Paint It Black

- Она все еще зудит, время от времени. Тайрин отрывает взгляд от карты. В соседней комнате Трой пытался сомкнуть свою механическую руку со стыковым швом, играясь, перебирая провода. Он что-то тихо произносит, и звук этот не похож на смех. - Эта штука у меня, черт, лет десять? Двенадцать? - Думаю, что примерно так,- бормочет она. -Знаешь, порой кажется, что у меня есть призрачная рука, черт бы ее побрал. Она пожимает плечами. Они были молоды, когда он потерял руку, уже не дети, но и не взрослые. Достаточно юны, чтобы испытывать самый настоящий ужас от того процесса. Достаточно большие, чтобы понимать безвыходность ситуации. -Болит? -Неа,- он криво улыбается - Но… если у тебя есть свободная минута, могу я попросить об одной услуге? Она изогнула бровь. Трой шевелит пальцами левой руки, усмехается: - Ну? Тайрин закатывает глаза, но это вовсе не из-за раздражения. - Конечно. Подожди, я сейчас все принесу. - Спасии〜иибо, Тай… - тянет он, когда та скрывается за углом. Поиски занимают минуту, и она возвращается к нему, держа в руках флакон с черным лаком. - Пообещай, что не облажаешься хотя бы сейчас. - Когда я хоть раз…? - Постоянно. Она садится с другой стороны стола, и смотрит взглядом, которому перечить нельзя. - Давай сюда свою руку. И не дергайся. Он протягивает Тайрин руку, с небольшим недовольством. Сестра концентрирует все свое внимание на работе. В такие моменты легко позволить мыслям просто бродить в голове. Она бы ни за что и никому не призналась в этом, но когда она вот так красит ногти Трою, то чувствует частичку чего-то домашнего в подобном занятии. Определенно, ей нравится то, как они живут сейчас. Ей нравится слышать их имена, выкрикиваемые огромной толпой с величайшим почтением. Это вызывает особенный трепет. Но есть вот эта небольшая часть, – которую она изо всех сил старается держать взаперти – что появляется в такие моменты. Тогда она видит себя маленькой испуганной девочкой четырех лет, рыдающей в истерике над телами, что лежат перед ней, и Тайрин тошнит от разгорающегося огня внутри нее. Трой молчит, у него пустое выражение лица и отстраненный взгляд. Она сглатывает ком в горле и продолжает красить. Брат тогда стал для нее важнее всего и всех. Единственным человеком, которому она могла доверять. Единственным человеком, который действительно знал ее. И Тайрин защищала его. Это было не легко. Они ведь все еще были детьми, их постоянно разыскивали, жизнь Троя всегда висела на волоске. Они лелеяли мечты о мире, когда могли. Они думали, что это убережет их от здешнего безумия. В первый раз она покрасила ногти в восемь. Ей точно было не меньше шести. Он крутился вокруг нее, глаза блестели за темными локонами, взбудораженный и любопытный до предела. - Можешь сделать мне такие же? Она не могла сказать «нет», и в течение всей следующей недели они оба носили нелепый черный маникюр, гордясь им, как могут только дети. Затем… Она вспоминает, как проснулась из-за кашля. За все годы борьбы с болезнью брата она никогда не видела, чтобы брат, сгорбившись, кашлял кровью смешанной с рвотой. Паника, что возникла тогда у нее стерла с лица земли лагерь бандитов, потом она сидела и держала в руках его хрупкое тело, лихорадочно дрожащее, татуировки ярко горели и слезы стояли в глазах. Она не спала той ночью, молила, чтобы брат дожил до утра. И он дожил. Тайрин помнит его слабую улыбку. -Можешь накрасить мне ногти? Конечно же, она могла. А потом… он потерял руку. Дикая природа Прометея не была гостеприимной. Растения были ядовитыми, все существа – хищниками. Им едва удалось выжить. Тайрин была истощена – выгорала; Трой был бледен, и его мутило от потери крови. Она пыталась помочь, как только могла, но … - Тай? Я не чувствую руку. Сначала она сомневалась, что правильно расслышала. Но когда он снял повязки, насквозь пропитанные кровью, все стало ясно. Они спорили, обоим было страшно. Инфекция распространялась слишком быстро, до ближайшего безопасного поселения идти несколько дней, а то и недель. Тайрин до сих пор помнит его крики, эхом раздававшиеся по болотам. Она использовала их скудные спальные одеяла, чтобы остановить кровь и часть оставшихся медикаментов для обеззараживания. После того как он потерял сознание от шока, разумеется. Руки Тайрин дрожали, и она едва могла видеть сквозь слезы. У нее вышел еще один нелепый маникюр. На одной только руке он выглядел незаконченным. -Все? Вопрос вывел ее из раздумий. - Эм. - У тебя осталось немного лака на столе. Тайрин проследила за его взглядом. Да, конечно же. - Не важно,- вздыхает она, закрывая флакон крышкой – Все равно этот стол был полным куском дерьма. Он опять проговаривает что-то, растягивая гласные, наверное, это означало согласие с ее словами, и кладет ноги на злополучный стол. Она немного скучает по его мягкой улыбке, когда Трой смотрит на результат ее работы. - Спасибо, Тай. - Все для тебя, братан,- говорит она и возвращается обратно в свою комнату. И она действительно имеет в виду все.