Когда-то здесь росли колосья

Аллен заступает за калитку и тут же понимает, что это больше не его дом. Ворота с облупившейся краской скрипят и ещё больше соскабливается она при касании. Уолкер не уверен, что ему стоило сюда приходить. Прошло так много времени с того момента, как Аллен был здесь в последний раз. Он помнит, как к нему, только забравшемуся в поместье богачей, подбежали два почти одинаковых мальчика. Аллен теперь знает, что это были Мана и Неа. Уолкер заступает на привычную раньше дорожку, оглядывая знакомые просторы. И с сожалением вспоминает: «Когда-то здесь росли колосья…» Да, золотые заросли пшеницы, в которой можно было играть в прядки, а сейчас… Голая земля с кое-где проглядывающей травой. Неужели время идёт так быстро? Аллен не задумывался об этом. Его так раздражает невозможность уследить за течением времени. Разжиженная дождями земля, превратившаяся в грязь, хлюпает у него под ногами. Сапоги, купленные в ближайшем магазине, противно скрипят. Уолкер чуть морщится. В его бытие экзорцистом обувь была удобнее. Перед ним — дерево. То самое — под которым рассыпался Тысячелетний Граф, впервые переродившись. Конечно, Аллен помнит об этом. Он прикрывает глаза. Тут они играли с матушкой, изучали, Уолкер первый раз осознал свою любовь к науке… Так много воспоминаний. Как жаль, что они уже начинают замываться. Уолкер подходит к выгоревшему особняку: сверху донизу, настолько, что не осталось даже ни одной стены. А-ах, какая жалость. Аллен присаживается на корточки рядом с фотографиями: импровизированная могилка, за которой указывает только он. Кладёт четыре цветка — почтение к мёртвым — и разворачивается, не желая видеть знакомые лица с чёрной лентой. Он достаёт из кармана телефон и смотрит на время. Ему пора. Куда? В путь, наверное. Аллен не следит за тем, куда идёт, сколько — он просто продолжает что-то искать. Боже, как он устал. За ним захлопывается калитка; щёлкает замок — и вновь особняк бывшей некогда великой семьи Д.Кэмбелл закрыт до следующего века. На экране светится дата 13.08.3299 А Аллен Уолкер перерождается уже сотый — или больше — раз.