Лонг Бич

Цукишима бросает быстрый взгляд на Мацукаву и снова в телефон. От Тецуро: «Жаль, я не могу сыграть с вами». Цукишима улыбается и набирает ответ. «Зачем тебе этот детский сад?» От Тецуро: «Потому что ты в нем участвуешь. К тому же, мне интересно было бы посмотреть, как ты сопротивляешься». Идиот. Цукишима вздыхает. Улыбку сдержать еще сложнее, и он отворачивается от Тендо, чтобы тот случайно не заметил и не начал нудеть с вопросами. Он даже не знает, как ответить Куроо. От Тецуро: «И не притворяйся, что тебе не нравится игра». Кому Тецуро: «Тебе не нужно участвовать, чтобы узнать, как я могу сопротивляться». От Тецуро: «ваааааааааау, Кей» Цукишима точно пожалеет, что оставил свидетельства своего флирта в сообщениях. Какой идиотизм. Если его аккаунт когда-либо взломают... Или аккаунт Куроо… Кому Тецуро: «К тому же, с чего ты взял, что сильнее меня?» От Тецуро: «Во мне на 8 кг больше, чем в тебе. И я прохожу тренировки для экзамена. Как думаешь, я сильнее какого-то там студента-ботаника?» Цукишима не выдерживает и почти смеется. Куроо проходится по его чувству гордости, но он даже не против. В рамках переписки, полной флирта, конечно. Надо будет потом удалить. Кому Тецуро: «Игра начинается. Я напишу, когда освобожусь». От Тецуро: «Буду ждать на парковке». Цукишима хочет написать, что нет, не надо приезжать раньше и тратить время на бессмысленное ожидание. Но отправляет быстрое «ок», потому что это, черт возьми, приятно. Приятно, когда тебя ждут, когда хотят видеть. Да даже этот флирт кажется не таким бессмысленным. ― Если будешь дальше выглядеть таким счастливым, глядя в экран телефона, люди подумают, что мы расстались, ― заявляет Тендо, которому, кажется, даже не надо заглядывать Цукишиме в лицо, чтобы прочесть эмоции. ― Какая досада, ― тянет Цукишима, блокируя и отдавая телефон подошедшей девушке. ― Моя репутация будет под угрозой. ― Пережить давление общественного мнения нам с тобой всегда было особенно тяжело, ― шутливо вздыхает Тендо. Но какая-то непонятная нотка горечи в его словах заставляет Цукишиму напрячься. Он что, действительно переживает? Нет, вряд ли. Наверняка причина в чем-то еще. Тендо не донимает его вопросами вроде «в чем дело?», «почему ты улыбаешься?» и «что он тебе написал?». Он просто сидит на траве, изображая самую скучную версию себя и даже его привычные шутки кажутся вымученными. Не на такое Цукишима подписывался, конечно. Но еще Тендо не выглядит так, будто ждет поддержки или хочет, чтобы его расспрашивали и утешали. И на том спасибо. Такие вещи как «моральная поддержка» и «эмоциональная забота» всегда давались Цукишиме с трудом. Его потолком в дружбе было просто постоять рядом в надежде, что это как-то излечит или воодушевит Тендо. И обычно это работает. Сейчас система дает сбой. Когда они возвращаются со своими майками, Цукишима уже заранее чувствует усталость. Быть в одной команде с Мацукавой ему по душе. Хоть можно присмотреть за этим засранцем. А еще с ними оказывается Ямагучи. Мало того, что футболисты привыкли подшучивать над Тендо, так еще и этого мальчишку используют в качестве слуги. В общем, к футбольной команде у Цукишимы всегда было много вопросов и претензий. Кроме, разве что, Ушиджимы Вакатоши, который не кажется таким уж отморозком. Наоборот, он выглядит спокойным и честным, никогда никого не задирает. Они перекидываются парой слов перед игрой, отчего у Тендо даже настроение улучшается. Пожалуй, Ушиджима нравится Цукишиме именно тем, что никогда ни к кому, особенно к Тендо, не относится как к кому-то