До последнего вздоха

       Тихий дождик неторопливо опускался на изнывающую от жары землю. Из-за приоткрытого окна было слышно как он негромко, словно не желая отвлекать, стучал по подоконнику. Ожидаемый ветер не составил компанию мороси. Словно все застыло в таком виде. Пасмурная погода уже стояла несколько дней. Если бы не смена дня и ночи, то казалось, что время остановилось и все в округе замерло. Как и эти проклятые часы над головой светловолосой женщины, внимательно внимающей свою пациентку. Неужели никто не может заменить батарею? Почему это так сложно? - Вы отвлеклись. Расскажите, что вы чувствуете? - Мне... - девушка запнулась. - Мне трудно об этом говорить. - Не спешите, вас никто не торопит. Главное, присутствуйте тут. - Никак не могу поверить, что произошедшее - правда, - Элли хотелось бы заплакать, а затем быстро утереть слезы, но их не было, организм настолько истощился за последние три недели, что уже не реагировал на происходящее. - Как думаете, что мешает вам признать реальность? - женщине нужно было максимально разговорить пациентку. - Думаю... - Уильямс откинулась на кресло, крепко сжимая подлокотники. - Если бы я присутствовала на похоронах, то все было бы по-другому, но меня держали в больнице до последнего. - Вы были на кладбище?        Девушка резко распахнула болотные глаза, приближаясь к краю сиденья: - Нет. Не могу осилить себя. Да, это некрасиво, но мне даже больно это представлять. - Вы корите себя? - плохой вопрос, но школьница должна выпустить все эмоции, таящиеся в ней. - В тот день умереть должна была я, но никак не она, - устрашающий ответ, зато правдивый. - Что за несправедливость к себе? Миранда повела себя необдуманно, вашей вины здесь нет. - Я поклялась защищать ее и не смогла, а она сумела, но напрасно, - опустевший взгляд выдавал состояние худшее, чем оговаривалось. - Тем более, это было не просто так. Вы должны жить дальше, достойно отблагодарив такую жертву, - женщина беспокоилась за психологическое здоровье девушки, которое серьезно пошатнулось.        Бесконечные разговоры по кругу утомляли Уильямс, хотелось поскорее вернуться домой и лечь. - Мы можем закончить? - У нас есть еще пол часа, - ответила психолог, посмотрев на наручные часы. - Зато я на сегодня истощена. Внутри меня сейчас пустота, а эти беседы бессмысленны, - Элли не хотелось выглядеть грубой, но силы, и правда, были на исходе. - Но ведь кошмары перестали вам сниться? Значит, пусть не большой, но эффект есть, - попыталась настоять женщина. - Они сократились, но несколько раз в неделю повторяются вновь, - иногда по утрам девушку это очень злило, ведь только что постиранное белье приходилось стирать по новой из-за обильного потоотделения. - Что снилось в последний раз? - мисс Грилд была уже знакома с устрашающими сновидениями пациентки, но, тем не менее, каждый раз выпытывала все по новой. - Он.. - Уильямс сглотнула слюну, пытаясь стереть накатившее воспоминание. - Мне нужно идти. - Погодите! - психолог вскочила за Элли, но взволнованная школьница пулей вылетела из кабинета, не удосужившись даже закрыть дверь.        Догонять ее Грилд не стала, думая, как улучшить их терапию. По-началу, все было неплохо, девушка была живой, много плакала, много говорила, много слушала. Но с каждым разом пациентку словно подменяли. Она стала сдержанной, без эмоций, будто робот. Часто уходила в себя, не слушая женщину, и перестав делиться всем, что рассказывала до. Неужели их связь потеряна безвозвратно, и помочь Уильямс не удастся?        