Несовместимые

      Весь вечер, проведенный в особняке Принцев, Снейп исходил злобой и завистью. Если бы во время распределения он выглядел хоть чуточку приличнее, эти адские семь лет были бы совсем другими! Если бы ел досыта в детстве — не вырос бы таким слабаком! А у этих двух подонков — полы черного дерева, мраморные камины, библиотека не хуже, чем у Малфоев, зимний сад с колдовскими растениями! Падлы! Сволочи! Наслаждались жизнью, пока они с матерью донашивали чужие обноски! Старики, знакомясь, пожали Гарри руку, как взрослому, подарили ему по оберегу, похвалили магический потенциал мелкого, и Северус с трудом выжал из себя какие-то вежливые банальности в ответ — хотя с удовольствием прошелся бы Сектумсемпрой по бархатным занавесям и семейным портретам. А в гостиной наколдовал бы парочку Бомбард. Но это было бы так по-детски… так по-гриффиндорски. Вернув Гарри в Мотли Хиллс, Снейп вышел на крыльцо, сел на ступеньку и достал фляжку с огневиски.       Мать.       Та, что заботилась о нем, как умела, и частенько прикрывала его от гнева отца, нарываясь на наказание сама. И она же — чудовище, решающее чужую судьбу с легкостью, достойной Волдеморта. К ночи похолодало, земля красиво покрылась инеем. Так же холодно ему было в камере, на одном из безликих «этажей 0», находившихся ниже зала заседаний Визенгамота. Сколько этих нулевых этажей было, Северус так никогда и не узнал. Бесконечные камеры, помещения для допросов, и, по слухам, были там и подземелья, где заключенных забывали навсегда. А конфискация палочки и артефактов — что может быть хуже для волшебника! А Азкабан в перспективе! От всего этого его избавила мать. А попробуй поблагодари ее — только отмахнется: «Я же чуть не выдала тебя, вот и пришлось исправлять свою ошибку. Нет человека — нет проблемы, верно?»       Отец.       Северус сделал очередной обжигающий глоток. Нужно было вмешаться. Ведь он давным-давно понял, что сильнее и отца, и матери, он прекрасно знал, как слаба система контроля за магией несовершеннолетних! Нужно было, съезжая из Паучьего тупика, забрать с собой мать! Нужно было ставить отца на место каждый раз, когда он распускал руки — может, тогда не обижал бы ее так часто! А Северус предпочел просто самоустраниться — разбирайтесь, мол, сами, у меня тут учеба, любовь и вдобавок Мародеры!       Фляжка понемногу пустела. Вместо того, чтобы успокоить, огневиски вытаскивал из подсознания накрепко, казалось бы, забытые эпизоды. Отец пытается привести в порядок двор, раскрашивая доски забора в веселые цвета. Показывает Северусу спиннинг, катушку, самодельные воблеры — когда он накопит денег на лицензию, обязательно возьмет сына порыбачить! В прихожей, гостиной, на крыльце у Снейпов вечно валялись чужие велосипеды, газонокосилки, тостеры, какие-то детали, пиломатериалы — что-то из техники приносили соседи с просьбой отремонтировать, что-то отец притаскивал, стыдно сказать, со свалки и оправдывался то виновато, то агрессивно — мол, именно такого корпуса стиральной машины ему не хватало… а мимо этого бруса он просто не мог пройти — отличное же качество, обязательно пригодится, правда, он еще не знает, зачем… Отец мог, казалось, из чего попало собрать что угодно. Он вообще любил работать руками и упорно пытался добиться того же от Эйлин, твердя что-то о хозяйственности и о женском предназначении. Мать относилась к способностям Снейпа-старшего свысока, поэтому Северус тоже его от души презирал. Кому нужно что-то чинить, когда нормальные люди пользуются Репаро? Магл, он и есть магл. Только сейчас Северус задумался: а каково было отцу осознать, что Эйлин Принц — далеко не такая милая и обаятельная, какой казалась под Амортенцией? Что он чувствовал, когда понял, что оказался не больше чем игрушкой в руках сильной и беспринципной ведьмы? Почему не развелся с женой, как только она перестала опаивать его зельем? Или позже, когда стало ясно, что ведьму нелегко заставить вести хозяйство без магии и невозможно затащить в церковь? Так много вопросов, которые больше некому задать…       Позади него скрипнула дверь, прозвучали легкие шаги. Одна теплая рука сомкнулась на его запястье, другая нежно попыталась отобрать фляжку. — Сев. Достаточно, честное слово. Не хочешь рассказать, что случилось?       Любого другого Северус послал бы на хер, а то и приложил бы заклинанием. Но это была Лили — пусть некрасивая и непривычная, но все же Лили. Он мягко высвободился, оставив в ее руке фляжку — все равно уже пустая, поднялся на ноги, обдав Лили сорокаградусным выхлопом, и сделал именно то, что Малфой настрого запретил — аппарировал прямо с крыльца.

