but the heart wants what it wants

      Если бы он только знал, что сам Майк Уиллер, думал о нём, пока он сам был на мрачной Изнанке, скрывающей множество тайн...       Конечно, Уилл этого не знал, и скорее всего не узнает тайну его лучшего друга. Тайна, которая приведёт его в ужас, при вкусе горькой правде. А может и нет?..       Его мечта никогда не станет реальностью, твердил он сам себе, не хотя вспоминая пережитые страдания.       Но всё может измениться в один момент…

***

      — Не моя вина, что тебе не нравятся девушки! — жестикулируя, возмущался Майк под громкие звуки дождя.       Дождь не попадал на активно спорящих ребят, будто специально не мешая. Он лишь барабанил и не щадил крышу дома, постепенно заливая дороги всё больше.       Они оба пытались сдерживать себя. Уиллу больней. Правда, это было не заметно за маской равнодушия, которая невольно приклеилась к его эмоциям, затемняя остальные.       После взгляда, полного отвращения, Уилл сел на велосипед и уехал прочь из дома семьи Майка под его крики, молящие вернуться. Уилл был бы рад уехать навсегда из наполненного по уши горькими воспоминаниями Хоукинса. Но он бы не смог проститься со всем. Слишком тяжело.       Уилл думал надеялся, что если уедет, то все проблемы, из-за которых он ненавидит себя, исчезнут. Но всё не так легко. Чувства не испарятся по щелчку пальцев, как только он пересечёт границу города. Как жаль...       Всё слишком сложно в этой жизни. Уилл считал, что никогда не сможет найти себе пару, которая будет любить его в ответ. Хотя Майк прав: не он виноват, что ему не нравятся девушки. Но и Уилл тоже в этом не виноват. Он бы отдал жизнь, чтобы изменить чувства вместе с ориентацией и просто-напросто не влюбляться в Майка.       Почему нельзя было просто влюбиться в, например, Оди, а не ревновать её и каждый фонарный столб к Майку? Кто бы знал, что сам Уилл Байерс, побывавший на Изнанке и чуть не умерший, бесповоротно влюбиться в Уиллера. Никто этого не ожидал, как и он сам.       Ряд мыслей был на уме Уилла. Он хотел в скором времени признаться в чувствах Майку. Может, перед его отъездом в университет, после окончания школы, но теперь в его мыслях было признаться ровно никогда. Он был не достоин Майка, считал Уилл, но что думал об этом он сам. Ведь неизвестно, были ли их чувства взаимными?..       Уилл понимал, это останется тайной за семью печатями, тяжёлым бременем на его хрупких плечах. Он ненавидел это чувство, которое вызывало ощущение ненужности, одиночества и беспомощности. Наверное, как и все в трудном положении, возможно, как и он, в проблемах с собственными чувствами.       Уилл хотел думать, что он просто себя накручивает, но, согласитесь, сложно представить Майка, тайно влюблённого в него. Ещё больше он недолюбливал себя за ненависть к Оди. Хоть она и была отличной подругой, да и он должен чтить её до конца жизни, ведь она помогла выбраться с Изнанки.       Но как тут любить её, когда ты видишь у тебя отбирают дорогого тебе человека, которого ты любишь, что самое главное.       Уилл думал какую гневную тираду выскажет Майку, в которой по случайности признается в чувствах, а может и специально.       Уилл ехал к Замку Байерсов, построенный им самим и братом. Добравшись до места, он забрался в холодное, маленькое место, которое было очень дорого ему. Повсюду стояли фотографии, на которых были запечатлены их совместные победы, через что они прошли. Картинки напоминали о разрушенной в этот день многолетней дружбе.       Этого всё уже не вернуть из-за взросления и чёртовых девчонок, которые никогда не нравились ему. Хотелось сломать всё к чёртовой матери, разрушить и порвать на мелкие кусочки эти фотографии, как и отчаянно хотелось справиться с чувствами к лучшему другу…       Небо покрывалось звёздами, давно проходя период красивых закатов. Луна, сменив солнце, сияла. Надоедал громкий звон капель дождя, который, кажется, не прекращался.       Ревность съедала изнутри, хотелось избавиться от Оди. А она-то хотела всего лишь подружиться с ним. Уилл был зависим от Майка, в прямом смысле. Все его мысли полностью были забиты им, главной проблемой или личным Эверестом, который покорить пока не удаётся.       Но это крошечное «пока» давало такую же крошечную надежду.       Уилл, разрывая на мелкие кусочки фотографиями, чувствовал неприятную боль. Будто, вместе с ними он разрывал их дружбу, которую так не хотелось терять. Вслед за фотографиями, шёл сам Замок. Уиллу было жалко и больно от того, что внутри всё ломалось вместе с Замком.       И то, что Майк игнорировал его, Уилл считал это отказом на его чувства, которые остались невысказанными.

