Некий гаремный реванш: вторая попытка

— Знаешь, Мисаки. — пробормотал Тома, уставившись наверх. — Мне кажется, или одна эта люстра стоит больше, чем всё моё общежитие? Девушка посмотрела туда же. Люстра на потолке, похожая на перевёрнутый свадебный торт, и впрямь потрясала размерами с общей пышностью. Такая упадёт — не только придавит весом, но и пронзит сотней подвесок. Комната была ей под стать — красно-розовая отделка, усыпанная сердечками, огонь в уютном камине, пушистый белый плед на полу перед ним, ажурный обеденный столик у входа, огромная двуспальная кровать у дальней стены. Правда, сейчас всё это несло на себе отпечаток грустной тени. Единственным источником света был яркий солнечный день за окном. — Да нет, особенно сейчас. — наконец мотнула головой Шокухо. — Пока энергию нормально не восстановили, то толку от неё. — Ага, ещё упадёт. — Расслабься, Тома. — Шокухо потянулась с противоположного конца столика и ласково коснулась его руки. — Мы наконец-то одни, наконец-то часы допросов закончились. Можем спокойно поговорить. Ещё чаю? — Нет, спасибо. — парень и свою чашку поставил недопитой. — Мисаки… вот как раз поговорить с тобой мне нужно. И всерьёз. — Ну ещё бы. — девушка напротив, свой чай аккуратно отпила. — Ты уже второй день мнёшься от желания поговорить, это даже без псионики видно. Начинай. Тома кивнул. Девушка сидела прямо напротив него, благоухающая и разодетая как на свидании, в шоколадного цвета платье, оканчивающегося выше обутых в белые чулки коленей. Чулки здорово отвлекали. — Мисаки. — Тома вновь вздохнул, однако девушка терпеливо ждала. — Мисаки, я… хочу, чтобы ты вернула прежнего меня. Девушка сделала ещё один глоток, поставила чашку и тихо спросила: — Зачем? Тома посмотрел в окно. С его позиции только и был виден что ветряк, гигантский и абсолютно неподвижный. — Потому что тот я не допустил бы всего этого. Тот я обязательно навестил бы Мисаку и не позволил Унубаре сказать ей такое. А если бы позволил, то потом нашёл бы правильные слова. — Рейлган сама виновата в том, что натворила. — жёстко сказала Шокухо. — Не надо винить себя за каждый её срыв, так и комплекс вины на пустом месте заработать можно. — Всё так, но… — Тома уставился в пол. — Мисаки, ты знаешь, почему я тогда решил уехать? Видишь ли, пока мы сражались со Вторым, был момент, когда тот я думал, будто мои друзья мертвы… Мисака, Гунха, Ицува… вот и… тот я настолько корил себя за это, что когда падал вниз… там всякое острое внизу было… в общем, я не хотел жить в тот момент. Шокухо встревоженно уставилась на него, даже отложила чашку, но Тома продолжил: — И это при том, что у того меня была Индекс. И вообще… даже если бы все трое действительно погибли, то смог бы это пережить. Но просто… тот я устал сражаться. Он не был уверен, что сделал правильный выбор, вступая во все эти бои, потому что в итоге они привели к, как он думал, гибели друзей. Это я знаю, что выбор сделан давным-давно, и не только мною, знаю и принял. А тот я, лишённый памяти, не знал. И потому хотел сделать перерыв от всего, подумать и разобраться в том, должен ли продолжать. Тома прервался, и Шокухо, выждав секунду, спросила: — Но если тот Тома не знает о сделанном выборе и может выкинуть такое, то почему ты хочешь вернуться в него? Особенно когда столько дней ругал его? — Тот Тома… его достоинство именно в этом. Он не сделал выбор. Он бросается в бой не потому, что подписался на это, а потому, что желает помочь. — Но ты ведь тоже… — И он не сделал выбор девушки. А значит, может привлекать новых и новых кандидаток. Заручаться их поддержкой. Устанавливать связи и союзы. Святые, эсперы, маги, монахини… не знаю кто