***

      Магическую Англию лихорадило. В «Ежедневном пророке» то и дело выходили статьи, прославляющие маглорожденных волшебников и призывающие относиться к маглам с уважением. «Волшебное зеркало», наоборот, приветствовало выходящих на свободу Пожирателей. Немногие знали, что и те, и другие статьи строчит под разными псевдонимами одна и та же бойкая журналистка. Между обеими газетами то и дело завязывалась ожесточенная полемика, и мало кто из читателей остался в стороне. Одни колдовские семьи по-тихому продавали имущество и линяли за границу, другие с интересом ждали изменений. Наконец, из Азкабана выпустили Родольфуса и Беллатрису. Заседание полного состава Визенгамота должно было состояться через неделю.

***

— Люциус. Надо поговорить. — Конечно, дорогая, я свободен. Прошу.       Белла быстро и ловко выбралась из камина. — И неудачника, будь добр, позови. — Я таких не знаю, Белла. — Да ладно! — грубо возразила ведьма. — Тот, кто в бою опасен, как нюхлер! Годен только на то, чтобы стоять у котла! — Я понял. Если он тебе и вправду нужен — постарайся придержать язык.       Помолчав немного, Лестранж хмуро кивнула. Только после этого Люциус вызвал по каминной сети Снейпа.       Тот явился почти сразу, и Беллатриса, не утруждая себя приветствиями, перешла к делу. — Я пришла, чтобы сказать — с Темным Лордом что-то не так. — Что ты имеешь в виду? — Раньше мы встречались раза 2 в неделю, а то и 3, — неохотно призналась Беллатриса. — А сейчас — мы не виделись больше 5 лет, но… — Милая Белла, — ехидно начал Снейп. — Ты еще слишком юна и невинна, чтобы понять, — и с удовольствием проследил, как вспыхнули ее глаза и встали торчком и без того растрепанные волосы. — Думаешь, после всего, что перенес Темный Лорд, он будет кидаться на тебя, как мальчишка? Любовницы — ты уж прости — надоедают иногда!       Беллатриса оскалилась и выхватила палочку. — Спокойно, дорогая. Мягче, мягче… Вспомни, что он — крестный Драко. Я не потерплю внутрисемейных разборок в этих стенах. Северус, ты тоже… держись в рамках.       Беллатриса опустила палочку, нервно прошлась по кабинету Малфоя. Ей под ноги некстати подвернулся домовой эльф с полным подносом закусок. — Исчезни!       Эльф только и успел в ужасе распахнуть глаза, прежде чем послушаться и исчезнуть. — Белла! Это был не лучший из моих эльфов, но все же я бы попросил тебя!       Белла обернулась, ее черные глаза горели нечеловеческой тоской и злобой. Какие эльфы, какие приличия! Не понимают! Один — прекрасный маг и спец по темным искусствам, другой — не менее замечательный интриган, а оказались такими тупицами! Но не рассказывать же им, как Темный Лорд однажды дотронулся до своей метки не палочкой, а рукой — и бархатная ласка отозвалась в ее метке! Он сказал, что этот сигнал — только для нее, и с тех пор завел привычку гладить метку по ночам… А однажды он привязал ее к кровати — никогда в жизни у нее не было таких острых ощущений!       Снейп в упор рассматривал свою бывшую. Перенесенные страдания сделали ее красоту тревожной, трагической, шокирующей. Темные тени вокруг глаз подчеркивали их нездоровый блеск. Пухлые губы казались еще больше по контрасту со впалыми бледными щеками. В заключении Беллатриса отвыкла причесываться, и темные патлы торчали во все стороны. С ее бешеной эмоциональностью она, конечно, была сущим подарком для дементоров. Разглядывая ее торчащие ключицы, Снейп поймал себя на мысли, что Белле нужна помощь, а он мог бы сварить для нее Укрепляющее… тьфу, что за ерунда, Лестранж — опаснейшая преступница, а ему больше не по пути с Пожирателями! — Я еще раз вам повторяю, — медленно, чуть не по слогам повторила Белла. — Мне не нравится душевное состояние нашего лидера. Он изменился после возвращения, очень изменился. Он совершенно по-другому планирует операции… — Давно следовало ожидать, что он перестанет размениваться на мелочи, вроде убийств случайных маглов, и попробует захватить власть. Что здесь тебя настораживает? — Темная магия, видишь ли, не самая полезная вещь для души практикующего ее мага, — добавил Снейп. — Многолетнее пребывание на том свете — тоже. Конечно, он изменился. Ты столько лет посвятила темной магии, ты же не думала, что будет по-другому?       Белла запустила руки в волосы, попыталась их пригладить. Уставилась на Снейпа тем же мрачно-требовательным взглядом. — Это как-то лечится?! Ну, думай!       