назначили не кого-то иного, кроме как выдающегося волшебника с общественным признанием, какими-либо открытиями в волшебной науке — такой мысли нельзя было даже допустить. Сейчас же все поменялось. И Олимпия Максим гордо возглавляла отряд шармбатонских студентов. Если насчёт способа прибытия Шармбатона я ещё могла строить догадки, ибо эта их карета с аристократическими породами лошадей, золотыми лестницами и дорогими украшениями в свое время была известна на всю магическую Европу, то прибытия студентов из Дурмстранга ожидала с таким же, как и у остальных, любопытством. И это оказался... корабль. Грозный, величественный, с широкими парусами, он гордо возвысился над поверхностью озера. Но директор у них не понравился. Какой-то темный и мутный. Н-да... Закончив приветствие гостей, мы проводили их внутрь замка, где шармбатонцы заняли стол нашего факультета. Не знаю почему, но большая часть прибывших учеников составляли девочки, хотя пару-тройку молодых людей я успела заприметить. Даже смогла перекинуться парой фраз с несколькими девочками. Я уважала эту школу за сохранение традиций, но в то же время за то, что они не боялись нововведений. Магическая Франция в этом всегда опережала магическую Англию. Получался интересный симбиоз старого и нового, но при этом они каким-то образом умудрялись сохранять гармонию, о чем я не преминула упомянуть, вызвав довольные улыбки студенток. Они мне, честно говоря, понравились. Если не выказывать им свое недовольство и презрение, они отвечали вежливостью и доброжелательностью. В отличие от дурмстрангцев, которые всегда меня отталкивали своей суровостью. В этот век они, конечно, вели себя вполне достойно, но в прошлом мне приходилось наблюдать их высокомерное отношение к ученикам остальных школ. Конечно, обучение у них гораздо более жесткое, касательно как физической подготовки, так и применения темной магии. С такими господами лучше не ссориться. Но у меня в принципе не было желания с ними общаться. Когда все достаточно насытились ужином и блюда опустели, директор привстал, призывая учеников и гостей к тишине. Кубок традиционно вытащили из красивого ларца и поместили на постамент. Профессор Дамблдор объяснил всем принцип его работы, который не менялся на протяжении веков. На самом деле — очень опасная вещь. Решив бросить туда бумажку со своим именем, в прошлом ты рисковал подписать себе смертный приговор. Выдержав торжественную часть и распрощавшись с шармбатонскими гостями, мы отправились в башню Когтевран. Удивительно, что мои соседки ещё не устроили разбирательств, видимо, ночник Мэдис работал пока исправно. Думается мне, до первой контрольной. Кстати, насчёт контрольных. Стоило, наконец, узнать о домашних заданиях. Только вот к кому мне стоило обратиться? Я зашла в комнату, осматриваясь. Девочки уже были здесь. Лина, моя соседка сверху, имя которой узнала совсем недавно, видимо, была в ванной. К Лизи никакого желания обращаться не было. А Мэдис... Вроде бы она отличница на нашем курсе. Может, стоило задать вопросы ей? — Мэдис, — обратилась я к соседке. Та оторвалась от книги, что увлеченно читала, и удивлённо уставилась на меня. — Чего тебе, Лавгуд? — Могу я переписать у тебя задания на следующую неделю? Серо-голубые глаза девочки расширились ещё больше. А она была симпатичной. Темные волосы, спускаясь вьющимися прядями спереди, были заплетены в тугую косу сзади. Длинные темные ресницы задумчиво похлопывали по щекам. — Ты посмотри на нее, Мэди! После всего, что она тебе сделала, ещё смеет что-то просить, — подала голос Лизи, насмешливо рассматривая меня. А эта девочка была полной противоположностью Мэдис по внешности. С пшеничными до плеч кудряшками, веснушками вокруг слегка курносого носика и пухлыми губками. — Что же я, позволь поинтересоваться, сделала? — Она ещё спрашивает! Тебя не настораживает тот факт, что ночник Мэди вновь перестал работать, когда ты вернулась? — Я проспала сегодняшний урок по рунам, — расстроенно дополнила Мэдис, понурив плечи. — Мне очень жаль, дорогая Мэдис, но ты не пропустила ничего важного. Если хочешь, могу дать тебе свои записи. — Ничего ей от тебя не надо! — бросила Лизи, с глухим звуком спрыгивая с кровати и становясь