третьесортному. Вот уж кто плевал на общественное мнение. ― Слушай, ― Тендо подскакивает на ноги, ― поскольку я в одной команде с Вакатоши, я хочу изменить наши ставки. ― Еще чего, ― фыркает Цукишима. ― Ставлю пятьдесят баксов и твой скейтборд на неделю на то, что ты вылетишь раньше меня. ― Даже прикасаться к нему не смей. Тендо расплывается в довольной улыбке, поправляет на себе майку и даже будто светится. Это лучше, чем аура уныния, но доску ему Цукишима все равно не отдаст. ― Пятьдесят баксов принимается. Борд ты не увидишь. ― Ну и ладно, ― быстро соглашается Тендо и Цукишима понимает, что опять попадается на намеренно завышенные ставки. Когда стартует игра, Цукишима не успевает заметить, в какой момент начинает чувствовать азарт. Реализации его намеченной стратегии мешает группа девчонок, которая предпочитает не заметить слившегося со стеной Мацукаву, и выбирает своей целью Цукишиму. Он, конечно, знает, что женщины могут быть страшными, но не предполагает, что настолько. Его гонят через весь кампус до закрытого стадиона и обратно, где Мацукавы в укрытии уже нет. Но и на его помощь Цукишима особо не рассчитывает. Выносливости хватает не всем, зато две девчонки своим смехом и подначками заставляют Цукишиму на своей шкуре прочувствовать весь ужас популярности. Он слишком поздно понимает, что его и загнали в ловушку. А когда все же до него доходит, тяжелая рука Ушиджимы уже пригвождает его к месту, позволяя лишь слабо сопротивляться от усталости. ― Попался, попался! ― смеется одна из девочек, пока Ушиджима прогоняет Цукишиму через все стадии унижения физически более слабого человека. ― Я! Я! Можно я! ― выскакивает из кустов Тендо, который явно устроил там засаду. Цукишима все еще тяжело дышит после спринта вокруг главного корпуса, сдается и поднимает руки, чтобы Ушиджима перестал пытаться вдавить остатки его самолюбия в землю. ― Хахаха, я же говорил, что ты вылетишь быстрее меня! ― Тендо аж пританцовывает, пока сдирает его имя со спины. Лишь после этого Ушиджима убирает руки от Цукишимы, отчего кажется, будто гора с плеч падает. Лайнмены ужасны. Невероятно ужасны. А с Тендо он разберется потом. Белые с помощью черных разобщают любые группы соперников и загоняют их в ловушки к двум лидерам: Ушиджиме и Ойкаве. Отвратительно. Почему они сами не догадались так сделать? Досаду от унизительного проигрыша смягчает осознание того, что прямо сейчас на парковке его уже ждет Куроо. Тендо, явно довольный собой, ребячески высовывет язык, на что Цукишима в ответ демонстрирует средний палец, и спешит прочь под веселый хохот девчонок. Территорию у безопасной зоны жестко контролирует Ойкава. Часть ребят устроила засаду, и кто-то даже рвется в сторону Цукишимы, но, быстро поняв, что у него уже нет имени, возвращается в укрытие. Завидев мчащегося со всех ног Ямагучи, Цукишиме хочется предупредить его о ловушке. Вот только он уже проиграл и не имеет права помогать. Ямагучи позволяют отдать имя и заработать синим очки, но едва он пересекает границу, как охота начинается. С одной стороны неловко, с другой ― очень весело наблюдать, как Ямагучи окружают со всех сторон и валят на газон, и как следом, придавивший его собой Ойкава сдирает имя со спины под предупреждающий крик от Мики. ― Это тебе не футбол, Тоору, нельзя сбивать с ног других игроков! Первое предупреждение! ― Эй, ― Цукишима решает притормозить рядом с Ямагучи. Тот успевает сесть на колени и отряхнуть майку. ― Ты в порядке? ― Да, падать на траву не так уж и больно. Цукишима кивает, понимая, что скорее всего из-за