Северус замялся. — Снейп, не время ломаться! Я нутром чую — с ним что-то не так! Он намекал — тогда еще, до исчезновения — что принимает меры, чтобы стать бессмертным! «Продвинуться по пути бессмертия» — так он это называл! И несколько раз повторил, что главное — ничего не бояться, ни перед чем не отступать! Значит — сделал что-то опасное, так?! — Отлично, — пробурчал Северус. — Час от часу не легче. Попробую перевести твой поток сознания на человеческий язык. Когда Темный Лорд плел тебе о бессмертии — ты пищала от восторга. Когда он взялся экспериментировать с собственной душой — ты пламенно его поддержала. А сейчас приходишь к нам и просишь о помощи, потому что твой любовник «изменился», «нутром чуешь» и всякое такое. — Ну знаешь… — Беллатриса задохнулась от бешенства. Ей не хватало эрудиции, чтобы поставить Снейпа на место, зато темперамента было — хоть отбавляй. — Да, Мордред подери, к кому же еще мне идти! Я думала, что проблемы организации интересуют вас хоть немного! — Я понял, дорогая, и разделяю твое беспокойство. Кстати, план взятия Визенгамота сразу меня насторожил, — сознался Люциус. — Продолжай. — За семьсот лет в Британии не удалась ни одна попытка переворота. Хотя были и гоблинские войны, и война с вампирами, и охота на ведьм. А Визенгамот собирается все в том же здании, на том же первом этаже. Говорят, что зачаровано само здание, не дает разгореться серьезным конфликтам. Может, как только мы проникнем туда — весь этаж сложится, как карточный домик, и похоронит нас заживо вместе с амбициями! — Не может быть. Никто о таком не слышал, ты ведь сам только что вспоминал магические войны! — Тем не менее факт остается фактом — никому еще не удавалось свергнуть власть. А во-вторых, полсотни членов Визенгамота — противники посерьезнее, чем маглы! — И кто же из них тебя пугает? — ехидно спросила Белла. — Например, Дамблдор.       Долгое молчание. — Знаешь, мне все равно, — заявила Беллатриса. — Никогда не отступала и сейчас не собираюсь. Мы нужны Темному Лорду! И, Люциус, я тебя знаю не первый день… я очень тебя уважаю, но если ты подведешь его… — Я согласен с Беллой, — вдруг поддержал ведьму Снейп. — Может, план и рискованный, но это наш единственный шанс!       И оба — и Снейп, и Белла — уставились на Малфоя с одинаковым вдохновенно-строгим выражением лица. — Спасибо тебе, Люциус. — За что? — За то, что напомнил о наших слабых местах. Я подумаю, что из артефактов мы сможем взять с собой. Ты тоже — пройдись по старым связям, может, успеешь купить что-нибудь полезное. Снейп, свари на всех нас котел Фелициуса. Мне пора, свяжемся завтра.       Северус рассеянно наблюдал, как Малфой учтиво провожает свояченицу, и думал о своем. — Неужели тебе и правда нравится план переворота? А как же то, что она сказала о Лорде? — Тоже мне проблема! — фыркнул Снейп. — По сути, она ничего нового не сказала. Да, Темный Лорд всегда интересовался проблемами бессмертия. Да, он вполне мог провести какой-то темный обряд с самим собой. Не берусь гадать, что это, но побочные эффекты темной магии, в принципе, давно известны — разрушение психики мага, вплоть до полного, необратимого изменения личности. Вопрос лишь в степени. В эти изменения входит и угнетение основных инстинктов. Пищевой инстинкт — в нашей ситуации не вызывает интереса. Инстинкт размножения — его угасание так расстроило твою милую родственницу… — Нашу, Сев, нашу, — не то что Малфой не слышал всего этого раньше — но когда для тебя вот так раскладывают информацию по полочкам, многое начинаешь видеть иначе. Севу бы лекции читать по темным искусствам. — Следующий в твоем списке — инстинкт самосохранения, и его Лорд должен неизбежно потерять, верно? Вот что напугало Беллу — только она не смогла сама сформулировать. Итак, ты считаешь, что во главе организации — маньяк? И он заведет всех нас, как Крысолов крыс — куда?.. — Люц, а когда было иначе?! Ты вспомни, с чего мы начинали! — С голосования за ограничение прав маглорожденных, — возразил Люциус.       Снейп только рукой махнул. — Все Пожиратели — по уши в крови. А кто все это планировал? — Ты не думаешь, что переворот сейчас будет… несколько преждевременным? Выяснить бы сначала, все ли с Лордом в порядке…       Малфой пригладил волосы, и так лежащие идеально, поправил запонку — золотую, с топазом — и Снейп вдруг с жуткой ясностью понял: не поможет. Вопрос, который его мучил последнее время — сказать или не сказать? — однозначно решился в пользу «не сказать». Главное, что интересует его друга — безопасность. Ну, еще выгода. Может, ему и не нравятся планы Пожирателей, но Люц явно хочет слиться, а вовсе не мочить Волдеморта. — И как ты себе это представляешь — «выяснить»? Хочешь заботливо так спросить, в здравом ли он уме? А может, легилименцией владеешь? И вообще, переворот назначен через неделю, чего тянуть?       Северус встал. — Я тоже пойду, Люц. — А ты куда так спешишь? — Повезу Лили на Тилсхедский источник. Собираюсь провести с ней два обряда… в общем, это на всю ночь.