Шатенка быстро преодолевала пролеты, едва успевая попадать ногами по ступенькам. На что ей было плевать. В голове стоял Он - черноволосый бандит с темно-карими глазами, который часто снился вместе с напарником. А иногда один. Но чаще всего их было двое. И они проделывали все те ужасные вещи, что Элли успела углядеть, когда люди преступников развлекались с ее одноклассницами. После таких снов школьница пол дня пребывала в депрессивном состоянии, долго не покидая ванную по утрам.        Хоть все было не по-настоящему, школьница интенсивно терла кожу жесткой мочалкой до красноты и щипания. Миранда часто предлагала ей посмотреть порно. И однажды подруге удалось уговорить ее. Пятничной ночью, когда мама Уильямс была на дежурстве, девушки закрылись в комнате и включили запрещенный ролик. Но, не выдержав минуты, раскрасневшаяся и смущенная, Элли попросила остановить показ.        На что получила насмешливое: "Святоша". И Мира сама досмотрела пятнадцатиминутное видео. А шатенке пришлось заткнуть уши и смотреть в потолок, чтобы отвлечься от стонов, идущих с экрана русой. И лишь сейчас ученица понимала, как была глупа. Лучше бы она тогда ознакомилась с "прелестями" взрослой жизни, чем так ее невинный мир разрушился в один миг. В живую увидеть это было в сто раз хуже.        До сих пор девушка боялась идти в школу, смотреть в глаза изнасилованным девчонкам. Слушать о тех, кого похитили. И самое страшное - услышать обсуждение смерти Миранды. Этого она не вынесет. Как и повторяющихся кошмаров. Почему они ее не покидают и заставляют вскакивать с криками в постели среди ночи? Поначалу беседы с мисс Грилд действительно были эффективны, и, казалось, что Элли начинает спать до утра, не просыпаясь, но радость долго не продлилась.        Ночью она попадала в плен к двум бандитам, которые не давали ей пощады. Тучный мужчина удерживал школьницу, пока брюнет разрывал одежду, а затем шатенку опрокидывали на холодный пол. Дальше вспоминать Уильямс себе не позволила, иначе ее стошнило бы под ближайшим кустом.

***

       Плавные тонкие штрихи постепенно утолщались, очерчивая овал. Очень хорошо удалось нарисовать глаза. Они выглядели радостными, настоящими, несмотря на то, что были на бумаге. Волнистые волосы обрамляли лицо. Пухлые губы были слегка приоткрыты, демонстрируя ровный ряд верхних резцов. Редкая челка скрывала небольшой лоб. И все в этой картине было прелестным, несмотря на серые оттенки простого карандаша. Утерев не сдержавшуюся слезу, Элли подняла голову.        Портрет заставлял замирать: настолько Миранда была оживленной на нем, словно сейчас выглянет из полотна и пустится с тобой в пляс. - Как живая, - пронеслось над ухом. - Вы позволили нарисовать, что пожелаем. Руки начали рисовать, и я сама не поняла, как получилось это, - горько вздохнув, промолвила Уильямс.        Наконец ее рисунок понравился и зацепил преподавателя, но это не радовало девушку. Лучше бы подруга была жива, и школьница бы ей сто таких нарисовала. Просто за то, что она есть, за то что смеется, разговаривает, дышит. - Это неоспоримое отлично, - мистера Хьюго задел портрет покойной ученицы.        Он всегда оценивал красоту и идею. Здесь, несмотря на его придирчивость, все было идеальным. Словно русая жива, и линии расплываются на полотне, превращаясь в улыбку. Со стороны могло показаться, что шатенка специально написала портрет подруги, чтобы надавить на жалость и получить таким образом хорошую оценку. Но преподаватель знал, насколько крепка была их дружба. И как девушка теперь убивается после ее смерти. - Если хочешь, можешь пойти в столовую попить чаю, - продолжил мужчина, увидев, что Элли ушла в себя и не реагирует на него.        