адреналина Ямагучи не сразу почувствует боль, и идет дальше. Он сдает смятую Ушиджимой майку в обмен на свой телефон и наушники и пробирается мимо таких же вылетевших ребят, которые с веселой усталостью обсуждают свои победы и поражения. Куроо уже на парковке. Он опирается бедрами о свой байк, как будто ждет съемки для календаря горячих калифорнийцев. Цукишима улыбается, даже не задумываясь, это скорее нелепо или горячо. Ему становится все равно в тот самый момент, когда Куроо ему улыбается. Просто все равно. Куроо делает пару шагов ему навстречу и останавливается, Цукишима позволяет себе подойти ближе, чем к любому другому человеку, и тоже замирает. Здесь, у всех на виду, они обмениваются улыбками и взглядами двух очень близких друзей. Цукишима готов поклясться, что никогда раньше в своей жизни ни с кем не испытывал такого чувства. ― Там твой друг уничтожает соперников довольно жестокими методами, ― наконец говорит Цукишима. ― Тоору? Он очень азартный, это не лечится, ― Куроо усмехается и кивает на байк. ― Поэтому его никто никогда не пускает за руль. Только сейчас Цукишима замечает, что мотоцикла два. ― А где Бокуто? ― Общается с кем-то из девочек. Думал, вы пересечетесь. Цукишима оборачивается и правда замечает Бокуто рядом с организаторами. ― А почему он здесь? ― К Сатори приехал, ― Куроо многозначительно подмигивает, у Цукишимы из груди вырывается смешок. ― Сатори особенно повезло с командой, так что он тут, скорее всего, до самого конца. ― Тогда это точно не наши проблемы. Пройдемся? Они гуляют до автоматов с газировкой, берут по банке "Доктора Пеппера" и уходят подальше от колледжа. Солнце уже почти у горизонта, а внезапно налетевший ветер заставляет Цукишиму поежиться. Куроо в своей кожанке вряд ли мерзнет по вечерам, и уж точно парится днем. У него есть стиль и ему идет. Цукишима почему-то уверен, что Куроо подойдет вообще все. Впрочем, отсутствие одежды тоже. Наверное. Им так и не выпал шанс это проверить. Цукишима садится на парапет, тянущийся бетонной змеей вдоль беговой дорожки, и принимает вскрытую Куроо банку газировки. Он не замечает жажды, пока прохладная жидкость не косается горла. ― Кто тебя так потрепал? ― улыбается Куроо. Цукишима ловит свое отражение в желтых авиаторах Куроо, заправленных дужкой за ворот майки, и поспешно приглаживает волосы. Прическа выглядит так, будто он попал под мелкий дождь ― пряди торчат во все стороны и завиваются мелкими пружинами даже там, где не должны. ― Попался под руку Ушиджиме Вакатоши. Знаешь его? ― неохотно вздыхает Цукишима. ― А, Ушивака, ― тянет Куроо, усаживаясь рядом, ― еще как знаю. Тоору его обожает. Цукишима допивает остатки газировки и ставит рядом пустую банку. Стоит всего на секунду отвернуться от Куроо, как он пропускает его совершенно неосторожный маневр. Пальцы Куроо скользят по подбородку, чуть сжимают и разворачивают лицо Цукишимы. Он едва касается его губ своими, облизывает, замирая на секунду, и отпускает. Цукишиме кажется, что вместе с этим невероятно легким и коротким поцелуем Куроо забирает у него все силы. Голова безвольно соскальзывает, и он утыкается лбом Куроо в плечо. Запах кожаной куртки смешивается с его туалетной водой и едва уловимым ароматом газировки. Каждая клеточка его тела хочет еще. Цукишима не глядя находит его ладонь и стискивает. В паху ноет так, что на чем-то, кроме Куроо, сосредоточится просто невозможно. ― А ты сильнее, чем я думал, ― выдыхает Куроо у него над ухом, и Цукишима заставляет себя разжать пальцы. ― Прости. ― Нет, сделай так еще. Он вспоминает, что