И вновь взойдет твоя луна

— Луна, моя маленькая девочка! Иди сюда, солнышко! — знакомый голос молодой женщины с длинными вьющимися локонами окликнул маленькую девочку, по виду лет пяти, что стояла в противоположном углу комнаты. Сзади нее я рассмотрела большое бархатное кресло цвета золотой охры, маленький круглый столик на витиеватой ножке с чайным сервизом стоял у окна. С другой стороны возвышался камин с неровными песочными плитами. Женщина присела на корточки, отчего подол ее лёгкого кремового платья мягко касался деревянного пола, с улыбкой наблюдая за дочерью. — Мамочка, я больше не хочу. У меня не получается, — малышка слегка нахмурилась. — У меня не выходит также красиво, как у тебя. — Детка, у тебя обязательно получится, — в комнату вошёл высокий мужчина с ясными серо-голубыми глазами и серебристыми волосами до плеч. Он мягко улыбнулся девушке. Та радостно подмигнула в ответ. — Папочка, ты уже вернулся? — глаза малышки радостно заблестели. Она побежала к мужчине, протянув маленькие ручки в кружевных рукавах. — Иди сюда, маленькая, — девочка с радостным визгом оторвалась от пола, удобно уместившись на руках у папы. — Филлиус, расскажи-ка ей, с какого раза у тебя получилось твое первое заклинание, — мама Луны приподнялась с пола, подходя к мужу и дочери. — О, — он задумался, кажется, что-то подсчитывая в уме. — Раза с десятого, думаю... — Ты врешь, папочка! — не согласилась Луна, рассерженно покачав головой. — Я же вижу, что врешь...  — Конечно, папа врёт, доченька. Но с двадцатого раза у него точно все получилось, да, милый? — мама Луны бросила на мужа весёлый взгляд, смешинками переливавшийся в глубине бирюзовых глаз. — Давай-ка вместе попробуем, а, Луна? — она вытащила палочку, протягивая ее малышке. — Возьмемся все вместе, а ты произнесешь заклинание? — Давай, милая, — папа Луны взял маленькую ручку в свою ладонь. Пандора положила свою тонкую, с длинными пальцами, поверх его. — Солнце — светлая зарница явит мне из света птицу, — палочка при поддержки трёх рук очертила в воздухе руну. На миг повисла тишина. Все трое, кажется, слегка напряглись, всматриваясь в пространство перед собой. Спустя секунду послышался хлопок. — Лови ниточку, дочка! — палочка двинулась и схватила ниточку, толкая ее вперёд. Затем ещё одну и еще. Они закрутились в стремительном водовороте в золотой клубок, а затем... Явили на свет уже знакомую мне птичку. — Ну вот видишь! — женщина поцеловала бледную маленькую щёчку.  — Теперь можно отправить весточку нашему соседу, — довольно произнес Ксенофилиус. — Опять за свое! Скоро, я чувствую, миссис Диггори придет мне жаловаться на вас! — мама Луны игриво хлопнула мужа по плечу.  — Мы только лишь играем, милая! Выпивали лишь пару раз, я клянусь тебе! — рассмеялся тот. — Папочка, а можно с тобой? — оживилась Луна. — Что сказать птичке? Он задумался, удобнее перехватывая ее на руках. — Скажи, что твой папа требует реванша за свою поверженную ладью.  Пандора, недовольно покачав головой, сунула руку в карман, доставая хлопковый мешочек, и осыпала птичку каким-то порошком. Та оживилась и затрепетала золотыми крылышками. Луна сообщила ей послание. Вместе с папой вновь взмахнула палочкой. Птичка чирикнула и улетела в открытое окошко. Пространство вокруг меня подернулось рябью. — Мамочка, а что мы будем делать на этот раз? — Луна, повзрослевшая на пару лет, шла рядом с миссис Лавгуд. — Я покажу тебе, какие травы можно использовать для ритуалов в июле и августе. Запомни, доченька, иногда легче приготовить настойку из определенного растения, используя одно заклинание, чем искать сложное зелье, которое используют в определенном случае. В зависимости от времени года можно найти способы помочь себе или другому человеку, используя знания о травах. Некоторые настойки можно сохранить с помощью Стазиса на долгое время, но не все. Лаванда, например, не терпит долгого хранения. — А что будет, если я использую их в другой месяц года? — Они подействуют, но в большем количестве. С помощью некоторых рун можно сохранить эффект, но если ты даёшь его в свой месяц, достаточно несколько капель для воздействия. Зелёная трава мягко шуршала под их ногами. Пандора собирала головки и лепестки растений, раскладывая их по пузырькам и флакончикам. Луна наблюдала за ее действиями, внимательно слушая пояснения. Некоторая информация показалась мне знакомой. Я читала об определенных свойствах растений в свое время. Но что-то показалось мне совсем новым и неизвестным. Мама Луны, казалось, была ходячим справочником по магическому применению цветов и трав.  — Зелье из подорожника и тысячелистника поможет после некоторых сновидений... — она остановилась, оборачиваясь к девочке. — Ты ведь видела сегодня одно? Луна кивнула. — Видела. Но это просто сон. Это неправда! Ведь так, мамочка? Пандора промолчала, протянув ей корзинку.  — Мама? — Ты видела там меня? Луна кивнула. Лёгкий ветерок подхватил шелковистые кудри ее волос. — Ты видела, как я умру, доченька? — Мама, это просто сон! Почему ты спрашиваешь? — слёзки бусинками потекли по бледным щекам Луны. Круглые глаза расширились, вопросительно и умоляюще глядя на маму. — Милая, некоторые сны, особенно у меня с тобой — служат предупреждением. Или же предсказанием.  — Нет! — Луна, мы сегодня приготовим настойку из этих трав, — она указала рукой, облаченной в струящийся кружевной рукав, на корзинку. — Потом ты расскажешь мне, что приснится тебе этой ночью, хорошо? Луна кивнула, отвернувшись. Потоки воздуха ударили в мои глаза и уши, заставляя зажмуриться. — А теперь выпьем за наше всеобщее здоровье! — высокий мужчина с длинными серыми прядями за спиной поднял бокал. — Пандора, твои золотые руки не раз выручали нашу семью. А последняя настойка просто прекрасно справляется с похмельем.... — Аммос, дорогой, тебе скоро уже ни одна настойка не поможет, — укоризненно покачала головой женщина с бронзовыми волосами, сидящая по правую руку от мужчины.  — Адель, прошу тебя, не порть нам праздник, — ласково пожурил женщину тот. — Не переживай, дорогая соседка, если что, я доставлю твоего муженька в целости и сохранности. Всё-таки живём близко, — отец Луны весело подмигнул товарищу, чокаясь с ним бокалами.  Вся компания собралась, судя по интерьеру, в доме Лавгудов. Круглый стол был накрыт кружевной скатертью и многочисленными тарелками с ароматными блюдами. На стенах были развешаны еловые венки и гирлянды, переливавшиеся праздничными огоньками. Пандора накладывала гостям еду в тарелки, разливала напитки. Луна бегала рядом, помогая матери. — Дора, дорогая, присядь, — Ксенофилиус поймал ее руку, поцеловав тонкое запястье. — Луна, тебя тоже касается, детка. — Хорошо, папочка. Луна обошла стол, забираясь с ногами на махровый охристый диванчик. Рядом с ней сидел.... Седрик. Ещё совсем мальчик, без таких четко выраженных скул, но даже сейчас он уже привлекал внимание. Луна что-то шепнула тому на ухо, и Седрик привстал, доставая что-то со стола и протягивая ей лакомство.  — Ну что ж, в этом тесном семейном кругу я очень рад поздравить всех присутствующих с Рождеством! — торжественно произнес, судя по всему, отец Седрика.  — Полностью поддерживаю! Выпьем же за нашу дружбу! — поддержал его мистер Лавгуд, и все сидящие за столом дружно подняли чашки и бокалы. Седрик помог Луне дотянуться своей кружкой до центра стола, чтобы соприкоснуться с бокалами взрослых.  Она счастливо улыбалась, глядя на улыбки присутствующих. Такая радостная обстановка, кажется, опьяняла ее, заставляя удовлетворённо улыбаться, периодически закрытая глаза от наслаждения. Картинка сменилась. Сильный ветер вновь ударил мне в лицо, захватывая в объятие своих потоков.  — Пандора, что могло случится? Все ведь было хорошо? — лицо папы Луны было искажено болью. Он стоял у изголовья резной деревянной кровати, где, укрытая белоснежным одеялом, лежала его жена. Мама Луны, смертельно бледная, ласково улыбнулась. — Филиус, дорогой, позови сюда Луну. Мне очень нужно поговорить с ней. — Дора, я же просил тебя! Я просил тебя не экспериментировать с этими обрядами! Почему, скажи, почему ты такая упрямая? — он перешёл на отчаянный крик. — Как нам с Луной жить без тебя?  — Я всегда буду с вами рядом, любимый. Пожалуйста, не злись и не обижайся на меня, — она слегка приподнялась на локтях. — И позови, пожалуйста, Луну. Ксенофилиус смотрел на нее секунду, затем, словно сдавшись, кивнул и вышел из комнаты. Спустя несколько минут за дверью послышались шаги. — Мама? — Луна, ставшая выше на несколько сантиметров, вошла в комнату.  — Доченька, — глаза Пандоры засияли. — Подойди, милая. Луна прошла внутрь комнаты и присела сбоку кровати. — Тот сон... Это оказалось правдой, да? Ты знала, что после этого ритуала ты уйдешь? — Знала, малышка. Не злись на меня, — она взяла Луну за руку. — На твоём столике лежит тетрадь. Шифр ты знаешь. Там я написала все, что тебе необходимо знать и книги, что помогут тебе в нашем деле.  Луна молча кивнула, опустив взгляд голубых глаз на деревянный пол. Затем резко развернулась. — Мама, а если не смогу, как ты? Если у меня не получится? Пандора ласково улыбнулась. Ее улыбка, несмотря на болезненность, освещала пространство комнаты, словно солнце в дождливый день. — Ты все сможешь, дорогая. Всегда прислушивайся к своим внутренним ощущениям, доверяй им. В тебе течет кровь великих лесных ведьм, милая. А это накладывает некоторые обязательства. — А если я не хочу? Мама, почему наша кровь не может помочь тебе? Почему я не могу.... — Доченька, ты ещё слишком маленькая. Да и мы не способны противостоять тому, чему суждено случиться. Луна недовольно нахмурилась, шмыгнув носом. Я почувствовала боль, что сжигала ее в этот момент. Словно стрелы, пронзавшие сердце, и осознание, что ты не будешь в состоянии их вытащить.  — Мама, ты же не оставишь нас? — голубые глаза смотрели умоляюще. — Ты ещё так молода, не уходи! — Луна судорожно сжала бледные ладони. Несколько соленых капелек упало на белую простынь. — Дорогая, я буду с вами рядом. Иногда мы будем видеться, я обещаю тебе. Когда тебе будет трудно, ты всегда можешь обратиться ко мне, я услышу.  — Обещаешь? — Обещаю, милая. Луна вздохнула, передернув плечами. — Скажи, мама, а если бы мы не провели тот ритуал, папа бы не вернулся? — Скорее нет, чем да, родная.  — Но это ведь несправедливо!  Пандора улыбнулась.  — Поверь, ради любимых людей границы справедливости стираются. Картинка сменилась. Луна стояла на зелёном лугу, одетая в чёрное платье и закутанная в такого же цвета платок. Рядом возвышалась фигура ее папы. Лицо Ксенофилиуса было опущено, он слабо кивал на слова сочувствия немногих людей, что пришли на похороны.  — Ксенофилиус, — знакомый мужчина похлопал папу Луны по плечу. — Спасибо, Амос, — тихо прошептал он. — Спасибо, что пришел. — Мистер Лавгуд, — парень с бронзовыми волосами и страшно знакомыми чертами лица пожал ему руку. Седрик... Мистер Лавгуд лишь слабо кивнул ему, после чего Седрик направился к Луне. — Луна, — он присел на корточки, заглядывая ей в лицо. — Как ты? Взгляд голубых глаз, что посмотрел на него, поразил меня до глубины души. Она не плакала. Совсем. Просто будто окунулась в омут печали, заполнившись ей изнутри.  — Она пообещала, что будет рядом, — лишь произнесла она.  — Конечно, будет, — Седрик ласково улыбнулся. Мягко взял ее за плечи. — Но ты нужна здесь, Луна. Ты слышишь? Она лишь молча кивнула. В мрачной тишине мы наблюдали за тем, как деревянный гроб, украшенный цветами, погружали под землю.  Лёгкий ветерок колебал головки цветов, листья и ветки деревьев. Он мягко коснулся моего лица. Резко мощный поток отбросил в сторону.  Луна сидела за столом в своем доме. Я узнала ту самую тетрадь, что была раскрыта перед ней, рядышком лежал листок, где девочка вычерчивала руны. Затем, видимо, закончив, она схватила листок и тетрадь и спустилась вниз. — Папа, выпей это, — она открыла шкафчик, доставая оттуда флакончик с розоватой жидкостью.  — Что? — мистер Лавгуд затуманенным взором посмотрел на дочь. — А, да, сейчас... Он послушно выпил содержимое флакона. Луна взмахнула палочкой, что-то шепча про себя и коснулась его головы. — Ну как? — спросила она. — Тебе лучше? Ксенофилиус слабо кивнул. — Лучше, дочка. Не волнуйся. Луна прищурилась. Я проследила за направлением ее взгляда. Казалось, она всматривались в пустоту. Ну вот воздух завибрировал, и я увидела странное существо. Словно веточка, одетая цветами, а сзади этой веточки вибрировали, переливаясь на свету, белоснежные крылышки. — Папа, ты опять пытался увидеть их?  Мистер Лавгуд приподнялся на локтях, опираясь на стол.  — Ты же видишь их, Луна?  — Вижу. Мама приходила ко мне во сне и говорила, что однажды я их увижу. Она сказала, что они будут подсказывать мне. — Что подсказывать? — Не знаю, — она пожала плечами. — Но сейчас они подсказывают мне, что ты очень устал. — Я пытался изучить их. Некоторые зелья Доры помогают на время их увидеть. Они сами летят ко мне при каждом случае. — Потому что ты очень хороший человек, папочка, — Луна подошла к нему и обняла за шею. — К плохим людям они и на метр не приблизятся, поэтому я не советую тебе покупать цветочный мед у мистера Бруса. Они не любят его. — Да? То-то я думаю, что у меня после него несварение желудка... Они весело рассмеялись. Я увидела, как белоснежные крылышки заискрились, весело летая вокруг отца и дочери. Маленькая кухонька словно заполнилась светом и теплом двух любящих друг друга людей. Меня снова перенесло в другое воспоминание. Хогвартс... Однажды я уже была здесь вместе с Луной. Мы шли в огромнейшей толпе множества других детей, одетых в черные мантии. Двери Большого зала торжественно отворились, и толпа юных волшебников змейкой поползла внутрь. Малыши, среди которых шли мы с Луной, завороженно разглядывали окружавшее их пространство. — Как же здорово! — девочка поблизости от Луны восторженно ткнула ее в бок. — Ты когда-нибудь видела что-то подобное. — Видела, — честно призналась Луна, без удивления рассматривая зал. — За день до прибытия сюда. Только вот... свечей на потолке не было. Девочка одарила ее удивлённым взглядом. Луна же продолжала сосредоточенно осматриваться. Я проследила за направлением ее взгляда, стараясь настроиться. И тут заметила их. Множество цветочных веточек с белоснежными крылышками летали вокруг маленьких голов детей, кажется, только усиливая их радостное настроение. Один из них приблизился к Луне, кажется что-то нашептывая ей на ухо. Я подошла поближе и тоже нагнулась, коснувшись ее плеча.  Перед глазами появилась картинка, где несколько девочек весело обсуждали что-то. Они так искренне радовались, заражая своим смехом нескольких мальчиков, что стояли позади. Не знаю как, но я, кажется, чувствовала, что от них исходило приятное тепло. Возникло ощущение, что этим детишкам можно довериться. Луна кивнула, и наргл отлетел в сторону, переливаясь крылышками, словно начищенный на свету хрусталь. Полезла в сумку, доставая оттуда склянку с розоватым зельем, что разом осушила. Следующий наргл подлетел к ее голове, трепеща цветочным тельцем. Перед глазами появилась картинка мальчика, которого задирали несколько других ребят. В отличие от прошлых, от них исходили такие сильные волны неприязни и страха, что становилось дурно. Луна кивнула, высматривая кого-то в толпе.  — Сделай так, чтобы они толкнули его ближе к правой части зала. Пусть приблизится к той компании. Попроси остальных помочь. Черные нарглы нам здесь не нужны, — отдала она команду необычному существу. То запищало в знак согласия и отлетело в сторону. — С кем это ты разговариваешь? — поинтересовалась девочка, что до этого делилась с Луной своими впечатлениями. — С нарглами. — С нарглами? Кто это такие? — девочка улыбнулась в замешательстве. — Существа, которые способны показывать ауру, а иногда и мысли других людей, — спокойно ответила Луна. Змейка из первокурсников выстроилась в линию, ожидая свою очередь на стул со Шляпой. — Понятно, — девочка кивнула и встала в колонну за ней. Так мы стояли не менее получаса. Все это время нарглы подлетали к Луне, показывая ей будущих одноклассников. Когда очередь дошла до нее, голова изрядно кружилась от такого обилия информации. Но не подавая виду, она уверенно поднялась по ступенькам, усаживаясь на стул.  — Та-а-ак, кто это тут у нас, — хриплым голосом протянула Шляпа. — Хм, очень интересно... Столько таланта и никаких амбиций. Крайняя самоотверженность и высокое чувство долга... Очень интересно. Что ж, — шляпа на миг затихла. — Когтевран!  Орлиный стол взорвался аплодисментами. Луна сошла со стула, спускаясь вниз. Картинка подернудось рябью, словно круги на речной глади, когда кидаешь в нее камешек. Луна шла по коридору, снова разговаривая со своими маленькими друзьями. — Нет! — вскрикнула резко, чем вызвала несколько удивлённых взглядов в свою сторону. — Не надо мне все время это показывать! — топнула возмущённо. Затем нырнула в сумку, доставая флакон с зельем и осушила его.  Нарглы продолжали кружить вокруг Луны, видимые, судя по недоуменным взглядом окружающих, только одной ей.  Меня вновь подхватило сильными потоками и перенесло в следующее воспоминание. — Лети к Кэти, — шепнула себе под нос Луна. — Один черный наргл с утра не даёт ей покоя, мучая головной болью. Жалко смотреть, как она мучается, — наргл с белыми крылышками встрепенулся и отлетел в сторону девочки, устало лежавшей на столе одной из парт. Спустя минуту я заметила, как та вздрогнула, поднимаясь. Ощупала голову, словно удивляясь чему-то.  Картинка вновь сменилась.  — Эта девчонка очень странная. Вечно разговаривает с кем-то, хотя по факту никого рядом нет, — несколько девочек, сидевших неподалеку от Луны, подозрительно косились в ее сторону. И было из-за чего. Она сидела за столом, настороженно прислушиваясь и словно спрашивая что-то. — Эй, Лавгуд! С кем это ты все время так увлеченно беседуешь? Восполняешь недостаток реальных друзей выдуманными? — С нарглами, — спокойно ответила Луна. Голубые глаза блеснули, встретившись взглядом с задавшей вопрос девочкой. — С кем-кем, прости? — они весело рассмеялись. — Лавгуд, совсем уже того, а?  — Это ведь ты пролила сок на платье Элизы, чтобы она не заняла место на первой парте? — Я... Что? — задохнулась девочка. Ее щеки так порозовели, что в правдивости слов не приходилось сомневаться. — Девочки, она все лжет! Да и вообще... Я бы никогда не поступила так с Элизой! — Да? — Луна пожала плечами. — Тогда почему сегодня утром подменила один из свитков ее домашней работы? Когтевранка вся сжалась, ощетинившись. — Не слушайте эту ненормальную, — бросила она раздраженно. — Пойдёмте, девочки, иначе опоздаем на урок. Однокурсницы Луны, бросая на нее удивлённые взгляды, удалились вслед за своей подругой. Видимо, местная заводила. В течение дня мы с Луной наблюдали за тем, как та разносила про нее сплетни. На нее и так косились из-за странного поведения. И все больше косых взглядов, словно острые камни, летели в ее сторону. Но она молчала.  — Лавгуд, ты у нас, оказывается, местный шут! — знакомый голос, что окликнул девочку за ужином, заставил меня насторожиться. Рэдби.... Луна не обратила внимание. — Эй, я с тобой говорю! Кого ты там видишь — нарглов? И вокруг меня небось летают? — издевательски рассмеялся мальчик. — Летают, — спокойно ответила Луна. — Но ты им не особо интересен. — Да? Как же это прискорбно, — состроил гримасу Рэдби. — А теперь? — чайная ложка ударила ее по лбу. Она потерла место ушиба, но ничего не ответила. — То-то же. Будешь знать, как говорить всякую чепуху, полоумная Лавгуд!!! Сильные потоки ветра ударили в меня, выбивая воздух из лёгких. Какое-то время сильный ураган мотал тело, не отпуская. — Папа, все хорошо, не волнуйся. Пойдем лучше за стол. — Пойдем, дочка. Ксенофилиус отодвинул стул для Луны и, обойдя тот же стол на той же кухне, сел напротив дочери. — Как твои исследования? Что нового открыл? Он улыбнулся, принимая блюдо из рук дочери. — Чешуя громамонтов способна быстрее исцелять магические ожоги, чем чешуя драконов. Думаю, это будет сенсация. — Как и все, о чем ты докладываешь в гильдию, папа. Только вот почему они не говорят о том, кто им сообщает новые сведения? — Они говорят, дочка, — он отпил розовую жидкость из бокала. — Правда, не в слишком широких кругах, — потёр морщинистый лоб. — Но за мной оставляют право публиковать все, что найдено, в моем журнале. — Конечно, папа, ты