* * *
…Миранда склоняется над операционным столом, прикусывает губу. Абстрагируется. От тех, кто ждет, слоняясь по жилой палубе, прикидываясь, что ничего не произошло. Что коммандер Шепард, когда ее подняли на борт, не была мертва. Миранда досадливо сводит брови. «Можно подумать, — говорит она себе, — для тебя это первый раз. Давно уже стоило бы привыкнуть». Тело под ее руками в стерильных перчатках — новенькое, без следа шрамов. Впрочем, как раз это она намерена исправить. Вот здесь, на лице — она проводит по щеке почти нежно — и на боку. «Прошу прощения, коммандер, но у вас почти вывалились кишки в последнем бою. Ах, да, еще вы очень сильно ударились головой. Сотрясение вызывает временную амнезию. Вот статистика». (Шепард никогда не читает статистику.) Миранда поводит затекшими плечами. Косметика — а потом останется только подсоединить машинку для перепрошивки нейронных связей. Все необходимое Миранда уже запихнула под черепную кость. Она надеется — следующее тело успеет дозреть до того, как этому предсказуемо настанет конец.* * *
…Шепард резко оборачивается, щурит глаза. В полумраке они высверкивают алым. — Постой-ка. Лоусон. Миранда, по видимости, послушно прислоняется плечом к стене зала для совещаний. Прикидывает мысленно диспозицию. Джейкоб уже за дверью. Остальные разошлись даже раньше. — Я помню кое-что, — хмурит Шепард лоб. — Это совещание… Оно уже было. Речь шла о корабле Жнецов, и там… — Она смотрит одновременно и на Миранду, и внутрь себя; ничего хорошего этот взгляд не сулит. — Там кто-то погиб. Верно? Миранда не позволяет себе раздумывать дважды. Она выхватывает пистолет-пулемет — и всаживает в Шепард очередь. Мундир быстро пропитывается кровью, но на темной ткани пятна, слава вселенной, заметны не слишком. Она успевает подхватить тело прежде, чем падение произведет дополнительный шум. Хорошо все-таки, что проход в крио-хранилище сделан именно из этого зала: дополнительные объяснения ей точно сейчас ни к чему.* * *
…Шепард медлит у дверей в капитанскую каюту. — Спасибо. Вроде как. — Вас мог найти кто-нибудь другой, не я, — качает головой Миранда. — Но все-таки: употребляйте меньше стимуляторов, коммандер. У нас напряженные обстоятельства, но если капитан корабля упадет после совещания снова и не поднимется — что случится с моралью? — И кто остановит Коллекционеров, — кивает Шепард. — Но с этими препаратами у меня давний опыт. А ты говорила, что мое тело от твоего проекта только улучшилось. Так в чем дело? — Улучшилось, — не спорит Миранда. — Но стало более тонко настроено. То есть, конечно, доктор Чаквас может назначить вам дополнительные анализы и решить, исходя из них… Рот Шепард кривится. — Ясно. Мое дело — стрелять в мерзких чуждых тварей строго по расписанию, а потом укладываться в постельку, как будто Галактике не грозит опасность, по сравнению с которой здоровый сон — ерунда. Что тут не понять? Миранда ухмыляется — зеркально. — Я этого не говорила. Но если вам так больше нравится, коммандер… — А я еще хотела пригласить вас выпить. — Не стоит. После восьми по корабельному времени я не пью.* * *
...До воскрешения Шепард носила все же чуть менее экстремально-короткую стрижку. Но так даже проще. Ничего не придется убирать в сторону, чтобы не мешалось. Она рассеянно проводит по затылку пальцами. Острый пушок царапает кожу. Это чувство начало преследовать ее с позапрошлой высадки. Может, даже и раньше. «Она — не она». Ее место — мерзлое, глухое и темное, как утроба. Липнущее жижей, забивающей ноздри и рот. Там что-то гудит. Шевелятся тени. Конденсат оседает на стенах. Или это уже ее воображение? Но она же солдат. Буйное воображение — противопоказание в этой профессии. И повод для курса бесед с психологом. Она сглатывает. Чувствует, как ходят под кожей мышцы и кости — как поршни. Гаррус и Мордин так на нее смотрели, и Гаррус спрашивал — в чем дело, куда уставилась, а она — не могла же она сказать, что позабыла, какой сейчас год. Одна планета накладывалась на другую, двоился пейзаж, и встряхнуть головой — не помогало. Хорошо, что миссия была разведывательная. Но… если она психанет в серьезной обстановке? Она уже почти все сделала. Неплохо для формального мертвеца. Собрала команду. Нашла маршрут. Без нее справятся. Шепард выпрямляет спину. Решительно сжимает пальцы на пистолете. Приставляет дуло себе под подбородок. Стена каюты у нее за спиной окрашивается алыми брызгами.* * *
«…Будь проклят, — думает с досадой Миранда, вызванная в капитанскую каюту «красным-семь» — особым сигналом, известным только ей и СУЗИ, — дисбаланс в составе амниотической жидкости». Тот самый дисбаланс, из-за которого новый клон в одном случае из пяти начинает просыпаться раньше, чем предусмотрено. И первое воспоминание отпечатывается в мозгу раньше, чем программируемый паттерн.* * *
