Мнимая свобода хуже самого ужасного рабства

      Тауриэль бежала, не разбирая дороги. Еще не так давно она была пусть и простой лесной эльфийкой, но под кровом дворца. Теперь же приходилось мириться с образовавшимся положением беглянки.              Всё же эльфийка остановилась, чтобы отдышаться — постоянный бег её порядком утомил. И зачем она только убежала?              Но Тауриэль тут же вспомнила. Вспомнила, из-за кого.              Трандуил.       Она чуть было не купилась на доводы короля. Да и как можно было не согласиться? Трандуил всегда оказывал на нее до невозможности сильное влияние. И это начинало пугать.              Собственно, поэтому Тауриэль позорно бежала от всех проблем, связанных с Трандуилом и его непонятным поведением. То король срывал на ней свою злость, то был таким равнодушно-холодным, что Тауриэль против воли начинала считать себя виноватой.              Теперь же все проблемы были далеко позади. Но страшная мысль, что она подорвала доверие своего короля, продолжала биться в мозгу, не оставляя шансов на спасение. Тауриэль, бесспорно, винила себя за всё, и от этого ей было не легче. В такой ситуации просто необходимо прийти к каким-либо выводам, проанализировать собственное поведение, но взволнованная эльфийка не делала ни того, ни другого. Она только бежала, останавливалась, опять бежала и снова останавливалась.              Солнце уже скатилось за горизонт, когда, уставшая, она добралась-таки до леса. Темный и густой, он словно таил в себе угрозу и скрытую опасность. Девушка немного постояла, посмотрела на чернеющие в ночи верхушки деревьев и с удвоенным усердием двинулась вперед. Сейчас ей ничего не оставалось, как заночевать на первом попавшемся высоком и прочном дереве.              Спать одной в лесу, ночные обитатели которого только-только вылезали из своих нор и укрытий, собираясь выходить на охоту, — всё это пугало некогда бесстрашную эльфийку. И всё же временная ночлежка на дереве была лучше теплой постели, которую Тауриэль так часто делила с королем.              Её передернуло от воспоминаний.              — Мой король, вы звали меня? — она топталась на пороге богато обставленных покоев Трандуила, не смея зайти.              — Проходи, — нетерпеливо произнес Владыка, похлопав по свободному месту на кровати.              Тауриэль беспрекословно выполнила приказ — о, а она не сомневалась, что ответ Трандуила был требованием, а не мольбой или просьбой, — но только на краешек, не решившись на большее. Трандуил неопределенно хмыкнул.              — Ты плохо исполняешь свои обязанности, — начал он с удивляющей Тауриэль прямолинейностью, — так что мне остается только наказать тебя.              О, нет. Сейчас начнется. Она уже ненавидела Владыку за эти намеки.              — Что же ты молчишь, Тауриэль? — почти ласково спросил он, но тут же нахмурился, так и не дождавшись ответа от дерзкой эльфийки. — Впрочем, так даже лучше. Я заставлю тебя кричать.              Мгновение, и вот уже язык как всегда требовательного короля сталкивается с её языком, играясь. Тонкие, изящные пальцы ласкают тело, мнут груди, не в силах оторваться от своих действий. Не давая вздохнуть, Трандуил покрывает её хрупкое тело жадными поцелуями, спускаясь всё ниже, заставляя эльфийку испытывать возбуждение, нарастающее с каждым его прикосновением к упругой коже.              Мгновение, и Трандуил входит в нее без предупреждения. Тауриэль громко охает, но из её милого ротика не выходит ни звука, когда мужчина начинает наращивать темп. Трандуил недоволен — это видно по сузившимся зрачкам и потемневшему взгляду, хотя последнее скорее от сильного возбуждения.              Всё заканчивается не так скоро, как она себе представляла, но Тауриэль отчасти даже горда собой: по крайней мере, она не сдалась Трандуилу так просто.              Легкий кивок, и эльфийка выходит за дверь, внутренне подобравшись. Она старается идти с поднятой головой и идеально выпрямленной спиной, но, как только оказывается вне королевских покоев, вся сжимается, болезненно выдыхает и, не останавливаясь, добегает до своей комнатушки, уже не сдерживая рыданий.              Какое же унижение ей пришлось испытать! Но воспоминания невозможно выбросить, и Тауриэль остается только продолжать жить.              Выживать.