они не дома, и через силу берет себя в руки, выпрямляется. Выдыхает. ― Мы можем поехать к тебе? ― спрашивает Куроо негромко. Цукишима с досадой мотает головой. ― Брат дома. ― Черт. ― Мы… ― Цукишима прикрывает глаза, поправляет очки на переносице и снова выдыхает, размышляя над всплывшим в голове единственным доступным вариантом. ― Можем поехать к Сатори. У Куроо вырывается смешок. ― Не говори, что у тебя есть ключи от его дома. Цукишима смеется и не говорит, что, вообще-то, есть, но это не то, что он имеет ввиду. ― Дурак. Мы спросим его, конечно. Цукишима знает, что Тендо не станет возражать. Разыграет спектакль, конечно, и будет еще пару недель подшучивать, но Тендо терпеть не может одиночество. Все будет в порядке.

***

Тендо ненавидит одиночество. Даже сейчас, зная, что у него за спиной есть поддержка. Он крадется по этажу, где еще недавно скрылся Мацукава. Красные почти уничтожены. Синие на подходе, а это значит, что после Мацукавы начнется битва с черными. Но пока они в безопасности. «― Мацукава передо мной не устоит. Стопудово купится. Ооооох, он даже не подумал, когда это говорил. ― Ты хоть понимаешь, как это звучит?― не сдерживая ухмылки спросил Ойкава. ― Как хороший план, ― игнорируя горящие щеки закивал Тендо. ― И, эй, не он ли из вашей компашки обожает меня больше всех? ― Согласен, ― поддержал Ушиджима. ― Это может сработать». Признаться, это было давней мечтой Тендо ― заставить Мацукаву унизительно проиграть. Не без помощи Ушиджимы и, ладно, черт с ним, Ойкавы. На втором этаже слишком тихо. После недолгих размышлений, где бы тут мог укрыться рассудительный подонок, Тендо решает, что лекционный зал с двумя выходами ― лучшее место. Только когда приходит время открыть дверь, Тендо понимает, что все еще сжимает кусок ткани с именем «Цукишима Кей» в кулаке. Хихикает довольно и распахивает дверь. Мацукава оборачивается и спрыгивает с подоконника быстрее, чем Тендо успевает это даже осознать. Хоть у самого Тендо рефлексы считались отличными во времена его футбольной карьеры, он все равно уступает постоянным тренировкам Мацукавы. Тендо бросается прочь от двери, чувствуя, как адреналин подскакивает до небес, цепляется за дверную ручку краем майки и падает на пол, надеясь, что хотя бы наделал достаточно шума, чтобы ребята услышали его в коридоре. ― Привет, ― раздается голос Мацукавы над ним, но Тендо успевает перевернуться на спину прежде, чем к нему протянут загребущие руки. Ладонь Мацукавы проходится по груди Тендо, пальцы пусто цепляют воздух вместо таблички с именем. ― Ха-ха-ха! ― смеется Тендо, отползая от него на локтях. ― Попробуй теперь отобрать! Мацукава мгновенно подскакивает к нему и опять запускает руку Тендо за спину. Приходится опять завалиться на лопатки, спасая табличку, а еще Тендо борется с инстинктом пнуть Мацукаву в живот, вовремя вспоминая, что это всего лишь игра, и нельзя вредить соперникам. Мацукава явно не собирается насильно его переворачивать. Он усмехается и отходит на пару шагов, кивком предлагая Тендо встать. Тендо осторожно бросает взгляд назад, но в коридоре по-прежнему никого нет. Поразительно, его что, бросили на растерзание крокодилу? И это так называемая честная команда? ― Помочь встать или сам? ― интересуется Мацукава, складывая руки на груди для пущей убедительности своих совершенно не агрессивных намерений. ― Вот уж что, а помощь от тебя мне точно не нужна, ― Тендо подскакивает на ноги быстро, чтобы Мацукава не успел его схватить. Но Мацукава лениво щурится и прячет руки в карманы. От Тендо не укрывается