В другой ситуации Уильямс отказалась бы, оставаясь в классе, однако сегодня был первый день, когда она пришла в школу. Воздух здесь казался тяжелым, невыносимым, и ученице срочно нужно было выйти, оказаться в другом месте. Но самое тяжелое - пройти через опечатанный кабинет математики. Благо, вопрос о проведении там занятий надолго закрылся, что не могло не радовать. Многие не смогли бы там находиться, теперь у каждого свои ужасные воспоминания.        Элли пробежала мимо него, сдерживая слезы. Лишь на приеме психолога она становилась какой-то пустой и мертвой, любые эмоции блокировались, словно кто-то другой вселялся в нее. Как только девушка покидала кабинет мисс Грилд, в ней просыпались все чувства и та самая боль, мешавшая сделать глубокий вдох. Почему жизнь так не справедлива? Школьница поклялась защищать и оберегать Миранду, но не смогла.        Предала их клятву, а Мира нет, оттолкнув Уильямс, которая должна была принять эту чертову пулю и гнить сейчас в земле. Хотелось вернуть тот день и умереть за нее. Еще проклятой пиелонефрит, из-за которого ее даже на час не выпустили из стационара, чтобы пойти на похороны. Хоть тогда ее состояние было ужасным, но она нашла бы в себе силы подняться.        Да и известие о смерти было слишком ошеломляющим. Элли долго кричала и плакала, не сумея принять эту мысль, пока ей не вкололи успокоительного. Тогда под действием медикаментов она смогла хорошо поспать без кошмаров, потому что все последующие ночи были настоящими пытками. Шатенка полностью выбилась из жизни, забросив школу, танцы и встречи с парнем.        Омерзительное изнасилование на ее глазах отложило отпечаток на их отношения. Девушка не позволяла Джону ее навещать. Не брала трубку и не читала его смс. Но молодой человек не сдавался, наконец уговорив школьницу увидеться вечером после танцев, на которые она решилась пойти спустя три недели. Вообще, с сегодняшнего дня Уильямс решила выйти из панциря, попробовав продолжить обыденную жизнь.        Мисс Грилд говорила, что Элли не имеет право так пугать и расстраивать мать, тем более, будучи единственной дочерью, должна беспокоиться о ее состоянии и жить ради нее. В этом была истина. Она потеряла сестру, пусть и не по крови, но у нее есть матерь, соответственно смысл жизни был. Хавин, завидев, что дочь собирается в школу, была в не себе от радости. Поэтому, раз шатенка вернулась в жизнь, то считала, что задерживаться лишь на учебе не стоит. Танцы - единственное ее утешение, и больше откладывать их нельзя.        К тому же сейчас шла активная подготовка к концерту. Подводить коллектив девчонка не имела права. Девушка решила, что этот день не должен заканчиваться только такими вещами. Почему бы наконец не поддаться уговорам и не позволить себе встретиться с Джоном? По телефону погрустневший юноша не поверил своему счастью и пообещал, что в восемь вечера будет ждать ее у здания.        Оставшиеся уроки закончились быстро. Ребекка частенько поглядывала в ее сторону, но не решалась подойти. Элли это вполне устраивало, разговор с кем-то внушал страх, хотя, возможно, за спиной школьницы велись какие-то обсуждения. Ведь, являясь девственницей, ее не забрали на продажу, а оставили. Заметив затихающий гул и быстро опущенные взгляды, когда ученица входила в класс, шатенка понимала, что ее одноклассники не были рады спасению сверстницы.        Они хоть не произносили этого вслух, но считали справедливым, что она должна была быть похищенной вместе с другими девочками. Девушка искренне не понимала, почему ей удалось спастись. Пересиливая неловкость и сметение, подошла к математичке, чтобы узнать правду. Женщина, помня каждый миг и каждое слово, ответила, что их главарь сказал, что ей нет семнадцати, к тому же больная пленница им не нужна. Если вторая причина была ожидаемой, то первую Уильямс не понимала. Неужели в ком-то могла заиграть совесть из-за возраста?        