Часть 1
17 октября 2019 г. в 22:33
В Преступном переулке навсегда застыли звуки выстрелов, крики и густой туман ужаса. В этом месте оборвалось его детство. Это место отняло его семью.
Брюс Уэйн появлялся в грязном переулке ровно раз в год — и поспешно удалялся, прежде чем последовать по стопам собственных родителей. Бэтмен бывал там гораздо чаще — всё же недаром грязную улочку прозвали Преступным переулком. Здесь и в окрестностях с завидной частотой было необходимо вмешательство крестоносца в маске.
Именно Преступный переулок сделал его тем, кем он являлся теперь. Этого нельзя было отрицать, как бы сильно он эту мысль ни ненавидел.
— Б, вижу их, — голос Робина, сосредоточенный и, в то же время, нетерпеливый. Уже давно привычные два силуэта на крыше. Злосчастный Переулок совсем рядом, но в этот раз до него им нет дела. А вот до банды торговцев оружием, обосновавшейся рядом, — очень даже.
Тогда, по правде сказать, Переулок уже не казался таким уж злосчастным. Тогда, глядя на него, Брюс вспоминал не только ту семью, что потерял, но и то, как обрёл новую. Рядом с ним был наглый мальчишка, что заставил его улыбнуться в том самом месте, где раньше только тупая боль растекалась по трещинам на асфальте. Как давно засохшие и смытые бесконечными ливнями ручейки крови.
— Действуй осторожно. Твоя броня не выдержит прямого…
— Да знаю я, — отмахивается Джейсон, и Брюс не видит, но знает, как тот закатил глаза под маской.
В Преступном переулке навсегда застыли смрад и уныние. Но именно в этом месте началась для него началась новая жизнь.
После смерти матери Джейсон Тодд жил больше на улицах, чем под крышей. Он никогда надолго не задерживался в приютах, да и удерживать его никто не пытался. Готэмские приюты постоянно страдали то от переполнения — списки детей, потерявших опекунов в очередных терактах, как и списки проституток, не готовых волочить на себе груз новой жизни, не знали конца, — то от пироманов и прочей нечисти, то от заведующих, за хорошенькую сумму готовых избавиться от лишних голодных ртов. Для многих, кто был старше хотя бы десяти, выживать на улицах казалось более приемлемым, чем сгореть заживо или попасть в рабство, и Джей не был исключением.
В свете того, что никакого инстинкта самосохранения у человека, как оказалось, нет (почему бы на досуге не ознакомиться с исследованиями?), Джейсон и не смог бы теперь объяснить, зачем это выживание — не жизнь — вообще было ему нужно. Каждый раз он засыпал — где приходилось, если вообще приходилось, — понимая, что может не пережить завтрашний день или вовсе не проснуться. И тем не менее, свернув однажды ночью за переулок и увидев припаркованный там грёбаный Бэтмобиль, он выждал разве секунд с десять, чтобы убедиться, что владельца поблизости нет.
Чуть позже владелец объявился. Ещё позже для Джейсона всё изменилось раз и навсегда. Из обычного помойного ребёнка с улиц он вдруг превратился в приёмного сына самого богатого человека в городе, а заодно получил и мантию самого знаменитого в городе (чудо-)мальчика.
Именно Преступный переулок сделал его другим человеком. Сделал его, собственно, человеком, наверняка сам того не желая.
— Как ощущения? — Брюс улыбался, и губы Джейсона тоже растягивались в улыбке. Он никогда не чувствовал себя так круто. Он никогда не чувствовал себя таким живым.
В Преступном переулке навсегда застыли фантомы — храброго до невообразимого мальчика, попытавшегося грабануть оживший ночной кошмар, и ночного кошмара, смеющегося, будто он совсем даже обычный человек.
Брюса Уэйна здесь не бывало уже много лет — он не мог заставить себя приносить ещё один цветок, как и дойти до одинокого захоронения на холму, за что себя ныне так корил. Стоя в том самом Переулке впервые за долгое время напротив мальчика — уже юноши, — так сильно изменившегося, но всё ещё сохранившего своё бесстрашие, Бэтмен уже не смеётся, хоть и становится опять обычным человеком. Рядом с этим мальчиком быть полностью Бэтменом всегда было сложно. Наверное, он и не хотел.
— Снова это место, а, Брюс?
Для них двоих, возможно, всегда будет именно это место.