эта слишком частая игра жестов, и действительно, Мацукава начинает спокойно и очень медленно надвигаться на Тендо. Аж в дрожь бросает. Уж лучше бы он бежал как бешеный бык. ― Что ты там говорил про запах моего унижения? ― спокойно приподнимает бровь Мацукава. Как же он действует на нервы. Бесит. Кошмар. Тендо морщится, неспешно поддерживая дистанцию между ними. ― Что ты придрался к словам? ― О, кто бы говорил, ― усмехается Мацукава. ― Давай так: сам отдашь мне свое имя, и мне не придется к тебе прикасаться. Мацукава выжидающе протягивает ладонь, и, черт, Тендо упускает момент, когда его руки больше не спрятаны в карманы. Больше тяжелого взгляда, густых бровей и издевательской ухмылки Тендо в нем бесит только одно: необходимость каждую секунду быть бдительным. ― Да-да, я в курсе, что тебе мерзко ко мне прикасаться, ― парирует Тендо. ― Как удобно для меня! Мацукава заметно мешкается, у него будто даже усмешка с лица сползает. Этого никто не мог ожидать. Тендо не мог этого предвидеть. Сначала ему кажется, что это из-за готовящейся атаки, но Мацукава даже останавливается. ― С чего ты это взял? ― спрашивает Мацукава. ― Ты мне это скажи, ты же постоянно… ― Тендо запинается и опять бросает быстрый взгляд в коридор. Никого. Они одни. С Мацукавой. С очень странным Мацукавой, и Тендо бьет озарение под дых с такой резвостью, что последние остатки бдительности растворяются как сахар в горячей воде. ― Тебе что, не мерзко ко мне прикасаться? Одновременно с тем, как Мацукава оказывается рядом с ним и кладет руку на имя на спине, Тендо отшатывается и прижимается к стене, лишая его возможности сорвать табличку. Мацукава упирается второй рукой в стену для равновесия, морщится от боли и перестает двигать пальцами у него между лопатками. Ничего, ты же в футбол играешь, подумаешь, руку зажали. Тендо нервно смеется и Мацукава, почему-то, тоже. От него веет запахом мятной жвачки, а вблизи темные волосы кажутся еще более кучерявыми, чем обычно. Прямо как у Цукишимы. Только цвет другой. Наверное, у него в роду были корейцы, думает Тендо. ― Отпусти мою руку, ― просит Мацукава. ― Тогда ты заберешь мое имя. ― Ты уже проиграл. ― А вот и не правда, ― Тендо резко тянется к спине Мацукавы одной рукой и ухватывает за майку. Спасибо природе за длинные руки. Мацукава инстинктивно дергается и встряхивает Тендо так, что тот даже на мгновенье отлипает от стены. Ах, точно, этот увалень отвратительно силен. Как Тендо мог забыть. ― Я же сказал, что ты проиграл, отпусти, ― с ухмылкой предлагает Мацукава. ― Это ты лучше отпусти, Маццун, ― третий голос прокатывается эхом по пустому коридору, и они обнаруживают у поворота на лестницу Ойкаву, который вальяжно прислоняется к стене как какой-нибудь плейбой. Не так себе Тендо представлял спасение. Следом из-за угла показывается Ушиджима с четырьмя девчонками из их команды. А вот это уже ближе к фантазиям. ― Быстрее никак было нельзя? ― Тендо позволяет возмущению вылиться на Ойкаву сполна. ― Меня тут чуть не убили! Мацукава опять с удивлением приподнимает бровь, но Тендо хочется лишь отмахнуться. Они по-прежнему стоят в странной позе лучших друзей с руками на спинах друг друга, но как же хорошо, в данной ситуации это никого не удивляет. Ойкава морщит свой слишком красивый нос и на секунду становится похож на мопса к радости Тендо. ― Черные решили, что самое время разделяться и обратиться против нас. Ты уж извини, что заставили тебя страдать, ― Ойкава помахал связкой табличек в руке, высокомерно хмыкнув. ― Помощь нужна? ― интересуется Ушиджима, на что