Лонг Бич

Лонг Бич ― вечно теплый рай, состоящий из стройных цветных домиков вдоль побережья, нефтяных магнатов, высоких пальм и вечно дымящих химикатами фабрик. Он разный, местами довольно унылый, но в целом для жизни пригодный, на взгляд Тендо. Больше благодаря климату, конечно, да и дом его родителей находится далеко за городской чертой. Еще из плюсов ― колледж рядом, пляж рядом. Из минусов… процент азиатского населения города едва ли дотягивает до тринадцати, но целых два из этой злополучной чертовой дюжины сосредоточены в их округе. Это значило, что половина класса ― американцы японского и китайского происхождения, и все было бы в порядке, если бы не мечты некогда десятилетнего Тендо после переезда пожить в американской Америке. Из минусов это все. Тендо бросает взгляд в зеркало заднего вида, но вместо машин его внимание притягивает собственная растрепанная ветром прическа. Он вздыхает, смотрит на скромные с виду часы, и съезжает к обочине, паркуясь у большого двухэтажного дома. Он роется в бардачке в поисках кепки или геля для волос, пока не слышит звук колес скейтборда по асфальту. ― Ты в курсе, что мы опаздываем? ― спрашивает Тендо, отрываясь от поисков и встречается взглядом с Цукишимой, который тормозит, ловко наступает на задник деки и перехватывает борд. ― Ты, видимо, не знаешь, но занятие перенесли на час, ― Цукишима открывает дверцу соседнего с водительским места, и садится, устраивая борд между ног. ― Что? В смысле, перенесли? ― от досады хочется взвыть, ведь он мог нормально позавтракать и уложить волосы. ― Почему ты не проверил чат? ― Да потому что думал, что опаздываю! Цукишима смеется. Он, в отличие от Тендо, всегда выглядит так, будто спит по семь-восемь часов в день, принимает молочные ванны и укладывает волосы сахарным сиропом. Черт, Тендо долго не верил, что эти кудри настоящие, пока не попробовал их лизнуть. На вкус волосы как волосы, без примесей горького лака, но все равно пришлось поплеваться и получить недельный бан в соцсетях. Кстати, о волосах. ― Одолжи кепку на сегодня, ― просит Тендо, вновь заводя мотор и выкручивая руль. Боковым зрением замечает на себе взгляд Цукишимы и слышит тихий смешок. ― Нет. Тебе и так хорошо. ― Очень смешно, ― надувается от подкола Тендо и пытается одной рукой пригладить волосы. ― Ты похож на Рафа из Гостя. ― Лучше на него, чем на Куроо Тецуро. Цукишима вновь усмехается, и Тендо сам не может сдержать улыбки. ― Ну дай. ― Нет. ― Сможешь порулить на обратной дороге. Цукишима постукивает пальцами по борду, Тендо без лишнего взгляда понимает, как этот смышленый сукин сын просчитывает, что еще он мог бы выторговать. ― И завтра тоже, ― добавляет Тендо, и, на его счастье, Цукишима соглашается без лишних условий. ― Супер, ― он забирает протянутую кепку не отвлекаясь от дороги и натягивает ее козырьком назад, приглаживая волосы. ― На случай, если ты не знал, ― лениво тянет Цукишима, заставляя готовиться к очередной колкости, ― красное на красном смотрится так себе. Тендо фыркает, бросая быстрый взгляд в зеркало. Все равно куда лучше. ― Это модный приговор от маэстро стиля? ― Теперь, когда кепка у него, Цукишимы можно не бояться. ― И вообще ты в курсе, что говоришь это человеку в розовом кабриолете? Наступает очередь Цукишимы фыркать. ― Эта машина у тебя уже полгода, а ты все никак не можешь перестать говорить о ней. ― Потому что она крутая, а ты просто завидуешь. ― Тендо расплывается в довольной улыбке. Он обожает свою машину. Он может говорить о ней часами. Он никогда в жизни не разбирался в механике, но ради этой ласточки ежедневно проводит по два-три часа за