***

      С тех самых пор, как Волдеморт заставил Люциуса вступить в организацию, он все время мечтал соскочить. В прошлые годы Волдеморт, пожалуй, не мешал ему… особенно когда некоторые из партнеров и родственников тоже стали Пожирателями Смерти. Но захват власти — это посерьезнее, чем акции устрашения, масштаб преступления другой. Люциус будто бы случайно спросил у всех Пожирателей, у кого только мог — что они думают о плане Волдеморта? Несогласных или хотя бы сомневающихся не нашлось — ни одного!       А ему, Люциусу Малфою, ни к чему этот дурацкий переворот! Влияния и имущества у него и так достаточно, лишние ни к чему! И рисковать своей шкурой, чтобы исполнять мечты полукровки Риддла, ему хотелось меньше всего на свете! С потерей любого из членов магический клан заметно слабеет, и страшно подумать, как его смерть скажется на Малфоях — их и так мало, из-за того проклятия у них в каждом поколении рождается только один ребенок!       Он не может участвовать в перевороте, это приведет его или в Азкабан, или на кладбище.       И отказаться не может — ни один из Пожирателей никогда не забывал, чем грозит попытка уйти из организации.       И в успех он не верит ни на кнат. Когда назревает схватка между Волдемортом и Дамблдором, самое разумное — бежать как можно дальше!       Стук в дверь. — Дорогой, можно к тебе? — Нарси, я не в настроении.       Возня за дверью. — Папа, ты там? Пап, давай поиграем! — Драко, папа занят.       Шебуршание за спиной. Добби. Люциус прицелился в него палочкой, и эльф поспешил убраться.       Фууу, вроде всех разогнал. Теперь никто не посмеет его беспокоить. Никто… кроме отца! Отцу нельзя отказать, в кабинете не отсидишься!       Люциус постучал по крышке стола, и Добби вернулся. — Если хозяин Абраксас будет спрашивать, скажи, что я улетел по делам!       Две аппарации — и он был в своем тайнике в Мотли Хиллс. Очень кстати, что Сев повез свою убогую подружку лечиться именно этой ночью. А магла ему не помешает.       Тяжелая правая створка двери наконец распахнулась. Магла открыла дверь и, вместо того, чтобы пропустить хозяина, уставилась на него снизу вверх с немым восхищением.       А Петуния и впрямь все слова потеряла, увидев Люциуса Малфоя вблизи. Великолепные ледяные серые глаза… точеный нос… широкие плечи… — Добрый вечер. Могу я, наконец, войти в собственное поместье? — Простите, сэр…       Явно чем-то расстроенный, сэр сбросил черное пальто, прошел в гостиную, упал в кресло и прикрыл глаза.       Стук посуды рядом. — Это — кофе, а это — немного глинтвейна, выбирайте, сэр. — Благодарю, — проворчал Люциус без особого энтузиазма. Но, унюхав ароматы кофе и корицы, все же открыл глаза. Как это она догадалась подать то, что надо? Начнем, пожалуй, с глинтвейна. — Очень мило, — заявил Малфой, осушив кубок до дна. Женщина по-прежнему таращилась на него во все глаза — так, будто… будто ничего красивее в жизни не видела? — А в эту жидкость, — он указал на чашку кофе, — нужно добавить немного коньяка из буфета. Уже можно нести, не стойте столбом! — прикрикнул он.       Магла обернулась довольно быстро — для человека. Сама ловко открыла бутылку — что за манеры! Разве она не знает, что леди не должна откупоривать бутылки, когда рядом — джентльмен! Впрочем, она же не леди и вообще не волшебница…       Петуния прекрасно знала, что отступает от правил хорошего тона. Но так приятно было сделать что-то для этого странного красавца… смотрите-ка, вроде он оттаивает — с ехидным интересом наблюдает, как она щедро добавляет коньяк в его чашку. — Не хотите ли перекусить, сэр? В доме есть мясо, дичь, овощи. Приготовление займет буквально… — Нет. Оставьте меня. — Приятного отдыха. Я буду поблизости и готова выполнить любые распоряжения.       Петуния прошла к двери, скрылась за портьерой, но не ушла. Люциус сидел к ней спиной, почти скрываясь за высокой спинкой кресла — было видно только светлую макушку. Расстроенный хозяин поместья, у которого что-то случилось — и она ему поможет! Какая такая помощь может понадобиться от нее потомственному магу, Петуния не думала. В ее голове бродили неясные обрывки множества любовных романов, которые она тайком читала, и собственных мечт, которым так же тайком предавалась. Она поможет ему, и он отвлечется от своих неприятностей, и тогда… — Подойдите.       Петуния замерла на месте и на всякий случай перестала дышать. — Не притворяйтесь, что вас там нет! Я прекрасно чувствую ваше присутствие. Я жду!       Петуния приблизилась и встала так, чтобы лампа освещала ее в профиль — в таком освещении она должна выглядеть неплохо. И новое форменное платье ей шло — в нем она выглядела не тощей, а стройной. Вот только волосы не уложены, и не накрасилась она сегодня… надо было пойти привести себя в порядок, а не подглядывать из-за занавески, как дура! — Вы весь вечер глазеете на меня. Вас не затруднит объяснить, почему?       Люциус прекрасно знал, почему, но злорадно ждал, как она будет выкручиваться. Насладится ее лепетом, потом жестко отчитает и отошлет вон — скорее всего, в слезах. — Похоже, у вас какие-то неприятности, сэр, — просто ответила магла. — Я понимаю, глупо предлагать помощь волшебнику. Поэтому просто пытаюсь быть полезной. — Она с улыбкой указала на коньяк.       Петуния судорожно перебирала в уме все, что она когда-либо слышала об этикете и о женском очаровании. Было противное ощущение, что она делает все не так, переигрывает. Он ведь волшебник, да еще такой важный — кто ж их знает, как у них принято заигрывать, чтобы тебя не послали! Но отступать некуда — Снейп говорил, что Люциус месяцами сюда не заглядывает. Может, они никогда больше не увидятся!       На ее счастье, Люциус не слишком вникал, какое она производит впечатление. Он был расстроен и напуган. Но, видя рядом это слабое существо, он казался себе не таким уж и беспомощным. А это ее немое восхищение! Теперь магла уже смотрела не только в лицо, оглядывала его с ног до головы — серебристая рубашка, темный медальон на груди, узкий ремень… О чем она думает, было понятно без всякой легилименции. — Что вы там говорили о любых услугах? — равнодушным голосом спросил Малфой.       Петуния покраснела, но взгляд не отвела. — Да.       Что «да», объяснять было не нужно. Люциус взял ее за руку и увел на второй этаж. Он давным-давно не заглядывал в спальню Мотли Хиллс и был приятно удивлен наведенным в ней порядком.