Тендо радостно кивает. ― Да, пожалуйста! ― Так значит, белые победили, ― тянет Мацукава, поднимая свободную руку вверх. Сразу сдается, не хочет, чтобы Ушиджима «помогал». Тендо хихикает, отлипая, наконец, от стены, и ухватывает Мацукаву за край таблички. Та с треском стягивается с липучки. Тендо даже не старается скрыть своего злорадства, кидает имена Мацукавы и Цукишимы Ушиджиме, затем разворачивается для речи победителя. И замирает. Табличка с его именем зажата между длинных пальцев довольного собой Мацукавы. Тендо смотрит на табличку, потом на Мацукаву, снова на табличку и снова на Мацукаву. ― Ты!.. ― он аж задыхается от возмущения. ― Да как ты!.. У него за спиной Ойкава начинает по-злодейски хохотать вместе с девчонками. ― Эй, мы в одной команде! ― Тендо разворачивается, грозя Ойкаве пальцем, но тот уже уходит, махнув ему рукой. ― Были, Тендо, были, ― говорит одна из них, Энни, кажется. ― Вакатоши, ну хотя бы ты!... Ушиджима, развернувшийся было вслед за ними, бросает взгляд на Тендо, ободряюще кивает и тоже скрывается на лестнице. ― Ааааа, всю игру мне испортил, ― фыркнает Тендо на Мацукаву, оставшись с ним в коридоре наедине. ― Кто-то должен был, ― пожимает он плечами. ― Кстати, не думал, что ты решишься напасть на своего ненаглядного Цукишиму. Вы что, расстались? Тендо натягивает свою самую искусственную улыбочку и отмахивается. ― Пошел ты. Игры кончились. Прежняя усталость от всего на свете наваливается на него, погрузив обратно в пучину тоски, из которой он рад был вынырнуть на время Бегущего. Наедине с Мацукавой оставаться совершенно не хочется, его затянувшаяся игра в подначки утомила. И, что ж, следует хотя бы раз послать его к черту без хождений вокруг да около. Он шагает прочь от замершего на месте Мацукавы. Пора отыскать Цукишиму и вернуться домой, может, поиграть во что-нибудь. ― Тендо, ― голос Мацукавы звучит странно, ну и хрен с ним. Пусть обижается сколько хочет. ― Тендо, постой. Тендо лишь фыркает, и, не оборачиваясь, показывает ему средний палец. С самого момента, когда они стали играть вместе в команде, Мацукава зацепил его. Не так, как это бывает с другими, или как это было с Цукишимой ― друзья на веки и все такое. Нет. Мацукава был до странного спокойным, рассудительным и очень остроумным. Первое время Тендо даже не воспринимал его шуточки как травлю. Долго не воспринимал, наоборот, ему казалось, что это нормально, такой у него флирт. Но у всех ситуаций наступает момент, когда пора переходить к следующему шагу. А Мацукава так и застрял там ― превращая свои шутки во все более неинтересные, доводя до бешенства Ойкаву, который всегда быстро остывал. И доводя до боли в груди Тендо. Как хорошо, что все случилось почти одновременно: травма колена, вылет из команды и решение послать Мацукаву к черту. Очень жаль, что он затянул с последним устно. Шутки давно не смешные, и, пожалуй, будь это кто угодно другой, Тендо бы не стал придавать этому столько значения. Он почти спускается на первый этаж, когда за спиной раздаются поспешные шаги. ― Мы можем поговорить? ― что-то в голосе Мацукавы заставляет Тендо остановиться и обернуться. Мацукава стоит в паре метров от него, на лице ― смесь малоразличимых эмоций. Усталость? Решимость и сожаление? Злость? Как это разобрать, вообще. ― Давай я отдохну, высплюсь, и мы с тобой продолжим эту битву клоунов, ты не против? ― интересуется Тендо. Мацукава, видно поняв, что Тендо не собирается от него никуда уходить, присаживается на парапет, доставая из кармана пачку сигарет. Он прикуривает прямо под