обучающими статьями и роликами на ютубе. ― Пф, конечно, ― иронично бросает Цукишима, но Тендо ведь знает, что экзамен по вождению ему сдавать лишь через месяц минимум. Наверняка дождаться не может. И вообще, Тендо уверен, что Цукишима любит его машину. Никто, кроме него, не закрывает дверцы так бережно. И никогда не позволяет себе забираться с ногами на сиденье. Хотя, пожалуй, Цукишима просто аккуратный во всем, и автомобиль Тендо здесь не исключение. Они выезжают на открытую трассу, и Тендо вжимает педаль в пол, набирая скорость. Цукишима ставит локоть на дверцу и вытягивает руку. Чувствует ветер. Тендо знает эту его привычку, да и спрашивать не надо, по Цукишиме видно, что он любит скорость. А еще ветер и воду. Сам Тендо купаться терпеть не может, а на океан смотреть только разве что с берега. Это необъятное таинственное чудовище пугает его до ужаса. А Цукишима всегда будто гладит поверхность, когда заходит в воду. Сколько раз Тендо пытался подшутить над его тактильностью или сентиментальностью, в ответ всегда получал недоумевающий взгляд. Тендо поворачивает кнопку радио и старательно вслушивается в текст какой-то романтичной попсовой мелодии. ― Высади на пятой, ― бросает Цукишима. ― А не далековато? Ты не вспотеешь? ― интересуется Тендо. ― Уже вспотел. ― Это потому, что рядом со мной слишком горячо? Цукишима давится смешком и улыбается, что безумно льстит Тендо. Когда они проезжают табличку «пять миль», Тендо сбавляет скорость и съезжает к обочине. ― Ну ты помнишь: если вдруг беда ― мне не звони, ― бросает он, пока Цукишима выбирается из авто, аккуратно закрывая дверь. ― Ты последний, кого я буду просить о помощи, ― искренне обещает Цукишима. Тендо подмигивает ему и резко стартует с места, подглядывая в зеркало заднего вида, как Цукишима становится на борд и отталкивается левой ногой. Пять миль на скейте ― любят же некоторые испытания. Хотя дорога к колледжу пролегает через торговый центр, на парковке которого часто можно встретить байкеров, упомянутого Куроо Тецуро в том числе. Байкеров ― слово слишком крутое, Тендо бы назвал их клубом любителей мотоциклов. Или даже велоклубом. Тендо заезжает в супермаркет и берет с собой пару сэндвичей, которые намеревается с удовольствием проглотить прямо на парковке колледжа. Очередной день радует жарой и совершенно безоблачным небом. Тендо выбирается из машины, чтобы, не дай Бог, не накрошить на сиденье, и, опираясь бедрами о капот, разворачивает первый. Запихнув в себя сразу половину сэндвича с сыром и ветчиной, он слышит приближающийся грохот динамиков вперемешку со смехом. Теперь весь колледж поставлен в известность: Король со свитой приехал. А Королем у них зовут Ойкаву. Тендо лично его короновал во время одного из матчей. Воспоминания о футболе не из приятных. Тендо уже давно не в команде по целому ряду причин, начиная со слов тренера «ты никогда ничего не добьешься с таким телом» и заканчивая куда большей любовью Тендо к музыке, чем к спорту. Но Король со своей свитой становятся ежедневным напоминанием Тендо о собственной бесполезности. Он поспешно жует свой сэндвич, наблюдая, как Ойкава паркует красавицу хонду ― единственный, кроме кадиллака Тендо, кабриолет, на привычном месте, а свита — Мацукава, Ханамаки и Куними — перелазят через двери. Тендо бы им такое неуважение к машине не позволил. Музыка стихает, а смех и шуточки ― нет. Они идут через парковку, как бойзбенды по сцене, только пафосного бита не хватает. Тендо начинает хихикать от собственных фантазий. Ойкава, кажется, не замечает никого вокруг, в то время как Ханамаки тычет Мацукаву локтем под ребра и