***

      Люциус совсем потерял счет времени и очень удивился, заметив, что уже давно рассвело. Магла была не самой красивой из его любовниц, и не самой опытной, и он даже сам себе не мог объяснить, что же ему так понравилось. Но, если бы все сложилось немного по-другому, он бы с удовольствием встретился с ней еще раз. И не один.       Пора.       Люциус потянулся за волшебной палочкой, Петуния приоткрыла глаза и сонно улыбнулась. — Обливи… — Экспеллиармус! Импедимента! — прозвенел с порога яростный женский голос. — Ты что себе позволяешь! — взревел Люциус, падая с кровати. Чертова грязнокровная подстилка Сева! — Петрификус Тоталус! Туни, какого Мордреда?! Ты соображаешь хоть чуть-чуть?! Что ты делаешь в постели Малфоя?! — Что здесь происходит? — Сев, только не расколдовывай… — Фините инкантатем. Малфой, ты первый. Только спокойно, — прибавил Северус, оценив выражение лица друга. — Снейп, объясни, пожалуйста, своей… даме, что когда ты в гостях — неприлично вламываться в хозяйскую спальню. Вдвойне неприлично — если от кого-то скрываешься, и только чужое гостеприимство отделяет тебя от быстрой и неприятной смерти! И уж тем более — если я терплю здесь вашу теплую компанию вопреки собственным убеждениям! Ты думаешь, мне приятно видеть в своем поместье бывшую авроршу! Маглорожденную! Да она в жизни бы не застала меня врасплох, если б не напала со спины! — начав речь спокойно, под конец Люциус совсем потерял выдержку. — Он как раз собирался стереть Туни память! Я искала ее по всему дому, даже подумать не могла ТАКОЕ!       Впутались сестрички в историю. Возмущение Лили можно понять — испугалась за мозг сестры, та и без Обливиэйтов не блещет интеллектом. Но Люциуса нельзя выводить из себя, не тот это человек, с которым можно себе позволить поссориться… — Лорд Малфой, приношу свои извинения за поведение моих друзей. Лили, будь любезна вернуть Люциусу палочку. Остальное я бы хотел обсудить наедине, — он глянул на сестер как можно более выразительно, Петуния кое-как влезла в платье, и женщины наконец убрались. — Сев, я вынужден принести встречные извинения, — церемонно ответил Малфой. С точки зрения этического кодекса, еще неизвестно, у кого было больше поводов для недовольства. — Оденься для начала, — Снейп отвернулся, давая Малфою возможность привести себя в порядок. — Петуния, конечно, дура, нахалка и вообще магла. Только я знаю ее с детства, и она мне крупно помогла. Это была плохая идея, Люц. — Но так было бы лучше для всех. В первую очередь — для нее, — упрямо продолжал Малфой. Полностью одевшись, он двинулся к двери. — Сейчас у нее и спросим, идет?       При виде Люциуса Лили вздрогнула и схватилась за палочку. — Остынь! Все хорошо. Я не для этого тебе палочку купил! — Недавно Олливандер по заказу Снейпа сделал копию палочки, которую когда-то продал Лили — ива и волос вейлы, гибкая, десять с четвертью дюймов. — Ты не понимаешь!       Не обращая внимания на перепалку, Малфой подошел прямо к Петунии. — Миссис Дурсль, — он взял ее тощую лапку в свои холеные белые руки. — В первую очередь я забочусь о вашей безопасности. Полагаю, вы не знаете всей специфики волшебного мира. — Еще как знаю, — выпалила Петуния. — У меня сестра — ведьма! — Значит, понимаете, что связь со мной может быть опасной. Возможно, мне стоило предупредить, прежде чем колдовать Обливиэйт. Давайте просто уберем это воспоминание, вы ведь не возражаете? и все будет хорошо.       «Люц, в этом нет необходимости»… «Туни, не слушай его»… Голоса доносились будто издалека. Петуния смотрела в колдовские бледно-серые глаза, не в силах отвести взгляд. Он такой красивый… он волшебник, он лучше знает, она не может ослушаться… — Нет. Это мое лучшее воспоминание, Люци. И я не согласна отказаться ни от одной его минуты. — Тетя, почему вы зовете лорда Малфоя «Люци»? Сэр, а где же Драко?       Малфой стоически стерпел «Люци», проигнорировал мальчишек, усмехнулся Снейпу — ну и компания, мол, у тебя! — и попрощался.