В душе Элли не осознавала, рада ли, что ей удалось спастись или проще было бы жить, следуя предначертанной судьбе, по которой ее ждала продажа? Танцы помогли немного отвлечься от терзающих мыслей. Коллектив принял школьницу радостно. Девушка, следуя восточным корням, пошла на национальный танец - халай, чередуя с танцем живота. Первое ей больше нравилось, но и второе получалось отлично, благодаря чему в рамочках ее комнаты появилось несколько грамот.        Отдаваясь ритму, Уильямс вела круг, что было дня нее большой честью, держа в правой руке красный платочек, которым махала в такт. Левым мизинцем шатенка держала палец партнерши, а та в свою очередь другой девчонки. И так круг из восьми танцовщиц под музыку делал определенные движения, вышагивая под песню Yurtseven Kardeşler. Иногда Элли, не сдерживаясь, могла в слух пропеть - Halayımız Bitmesin. Что быстро подхватывалось коллективом.        Приятно вымотанная после заводного танца, девушка поблагодарила всех за то, что ее дождались, и пообещала больше не забрасывать хобби, усердно готовясь к концерту. Расспрашивать школьницу о лишнем не стали, боясь затронуть болезненные темы. Проявленное уважение шатенка очень ценила.        Ночное небо было россыпью усеяно яркими, мигающими звездами. Приятная теплая погода манила, придавая чувство умиротворенности. Сверчки усердно трещали о чем-то своем, создавая романтическую обстановку, настолько было прекрасно их пение. Как бы Элли не старалась, все равно задержалась. Но Джон готов был прождать хоть до утра, лишь бы увидеться с любимой. Уильямс, завидев парня, бросилась в его объятия. Вдыхая родной аромат муската, она только сейчас поняла насколько соскучилась за это время, ругая себя за паузу. - Моя принцесса, - крепко стиснули ее, поглаживая по растрепанным волосам.        Наконец, впервые за эти недели девушка испытала настоящее счастье. - Прости меня, - школьница испытывала вину перед парнем. - Не смей. Если это было тебе необходимо, значит так нужно, все правильно, - какая бы ситуация не была, Джон всегда поддерживал возлюбленную. - Куда пойдем? - лукаво озираясь по сторонам, поинтересовалась танцовщица. - Я давно тебя не водил на пирожное, - легко касаясь губами теплой щеки, брюнет схватил Элли за руку и потянул за собой.        Кафе находилось рядом, и уже скоро парочка уплетала сладости, сидя в обнимку, периодически громко смеясь. Уильямс была благодарна парню, который смог ее оживить. Несмотря на страх, прикосновения Джона были приятными как и его близость. Девушка очень надеялась, что произошедшее не повлияет на их отношения. Молодой человек знал о ситуации, однако все равно вел себя так, словно ничего не было, как в старые времена.        Хоть ночами периодически ей снились кошмары, а воспоминания о Миранде заставляли грустить, шатенка все равно достойно выстояла месяц. Да, походы в школу вызывали затруднения, но танцы и прогулки с парнем всегда оставляли приятные ощущения на сердце. Тем более, на носу был день рождения, и стоило задуматься об организации праздника. Пока одним прекрасным вечером кто-то свыше не решил, что все это нужно прекратить, превратив ее жизнь в ад.        Попрощавшись с Джоном после очередного веселого времяпровождения, Элли надела наушники напевая песни любимой группы Yurtseven Kardeşler. Хоть отец был американцем Уильямс больше отдавала предпочтение маминой культуре, зная турецкий язык на достойном уровне. Девушка всегда с восхищением слушала историю любви турчанки и иностранца. Поэтому искренне не понимала, почему Хавин против ее отношений и вечно навязывает ей идеи о богатом муже.        