имеешь на это полное право. Молчание паутинкой повисло в воздухе, прерываемое лишь скрежетом вилок о цветные тарелки. — Они все также мучают тебя? Голубые глаза смотрели встревоженно. — Нет, папочка, не волнуйся. Твой совет насчёт бутылочных пробок и редиса помогает остановить их. — Я рад, дочка. Ещё одного твоего истощения я не вынесу. Пожалуйста, будь осторожна. Истощение? О чем он говорит? — Я осторожна, папа. Все было не настолько серьезно. — Луна, — он бросил строгий взгляд в сторону дочери. — Когда тебе сообщают о том, что твоя дочь внезапно слегла с сильным магическим истощением под конец первого, — он поднял указательный палец, — первого курса — это не шутки! Я знаю, кем была твоя мама, и знаю, на что способна ты. Я не вынесу ещё одной потери... — Папочка, пожалуйста, — Луна вскочила, обегая стол и обнимая отца за плечи. — Я пью зелья. Ношу ожерелья. Я стараюсь, папочка. К тому же... К тому же тогда я увидела маму. Впервые за все это время. — Маму? — он встрепенулся. — Что она сказала тебе? — Она сказала, — Луна присела на корточки, заглядывая ему в глаза. — Чтобы я попросила тебя не переутруждаться на работе. Пить зелья, которые велела мне готовить для тебя. Она сказала, что все видит и знает, когда ты отлыниваешь. — Дора правда так сказала? Неужели... — Да, папочка, она до сих пор с нами. С тобой. Она тоже отругала меня за неосторожность, а потом я очнулась. — Ты лежала месяц без сознания, милая. — Знаю, папа. Больше такого не повториться. — Хорошо, — Ксенофилиус обнял ее за плечи. — Я верю тебе.  Его слова, отдавшиеся эхом, постепенно затихали. Кухня, стол — все исчезало, сменяясь... И вот мы снова были в Хогвартсе. Луна, теперь уже более привычная для меня по своему внешнему виду, с ожерельем из бутылочных пробок и серёжками-редисками, поднималась по ступенькам.  — Гляди, полоумная, — один из мальчиков с зелёным галстуком сильно дёрнул её за ожерелье. Белая нить дернулась, разрываясь, отчего охристые кругляшки весело запрыгали по ступенькам. И тут же на нее обрушился поток нарглов, трепыхавших от нетерпения белыми крылышками. Я буквально почувствовала, насколько тяжелее ей стало передвигаться, превозмогая этот поток. — Спокойнее, пожалуйста, — напряглась Луна.  Дождавшись, когда гоготавшие слизеринцы наконец уйдут, Луна развернулась. Взмахнула рукой, приманивая рассыпавшиеся вещи. Без палочки! Но когда она научилась? Ведь она сейчас на втором только курсе должна быть! Дождавшись, когда все притянутое уместится в сумку, она продолжила подниматься. Мы прошли несколько коридоров и пролетов ступеней. Вновь поднялись. Я начала узнавать эту дорогу... Луна поднялась по ветхим ступенькам Восточной башни. Все это время нарглы кружили вокруг нее, не давая спокойно вдохнуть. Отмахиваясь, она присела на скамейку и раскрыла сумку. Достала нитку и начала чинить свое ожерелье. — Хватит, я прошу вас, перестаньте! — резко выкрикнула она, доделывая украшение. Я чувствовала, как сильно закружилась ее голова. Луна выхватила волшебную палочку, произнеся пару заклинаний, и вернула ожерелье на тонкую бледную шею. — Вытри кровь, дитя. И перестань тут шуметь, -  знакомый до боли голос отдался призрачным эхом в стенах башни. Я посмотрела в сторону источника звука, чтобы увидеть... Себя. Мерцающее серое тело в длинном средневековом платье. Темные всегда прямые волосы, доставшиеся мне матери, гордо вздёрнутый подбородок и глаза, что смотрели настолько пронзительно и отдавали неприятным высокомерием. Боже, как же я напоминала себе Кандиду в этот момент! Ну здравствуй, Серая Дама. Вот мы и встретились вновь. Лицо Луны расслабилось, и она виновато улыбнулась. Я чувствовала то, что чувствовала она. Вина за то, что помешала кому-то, неприятными иголками колола ее сознание. — Здравствуйте. И... Извините. Вы же... Елена, да? — Да. А ты кто будешь? — святой Мерлин, почему мой голос отдает таким холодом? — Луна Лавгуд. Можно просто — Луна. — Приятно познакомиться, Луна. Будь так добра, приведи свое лицо в порядок. Мне не доставляет удовольствие вид крови... Она тут же спохватилась, очищая