***

      Переворот был назначен на завтрашнее утро, и, кажется, Снейп закончил все свои дела.       Гарри со всеми родственниками познакомил.       Добился от Люциуса обещания (не слишком охотного) позаботиться не только Гарри, но и о Лили «в случае чего». За Петунию Снейп просить не стал. За прошедшую неделю она успела получить от Малфоя в подарок изысканный букет и томик стихов, и Северус решил — разберутся и без него.       Оплатил долги матери. Новые шмотки ее не интересовали, но когда дело дошло до лавочек с ингредиентами для зелий, мать оказалась транжирой не хуже Лили — кто бы мог подумать! Северус купил ей новый котел, серебряный кинжал, большую серебряную ложку, с десяток магических книг, флакончик молока единорога, два флакона драконьей желчи, и еще, и еще… Правда, заставить ее съехать из Паучьего тупика не удалось. Но Северус твердо решил переселить ее оттуда, а дом попросту взорвать — если выживет завтра, конечно.       Завещание написал. Все накопленное разделят поровну между Лили, Гарри и матерью, а вот его записи о зельях передадут лорду Малфою-старшему — сам он, конечно, не сможет воспользоваться его рецептами, но вот превратить их в целое состояние вполне способен.       Освоил новое заклинание.       Наконец, ванну принял. Конечно, у него все получится, надо верить в себя и все такое, но если что — не хотелось, чтобы те, кто найдет его труп, снова называли его сальноволосым ублюдком.       Единственное, что не удалось сделать — сварить Феликс Фелициус. Он не собирался выполнять требование Беллатрисы — настоящий Фелициус сделал бы для себя и Малфоя, а ей и остальным Пожирателям подсунул бы фальшивку. Поддельный Фелициус так же сверкал золотом, как настоящий, но реальной удачи не приносил — всего лишь поднимал настроение до легкой эйфории, меняя отношение к происходящему. Самая паршивая погода начинала казаться романтичной, мелкие неприятности забавляли, а крупные, вроде внезапного увольнения, казались началом нового этапа жизни… короче, получалось что-то вроде дебильного гриффиндорского оптимизма, и принявший подделку даже не мог осознать, что зелье ненастоящее. Но ни на Диагоналлее, ни на Дрянналлее он не смог купить слезы феникса, а все лунные камни были, как назло, с дефектами — то с трещинами, то с пятнами, и пришлось отказаться от всей затеи.       Сейчас Северус сидел за столом в кухне Мотли Хиллс. Было очень тепло, зачем они включили отопление на полную мощность? А, это, наверное, Лили — так счастлива, что снова может колдовать, что пользуется новой палочкой почем зря. Но, надо признать, получается у нее ничуть не хуже, чем раньше.       У нее теперь многое получалось не хуже, чем раньше. Сколько раз он наблюдал такую же идиллическую картину — Лили готовит что-то офигительно вкусное, постоянно ловко двигаясь от рабочего стола к плите, от плиты к раковине, от раковины к шкафу с продуктами, кухню заполняют дразнящие запахи, а сама хозяйка болтает без умолку: — Дадли, оставь в покое варенье, оно нужно для пудинга! Хороший дядька этот Финбоу, он столько всякого нам из города привез, кстати, спасибо тебе, так много денег оставил! Ты, кстати, знаешь, что он считает себя духом этого места? — Шизофреник. — Нет, серьезно, он столько рассказывает о прошлом, причем о далеком — что здесь происходило восемьдесят, сто лет назад… Гарри, перестань таскать миндаль! Никто не верит Финбоу, а я думаю, он сквиб. Ты заметил, как легко он ориентируется в зачарованной части поместья? Никто из маглов не знает, что здесь дом, Петуния как-то раз ушла погулять — да, Туни? — и потерялась бы, если бы Малфой не проводил ее обратно! — Отстань, — мечтательно пробормотала Петуния. — Не слишком увлекайся! Забыла, как выносила мне мозг — «держись подальше от колдунов, они до добра не доведут»! — Да что ты понимаешь! — вспылила Петуния. — Он такой… волшебный! Он поставил такой невидимый купол, и сквозь него не проникал дождь, и под ним было так тепло! А когда мы… — она запнулась и покраснела, — в общем, через полчаса под ним вереск зацвел, и утесник тоже, и еще такие мелкие цветочки, он нарочно свое поместье так назвал, потому что тут такие цветы! Он джентльмен, ясно? тебе такие и не снились! У вас обоих одни пакости на уме — то жабы, то совы, то лягушачья икра в карманах, то ветки роняете на живых людей! — окончательно выйдя из себя, она с грохотом поставила солонку на стол и вышла из кухни, хлопнув дверью. — Тяжелый случай, — пробормотал Снейп себе под нос.       Лили кивнула. — Влюбиться в Малфоя может только самоубийца. Слушай, а может, сваришь ей Отворотное зелье? — Оно ведь готовится в три этапа, разве не помнишь? Это займет не меньше недели! — И что?       Снейп молчал.       Лили поняла его молчание по-своему. — Ладно, сами разберемся. — Ты лучше скажи, что за безобразие у тебя на голове.       Лили пожала плечами. Она обрезала волосы по плечи, обесцветила их, да еще выкрасила несколько красных прядок.  — Редкая безвкусица, — заявил Северус, не отрывая от нее взгляд. На самом деле любая прическа была лучше прежней. По контрасту с яркими волосами глаза стали казаться чуть более… зелеными? — А уши-то зачем?!       В каждом ухе у нее торчало по 3 сережки. — Для красоты. — Ты похожа на маглу.       Лили только улыбнулась. Веселое самодовольство, которым она ответила на критику, было совсем как раньше. Она была такой яркой, солнечной… и двигалась так же ловко и красиво, как раньше. И почему это в первые дни она казалась ему некрасивой? Видимо, та девушка, чей труп он украл из морга, любила спорт. Может, бегала по утрам, слушая музыку через наушники, или играла в волейбол, или чем там магловские девицы развлекаются. Хорошая девочка. Ее тренированное тело, стройное и сильное, подходило к шебутному характеру Лили даже больше, чем прежнее. А если бы можно было увидеть ауру Лили, она, наверное, была бы золотистой с красными искрами — в полной гармонии с цветом волос. Он мог бы слушать ее болтовню часами и поймал себя на том, что ищет предлог дотронуться до нее. Значит, пора уходить. Не хватало еще расплескать свою сосредоточенность перед Завтра. Но он не мог заставить себя встать и попрощаться.

