Четыре няньки для маленькой принцессы

Саске Учиха мог справиться с любой миссией на свете — и Седьмому хокаге по белобрысой тыкве настучать в Долине Завершения, и охоту по души членов клана Ооцуцуки затеять — чтобы неповадно было раз в тысячелетие на Землю наведываться да простых шиноби с помощью гендзюцу порабощать. Все это Саске с героической миной на лице пересказывал Сакуре в редкие минуты возвращения на родину, но смотрела на него супруга почему-то вовсе не с восторгом. — За Ооцуцуки он, видите ли, охотится... Посидел бы денек с Сарадой, вот уж миссия так миссия! Учиха даже оскорбился — это надо же так его силу и подвиги недооценивать?! И послал бы он Сакуру к Орочимару (то есть далеко и надолго), если бы не вышеупомянутый Седьмой, который не пойми что у них дома забыл, Шикамару Нара, который, как собака-поводырь, за Седьмым везде мотался, Хината Хьюга-Узумаки с потомством, и все они (включая отпрысков Узумаки и саму Сараду) смотрели на него с таким вызовом, будто, мол, не справится. Ну и пришлось Саске, как истинному Учихе, доказать на деле, что такая (пустяковая!) миссия ему тем более по плечу. Оставила его Сакура на сутки с четкими указаниями: суп сварить, полы подмести, с Седьмым драку не затевать (не то, вернувшись, в нокаут отправит обоих), Сараду кормить и развлекать, следить, чтобы к ее возвращению дом был чистым и целым. — Да не вопрос, — вальяжно кинул Саске ей вслед. Потом повернулся к дочери, — слушай, мала́я, посиди смирненько, договорились? Папа устал, пока за Ооцуцуки гонялся, папа пойдет поспит... — Хочу играть! — топнула ножкой Сарада. — Хочешь играть — играй, — зевая, махнул рукой Саске. — Не запрещено. Он же добрый папа, верно? Учиха уснул всего на минуту — по крайней мере, так ему показалось. Разбудил его громкий визг и треск. Опрометью понесся он в детскую, и как раз вовремя — его драгоценная дочурка летела вниз с баррикады, выстроенной из остатков того, что еще утром было комнатной мебелью. Саске пришлось даже активировать Сусано, чтобы вовремя ее поймать. Эх, Сакура будет в бешенстве, сокрушался Саске. Поломанные стулья, груда грязной и чистой одежды вперемешку, даже горшки с цветами — это только то содержимое кучи, которое было видно невооруженным глазом; рассматривать же ее составляющие при помощи шарингана было боязно — одному шинигами известно, что эта маленькая заноза могла туда засунуть. — Ну зачем ты это сделала?! — еле сдерживая гнев и досаду, простонал Саске. — Папа, я играла в твою битву с дядей хокаге-сама, — как ни в чем ни бывало воодушевленно сообщила Сарада. Взгляд Учихи упал на две мягкие игрушки, сидящие по разные стороны кучи — желтый лис и... черный хомяк. Если минуту назад Саске удручало лишь плачевное состояние комнаты (за которое он непременно позже от Сакуры огребет), то теперь его удручение достигло максимума: — Сарада, дочка, лис, наверное, это дядя хокаге, будь он неладен, — издалека начал Саске, — но... почему я хомяк?! — Потому что черный, — невозмутимо выдала Сарада. — Ну, Сакура, погоди у меня! — сотрясал грозным взглядом воздух Учиха. Это надо же — совсем авторитет мужа в глазах ребенка не поддерживает! Ну хоть бы змею плюшевую дочери купила, а то хомяк... — Так, пошли на кухню, — подхватив вяло сопротивляющуюся дочь подмышку, поспешил Саске удалиться подальше от черных хомяков. Но, как выяснилось, зря — едва ступив на территорию кухни, бедный Учиха испытал такой шок, что не будь у него доселе мангекье шарингана, точно бы пробудился от пережитого ужаса. Весь рис, которым он должен был сутки питаться сам