Умиротворение и хорошее настроение были нарушены крепкими руками, которые сильно схватили ее, зажимая рот. Наушники тут же выпали из ушей и теперь девушка могла слышать чье-то дыхание возле шеи. Попытки вырваться и что-то мычать в ладонь были быстро пресечены пистолетом, приставленному к виску.        Глаза расширились от ужаса, в которых уже собирались слезы. Уильямс не понимала, что происходит и жалела, что не позволила Джону себя проводить. - Тише-тише, я сейчас отпущу тебя, но не рекомендую кричать, если не хочешь проблем. Кивни, если поняла меня, - томно прошептали ей в ухо.        Девушке ничего не оставалось как кивнуть, в конце концов, у человека оружие, что толку от того, если она закричит. - Хорошая девочка, - почувствовав, что хватка ослабла и теперь ее никто не удерживает, школьница обернулась и застыла как вкопанная.        Он... человек, мучивший ее во снах, теперь стоял перед ней живой и досягаемый. Протянув руку, шатенка облокотилась об стену, чувствуя, что ноги сдают и скоро подкосятся. - Элли, а, Элли, я скучал, - наглое лицо расплылось в нехорошей ухмылке. - Что вам нужно? - с трудом разлепляя пересохшие губы, спросила девушка. - Ты.        Мужчина сделал шаг, ученица один назад, брюнет два, шатенка три, и так продолжалось до тех пор, пока Уильямс не уперлась спиной в стену, будучи зажатой между телом и холодным камнем. Пути к отступлению больше не было. Неужели все было обманом, и теперь, когда она выздоровела, за ней пришли, чтобы продать сейчас? Как эти люди не боятся, что их ищет полиция?        Руками девчонка уперлась в грудь бандита, пытаясь выбить немного личного пространства. Но крепко сложенному мужчине эти жалкие попытки были нипочем, поэтому, сдавшись, Элли просто удерживала их впереди, касаясь ладонями черного пиджака. - Вы пришли, чтобы завершить начатое в школе? - набравшись смелости, задала вопрос ученица, пытаясь развеять напряжение. - А что я начал в школе? - приподняв бровь, удивленно спросил Моран. - Торговля людьми наказуема, рано или поздно вас найдут, - смотря на умные речи перепуганной девчонки, Джим рассмеялся, вызывая недоумение. - Если бы я хотел тебя продать, то это случилось бы в тот день. Я тебя спас не для этого, - новые откровения все больше путали Уильямс. - А для чего? - проглотив слюну, поинтересовалась девушка.        В ответ мужчина положил руки на ее плечи, приближая лицо к тонкой шее. Все эти картины были ей знакомы со страшных снов. В жизни такие "радости" подростку не нужны. Пнув, куда смогла, бандита, Элли оттолкнула брюнета и побежала, что есть мочи, пока над ее головой не пронесся выстрел. Однако и это не остановило беглянку. Смерти шатенка больше не боялась, были вещи страшнее. Убедившись, что девчонка не реагирует, Джим спрятал пистолет и побежал за ней.        Очень скоро Уильямс выдохлась и была нагнана преступником, который, схватив шатенку за талию, повалил на сырую землю, придавливая своим телом. Сердце выскакивало из ребер от ужаса.        Набрав побольше воздуха в грудь девушка закричала, что было сил: - Помогите! На помощь!        Большая ладонь быстро накрыла тонкие губы, заставляя замолкнуть. - Элли, а, Элли, ты меня разочаровываешь, - цокнул языком, мужчина помнил свои наставления по поводу того, что девок можно быстро заткнуть и не церемониться, но со школьницей хотелось разобраться по-хорошему, не причиняя боли.        Слезы покатились из оливковых глаз. Большим пальцем руки Джим быстро утер их. - Успокойся, пока что мы просто поговорим, - Уильямс закивала головой, показывая, что готова к диалогу, лишь бы наконец убрали руку с ее лица и дали нормально вздохнуть. - Смотри, второй оплошности я не прощу, - угрожающее процедил он. - Встаньте вначале с меня, - такой близкий контакт напрягал перепуганную девушку. - Не хватало снова за тобой бегать, - понимая, что успеха не добьется, Элли отвернула лицо, чтобы не смотреть в устрашающие карие глаза, в темноте кажущимися черными.        