***

      Северусу казалось, что он прекрасно держится.       Лили была готова стерпеть Северуса и ворчащим, и злобным, и нежелающим общаться. Но Северус, не дотрагивающийся до полной тарелки еды (тушеное мясо со спагетти, ни больше ни меньше!) — это что-то новое! Она могла бы поставить чашку чаю на стол, но нарочно подала ее ему в руки. И увидела, что его рука, протянутая за чашкой, подрагивает. — Может, расскажешь, что случилось?       Снейп поднял брови. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Как видишь… — Мне, может, придется уехать на несколько дней. Если что, обращайся к Малфою, и постарайся не выводить его из себя! Гарри, продолжай отрабатывать Протего. Каждый день тренируйся, вернусь — проверю! Для начала твой щит должен выдерживать Ступефай! — Сев, это нереально, он же… — Не вижу смысла спорить на эту тему. Увидимся.       И Снейп аппарировал прямо из кухни.

***

— Уже ушел? — Петуния, успокоившись, вернулась и снова занялась приготовлением салата. — Надо же, сегодня он выглядел почти прилично! — Он опять во что-то влип! — Лили смотрела на табуретку, где только что сидел Снейп, и чуть не плакала. — Пойду догоню его!       С неожиданным проворством Петуния подскочила к ней и схватила за руку. — Куда ты собралась? — В его лабораторию! А потом к миссис Снейп, вдруг что-то знает! А потом… ну, не знаю… — Гарри ищут, забыла? И всех, кто что-нибудь о нем знает! Те, в белых масках — Северус считает, что они опасны! Он что сказал — «не высовываться!» Настрого запретил!       Лили потерянно молчала. По тому, как поникли ее плечи и потухли глаза, Петуния поняла, что ее можно больше не держать.