знаком на стене «курение запрещено», озаряя огоньком зажигалки лицо. В наступивших сумерках и свете редких фонарей кончик его сигареты мерцает как светлячок, и Тендо от нечего делать следит за ним, чтобы не смотреть Мацукаве в глаза. ― Я перегнул палку. Снова. Прости, ― наконец произнес тот. И славно, а то пауза затягивается, а ему не терпится свалить. Тендо от изумления открывает рот. ― Чего? ― он даже подходит ближе и трогает ладонью лоб Мацукавы. ― Ты что, болен? Тебя прокляли? Второй раз ты извиняешься, что случилось? У тебя проблемы в семье? Наркотики? Ты умираешь? ― Тц, ― Мацукава недовольно сбрасывает его руку и выдыхает дым в сторону. ― Ты первый раз послал меня нахрен… ― Ох, извини, не знал, что ты такой чувствительный, ― обрывает его на полуслове Тендо. ― Слушай, заткнись и дай сказать, ― Мацукава стряхивает пепел на землю. ― Да и я не к тому, что… ― Он смолкает и пауза опять затягивается. ― Я хотел сказать, что… ― пауза снова затягивается, но Тендо успевает включить секундомер на часах. Пауза длится почти пятнадцать секунд. ― Знаешь, ты… Следующая пауза длится восемнадцать секунд, и Тендо кажется, что они идут на рекорд. ― Я, конечно, счастлив находиться в твоей компании, ― шепотом говорит Тендо, ― но я правда устал. Либо ты сейчас признаешься мне в любви, либо в убийстве. Я уверен, что препод по истории искусств пропал без вести, а слухи о его переезде неправда. Мацукава смотрит на него, не обращая внимания на подбирающийся к пальцам огонек сигареты. Он не смеется, не меняет выражение лица. Просто смотрит, как жуткий портрет из какой-нибудь галереи. Что такого ему так сложно сказать? ― Ты мне нравишься. Кажется. Тендо моргает раз. Другой. В груди легкие будто сжимаются в комок, и нервный смешок переходит в кашель, и снова в смешок. ― Так и знал. Это ты его убил, ― выплевывает Тендо. ― Кого? ― кажется, Мацукава даже его не слушал. ― Препода. По истории искусств. ― Какого препода? ― точно не слушал. ― У тебя точно с головой непорядок. Мацукава опускает лицо на ладонь, устало трет лоб, шипит и выбрасывает истлевшую сигарету. Тендо даже слышится что-то вроде «угораздило же» и «черт возьми». Но прежде, чем кто-либо из них придет в себя, он разворачивается и быстрым шагом идет поскорее прочь. Только когда Тендо уже почти у границы безопасного пространства, готовый забрать свой телефон, рядом обнаруживается Мацукава. Он будто хочет что-то сказать, но не успевает ― они уже в зоне слышимости других и это становится прекрасным барьером для выяснения отношений. Тендо расплывается в притворной улыбке, пока отдает девочкам майку, прячет смартфон в джинсы и вытаскивает ключи от машины. Скорость. Ему нужны скорость и свежий ночной воздух. Мацукава, будто отчаянный сталкер, идет с ним на парковку. Когда рядом никого больше нет, он вновь говорит: ― Ты можешь хотя бы притвориться, что услышал меня? ― Это обязательно? ― Тендо определенно точно не был к этому готов. И определенно точно не готов обсуждать это сейчас. На самом деле ситуация все больше походит на шутку. Самую злую шутку, на какую, как Тендо казалось, Мацукава не способен. И вот оно, пожалуйста. Получите, распишитесь. ― Ты издеваешься? ― в голосе Мацукавы неподдельная усталость, но Тендо на эту удочку не купится. Нет. Раньше, может даже полгода назад ― да. А сейчас ― ни за что. ― Я? Нет, что ты! ― Тендо примечает на парковке пару мотоциклов и Бокуто, о чем-то весело болтающего с Широфуку. ― Давай как-нибудь потом поговорим? А то меня парень ждет. Мацукава обводит взглядом парковку и даже сбивается