ещё, может какие-нибудь околобожественные сущности… тот Тома может и должен привлечь их всех на свою сторону. Потому что без союзников нам не расправиться с Интри и тем, что может последовать за ним. — Ты ведь сейчас говоришь это на полном серьёзе, Тома? — Абсолютно. — кивнул парень. — Потому что я выбрал тебя — и потерял поддержку Мисаки Микото. И ещё не знаю насчёт остальных. Как там Ицува отреагирует, скажем. Потому что если она уйдёт, то связь с Амакуса и Несессариусом станет куда менее прочной. А если и Канзаки то же самое… — И я должна буду вернуться в положение всего лишь одной из гарема. Не факт что с самыми высокими шансами. — Да. Они сидели в молчании примерно с минуту. Затем Шокухо откинулась на стуле и тяжко простонала. — Тома, ты так неудобен в качестве парня. — она запрокинула голову и вновь уставилась на люстру. — Разбираться с твоей неудачей, разбираться с твоим героизмом, разбираться с твоим упрямством… нужно быть не меньшей мазохисткой, пожалуй. И вряд ли другая девушка сумела бы тебя понять, скорее скандал закатит, но я… но я Королева. А королевы знают, что иногда надо сжать зубы и дружить со всеми. Даже с теми, кого лучше и правильнее было бы казнить на месте. Каждому улыбаться, каждому кланяться, и иногда задвигать лучших людей ради нужных. Ох, как же я это знаю… — она вновь простонала. — И так тебя понимаю. — Спасибо, Мисаки. — глухо ответил Тома. — Прости. Я сам серьёзно хотел бы быть с тобой, но… — Но ты герой, и тебе надо жертвовать. — Шокухо разогнулась и вновь взяла чашку. — Хорошо, Тома. Как именно я должна это сделать? — Просто отретушируй мои воспоминания после того, как Унубара сбросил меня в реку. Так, чтобы ничего не напоминало о нашем романе. Чтобы я перестал критиковать самого себя. И… — Тома замедлился. — Чтобы я не помнил, как развоплотил Казакири Хёку. Хотя знаешь… Они помолчали ещё немного. — Знаешь, лучше оставь последнее. Пусть я буду это помнить. Всегда буду. — Тома… — выдохнула Шокухо. — Хорошо. Но перед этим я хотела бы попросить тебя кое о чём. — Да, я тоже. — М? Тогда говори первым. — Ну… — парень нервно улыбнулся. — Просто чтобы ты помнила и знала, что даже для меня без памяти на первом месте и, ну… это… вообще… можно мне переспать с тобой? Шокухо обмерла, а затем расхохоталась так, что едва не пролила чай себе на платье. — Тома! — она отставила чашку подальше. — Разумеется! И всегда можно было! — Входите. — бросила Кумокава, отрывая взгляд от ноутбука. — Чего так официально, Серья-тян. — Цучимикадо вошёл в кабинет, состоявший из стола с сидящей за ним девушкой. — Это не официально, это устало. А за следующее «Серья-тян» яйца отстрелю. — Виноват. — парень уселся на стул и положил рядом с ноутбуком флэшку. Кумокава бросила на неё взгляд и нахмурилась. — Сколько? — тихо спросила она. — Примерно пять тысяч. И восемь тысяч ранеными. Девушка сгорбилась, щёлкнула парой клавиш на ноутбуке и тихо сказала: — Знаешь… а я ведь этому обрадовалась. В плане, что… один человек на двоих клонов. Могло выйти гораздо хуже. Больница и школы не подверглись нападению, собранные Гунхой отряды патрулировали город, ночное время, многие забаррикадировались, а отряды Правосудия и Анти-Навыка выступили максимально быстро. Убери одно из этого — и жертв стало бы куда больше. — Последнее благодаря тебе. — Да… блин, Совет директоров, а мало того что не сумели скоординироваться, так и чуть ли в панику не впали. Как не пристрелила их там — понятия не имею. — А жаль. Глядишь, сидела бы сейчас в Совете. — Ни за что. — Кумокава резко качнула головой. — Хотя, возможно, и придётся. Опять спасать эту тупую блондиночку, решившую, что никто не отметит кратковременный