***

      Те Пожиратели Смерти, которые сумели придумать предлог для посещения Министерства, опускались сейчас на лифте. Большая же часть с Волдемортом во главе должна была проникнуть в здание Министерства сквозь тайный подземный ход. Он был проложен еще при постройке здания и очень пригодился во время второй гоблинской войны, начинался на одной из лондонских свалок и должен был привести заговорщиков на один из «этажей 0». Все это Волдеморт рассказывал, будто магловский экскурсовод, своим звучным, хорошо поставленным голосом — то ли выделывался, то ли пытался приободрить сообщников… то ли сам недооценивал опасность. Он был одет в красную мантию и шел впереди. «Я буду вашим главным ориентиром», говорил он, когда обсуждали план захвата. Выпендрежник. Видно, представляет себя шахматным королем, за которого должны отдать жизнь все остальные — от пешки до ферзя! Нееет, Томми, сегодня мы играем в покер… или, пожалуй, в русскую рулетку!       Остальные Пожиратели шли молча. Черные мантии, белые маски. Снейп всегда считал этот маскарад не самым лучшим, а сегодня он и вовсе казался идиотизмом. Оборотное зелье замаскировало бы их гораздо лучше. Какой толк от масок, если он точно знает, что вон та сутулая спина принадлежит Нотту, маг, хромающий на правую ногу — Эйвери, а высокий рост и тяжелая походка с головой выдают Краббе. Один из Пожирателей изящным жестом поднял руку, поправляя капюшон, и на тонком запястье сверкнули целых 2 браслета. Судя по собранности и молчанию Беллатрисы, сегодня она не принимала никаких стимуляторов, и Снейп не знал, радоваться этому или огорчаться.       На этажах 0 им не попался ни один волшебник. Первый этаж. Наконец, дверь зала заседаний. Пожиратели выбили дверь несколькими Редукто, ворвались внутрь, стремительно рассредоточились по залу. Некоторые члены Визенгамота схватились за палочки, но большинство продолжало неподвижно сидеть, глядя прямо перед собой… перетрусили? Парализованы страхом? — Мой Лорд, измена! — вдруг пронзительно закричала Беллатриса. — Это иллюзии! Круцио! — Она швырнула красный луч заклинания прямо в толпу фиолетовых мантий — и ни одного крика в ответ. — Измена!       Пользуясь тем, что всеобщее внимание было приковано к Беллатрисе, Снейп поднял палочку и негромко произнес «Фумус Нигрус». Помещение заполнил густой черный дым. Его концентрация была неравномерной — кое-где видимость падала до нулевой, а местами дым был разрежен настолько, что вполне можно было сориентироваться. Прекрасное маскировочное заклинание — именно его Снейп старательно отрабатывал всю неделю. Сейчас дым скрывал его ото всех. Последний раз он видел Волдеморта у самой трибуны, будем пробиваться туда. Почему-то Снейп совсем не чувствовал страха и даже не удивился, услышав вдруг глубокий бас, однообразно колдующий «Фриз! Фриз! Фриз!..» и сопровождающие его крики боли, все ближе и ближе. Лили рассказывала, что боевые заклинания должны быть как можно короче — пока выговоришь «Авада Кедавра», противник успеет несколько раз обезвредить тебя Секо или Круцио, всех авроров этому обучали. Профессионалы, значит, пожаловали, да не один — вон другой голос, хрипловатый, повторяет «Секо», и еще один, и еще… это какая-то грандиозная подстава, их всех тут поубивают, ему бы только успеть! Северус пытался пробиться в сторону трибуны, шарахаясь и от серых, и от черных, и от немногочисленных фиолетовых мантий, уворачиваясь от заклинаний, поймал несколько Экспеллиармусов — неужели авроры надеются захватить Пожирателей живыми? Получил Ступефай — ну кто пользуется в бою Ступефаем! — швырнул в ответ Круцио и вдруг прямо перед собой увидел широкую красную спину, красная мантия здесь единственная, Северус скорее прицелился и начал заклинание, Волдеморт стремительно обернулся и выпустил из волшебной палочки огромный светящийся шар, Северус почему-то вспомнил, что не успел научить Гарри Непростительным, теперь они ему точно понадо…       Заклинание Волдеморта на полуслове прервало неоконченное Убивающее проклятие, и Снейп потерял сознание.

***

      Как только черный дым внезапно заполнил помещение, Люциус понял, что это его шанс. Пожалуй, он все же сумеет выжить — вот только надо забрать отсюда кое-кого! — Лестранж! — громко позвал он. Еще громче: — Снейп! — и снова, но уже во все горло: — ЛЕСТРАНЖ!       Из мутной, рваной темноты слышались заклинания и крики боли. Резкий женский голос, не переставая, четко и яростно орал проклятия. Чертова маньячка! Раз она в сознании — забрать ее с поля боя удастся разве что ногами вперед. А подходить к ней, чтобы вырубить — увольте! Он двигался по залу и шепотом обзывал родственничков, горе-террористов, такими словами, которые даже Снейп нечасто себе позволял. Люциус продолжал окликать своих по именам, никто не отзывался, он швырял проклятия в серые мантии противников, и никто из встречных Пожирателей не был тем, кто ему нужен, у братьев Лестранж были одинаковые серебряные цепи поверх мантий, а как же опознать Снейпа, хоть бы голос подал, может, он уже ранен или убит, идиот, сидел бы дома! Как же Люциусу надоело быть самым умным!       И тут он чуть не наступил на тело.       Волшебник в черной мантии, с толстой серебряной цепью на груди! Люциус окликнул его в очередной раз, сорвал с лежащего маску, открытые глаза Рабастана Лестранжа смотрели в никуда, на мертвом лице навсегда застыл злобный азарт, а под ним еще одно тело, Лестранжи должны были сражаться спина к спине, может, Руди еще жив! Люциус с трудом сдвинул труп Рабастана на пол, испачкавшись в его крови, перевернул второго раненого лицом вверх, у Родольфуса была рана в области шеи, он тоже не дышал, они, видно, попали под одно и то же Секо, ну как же так, что он скажет их отцу?       Из мутного черного тумана прямо на него выскочил аврор, Люциус крикнул «Протего», упал на пол, откатился на несколько шагов, попал на очередное открытое пространство, увидел, как один из Пожирателей направляет палочку на Волдеморта, видимо, хочет усилить его защиту? Но нет, низкий глухой голос — голос Снейпа ни с чем не спутаешь! — с ненавистью колдовал «Авада Ке…», и кончик его палочки уже светился зеленым, Волдеморт стремительно повернулся и жахнул по Снейпу незнакомым заклятием, Люциус только и успел, что палочку поднять, а огромная желтая вспышка уже сбила Снейпа с ног, и тут же к Волдеморту и его жертве метнулись несколько серых мантий, три, пять, восемь… окружили…       Люциус направил Бомбарду на пол прямо перед собой, дубовые доски и обломки каменного перекрытия разлетелись вверх и в стороны, один из камней больно ударил его по ноге, Люциус спрыгнул в дыру в полу, снова ударился, сквозь боль поднялся на ноги и бежал по подземному ходу, сшибая в темноте углы, пока не смог наконец аппарировать.