кивает как раз в сторону Тендо. Начинается. Их компания не то чтобы является проблемой для Тендо. Ежедневные насмешки и высокомерные взгляды тоже не беспокоят. Ну не нашли хищники себе другую жертву ― ничего не поделаешь. Главное, чтобы руками не трогали, думает он. Тендо смотрит на Мацукаву совершенно бесстрашно и запихивает в рот остатки сэндвича. Мацукава кривится, Ханамаки говорит ему что-то, и они смеются. Тендо лишь облизывает кончики пальцев и ищет в кармане салфетку. Мацукава. Все дело в нем. Ойкава всегда слыл той еще заразой, но, по крайней мере, он не обладал хулиганскими замашками. Наоборот, отлично мог справиться с кем угодно, да и сейчас справляется. Вот только ему это не надо. А Мацукава… ― Ты сегодня рановато на занятия, ― бросает ему Мацукава, проходя мимо, тон, как всегда, лениво-неприятный, ― неужели решил на тренировки вернуться? ― Он просто, как обычно, не прочел общий чат, ― усмехается Ханамаки. ― Он, между прочим, прочел общий чат, ― бесстыдно врет Тендо, дожевывая сэндвич. ― А может и на тренировку, что, не пустите? Мацукава на ходу оборачивается и cмеряет его насмешливым взглядом. ― Собирать на розовый гроб для тебя потом неохота. Тендо скалится в ответ, сверля его взглядом. Это правда, что его травмировали во время последней игры. И правда, что это стало официальной причиной для тренера вышвырнуть «слабака» из команды. ― Чем тебе розовый не угодил? ― игнорировать подначки не в стиле Тендо. Провоцировать на еще большие ― да пожалуйста. ― Вульгарщина. Не слышал о таком понятии? ― Мацукава заметно отстает от своей компании. Опять. Он всегда такой. Типичный придурок из богатенькой семьи, прибился к такой же стайке умников и красавчиков футболистов, которым море по колено. Их мнение самое важное и самое ценное, потому все остальные должны их слушать и подчиняться. ― Это стиль, ― с напускным самодовольством говорит Тендо и поглаживает крыло своей машины. ― Я - Элвис нашего поколения. Тебе-то уж точно не понять. Мацукава хмыкает, полностью останавливаясь, и Тендо в очередной раз убеждается ― это личное. Возможно, Мацукаве просто нравится задирать людей. Но почему-то никого, кроме Тендо, для него в этом плане не существует. Он хочет что-то еще сказать, кривит губы в усмешке, может, в этот самый момент суетливо подбирает слова пообиднее, внешне будучи спокойнее лесного пруда. ― Ты чего застрял, Маццун, опоздаем, ― зовет Ойкава уже от ворот стадиона. Мацукава уходит, не говоря больше ни слова, и Тендо мысленно присваивает себе еще одно очко за ораторский раунд. Тендо уже неторопливо доедает второй сэндвич, когда на парковке появляется Цукишима. Растрепанный, раскрасневшийся и очень красивый. Тендо сразу понимает: что-то случилось. Цукишима из того типа людей, которым идет злость. Раздраженные или в гневе они становятся привлекательнее, сами того совершенно не осознавая. И Цукишима сейчас если не зол, то раздражен как минимум. Что-то случилось. Он катится на доске по асфальту уже не отталкиваясь. Чуть изменяет угол наклона тела и доска сама поворачивает к кадиллаку. ― Давай встречаться, ― выпаливает Тендо. ― Пошел в жопу, ― привычно бросает Цукишима, спрыгивая и подхватывая борд. Затем затихает и добавляет уже спокойнее: ― Так заметно, что я злюсь? ― Разве что баннер не светится. Горишь, как казино Лас-Вегаса в ночи. Цукишима фыркает. Тендо уже давно высказал свои наблюдения про красоту злости. И то, как он падок на такие вещи. В ответ тогда получил беззлобное «чертов извращенец», но что он мог с собой поделать? Вот Ойкава, например, вообще красавчик. Чем ему хуже, тем он красивее. Или Киеко. И