Мужчине это не понравилось, поэтому он больно схватил ее за подбородок, пожирая подростка взглядом. - Я спас тебя. Ты могла сейчас быть проституткой где-то в борделе, как твои одноклассницы, но вместо этого спокойно живешь, не хочешь меня отблагодарить? - от сказанных слов и представленных картин Джим возбудился.        Почувствовав эрекцию бандита, Уильямс, подаваясь инстинктам, забрыкалась, пытаясь свести ноги и спихнуть брюнета с себя. Почему ее проклятые сны воплощаются в реальность? Слабые руки пытались сдвинуть Морана с места, одним движением он перехватил, их заведя за голову. - Ну, встаньте с меня! Пожалуйста! - казалось, еще немного, и у нее начнется истерика.        Мужчина, сдавшись, приподнялся, удерживая Элли за руку. - Зачем вы это делаете? – устав бороться, девушка не вырывала ладонь, главное, что ее личное пространство оставили в покое. - Мы были бы прекрасной парой, - с безумием в глазах произнес он.        От такого школьница чуть не задохнулась, пытаясь переосмыслить суть слов. - Вы же.. вы же намного старше меня! – меняя в голове слово старый на более приличное выражение, воскликнула шатенка. - На дворе двадцать первый век, возраст не имеет значения, - после этой фразы Элли еще больше скукожилась, понимая, что попала в самую настоящую беду. - Вы хотите, чтобы я стала вашей... вашей..., - договорить Уильямс не смогла, не позволила себе, не осилила тяжести, не сумела подобрать подходящего выражения, да и от осознания ситуации ноги едва не подкосились, на плечи стал давить непосильный груз, от чего казалось, скоро надломится позвоночник. - У тебя есть выбор Элли, - чуть ли не мурлыкая, произнес бандит ее имя, от которого, судя по всему, получал настоящее наслаждение, каждый раз смакуя на вкус по новой.        Отчаяние резко сменилось на гнев, который сдерживать девушка не собиралась: - Выбор? Вы разве мне оставили выбор? Да будьте вы прокляты! Вы разрушили мою жизнь! Отобрали у меня лучшую подругу и еще что-то хотите от меня?! Лучше убейте, но на это я в жизни не соглашусь.        Джиму тон школьницы не понравился, от чего он крепко сжал ее хрупкое запястье, на котором точно останутся синяки. - Запомни, благодаря кому ты тут! – выплюнул он каждое слово. - Я вас просила?! Лучше бы вы убили меня вместо Миранды! Мне плевать, что вы сделаете со мной, я все равно больше не хочу жить! – свободной рукой Уильямс стерла не сдержавшиеся слезы.        Моран сильно встряхнул девушку, приводя в чувство. - Элли, а, Элли, ты любишь свою мать?        Школьница не сразу поняла, к чему этот вопрос, а когда до ее сознания дошел смысл, мгновенно побледнела, холодея. - Вы не посмеете, - будто говоря себе, прошептала Уильямс. - Ты хочешь проверить? – шатенка понимала, что бандит не шутит, и человеческая жизнь для него ничего не значит, он даже не испытывал сожаления за случайную смерть, если вообще способен на такое. - Что я должна сделать? – подписывая себе приговор, задала страшный вопрос ученица. - Либо ты сейчас поедешь со мной, и все произойдет без твоего согласия, или согласишься стать моей супругой, и у тебя будет больше времени на все, - Джим смаковал реакцию девушки: вначале в болотных глазах отобразилось непонимание, затем оно сменилось ужасом, завершаясь страхом. - Зачем? – только и смогла она выдавить. - Почему не беру силой сейчас? – увидев, что щеки Уильямс приобрели пунцовый оттенок, Моран хмыкнул, продолжив. – Все зависит от тебя. Если ты сейчас выкинешь какой-то фокус, то лишишь себя выбора, и пострадает твоя мама.        