всплеск шестого уровня. — Зато благодаря блондиночке теперь все считают, что налетел жуткий ураган. — слабо усмехнулся Цучимикадо. — Не надо объясняться. — Держи. — Кумокава вынула из ящика стола бумагу и протянула её парню. — Ознакомься с копией. Тот взял её, пробежал глазами, затем вчитался и нахмурился. — Не понял. Почему именно русские прислали ноту протеста? — Потому что мы живём в эру Интернета. К тому времени, как Пятая обработала город, и ещё до остановки ветряков в сеть утекла куча фото и видео происходящего. И ладно бы утекла, но одна паршивая ручонка перепостила их с наших хостингов на общемировые. Ну, а далее ты понимаешь. Почему это атакуют одинаковые девочки, что вы скрываете, неужели это незаконное клонирование людей, нарушает все международные договорённости, дайте нам материалы исключительно для научных целей. А когда наши искренне уверяют, что был лишь ураган, а всё видео не более чем смонтированные троллями спецэффекты, то никто не верит. Дипломатические скандалы, истерики, громкие заявления, призывы церкви уничтожить клонов, ибо клонирование противно Богу, смотри брошюру «Хуле Господь вообще создал этот мир, если всё в нём ему противно»… — Кумокава вновь попечатала на ноутбуке. — Так, а почему именно Россия? Православная церковь, что ли? — Она же так всё и сидит в ярме Римско-Католической. Плюс вся беда с анклавами, границы которых подбираются к ракетным шахтам. Убеди русских, что за этим стоит Академия-сити — и можно закуривать трубку ядерного пепла. Особенно сейчас, когда мы потеряли искусственного ангела и половину пятиуровневых. И что прикажешь, нестись к России и возвращать ей все отколовшиеся анклавы? Во-первых, обойдутся. Во-вторых, мы не будем бегать и утирать слёзки каждой ядерной державе. В-третьих, анклавы появляются исключительно из-за долбоёбства собственного правительства, даже Китай там ни при делах. Ну или очень скрытно гадит. Возвращай, не возвращай — итог не изменится. Плюс США мигом запишет нас во враги, а это осложнит отношения с Японией. Чёртов балет… — Как всегда, весь мир наш враг. — усмехнулся Цучимикадо. — И всегда будет. Ещё бы — выползли из ниоткуда молодые да наглые, посмели по техническому развитию обогнать большие страны с их великими традициями, культурой, историей и национальной едой. Да ещё и делиться не хотят. И пятиуровневых эсперов создают. А сказать, что одно из важных условий пятого уровня в естественном ритме жизни, так глаза выпучат «то есть как это, готовить оружие не на войну? Не понимать!». — Уже личное пошло, да? — вздохнул Цучимикадо. — Просто надоели. Ну их, давай лучше скажи, то видео с Первым действительно не фейк? — Шло в прямом эфире и времени на монтаж не было. — Блядь. — Кумокава даже от ноутбука оторвалась. — Первый превращён в решето. Второму отрубили голову. Четвёртая убита Третьей. И… Етцу так и не вернулась… — Однако тел всех четверых не нашли. — На это вся надежда. Пятый уровень. Хоть один из четверых мог и должен выжить. Но пока что… пропавшие без вести. Как и Кадзари Уихару. — Шокухо-тян сказала же… — Да-да, хотели убить. Но знаешь… вдруг убежала и слоняется по коридорам, или передумали и взяли с собой… отправил Гунху на поиски? — Он сам отправился. — Будем надеяться, что найдет. И не заплутает сам. Блин, а мы думали, что Свалка по пятиуровневым ударила… зато теперь лишь двоими можем дирижировать, остальные невесть где и что. Честно… я начинаю бояться этого Интри. Он слишком много знает, слишком хорошо подготовлен… даже начинаю думать, что Алистер молчит не из-за своего плана, а потому, что Интри и против него что-то состряпал… но отступать я не намерена, учти. — Кумокава погрозила парню