Мы сошли с ума?

Они часто ругаются. - Эмили, я всё понимаю, но меня беспокоит твой нездоровый интерес к очередному продюсеру. Примечательно, что ругань обычно перепадает на ужин. - Ты как обычно видишь всё по-своему, Габриэль. Эмили говорила особо стервозно, с последним словом откинувшись на спинку стула. В воздухе повисло напряжение и с каждой секундой оно становилось всё больше. В конце концов оно возросло настолько, что ударило по хладнокровности немого свидетеля происходящего – Натали. Стоя в стороне она крепче сжала руки в кулаки, спрятанные за спиной, но взгляд её оставался неизменным. - Хотя если ты в очередной раз просто «сыграешь» истерику, – актриса оглядела комнату задумчивым взглядом, – будет забавно. Или уподобишься своему материалу? Я тут видела, как вы с Натали рассматривали новые тряпки. - Эти «тряпки» кормят тебя и нашего сына. Он нервничает. При жене Габриэль никогда не позволял лишний раз повысить голос или грубо высказаться, но в моменты ссор, всегда незаметно гладил большим пальцем обручальное кольцо. Очевидно, что Эмили просто давила и хотела получить соответствующую реакцию, любой мужчина уже мог сорваться на крик, но только не Габриэль. Хотя, казалось бы, затворник с вредным характером, всегда прямолинейный в своих высказываниях. Идеальная добыча для провокатора. Взгляд изумрудных глаз блондинки упал на руку мужа. - Да. Тряпки кормят меня. Пойду развеюсь, - кинула Эмили напоследок, нехотя признавая правоту Габриэля, и вышла из-за стола. Напряжение ударило с новой силой. От мужчины так и веяло опасностью. Санкёр рискнула сделать небольшой шаг вперед, и в этот момент раздался однозначный хлопок входной двери. Тогда Габриэль не смог больше сдерживаться. Взмах, и вся посуда полетела на пол, разрушив тишину звоном разбитого стекла и громким… - Натали! Она по привычке подошла. Не понимая к чему это может привести. Осознание, вместе с болью в руке, пришло в самый последний момент, когда её крепко схватили и повалили на стол. - Мсье Агре…ст, – дрожащим голосом произнесла Натали. Над ней нависал самый настоящий монстр с голодным, но в тоже время холодным, взглядом. Действия его были грубы; порван пиджак и задран свитер, ладонь крепко прижата к животу ассистентки и с этим давлением опускается вниз. Бедняжка и не заметила, когда мужчина успел приблизиться к её шее. Отодвинув ворот, Габриэль прижался губами к чужой коже. В нос ударил приятный аромат женского парфюма, от чего блондин издал то ли довольное, то ли злобное урчание, и ощутимо прикусил небольшой участок кожи. - Мсье. Прошу вас… - робко продолжала Натали. Но он будто не слышит. Смачно лизнув место укуса, Агрест провел ладонью по промежности и громко выдохнул от ощутимой дрожи под собой. Страх сковал тело женщины и шептал «просто расслабься, это закончится быстро». - Мсье Агрест… - тихо звучал её голос в пустоту. Никто тебя не услышит. Свободной рукой мужчина задрал лифчик и почти ласково провел ладонью по упругой груди француженки, от чего по его телу пробежалась волна мурашек, отдающая слабостью в конечностях. От порыва упасть к её ногам, Агрест сильнее обозлился на себя и своё низкое желание. С новой силой зубы впились в кожу, как будто он желал разорвать свою жертву и выпустить всю свою злость на ней. - Габриэль! Резко отпрянув, мужчина приподнялся и увидел растерянный, нет, испуганный и полный слёз взгляд той, что никогда не показывала ничего кроме холода. - Что же это я? Натали, прости… я… - слова давались мужчине с трудом, придя в себя он понятия не имел что сказать. Ненависть моментально улетучилась, на смену ей пришло волнение. Да что же он делает? Просто повалил её на стол и начал лапать. Что о нём могут сказать люди, если узнают, а жена и сын? Хотя его больше беспокоил другой вопрос. Как он мог ТАК поступить с НЕЙ? Грубо… как с вещью. - Натали… Габриэль боялся сболтнуть лишнего, даже пошевелиться лишний раз, но… он хотел её. Хотел утонуть в сладости аромата женского тела с примесью духов, забыть на мгновение все обязательства, чувствовать холодный и высокомерный взгляд на себе. Он медленно приблизился к её лицу, осторожно коснулся пальцами щеки. Чувствуя легкое прикосновение, Санкёр расслабилась, куда-то подевалось всё то напряжение, что витало в воздухе до её крика. Так спокойно. Невыносимо спокойно. Открыв глаза, она увидела