…Шепард открывает глаза — и тут же щурится, смаргивая выступившие от яркого света слезы. Горло дерет. Сколько она провела в отключке? В губы тычется пластиковый прозрачный стакан с водой. Шепард пьет благодарно, жадно. В голове муть. Она совсем ничего не помнит после того, как они высадились на… блядь. Куда они высаживались? — Не нервничайте, коммандер. Вас тяжело ранило. Спутанность сознания… Шепард взмахивает рукой. Доктор Чаквас замолкает — и на ее лице отчего-то чудится облегчение. Миранда Лоусон выходит из-за ее спины. Улыбается — хотелось бы думать, что ободряюще, но Шепард неплохо выучила эту суку. — Дальше вами буду заниматься я. У доктора Чаквас нет необходимых данных о вашем восстановленном теле. — Тут доктор хмурится, но молчит. — Надеюсь, вы понимаете, что ваше идеальное самочувствие — залог успеха в миссии против Коллекционеров? Идеальная сука. А как же. Но она права. Шепард кивает. Все она понимает, само собой.* * *
…Шепард глядит с полевых носилок бессмысленным, пустым взглядом. Место, где ее череп проломила какая-то удачливая коллекционерская тварь, стыдливо прикрыто широким пластырем с подкладкой из медигеля. Подкладка уже пропиталась кровью и жижей, но хотя бы не пропускает их наружу. Миранда слушает, как перебивают один другого Гаррус и Джейкоб, и думает, не задето ли устройство. «Чип». Как назвали бы это любители дешевой фантастической жвачки. Железный шип вошел в мозговую ткань слишком глубоко и слишком близко к продолговатому мозгу. Риск имеется. Но Миранда два года жила с осознанием, что подписалась на самую безнадежную авантюру столетия. Она разминает пальцы; сжимает-разжимает ладонь. — Несите в лабораторию, — распоряжается она. — Доктор Чаквас? Доктор Мордин? — вклинивается надоеда-Чамберс, как всегда некстати. Бросив более пристальный взгляд, прикрывает рот руками — не иначе, завтрак запросился наружу. Прикрытие прикрытием, а сотрудникам «Цербера» все же стоит иметь более крепкие нервы. — Не надо их беспокоить, — распоряжается Миранда. — Пока что. Если понадобится консультация — попрошу СУЗИ связаться с ними через внутренний канал. Уже сгрузив Шепард на стол в импровизированной операционной, Гаррус оборачивается к Миранде. Скрещивает руки на груди. — Знаешь-ка что. Ты все время вызываешься сама латать ее, Лоусон. Не находишь, что кто-то может посчитать это подозрительным? Миранда выпрямляется. Загораживает тело Шепард собой — и смотрит в упор. — Каждый делает то, что умеет лучше всего. Так что занимайся своей пушкой, турианец. А я буду заниматься ей. Ты ведь не хочешь, чтобы Шепард больше не вернулась, верно? Гаррус глядит на нее волком — или какое животное занимает на этом их Палавене сходную экологическую нишу? — но все же опускает покалеченную морду. — Нет, не хочу, — признает он глухо. — Вот и отлично, — резюмирует Миранда. — Теперь прошу освободить помещение. Тут надо действовать быстро.* * *
…Миранда откладывает фрагмент черепной кости с затылка на металлическую подставку — к еще двум, снятым немного раньше. Примеривается, накладывает трехмерную карту мозга на реальность бело-серого неровного сгустка перед глазами. Каждый раз здесь — как первый; малейшая неосторожность — и все потеряно. В первый раз они создавали все связи в мозгу у Шепард буквально вручную — основываясь на исчерпывающем анализе, который та, по настоянию одного из внедренных агентов «Цербера», прошла на Цитадели перед роковой миссией. Но Миранда решила — и Призрак, подумав, согласился с ней, — что риск повторять это раз за разом слишком велик. Сумма в итоге вышла не такая и заоблачная — по сравнению с тем, что уже было вложено в проект. По факту, ручную работу группы Миранды просто автоматизировали на программном уровне и реализовали в обратной форме. Устройство, подключенное непосредственно к тканям мозга Шепард через систему тонких электродов, считывало данные ее мозговой активности в непрерывном режиме — а потом эти данные передавались в записывающий блок, погруженный еще глубже. Дампы, само собой, требовалось регулярно сгружать куда-то — для этой цели Миранда и Чаквас проводили «комплексные обследования» раз в неделю. (Чаквас все знала — но была, как кошка, привязана скорее к месту, чем к человеку.) Хлюпанье, чавкающий звук — скальпель оставляет квадрат надрезов по целому участку мозговой ткани. Еще одна мера предосторожности. Миранда нащупывает блок самым кончиком лезвия, и тогда уже берет другой инструмент. Когда рана в голову, иногда можно действовать тонкими щипцами, но сейчас она погружает внутрь хирургическую ложку. Кладет извлеченное в отдельную емкость. У Миранды не так много времени, чтобы очистить и перегнать недостающие данные, а заодно сверить все на отсутствие ошибок — не хватало еще, чтобы Шепард… закоротило, как неисправного меха. А ведь ей тоже хочется свободного времени. Увольнительной на Цитадель или Омегу, к примеру. Миранда вздыхает. Может быть, когда Шепард будет лежать в лаборатории во время перепрошивки… Нет, Чаквас она такое наблюдение все равно не доверит. Может, чуть позже. Она выпрямляется. Утирает пот тыльной стороной ладони. В команде наверняка что-то подозревает не один Гаррус. А как иначе? Сложно себя обманывать с такой виртуозностью двадцать четыре на семь. Но они будут молчать. В этом Миранда уверена; так она докладывает и Призраку. Слишком страшна неопределенность в противном случае. «Шепард» — это бренд. Никто не хочет его лишиться. А любому бренду в первую очередь нужен толковый менеджер. И Миранда намерена справляться с этой ролью и дальше — идеально, как может только она.