рядом со своей подругой. — Послушай, красавица, — перевела я холодный взгляд на Лизи. — Если ты завидуешь подружке, просто попроси помощи, а не ломай ее вещи, сваливая всю вину на меня. Лицо девочки вытянулось от удивления, отчего карие веснушки стали видны более отчетливо. Затем же краска гнева спрятала их, заливая ее щеки. — Мэдис, ты только посмотри на нее! Она ещё и меня обвиняет! — от возмущения Лизи громко топнула ногой. Я бросила взгляд на несчастный ночник. Гладкая поверхность абажура на округлой подставке, никаких видимых поломок. Могу поспорить, простой Репаро тут не сработает. Он снимал физические поломки, а также повреждения от некоторых заклинаний. Значит, либо это действие глушителей, что вряд ли возможно, ибо достать их не так-то просто и нужны определенные виды, либо же... Руны. Ну откуда у девочки в тринадцать лет такие познания? Хотя, возможно... Существовали простейшие руны, требовавшие только прикосновения палочки-активатора и непосредственную близость к объекту воздействия. Тогда все было достаточно просто. Следовало просто найти руну и прикоснуться к ней палочкой, первой активировавшей ее. Я подошла к тумбочке. Не касаясь руками, осмотрела ее. Гладкая поверхность из красного дерева не вызвала подозрений. Прошлась взглядом по резной деревянной ножке кровати. — Что ты... Добралась до верхнего яруса. Откинула розовую подушку Лизи с кружевными краями. Вот она. Простейшая руна, неловко вырезанная на спинке. Судя по толщине буквы, обыкновенным ножом. — Кто тебе разрешил трогать мои вещи! — Лизи приблизилась, яростно хватая подушку, желая вернуть ее на место. — Лизи, дорогая. Может, объяснишь, откуда это на твоей постели? — я ткнула на деревянную раму кровати. — Ты в своем уме, полоумная? — Я-то в своем уме. Но вот насчёт тебя очень сомневаюсь. — Лизи, о чем она говорит? — тихо подала голос Мэдис. — Все просто, дорогая Мэдис. Твоя подружка решила пройти программу по рунам в ускоренном темпе. Вернулась к своей постели, доставая из сумки учебник по рунам. Заглянула в содержание, пролистала до середины массивную книгу. — Вот, — я ткнула на главу "Руны-активаторы, глушители, блокираторы". — Надо сказать, что она делает успехи. Как давно твой ночник перестал работать? — Он не перестал. Просто периодически ломается. Ещё с прошлого года, хоть я его и поменяла. Из-за тебя, — неуверенно ответила Мэдис. Покачала головой. — Ты же умная девочка, Мэдис. Зачем мне это? Но я подскажу тебе, как починить твой ночник. Обе девочки гневно сверкнули глазами. — Лизи, будь так добра, коснись своей палочкой вот этого места, — я, вновь убрав подушку, ткнула на руну. — Лизи, — тихо сказала Мэдис. — Коснись, пожалуйста. — Но, Мэди, — лицо Лизи побелело, она в волнении откинула пшеничные кудряшки за спину. — Ты что, веришь этой полоумной? Мэдис не ответила. Просто молча встала и взяла палочку подруги, что лежала на ее тумбочке. Дотронулась до руны. Ночник медленно замерцал и загорелся. Ресницы Мэдис заколыхались, словно ветви на осеннем ветру. Палочка с глухим стуком выпала из рук. — Мэди! Мэди, я... Дверь ванной открылась, выпуская Лину. Мэдис тут же дернулась и забежала внутрь. — Что тут происходит? — Лина, может, ты сможешь мне помочь... Слава Мерлину, Лина, высокая, стройная, с рыже-каштановыми волнистыми волосами девочка, спокойно дала мне все свои записи. Она вообще вполне мирная оказалась, просто Луна с ней особо не общалась. На следующий день с самого утра все были заняты наблюдением за кандидатами, бросившими имя в Кубок. После завтрака заглянула к мадам Помфри. Получив ещё пару флакончиков зелий и несколько наставлений, вернулась в комнату, твердо решив вновь попробовать пробиться к своему сознанию. Точнее, к сознанию Луны, а для этого нужны былы полная концентрация и тишина. Лизи, к моему счастью, больше ни слова мне не сказала после вчерашнего. С Мэдис они, по всей видимости, тоже не разговаривали. Я задернула полог и глубоко вздохнула. Вновь океан. Вдох. Медленный выдох. Я плыву на звук. Тянусь за едва заметной ниточкой. Тянусь. Плыву. Вдох, выдох. Плыву. Плыву... Вот она. Дверь. В этот раз нужно осторожно потянуть, не резко. Нельзя повторить прошлой ошибки. Код от рукописи. Мне нужен код