Да, Элли хотела умереть и не боялась смерти, да, потеряла ориентир в жизни, но она держалась только ради матери. Если с ней что-то случится, девушка будет всегда носить груз на душе, который камнем опустит ее на дно и потопит. Потому что без мамы шатенка точно покончила бы с собой после всего, что произошло в ее жизни за последнее время. - Ненавижу, - процедила школьница. - Аккуратнее с выражениями, с будущим мужем нужно быть поласковее.        Муж в шестнадцать лет? Человек вдвое старше тебя, по вине которого умерла лучшая подруга, тот, кто испепелил будущее в один миг. И она должна добровольно на это согласиться? А если откажется, что тогда? Мужчина убьет ее маму, а Уильямс все равно в итоге станет его пленницей, а затем вообще, как надоест, окажется в борделе. Зато это, называется, предоставили выбор. - Мне нужно ответить сейчас? - с надеждой в голосе спросила девчонка.        Увидев подавленное состояние подростка, Джим смягчился, по крайней мере, создав видимость. - Я завтра заеду за тобой после танцев, ты должна будешь мне ответить, - Моран отпускал девушку, но не собирался снимать с нее свои паучьи лапки, которыми уже давно соткал паутину, пусть поначалу незаметную, но теперь, когда пришло время, а точнее, ему не оставили выбора, начинается игра, в которой будет лишь один побежденный.        Элли уже принялась строить в голове планы побега, как ей тут же погрозили пальцем, словно прочитали мысли. - Даже не вздумай, я буду за тобой следить. И как только ты совершишь ошибку, тебе тут же позвонят с печальными новостями.        Тело пробивал мерзкий озноб, и Уильямс чувствовала будто снова заболевает, возможно, виной нервное напряжение. Мало ей было проблем, теперь никакой психолог не сможет помочь и спасти ее. - Ах да, прежде чем ты уйдешь от меня, возьму с тебя должок за плохое поведение, - с этими словами Джим сгреб школьницу в охапку, которой даже не дали опомниться, и впился в губы страстным поцелуем выражая, в нем все свое желание.        От неожиданности девушка даже не успела выставить руки, теряя возможность сопротивления, лишь придавленная мужским телом. Укусив шатенку за нижнюю губу, мужчина, воспользовавшись реакцией на боль, проник языком в рот Уильямс, орудуя там. Благо, поцелуй он закончил так же быстро и неожиданно, как и начал, просто оставляя таким образом свою метку. Как только ее отпустили, Элли съехала плавно по стенке, едва не лишаясь чувств.        Если бы не земля под ногами, а точнее уже под пятой точкой, то школьница провалилась бы сквозь нее. - До завтра, - бросил Моран, наплевав на состояние подростка, и, не оборачиваясь, зашагал прочь.        Уильямс, закусывая сжатый кулак, замычала в него, душа в себе крики, которые не привели бы ни к чему хорошему. Он украл ее первый поцелуй, который должен был быть не таким и явно не с ним. Она даже Джону не позволяла большего, чем невинный чмок в щечку. А тут сделали все против воли. Если бы девушка смогла понять его намерения чуть раньше, то предприняла бы все, чтобы этого не произошло. Но Элли была слишком увлечена другими мыслями, за что и поплатилась.        Покусанные губы горели огнем, во рту оставался непонятный вкус, от которого хотелось сплюнуть, да и вообще, после поцелуя хорошо было бы проблеваться или помыть рот с мылом, как грозились учителя матерившимся детям. Горькие слезы лились из опухших глаз. Было плевать на замаранную одежду, как уже и на внешний вид, ведь теперь ее ожидало лишь худшее. И сейчас девушка проклинала себя за то, что следовала традициям и не позволила себе посмотреть порно или поцеловаться с парнем.