Марганец

Сводить отметки былых убеждений куда больнее, чем было их наносить когда-то очень давно. В прошлой жизни. Джону, а теперь он себя называет так, стыдно даже идти куда-то. Он сводит сам, хоть и не очень удобно и очень больно. Теперь он обрел бога, смысл жизни, обрел себя. И тело — лишь оболочка. Раствор марганца выжигает все, и Джону хочется, чтобы и его прошлое из головы тоже выжглось простой примочкой. Не с первого раза, конечно… Да и татуировки не с первого уходят. Что же говорить о том, что он творил, и что страшнее — думал. Сколько бы господь не отвел еще дней — их не хватит вымолить прощенье. Жжется сильно, будут рубцы. Уже сейчас, на второй раз, Джон даже видит — где именно. Это если еще заражение не начнется. Пигмент уходит, но слишком плохо, медленно. Наверно, это даже честно и правильно. И, совершенно точно, этого недостаточно. Джон смотрит на ожог на груди. Придется еще разводить марганец. Но, — усмехается он про себя, — уж слишком угадывается символ даже так, в виде ожога, чтобы не понять, кем был и что думал Роберт, оставшийся там, на полу тюремной камеры, выпустив на волю Джона, человека божьего.