от рукописи. Вдох, выдох. Осторожно тяну за нить. Дверь слегка приоткрывается, выпуская щёлочку света. Почему это так тяжело? Мне не хватает сил. Тяну сильнее. Сильнее. Опять шум. Почему так громко? Громко.... — Луна, Луна! Очнись же, что с тобой! — я почувствовала, как меня настойчиво теребили за плечи. Открыла глаза. Лина, отдернув плотный полог и слегка наклонившись, обеспокоенно смотрела на меня. — Там, на тумбочке... Флакон. Лина кивнула, протягивая содержимое пузырька к моим губам. — Что случилось? Почему ты так кричала? Мотнула головой. — Ты давно вернулась? — Вообще-то, зашла сумку положить после обеда да забрать пальто. Хочу прогуляться, — Лина отставила флакон в сторону. — Может, хочешь пойти со мной? Я задумалась. Сейчас я точно не способна была на какую-либо умственную работу. Идея проветриться была заманчивой, хотелось развеять это тягостное ощущение внутри. — Я с удовольствием. Спасибо, Лина. — Да не за что. Жду тебя внизу. Мы прогуливались почти до самого ужина. Бросали камни в озеро, стараясь, чтобы они сделали как можно больше кругов по поверхности. Лина рассказала мне про ту часть Англии, откуда была родом. Ее мама была маглой, а отец — волшебником, поэтому жили они в магловском районе, но периодически выезжали в домик к родителям ее папы, тоже волшебникам. Так что опыт у Лины был вполне разнообразный, что делало ее рассказ ещё интереснее. — Ой, Луна, скоро же ужин! А там отбор чемпионов! Пойдем скорее, — Лина, спохватившись, потянула меня обратно на узкую тропинку в замок. Да, надо признать, без обеда и после продолжительной прогулки на свежем осеннем воздухе аппетит разыгрался не на шутку. И пока еда не достигла желудка, меня мало интересовало происходившее вокруг. Но пришел час, когда тарелки опустели. Все замерли, когда директор, вылавливая бумажки из синих язычком пламени, начал называть имена чемпионов. Ох, что там было, когда назвали имя этого пуффендуйца — Седрика! У меня чуть уши не заложило от такого шума. Благо Шармбатон так не визжал, напротив, большая часть девиц так расстроилась, что начала плакать. Подумаешь, нашли повод! Я бы на их месте только радовалась. Ничего, увидят первые испытания и успокоятся. — Гарри Поттер! — произнес директор, и зал затих. Затих так, будто бы мы все собрались на чьих-то похоронах, ожидая, когда внесут гроб с покойником. Гарри Поттер. Я посмотрела туда, куда было обращено все многообразие глаз в зале. Насколько мне известно, этот мальчик был знаменит. Да, ведь после него ушел в небытие тот, кто... Тот, кто очернил диадему моей матери! Но Поттеру ещё не было семнадцати, так? И судя по его ошарашенному виду, он сам не понимал, что происходит. После всего этого копошения с чемпионами, сопровождавшегося многочисленными домыслами и догадками насчёт отбора Поттера, мы наконец вернулись в башню. Разбирая свою сумку, я вспомнила, что до сих пор не отправила письмо папе. Ох, Елена! Схватив письмо, дернулась в сторону совятни. Необходимо было успеть все сделать до начала комендантского часа. Из-за всей этой неразберихи с чемпионами мы все очень задержались. Но насчёт адреса отправки я до сих пор сомневалась. Была не была. Выбрала одну из школьных сов, спавших на жердочках. С сомнением вывела адрес на конверте перед тем, как уменьшить пергамент. — Луна? — я вздрогнула от неожиданности. — Ты тоже здесь? — окликнул меня знакомый голос. Я обернулась. — Седрик? Он улыбнулся, привязывая письмо к лапке школьной совы. Повисла неловкая пауза. — Поздравляю. Ты же теперь чемпион. — Да, спасибо. Он закончил с лентой на лапке птицы и подошёл к окну, чтобы отпустить ее. "Мы же соседи. Наши отцы даже иногда выпивали..." — припомнила я его слова. — Слушай, ты ведь говорил, что мы соседи? — спросила как бы невзначай, поглаживая перья на спине выбранной совы. — Да, — он улыбнулся, — говорил. Так и есть. — А мой дом следующий после твоего? — Да, — он удивлённо посмотрел на меня. — Луна, к чему ты ведёшь? — Будь так добр, напомни мне номер и... улицу, — я понимала, как нелепо это прозвучало, и уже прокляла себя за то, что решила спросить. Но отступать было поздно. Седрик с минуту недоверчиво смотрел на меня, словно подозревая в шутке. Заметив серьезное