кожу под носом, подбородок и ткань своей рубашки. Я молча наблюдала за ее действиями, всеми фибрами души ощущая презрение к самой себе. Бесчувственное привидение! — Скажи мне, на кого ты так кричала? Я, хоть и привидение, но никого здесь, кроме тебя, не увидела. — А, — Луна рассеяно махнула рукой в сторону. — Нарглы. Не знаю, в чем причина, но сегодня они не дают мне покоя. Поэтому давление слегка поднялось... — добавила она, словно извиняясь. Мое призрачное лицо выразило усмешку. Луна тем временем встала со своего места и отошла к потускневшему от налета времени окну. Я видела, как мой призрак мечется в желании уйти, но в то же время остаться. — Это место чем-то напоминает мне наше озеро у дома.  Серая Дама насторожилась. — Я тоже люблю это озеро, — ответила она, кажется, сама удивившись этому. — Скажите, Елена, а почему вы так редко показываетесь на людях?  Я помню, что ответила тогда ей. — Все просто, дитя. Я их не люблю, — сказала одновременно со своим привидением. Она задумчиво провела пальцем по стеклу, отчего на нем остался неровный след. — А я люблю, — задумчиво отозвалась она, убирая прядь волос за ухо. Моя бледная копия присмотрелась, замечая ее серёжку. Насмешливо скривилась, отчего мне захотелось запустить в нее чем-нибудь. — Только вот... Мне кажется, люди не очень любят меня. Ох, ну перестань так ухмыляться, Елена! — Вы смеетесь, — сказала она с улыбкой. — Я рада, что смогла увидеть, как вы улыбаетесь. Все, кто видел вас, говорят, что вы очень печальны. Я почувствовала сочувствие, сквозившее из души этой девочки. Вся та боль, головокружение — все ушло, когда она улыбалась моему привидению, искренне радуясь моей призрачной улыбке. Святой Мерлин, что ты за человек такой, дитя? — Я не всегда была такой, девочка.  Я понимала, почему заговорила тогда с ней. Почему начала рассказывать о своем детстве. Эта искренность, что излучали ее глаза... Уже тогда я чувствовала ее, прямо как сейчас... Картинка сменилась.  — Папочка, мистер Диггори зовёт тебя на чай, — Луна протянула папе записку. — Пожалуйста, сходи к нему. Ты слишком много работаешь в последнее время, — ее тревога за отца передалась и мне. — Хорошо, дочка.  Послышался стук в дверь. Ксенофилиус взмахнул рукой, открывая. — Здравствуйте, мистер Лавгуд, — гость, пройдя в гостиную, снял капюшон.  — Здравствуй-здравствуй, Седрик. Я уже получил весточку. — Да, папа очень вас ждёт. И ещё, — он поставил на стол корзинку. — Мама просила передать в благодарность за зелья, что готовит Луна, — его взгляд коснулся ее лица. — Спасибо тебе большое. Та настороженно присмотрелась, заставляя меня сделать то же. Белые нарглы вокруг Седрика, кажется, усиленно боролись с черными. Луна кивнула, принимая подарок. — Седрик, прошу, выпей это, — она подошла к полке и протянула ему флакончик. — Прямо сейчас. — Но... — он замешкался.  — Медовая настойка, что ты выпил вчера, была не первой свежести. Выпей для профилактики, — она улыбнулась, заметив его удивленный взгляд. — Все-то ты знаешь, — он усмехнулся и выпил зелье, протянутое ему. Луна шепнула что-то нарглам, никогда не оставлявшим ее. Те полетели вслед уходящему Седрику. Странно. Что это сейчас было? Меня перебросило вновь. Боль со страшной силой пронзила легкие. Что это такое? — Ты вечно ломаешь его! Зачем ты это делаешь? — кричала Мэдис. — Полоумная Лавгуд, полоумная Лавгуд! — гоготали мальчишки с зелёными галстуками. — Зачем ты поступаешь так с Мэдис? Что она сделала тебе? — ухмыльнулась Лизи, притворно успокаивая Мэдис. — Я не хочу быть таким, как ты, отец! — кричал неизвестный мне мальчик высокому мужчине. Его отчаяние замораживало внутренности. — Полоумная Лавгуд, полоумная Лавгуд.... — Мама, я стараюсь изо всех сил, как ты не понимаешь! — кричала что есть сил Лизи. — Да? Почему же тогда результаты Мэдис всегда выше твоих? — недовольно скривилась высокая красивая женщина. — Оставьте меня! Хватит! — Луна кричала, отгоняя нарглов.  — Меня никто не любит. Не любит... — угрюмая девочка смотрела на себя в зеркало. — Я так устала... — Почему она замечает только этого ублюдка? — незнакомый парень грустно провожал взглядом белокурую девушку. — Хватит!!! — Я не могу, не получается! — книга врезалась в дверь, пока девочка с каштановыми кудряшками утирала слезы. — Я не выйду замуж за него, мне плевать на наш статус! Оставьте меня! — девушка с черными локонами устало упала на диван неизвестной мне комнаты. — Мне страшно, я не могу больше заниматься этим, — шептал мальчик, провожая взглядом взрослого мужчину. Отчаяние, боль, страх — все смешалось в едином котле. Жидкость кипела в нем, пока кто-то невидимый подбрасывал дрова в невидимый огонь. Голова кружилась от бесконечного потока чьих-то мыслей и переживаний.  — Хва-а-атит!!! Меня перебросило. Луна стояла на вершине Астрономической башни. Боль разрывала каждую клеточку ее тела, отражаясь печалью в голубых глазах. Она смотрела на окрестности. Ни одной слезинки, одно лишь смирение. Мне захотелось кричать. Но Луна не проронила ни звука.  — Как ты это делаешь, дитя? — спросила я, не ожидая услышать ответ. Она, кажется, обернулась в мою сторону.  — Они не виноваты... — уронила она в пустоту. Я не успела понять, кому она ответила. Ее тонкий силуэт медленно уходил в темноту.  — Мама, вокруг него стало подозрительно много черных нарглов. С чем это может быть связано? — Как давно ты заметила это? — тонкий голос Пандоры заставил вздрогнуть. — Ещё летом, когда мы изредка пересекались, начала замечать. И с каждым разом их становилось все больше. Но мне пока удавалось перебить их белыми.  Мама Луны задумчиво кивнула.  — Мам, а я уйду так же рано, как и ты? Вопрос паутинкой повис в воздухе. — Почему ты спрашиваешь, милая? Луна тяжело вздохнула. Вокруг было так темно, что становилось страшно. Где же мы находились? — Мне кажется, я не справляюсь. Как ты выдерживала это каждый день? — Ты привыкнешь, солнышко. К тому же, хочешь ты того или нет, ты все равно помогаешь людям.  — Я увидела вещь, о которой мне рассказывала Елена, в мыслях Седрика. Он касался ее, мама. И теперь я не могу перебить черных нарглов вокруг него, никакие ритуалы не помогают!  — Черная магия? — Скорее всего. И я боюсь, что это очень плохо кончится. Сначала думала, что их так много, потому что у Седрика очень положительная аура. Белые нарглы всегда его любили. Но сейчас... Можно ли что-то сделать?  Пандора молчала. — Мама! Я не хочу, чтобы он погиб из-за этого! Он так молод и сделает ещё столько хорошего, если будет жить! Мы должны его спасти, мама! — Ты же знаешь, милая, что если дело в предназначении, мы не в силах ему помочь. — Если бы это было предназначение, то вряд ли бы я могла влиять на его фон раньше. Ты же сама говорила, что никакие ритуалы не способны отвратить неизбежное. Но тем не менее, с папой все сработало. — У твоего папы есть незаконченные дела, дорогая. И тем более, у спасения тоже есть цена. — Твоя жизнь... Пандора покачала головой.  — Моя земная жизнь должна была в любом случае закончится в тот год. Просто я извлекла из этого максимальную пользу, обезопасив тебя и твоего папу. — То есть... Папа бы не умер? — Скажем так, я видела вокруг него то же, что видишь сейчас ты вокруг Седрика. — То есть, Седрик, возможно, тоже будет жить? — Все может быть. Луна кивнула, задумавшись.  — Скажи, мама, а в чем предназначение души, оставшейся привидением? — Сложно сказать, милая. Иногда душу наказывают таким образом за темные дела. Некоторые души имеют настолько сильную энергию, что способны сопротивляться смерти даже после потери физической оболочки. Причин может быть много. На миг туман заполнил пустоту. Я увидела, как Луна выпила зелье и легла в кровать. Нас снова перенесло в темный вакуум. — Ты окончательно все решила? — Да. Этот ритуал был написан твоей рукой, мама. Не пытайся создавать иллюзию выбора. К тому же я чувствую, что это будет правильно. Ты всегда учила прислушиваться к внутренним ощущениям. — Да, милая. Но ты должна понимать, на что идёшь. — Я понимаю, мама. С помощью этого ритуала можно... — какой-то шум не дал услышать последних слов. Можно что? — Но ты умрёшь, милая. — И встречусь с тобой...