и кормить Сараду, был равномерно рассыпан по полу, да еще и смочен водой, отчего разбух и прилип к поверхности пола. — Сарада, зачем? — измученно возопил Саске. — Папа, это снег. У меня здесь страна Мороза. — Доча, надеюсь, деревни Песка у тебя нигде нет? — собрав остатки мужества, спросил Учиха, вспоминая о недавно купленных на зиму трех мешках сахара. — Сунагакуре у меня в маминой спальне, — выдала Сарада, и сердце Саске упало в пятки, — а в ванной — страна Волн. Так, действуй как шиноби, увещевал Учиха сам себя. Миссия №1 — срочная уборка «снега», «песка» и «страны Волн», пока та (шинигами упаси!) еще не выплеснулась за бортики ванны. Но пока я буду все это убирать, быстро размышлял Саске, Сарада еще что-нибудь учудит. По уму, лучше было бы ее усыпить или где-нибудь запечатать на время, но в таком случае, как подсказывало подсознание, миссия будет считаться невыполненной, а гордое имя Учиха — опозоренным. Неожиданно светлую голову Саске посетила гениальная идея. Про опцию «помощь друга» разговора не было, не так ли? Быстро достав мобильник, Саске принялся строчить срочное сообщение в приватную беседу, куда Сакуре (равно как и Седьмому с его компанией) вход был закрыт. Ответа долго ждать не пришлось. Все-таки хорошо, когда какие-никакие родственники все же в наличии имеются, подумал Саске, когда в коридоре материализовался Обито Учиха. — Дядя Тоби, — восторженно закричала Сарада, которая мгновение назад, пользуясь глубокой задумчивостью папы, рисовала краской на стене уже пятнадцатого по счету клона дяди хокаге. — Обито-сан, будь другом, выручай, — взмолился Саске. — Мала́я совсем от рук отбилась. — Да уж, Мадары-сама на нее нет, — резюмировал Обито, выслушав рассказ Саске о его злоключениях с дочуркой. Почему грозный Обито Учиха относился к единственной наследнице клана чуть ли не по-отцовски, для Саске по сей день оставалось загадкой. Тот тем временем нацепил свою придурковатую рыжую маску: — Сарада-чан, Тоби хочет поиграть с тобой! — С меня причитается, — полушепотом добавил Саске, попутно вспоминая, что Обито за услуги надо платить саке, а Итачи сладостями, а не наоборот. — Давай играть в прятки, — продолжал Тоби. — Нет, — запротестовала Сарада. — И в догонялки не хочу. Умная девочка, подумал Саске. С прошлого раза запомнила, что играть в прятки и догонялки с тем, кто использует Камуи, не интересно. — Давай играть в Четвертую войну шиноби, — выдала вдруг юная Учиха, из-за чего и Обито, и Саске чуть не подавились воздухом. — Н-нет, Сарада-чан, второй раз Тоби играть в эту игру не будет, — попытался оправдаться тот. — Тогда в лошадку! Эх, видели бы сейчас члены Собрания пяти каге, как надо лже-Мадару приструнять, мысленно ехидничал Саске, идя на кухню очищать с пола прилипший рис. В голове замелькали сцены: вот Тоби-Мадара пафосно объявляет о начале Четвертой мировой войны шиноби, и тут же ему на спину с криком «лоша-адка!» прыгает пятилетняя Сарада, и тот покорно опускается на четвереньки, чтобы пробежать трусцой два круга вокруг Конохи... Подобные мысли немного помогали отвлечься от ненавистного риса, как вдруг из коридора послышался скорбный возглас Сарады: — Лошадка! Дядя Тоби! Ты куда исчез?! — Не выдержал, значит, — не менее скорбно прошептал Саске, которому только-только в голову пришла гениальная идея №2 — попросить Обито-сана закинуть все бытовые отходы в Камуи, чтобы потом не пришлось их долго и упорно убирать. А без него дела Учихи были плохи — неугомонная Сарада оставалась без присмотра, а противный рис на кухне, кажется, не убывал. Вдруг в прихожей