уже привычного ей человека, только взгляд был другой – нежный, полный волнения. Агрест аккуратно взял очки Натали, медленно, как самую интимную часть одежды, стянул их и убрал в карман своего пиджака. После он прижал руку Натали к своей груди, переминая пальцами её мягкую кожу. - Прости, - прошептал мужчина у самых губ и, сдаваясь своему желанию, робко поцеловал их. Странное ощущение неправильности ситуации смущало женщину, но она больше не боялась, она хотела продолжения; сжав ладонь, француженка ответила на поцелуй впиваясь в чужие губы сильнее, проникая языком во внутрь, заставляя Габриэля издать тихий стон на выдохе. Ладошка ассистентки выскользнула из хватки жаркой руки и прижалась к мужской щеке. В голове блондина только её имя, желание быть с ней и жить этим мгновением. Воспользовавшись моментом, Габриэль осторожно стянул с любовницы штаны и откинул их, вместе с сомнением, в сторону. Поцелуй вскружил голову и растопил холодный нрав. Пальцы мужчины скользнули вниз по бледному животику, и тишина была разрушена громким стоном Санёкер от приятного ощущения пальцев внутри. Вскинув брови от умиления мужчина с трудом сдерживался, чтобы не начать комментировать. Внутри, так узко и горячо, тело предательски выдало свой голод по мужской любви и требовало внимания. Ароматный женский сок обильно стекал тонкими струйками по ягодицам и намочил даже те пальцы, которые не были внутри. Габриэль думал, что помощницу ещё нужно разогреть, но оказалось они оба готовы к дальнейшему. Было сложно, пока одна рука продолжала ласки, второй расстегивать штаны. Но когда это всё-таки произошло, от звона бляшки ремня Натали что-то простонала и чуть сильнее сжала пальцы внутри. Габриэль ответил ей вздохом, не понимая, как начал дрожать от перевозбуждения. Пришло время пальцам покинуть лоно. Сразу же раздалось недовольное женское мычание. Ощущение власти пьянило мужчину не хуже алкоголя. Если к этому прибавить похоть, получается ядерная смесь. Тело под ним трясло сильнее, чем его. А как оно вздрагивало от вождения головкой по мокрой промежности. Приобняв Натали, Агрест вошёл в неё полностью, одним толчком. Комнату заполнили стоны двух влюбленных. Охваченным страстью им было совершенно не важно, увидит ли их кто-то вместе. Сейчас главным для них было совершенно другое. Поначалу, темп был медленный: пальцы двигались хорошо, но член будет покрупнее и стоило дать лону возможность привыкнуть к нему. Обхватив руками шею Габриэля, Натали начала двигаться сама, выстраивая собственный ритм, чуть быстрее и настойчивее. Знала ли она, что через мгновение уже будет кусать себе руку, чтобы сдержать крики от глубокого проникновения и стоны Его имени. И только с чужих губ срывалось «Ох, Натали». Темп нарастал, сдерживать стоны становилось тяжелее, и где-то глубоко внутри них обоих затаилась мысль «Мы сошли с ума?». Но пламя уже было не остановить. Габриэль продолжал, ускоряясь и точно зная наперёд – он оставит множество меток. Его меток. Разного размера и разной глубины оттенка. Ни один мужчина не сделает этой женщине так хорошо, как он делает сейчас. И эту истину Агрест буквально вдалбливал в тело под собой. Скажи это. Толчки становились грубее, поцелуи настойчивее. Блондин то и дело прерывался, будто требовал от Натали что-то. Скажи же! Сквозь стоны, больше похожие на сдавленные крики, наконец можно было разобрать слова: - Габриэль прошу тебя! Говори это. Ещё и ещё! Новое напряжение возникло между ними, оно нарастало с одинаковой скоростью и перехватывало дыхание каждому. Санкёр на долю секунды замерла, прежде, чем захлебнуться в волне накатившего восторга и издать последний стон. Опьянённый страстью Агрест продолжал, не желая останавливаться даже когда тело под ним замерло в блаженной истоме оргазма. Он пробивал оцепенение охватившее и его самого, его мысли, его сознание, уносясь непрекращающимися движениями далеко от места, в котором находился, разливая вязкую сперму внутри чужого тела, пока она всё равно не вытекла в обильном количестве на стол. И только спустя мгновения любовники, обжигая друг друга горячим дыханием, в последний раз смогли поцеловаться. Ведь дальше им надо жить другой жизнью, где такого дня никогда не существовало. Во встретившихся взглядах горел один и тот же вопрос, на который, впрочем, оба знали ответ. «Мы сошли с ума?» «Да…»