выражение, откинул голову в ответ на мой пристальный взгляд и весело рассмеялся. Я прокляла себя ещё раз, быстро вывела палочкой тот адрес, который смогла расшифровать и уже хотела уменьшить письмо для отправки, не желая мучить животное. — Ты ошиблась с написанием в конце, — Седрик перестал смеяться и подошёл, глядя с высоты своего роста на мой пергамент. — Вот, — он взмахнул палочкой, исправив адрес. Прости, что посмеялся над тобой. Просто у тебя было такое выражение... Можешь отправлять. — Спасибо, — сказала я сухо, уменьшив письмо, и отпустила сову в темноту ночи. Затем обернулась, чтобы пойти к выходу, но заметила, что он стоит и по-прежнему продолжает наблюдать за мной. — Ты ещё здесь? — А ты имеешь что-то против? Усмехнулась уголками губ. — Ты такая странная в последнее время... — Как и всегда, разве нет? — Нет, — он опёрся о косяк стены, склонив голову набок и изучающе глядя на меня. — Я хочу спросить тебя кое о чем. Эти слова заставили отчаянно застонать. — Я же уже все тебе рассказала! Вот ведь, свалился на мою голову, чтоб тебя! — Нет, не все, Луна. Ты не рассказала, откуда у тебя диадема. — А тебе это зачем? — Я должен знать, что сказать, когда верну ее в реестр артефактов школы. Ты же понимаешь, что это очень важная часть истории. Вот же зануда! Но... В чем-то он был прав, ведь это для меня диадема — вечное напоминание об ошибках прошлого. Для остальных же это действительно давно утерянный, важный артефакт. Только вот помочь я здесь ничем не смогу. — Ты же сказал, что отдал ее моему декану? И про меня ему все рассказал? — Солгал. — Зачем? — Хотел услышать правду от тебя. — Я рассказала все, что вспомнила. По его глазам было заметно, что он не поверил. И у него были все для этого основания. Угораздило же меня в то утро попасться и встретиться именно с ним! Мальчик явно был неглупый. Хорошо анализировал и делал правильные выводы. Да к тому же староста с повышенным чувством ответственности! — Мне нужно возвращаться в башню. Скоро комендантский час. — Он уже начался. — Что? — я ошарашено выдохнула. — И ты молчал? Злость начала медленно подниматься к горлу. Он что, специально это сделал? А я-то дура, о чем думала? Знала же, что времени осталось мало! Дернулась, надеясь успеть добежать до башни обходными путями, пока только начался патруль. Может, пронесёт. — Луна, — он остановил меня, хватая рукой за предплечье. — Прости, я не хотел тебя разозлить. Я глубоко вздохнула. Он был слишком высоким, поэтому пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я правда ничего не помню. Я упала и очнулась, когда ты меня разбудил. Диадема лежала рядом, и нашел ее, прошу заметить, ты. А сейчас позволь, я вернусь в комнату. Он с минуту внимательно смотрел мне в глаза, словно проверяя. Не заметив ничего подозрительного, медленно кивнул. — Я провожу тебя. — Ох, посмотрите на него, какой благородный рыцарь! — возмущение получилось слишком громким, что вызвало недоуменный взгляд Седрика. Но ведь если он пойдет за мной, то продолжит задавать вопросы. А мне это сейчас ни к чему. — Луна, я просто проведу тебя по обходным путям. — Не стоит, я вполне дойду сама. Я знала этот замок как свои пять пальцев. Все обходные пути, ложные портьеры, скрытые башни и портреты-переходы. — Тебя поймают. — Не поймают. — Не забывай, что я тоже староста. — И что же ты сделаешь? — Ничего, если ты позволишь довести тебя. Раздражает! Можно было убежать, но, правда, не думаю, что будущий чемпион не сможет догнать тринадцатилетнюю девочку. — Хорошо, но при одном условии. — Каком же? — Ты не будешь больше спрашивать меня... Об этом. — По рукам. Удивлённо сморгнула. Так быстро согласился? Он усмехнулся, направившись к выходу. Мне ничего не оставалось, как пойти следом. Хорошо, допустим, он чувствовал себя виноватым за то, что задержал меня, поэтому не хочет, чтобы по его вине меня поймали и наказали. Выходит, Седрик Диггори действительно не такой уж и плохой парень. Но стоит держаться от него подальше, чтобы не спрашивал лишнего. Так и сделаю. — Если что-то вспомнишь, расскажи мне. А пока диадема побудет у меня, — сказал на прощание, когда мы дошли до входа в башню. Даже если вспомню, тебе лучше не знать, мальчик. Лучше не знать.