скрипнула дверь. — Дядя Итачи! — Ой, моя маленькая принцесса подросла, — голосом доброго воспитателя ясельной группы (а вовсе не нукенина, который, напомним, перебил весь свой клан) отозвался Учиха, беря племянницу на руки. Уж у него-то, в отличие от идиота Тоби, должен быть большой опыт общения с мелкими, справедливо решил Саске, поскольку именно Итачи все детство с ним самим нянькался. Глядишь, и с Сарадой справится в два счета. — Чем займемся, Сарада-чан? Хочешь, вместе сериал посмотрим? Сарада удовлетворенно кивнула, а Саске облегченно выдохнул и вернулся на кухню. Вот и славно — маленькая катастрофа по имени Сарада будет вместе с Итачи смотреть телевизор... Осознание грянуло как гром среди ясного неба. В. Их. Доме. Нет. Телевизора. (Вернее, был, пока Сакура в приступе ярости не зарядила по нему кулаком, а новый, боясь повторения участи первого, Саске покупать не стал.) Как ужаленный понесся Учиха-младший в гостиную. Увы, чутье его не обмануло... — Итачи-черт-тебя-дери, ты с ума сошел?! Это надо же — использовать Цукуеми на ребенке!.. Физиономия Итачи осталась невозмутимой, а глаза Сарады, только что освободившейся от гендзюцу, вопреки ожиданиям горели восторгом. — Маленький глупый папа! Маленький глупый папа! Саске побагровел. — Это что еще за... — Мы с племянницей сериал смотрим — «Принцесса Сарада, ее крутой дядя и маленький глупый папа». Уже восемь сезонов посмотрели, пока ты там шастал. Не мешай нам. — Готовься к смерти, нии-сан, — прошипел Саске сквозь зубы, а затем повернулся к дочери. — Никаких сериалов! А ну марш в свою комнату! — Ну па-ап, — насупилась Сарада. — Ребенка почем зря расстраиваешь, — с показной скорбью в глазах добавил Итачи. Впрочем, юная Учиха, хоть и ушла почти в слезах, быстро утешилась, о чем свидетельствовал ее крик: — Лоша-адка! — Сарада-чан, Тоби не ваша лошадка, Тоби... — голос резко переменился, — сегодня Обито-сенсей будет вашим учителем. — Что-то новенькое, — подметил Итачи. — Уж всяко лучше, чем твое гендзюцу, — пробурчал Саске. Сарада вместе с новоявленным сенсеем вернулась в гостиную, отложив тем самым поединок между братьями Учиха на неопределенный срок. Обито выглядел иначе — теперь он и вправду походил на строгого преподавателя, а от «простачка» Тоби не осталось и следа. Он откуда-то материализовал две школьные парты, и Сарада, которой в силу малого возраста учеба пока еще казалась привлекательной, с готовностью заняла одну из них. — Итак, задача. У Данзо Шимуры было десять шаринганов. В бою с твоим папой он использовал Изанаги восемь раз. Сколько шаринганов у него осталось? Сарада глубоко задумалась. — Надо было Изанами использовать, — встрял Итачи, — чтобы наверняка. Саске оскалил зубы в его сторону. А затем решил (коли уж с битвой-номер-два не заладилось) вести словесный бой: — Это слишком сложно, Обито-сан. Давай я. Итак, Сарада, слушай: у дяди Итачи было два мангекье шарингана. Он все грозился, грозился, а потом взял да отдал мне свои глаза. Сколько глаз у него осталось? — Ноль, — выполнив простейшие правила математики, заявила Сарада. — А у тебя, папа, должно было стать четыре. — А вот и нет — у папы стало два вечных мангекье шарингана, а где дядя Итачи новые глаза достал, у него спрашивай... — Ну просто крутой дядя гораздо умнее маленького глупого папы, — подняв палец вверх, прокомментировал Итачи. — Ску-учно, — заныла Сарада. — Правильно, хватит шаринганы считать, — попытался спасти ситуацию Обито-сенсей. — Хочешь задачку на логику? Наруто Узумаки создал сотню клонов, каждый хочет стать хокаге. Сколько Наруто