Суга. Особенно Суга. Но Цукишима ― дело совершенно иной степени деликатности, потому Тендо склоняет голову на бок, заглядывая ему в лицо, и спрашивает: ― Что случилось? Скажи, что это Куроо. Пожалуйста, пусть будет Куроо. Цукишима отворачивается, вытягивает у Тендо из бардачка банку Доктора Пеппера и вливает в себя почти половину. ― Я понял, ― догадывается Тендо. ― Это не Куроо. Это его отсутствие. Его не было на пятой миле? Цукишима хмыкает. ― Как будто вся моя жизнь крутится вокруг какого-то Куроо Тецуро. «Вообще-то, да», ― чуть не ляпает Тендо, но вовремя затыкается. Все-таки этот «велосипедист» пробрался под кожу Цукишиме, даже если он сам еще не осознает. А если осознает, так и подавно не стоит трогать эту рану. Пусть сам разбирается. Они пообещали никогда не вмешиваться в личную жизнь друг друга без повода. Тендо ничего не говорит, но Цукишима и так понимает. Кривит губы и бросает «ой, да заткнись». Занятия проходят настолько скучно, что Тендо предпочел бы весь день на парковке препираться с Мацукавой. Учиться вообще не особо интересно. Даже Цукишима сегодня кажется не очень заинтересованным в происходящем. Он сидит за своей партой, разморенный жарой, и лениво делает записи в тетради. Тендо играется с козырьком кепки, которая вся пропахла чужим шампунем, и думает, что, пожалуй, забудет вернуть ее хозяину. Он продолжает играть с ней по пути к парковке, где в свете нещадно палящего солнца рядом с розовым кадиллаком Тендо сверкает черный байк. Нет, даже два байка. Начищенные до блеска. Владельцы стоят рядом и шумно болтают о чем-то, и Тендо, еще секунду назад уверенный, что Цукишима рядом, вдруг понимает, что остался один на один с байкерами. ― Это он? ― спрашивает первый. ― Да, ― отвечает второй, в котором по неповторимой прическе узнается Куроо Тецуро. Они смотрят за спину Тендо, и он сам с интересом оборачивается. Цукишима не пропал, не свернул случайно, чтобы сбежать, не телепортировался и не провалился сквозь землю. Он стоит на ступеньках с бордом в руках и болтает с каким-то усыпанным веснушками парнем. Тендо решает, что сегодня ждать Цукишиму нет никакого смысла, и бредет быстрее к своей машине. Все мысли уже гонят его домой, где он сможет засесть с гитарой и играть хоть до утра, или смотреть сериальчики и игры прошлого сезона. Что угодно, лишь бы не думать об одиночестве. ― Идем, познакомлю, ― Куроо проходит мимо Тендо, махнув приветственно, и они с другом направляются прямиком к Цукишиме. ― М-м, у кого-то отобрали бойфренда, ― тянет неприятно знакомый голос. Кстати о Мацукаве. Тендо замирает, не успевая вытащить из кармана ключи, и оборачивается. Вся компания тут как тут, а подшутить над ориентацией для них ― дело крайней необходимости. ― Опять один, ― притворно вздыхает Тендо. ― Видимо, судьба у меня такая. Зато место в моей машине свободно. Присоединишься? Он широко улыбается и приветственно указывает Мацукаве на каддилак. Ойкава с Куними смеются, и Тендо накидывает себе еще балл за удачно парированную атаку. Мацукава кривится и открывает рот, чтобы что-то сказать, но Тендо его опережает: ― Или недостаточно гейски для тебя? ― Розовое авто? День, когда я туда сяду, станет последним в моей жизни, ― тянет он. ― Но тебе же ничего не мешает дружить с парнем с розовыми волосами, ― бросает Тендо, вытаскивая, наконец, ключи, и добавляет: ― Прости, Макки, ничего личного. Уделываю твоего лучшего друга, вот и все. Он не сразу соображает, что происходит. От толчка ключи выскальзывают из пальцев и теряются между сиденьями. Мацукава разворачивает его рывком за майку и прижимает к крылу кадиллака. У Тендо