***

      — Уилл! Уилл! — Майк продолжал кричать, но осознавал, что друг не вернётся. — Прости меня!       Майк уже не понимал, что говорил. Он незамедлительно побежал в подвал за Лукасом, чуть ли не перешагивая через десяток ступенек разом.       — Лукас, он уехал! — Майк сорвался на крик. Держать себя в руках не получалось.       — Ну, и что. Никуда он не денется. — Лукас пожал плечами, ему безразлично на Байерса, потому что тот ему никогда не нравился. Поэтому он равнодушно относился к нему, но поддерживал, чтобы не казаться идиотом и не стать причиной расторжения их дружбы.       — Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз, — сказал Майк, и Лукас дёрнулся, только ради него и их дружбы.       Они вместе выбежали из подвала, падая чуть ли не на каждой ступеньке. На свою домашнюю одежду, не раздумывая, они небрежно накинули дождевики. И садясь за личный транспорт, они рванули к дому друга.       Проливной дождь заливал дорогу, заставляя почти каждый раз падать или сворачивать с дороги. С горем пополам они доехали. Они не обращали внимания мутную пелену перед глазами от дождя. Или от слёз?..       Врезаясь в дверь кулаками, они кричали его имя. Майк чувствовал обиду на друга и одновременно на себя. Он винил себя и мог его потерять, чего он, естественно, не переживёт. И будет ругать себя из-за его смерти, вероятно, второй раз на Изнанке друг не выдержит.       — Его здесь нет. Смысл искать? Идём домой, — предложил Лукас, махнув рукой. Он устал, хоть и трудного ничего не делал.       — Замок Байерсов! — отчаянно воскликнул Майк.       — Нет, сам иди туда, мне делать есть что.       Майк понимал Лукаса, но не решался сказать ему это. Он решил, что лучше послать его к чёртовой матери. Он и без него сможет сделать это…       Лукас поднял с земли велосипед, залез на него и, сопротивляясь порывам ветра, поехал домой. Майк, осуждающее посмотрел вслед другу, понимая, что растерял всех друзей. Дружба строилась между ними с самого детства, и не могла дорасти до конца, но судьба решила, что ей нужно разбиться на части.       Майк оставил велосипед мокнуть под дождём и лежать на мокрой грязи. Оставаясь в той же одежде и мокрым дождевике, он направился к Замку. По-крайней мере, он надеялся, что сможет спасти их дружбу.       — Уилл! Уилл! Прости, я был не прав! — чтобы Майк не говорил, тот не отзывался.       По дороге к Замку никаких следов не было. А если прислушаться, подойдя ближе, слышны странные шумы и… всхлипы?       — Уилл! — Майк остановился при виде силуэта друга.       Ещё один крик его имени, и они оказываются в объятиях. Майк, прижимая к себе его тело, успокаивал ласковыми словами. Уилл прижался к нему. Ему хотелось признаться, но он не мог. Боялся быть отвергнутым.       — Майк… — дрожащим голосом говорил Уилл, пытаясь продумывать будущую речь.       — Что? — смотря в кромешную темноту в попытке рассмотреть его лицо, отозвался Майк.       — Ничего, — буркнул Уилл, и вот опять — неудачная попытка признания в коллекции.       Майк, кажется, понял его, но не хотел признавать это или просто не мог принять это до конца. Скорее, первый вариант был правильнее. Теперь тайна Уилла была раскрыта без слов. Он продолжал обнимать его, хоть Байерс и давно успокоился, но всхлипы продолжались. Скорее это были слёзы, смешавшиеся с дождём.       Он, наверное, ненавидит себя за это, подумал Майк. Уилл решился с огромным трудом сделать это: его руки быстро и резко взяли лицо Майка в свои. А его губы, не теряя не секунды, впились в сладкие губы Майка. Уилл, наслаждаясь единственными секундами счастья, пребывал в долгом ожидании реакции друга.       А что, если он поступил глупо, и Майк не ответит взаимностью?…       Уилл исследовал каждую часть его рта. А Майк был не против, и наоборот с жаром отвечал на поцелуй, сплетая их языки вместе. Они всё ближе прижимались к друг другу, чувствуя, нежность, блаженные чувства в этот момент.       — Я люблю тебя, Майк! — Уилл разорвал поцелуй, чтобы сказать заветные слова, томно выдохнув.       Уилл был счастлив...       По ним можно было написать полноценную элегию, с эпитетами драматического характера, но это только начало. Начало истории без обычного счастливого конца и с простой сюжетной линией. Им, конечно, не удастся избежать проблем и последствий, но это будет позже, сейчас — лишь теплота на сердце...