с шага, позволяя Тендо увеличить между ними отрыв. Ну давай, шути про Цукишиму опять, ― думает Тендо и, расплываясь в улыбке, машет Бокуто. Тот при виде него тоже весь будто озаряется. Они достаточно близко, чтобы Тендо услышал, как Бокуто извиняется перед Широфуку, а та, рассмеявшись, кивает и бросает короткое «пока» на прощание. ― Привет! Меня ждешь? ― намеренно громко интересуется Тендо. Позади опять щелкает зажигалка. ― Хэй, да! Ну что, всех победил? ― Бокуто тоже громкий. Не нарочито, просто он такой сам по себе. ― Не-ет, ― тянет Тендо жалостливо. ― Меня вышиб этот тип в самом финале. Тендо оборачивается на Мацукаву, который стоит напротив них, время от времени прикладывая сигарету к губам. На самом деле Тендо надеется, что это спугнет его. Что он свалит и забудет. Что не будет сверлить его своим мрачным взглядом. Молча. Бокуто не позволяет тишине затянуться и смеется. Машет приветственно Мацукаве. ― Привет! ― и дарит все внимание Тендо. ― Но зато ты прошел почти всю игру! Было бы круто сыграть с вами. Мика сказала, что если всем понравится, она устроит второй раунд для всех желающих. ― Вау, это круто! Он решает, что лучшая стратегия ― притворится, что ничего не происходит, а Мацукавы рядом и вовсе нет. ― Не видел Кея? ― Они с Куроо пошли за водой. Примерно полчаса назад, ― прикидывает Бокуто. ― Скоро вернутся, можем съездить вместе куда-нибудь. ― Отличная идея! ― поддерживает Тендо. ― Я думал, ты устал, ― произносит Мацукава, впервые открыв рот в присутствии Бокуто. Бокуто бросает обеспокоенный взгляд на Тендо. ― Прости, не подумал, ты правда устал? ― Я ну да.... ― Тендо теряется и дарит ухмыляющемуся Мацукаве свой самый яростный взгляд. Но подонка это лишь веселит. Кажется. Тендо уже ни в чем не уверен. ― Так это правда, что вы, ребята, встречаетесь? ― Мацукава как-то слишком по-доброму улыбается и смотрит только на Бокуто, ждет от него ответ. Тендо в ту же секунду понимает, что совершил ошибку. Бокуто ― не Мацукава. Он слишком искренний, чтобы скрыть эмоции, и, внезапно даже для Тендо, вспыхивает от смущения. ― Встречаемся? ― Бокуто оборачивается к Тендо, который жалеет, что магии не существует и Мацукаву нельзя проклясть. Вместо этого он отчаянно кивает, и Бокуто, будто просветленный новой идеей, тоже начинает кивать. ― Уже? В смысле, да. Мы… встречаемся? Мы встречаемся. Класс. Он не очень убедительно смотрит на Мацукаву, но тот вдруг начинает легко смеяться, и понимающе подмигивает. ― Хорошего вечера, ― он разворачивается, избегая зрительного контакта с Тендо, и уходит через всю парковку обратно к кампусу. ― Приятный парень. Твой друг? ― спрашивает Бокуто и Тендо дарит ему взгляд, полный искреннего, как он надеется, ужаса. ― Смеешься? ― А что? ― Бокуто либо правда не понимает, либо не хочет понимать, но и Тендо не горит желанием делиться с ним всеми деталями ситуации. Сейчас бы затащить Цукишиму домой и пересказать ему все в подробностях, вытрясти из него что-то вроде совета, но тот где-то запропастился с Куроо, и теперь они с Бокуто одни на парковке. С Бокуто, который так относительно спокойно поддержал его маленькую ложь. ― Ты правда устал? Хочешь посидеть где-то и перекусить? ― Бокуто присаживается на свою машину смерти. Тендо мотает головой: ― Не-а, я может сегодня домой что закажу. К его радости, долго ждать Цукишиму не приходится. Вместе с Куроо он неспешно направляется к ним. Они переговариваются и выглядят настолько отвратительно счастливыми, что Тендо с трудом подавляет вздох. Газировки у них ожидаемо нет. А жаль. Пить хочется дико.