подкашиваются колени. Руки взлетают в беспомощном жесте, а из горла вырывается дурацкий и совершенно неуместный птичий звук. ― Кхгр, э-эй, я знаю, что неотразим, но не при всех же! ― нервно хихикает он, взгляд Мацукавы ему совершенно не нравится. ― Эй, Маццун, ― зовет Ойкава, а Ханамаки уже тут, дергает его за плечо. ― Ты чего? ― в голосе Ханамаки слышится удивление. Действительно, повод ничтожный, что с этим парнем не так? Хватка Мацукавы на пестрящей цветами майке Тендо слабеет. Он опускает взгляд на свой кулак, как будто не понимает, как тут оказался. ― Естественное притяжение, знаю, ― успокаивает Тендо. ― Я твоя Белла, Эдвард, и это наша сцена на парковке. ― Ты однажды договоришься, ― комментирует Ханамаки, опять дергая Мацукаву за плечо. ― Хэй, не я первый начал, вообще-то, ― искренне возмущается Тендо и смотрит на Мацукаву уже бесстрашно, первый шок прошел. Что ему сделают вообще? Он наклоняется, чтобы заглянуть ему в лицо и громким шепотом интересуется: ― Отпустите уже, ваше злейшество? Я могу идти? Мацукава вдруг усмехается и поднимает брови. ― А тебя нелегко напугать. Тендо хочется сказать, что таких, как Мацукава, в его жизни были десятки, но вместо этого растягивает губы в хитрой улыбке и подмигивает. ― Старайся лучше. Когда они уходят, Тендо слышит лишь удивленное «Что с тобой? Никогда не видел, чтобы ты так на кого-то злился» от Ойкавы. Ну и пошел в жопу, Мацукава. И вся твоя шайка. Ни дня спокойно пожить не дают, ― думает Тендо. Он перегибается через дверцу кадиллака и начинает шарить между сиденьями в поисках ключей. И только сев на место и положив ладони на руль, замечает, как дрожат руки. ― Лузер, ― бросает откуда-то справа Цукишима. Он стоит, облокотившись о дверцу машины, но Тендо предпочитает игнорировать его присутствие. ― Кто-то что-то сказал? Ах да, я не расслышал, ― говорит он сам себе в зеркало заднего вида и поправляет кепку. ― Как жаль, что я не слышу своих друзей, которые даже пальцем не пошевелили, чтобы мне помочь. Он поворачивает боковое зеркало так, чтобы видеть лицо Цукишимы. Тот кривит губы в усмешке, недовольной усмешке. А в янтарных глазах так и плещется какая-то всем известная тайна. Ну скажи уже, что хотел, и вали. ― Поедешь на пляж вечером? ― произносит Цукишима, но это явно не то, что он хотел сказать. И все равно Тендо внутри оживает, оборачивается на него и щурит глаза с подозрением. ― Это свидание? ― Да, но не у нас с тобой. ― Слава богу, ― выдыхает Тендо, затем снова дергает зеркало, видит поодаль Куроо с его другом ― предполагаемая компания. Вот это любопытно. ― Поеду. ― Подберешь меня в восемь, ― бросает Цукишима. ― Непременно, сделаю коробку сэндвичей, возьму термос и плед. Все для тебя, ― язвит Тендо. И все равно делает и сэндвичи, и кокосовый какао в термосе, и плед берет. Правда, для себя. А еще гитару. Какой вечерний пляж без гитары? В восемь солнце уже тонет за линией горизонта, оставляя розовые отблески на разводах облаков. За широкой береговой полосой и не успевшим остыть песком плещется почти черная вода. Тендо в такую ни за что не затянешь. Зато вот Цукишиму можно. Тендо не против лишний раз взглянуть на его татуировку, все равно просто так не покажет. Интересно, семья до сих пор не в курсе? Он съезжает по песчаной колее и паркуется среди высоких трав, досадуя, что завтра придется выковыривать из машины насекомых. Цукишима выходит, негромко хлопая дверцей, откатывает рукава толстовки, прячась от ветра. Шорты переодеть он не догадался, конечно, ну пусть мучается. Тендо достает свой рюкзак и гитару из багажника и идет вниз по пологому склону, загребая песок.