пальцем. — У меня есть кое-какие мыслишки, так что ещё посмотрим, кто кого. — Кстати, в тему мыслишек. Посмотри файл о погибших, там в самом конце особо выделено. — Что? — Кумокава встревоженно потянулась к флэшке. — Хочешь сказать, что кто-то важный умер? Лежащий на боку Тома отвлёкся от своего занятия, посмотрел вниз и улыбнулся открывшемуся зрелищу. — Мисаки. — позвал он. Девушка тоже оторвалась и посмотрела на него. — Ещё немного, и я спущу тебе в рот. — А разве не в этом цель? — усмехнулась Шокухо. — Не сейчас. Давай уже начнём сам секс? — Что-то ты, Тома, так всё прямо и открыто. — они зашевелились, сбивая простынь на кровати. Тома навис над Шокухо, встав на четвереньки так, чтобы не придавлять её. — Просто я всё ещё опасаюсь неудачи. — смущённо признался он. — И не хочу совсем уж затягивать. — Мы ведь всё проверили. — Шокухо отставленной рукой начала загибать пальцы. — Я управляю телесными жидкостями, потому презервативы и дырки в них нам не страшны. Персонал и жители отеля стройным шагом вышли, так что никто нас не застукает. Окна затонированы, камеры не заснимут. Если ты в чём-то провалишься, то всё нормально. И даже если люстра рухнет, здание сложится и нас вышвырнет наружу под фотоаппараты — я всё равно пересплю с тобой. Тома сглотнул. Лежавшая под ним обнажённая Мисаки была слишком шикарна. Изящная, нежная кожа требовала прикосновений, упругая полная грудь приковывала к себе навечно, широкие бёдра могли основать религию, а разгорячённое красное лицо отправить на войну с отрицающими её еретиками. Тома даже не чувствовал себя заслуживающим подобного, но если он брякнет подобное прямо сейчас… — Тома, ты сейчас сам затягиваешь… ещё упадёт с твоей неудачей… Жестоко, но верно. Поэтому Тома перестал думать, прижался к Шокухо и наконец скользнул внутрь неё. Неудача словно бы впала в ступор от такой наглости. Поэтому не отозвалась, когда он окончательно прорвал девственность любимой без рек крови и болезненной агонии. Не напомнила о себе, когда кровать заскрипела от их скорости. А далее Тома и не думал о ней, полностью сосредоточившись на горячей стонущей Шокухо. Их тела переплелись в клубок с торчащими конечностями и скоро вжались друг в друга, когда её ноги обвились вокруг его бёдер. А затем всё неожиданно закончилось. Тома даже как-то не уловил момент финиша бешеной гонки, не успел предупредить, когда стало особенно хорошо и он просто вжался в мягкое тело девушки, не желая отпускать её. Но потом всё же скатился на кровать, чувствуя себя выжатым словно после хорошей драки. Шокухо тоже лежала рядом, тяжело дыша. Она ничего не сказала, но Тома и так был уверен — у них получилось. А окончательно уверился, когда через минуту молчания она нашарила его руку и прошептала: — Ещё раз? Я подсоблю. Тома улыбнулся — а затем внезапно вспомнил один из разговоров с Етцу. Та все ещё считалась пропавшей без вести, и лично он понимал — случилось что-то плохое. Иначе бы Етцу давно дала о себе знать. Скорее всего… как бы страшно ни было об этом думать… Сейчас, наверное, есть смысл сделать именно так. В память об Етцу. Правда, только она это и воспримет правильно… поэтому не стоит упоминать. — Мисаки? — Да? — Есть кое-что, что я хотел бы попробовать. — Проверить порно? — Ну… да. — Тогда вперёд. Тома довольно улыбнулся и потянулся к девушке. Между сисек, раком, сверху — всё как ты говорила, Етцу. Жаль… наверное, жаль, что ты этого не увидишь. Их тела вновь сплелись в позы, хихикая и изгибаясь. А затем, ближе к концу, теперь уже Шокухо нависла над Томой и прижалась к нему, после чего коснулась пальцем его лба. И не только их тела, но и души стали едины. А её клятва вновь была нарушена.