в итоге займут пост Седьмого?.. — Скучно! — для убедительности Сарада топнула ногой. — Хочу снова в лошадку! Тоби, но! Тоби, похоже, быть лошадкой надоело. Ситуацию он спасал как мог: — Сарада-чан, давайте в другую игру! Например... в братские междоусобные войны! — Что это еще такое? — Когда папа Саске и дядя Итачи в очередной раз выходят на смертный бой, а мы кричим «драка! драка!» и машем кулаком. — Ты посмотри, Саске, он снова стравливает нас друг с другом. Как в старые добрые времена. — За «маленького глупого папу» ты мне ответишь, нии-сан! Давай выйдем... — Деритесь здесь! — выдала свое волеизъявление Сарада. — Думаю, он боится, что Сакура-чан ему задаст, если он испортит паркет и обои в ее отсутствие, — едко прокомментировал Обито. — Что, братишка, бьет тебя Сакура, да? Говорил же, это все потому, что ненависти в тебе маловато... — Ну все, Итачи, сам напросился! — Дра-ка! Дра-ка! — закричали Сарада и Обито хором, когда Итачи и Саске одновременно активировали шаринганы и Сусано. — А ну стоять! — вдруг раздался грозный голос со стороны дверей. — Дедушка Марада пришел! — радостно закричала Сарада, напрочь забыв о предстоящем бое. Саске, Итачи и Обито одновременно нервно сглотнули — когда это Сарада начала так просто называть Мадару Учиху «дедушкой»?.. — Вот ведь молодежь пошла — ни на минуту нельзя оставить без присмотра, — ворчал Мадара. — И это наследники великого клана Учиха? Стыдоба!.. — Дедушка Мадара, расскажи сказку! О том, как ты верхом на Кьюби в гости к дяде Хашираме ездил... Троица Учих, стоящих неподалеку, снова напряженно сглотнула. Что-то подсказывало, что эта история им не понравится. — А потом сказку про красную Луну! — не унималась Сарада. Услышав про красную Луну, Итачи вдруг резко вспомнил про отложенный визит к офтальмологу, Обито так же резко захотел проверить, не устраивает ли Какаши в Камуи беспорядок, отправляя туда все что ни попадя, а Саске решил срочно отправиться на кухню отмывать пол от треклятого риса, чтобы успеть к возвращению Сакуры-чан. Но у Мадары были другие планы. — Вы, молодежь, тоже послушайте — поучитесь хоть уму-разуму. Эх, зря я на пари с Сакурой согласился, зря, с горечью подумал Саске. Лучше бы я все-таки помер вовремя от рук Саске, как и планировал, подумал Итачи. Тоби хороший мальчик, отпустите его домой, мысленно взмолился Обито. Добрых полчаса сидела троица последних из Учих около грозного Мадары-сама, который старательно, с чувством-толком-расстановкой рассказывал сказку юной наследнице клана (которая, кажется, под его сказки очень быстро начинала засыпать). — И говорит, значит, мне Курама — мол, стар я стал, ничего не слышу. Сядь ко мне на носик и скажи еще разок. А я не поддался на уловки лиса и погрузил его в Цукуеми... — Нии-сан, тебе не кажется, что Мадара просто народные сказки переиначивает? — шепотом высказал Саске брату свою догадку. — Вы бы лучше помолчали оба, — вполголоса прокомментировал Обито. — Не злите Мадару-сама, пока он добрый. * * * (Полгода спустя.) Наруто, услышав новость, активировал режим Отшельника и чакру Курамы, готовясь к худшему, Хината дрожала, прижав к себе Боруто и Химавари, Шикамару по-быстренькому сплавил Темари с Шикадаем «в гости к дяде Гааре» (то есть подальше от Конохи), а Сакура еле сдерживала слезы отчаяния вкупе с претензиями в сторону Саске — мол, твоя дурная кровь в ребенке просыпается. А Учиха только пожимал плечами. — Тоже мне, истерику закатили. Подумаешь, захотела Сарада на день рождения позвать дедушку Мадару, чтобы тот рассказал сказку про красную Луну. Всего-то...