Подарок

      Ерохина из объятий сладкого сна выдергивает трель дверного звонка. Вылезать из-под теплого одеяла жутко не хочется. А узнавать, кто приперся с утра пораньше — совершенно нет никакого желания. Даже несмотря на то, что сегодня у него день рождения. Тем более, потому что у него день рождения. Александр никого сегодня не ждет, ведь Саша вчера сказал, что приехать не сможет, тренер не отпускает несмотря на все уговоры и упрашивания. Но посетитель оказывается весьма настойчивым, поэтому продолжает трезвонить в дверь. Ерохину не остается ничего, как все же выбраться из кровати и пойти открывать. Распахнув дверь, он осоловело пару раз моргает. Потому что перед ним стоит улыбающийся Головин. И не один, а в компании огромной связки воздушных шаров.              — С днем рождения! — говорит он, нагло вваливаясь в квартиру, — расти большой, не будь лапшой! Хотя куда уж больше-то? Итак, длиннющий, как… как…              — Сашка, ты же мне снишься, да? — спрашивает Александр, потирая глаза и встряхивая головой, чтобы прогнать это наваждение. Хотя не очень-то и хочется, что бы Головин пусть и ненастоящий куда-то пропадал.              — Ерохин, ты уже прибухнул с утра что ли? — спрашивает Саша, отдавая шарики все еще ничего не понимающему Александру.              — Ты как тут оказался? — удивленно уточняет Ерохин, — тебя же не отпустили…              — Сюрпри-и-и-з, — ухмыляется Саша, а потом, прищурившись, добавляет, — я что-то не понял, а ты что, не рад, что ли?              — Так ты настоящий? — тупо переспрашивает Александр, а потом сгребает несопротивляющегося Головина в объятия и только после этого верит, что все это не сон.              — Конечно настоящий, дурачок, — смеется Саша, утыкаясь носом в грудь, — так давай собирайся, у нас вылет через три часа.              — Что? Куда? — не понимает Ерохин, вообще, в своей голове он уже нарисовал отличный план, как провести этот день. Раз уж Саша здесь, но где-то в подкорке промелькнула мысль о назначенной на вечер тренировке.              — Мы летим праздновать твой день рождения, куда же еще!              — Саш, я конечно рад твоему приезду и оптимизму, но Семак меня четвертует, если я не приду на тренировку, — Александр все еще не отпуская от себя Головина и размышляя над тем, что сейчас лучше сделать: утащить Сашу в спальню и поспать еще часок другой или накормить это чудо завтраком. Ведь точно голодный из своего Монако примчался.              — Считай, что я тебя у твоего драгоценного Семака украл! — довольно улыбается Саша, отстраняясь, — давай чеши собираться, а я пока сделаю нам завтрак. Есть хочу, как собака!              — Как украл? — не до конца проснувшийся мозг Ерохина, отказывается нормально соображать.              — Блин, Ерохин, ты точно не пил? — закатывает глаза Саша, — просто отпросил тебя у него. Он согласился, но при условии, что завтра к десяти утра я тебя верну в целости и сохранности, иначе он найдет меня и заставит сожрать ведро лягушек.              — Прям целое ведро? — усмехается Александр. Угрозы вполне в духе Сергея Богдановича.              — Ага! С горочкой! — рассмеялся Саша, — но если ты не поторопишься, мы опоздаем на самолет!              — Блин, Сашка, как же я скучал, — наконец, не выдерживает Ерохин и затыкает все еще смеющегося Головина поцелуем.              — Я тоже скучал, — выдыхает Саша, с трудом отрываясь от Александра, — но мы правда можем опоздать.              — Может не поедем никуда? — спрашивает Ерохин, наблюдая за тем, как Головин хозяйничает на его кухне. Запомнил ведь, где что лежит.              — Ты обалдел что ли? — удивляется Саша, — я полгода это планировал! Билеты заранее купил, отель забронировал! Считай, что это мой подарок!              — Лучший мой подарок — это твой приезд, — говорит Александр и поспешно сбегает в спальню собираться, потому что злить Сашу себе дороже.              В аэропорт они едут на машине Ерохина, потому что на такси они привлекут слишком много внимания, да и завтра уже возвращаться обратно. Александру так точно, а уж Саша точно проследит, чтобы к назначенному времени он был на тренировке. Хоть дорога и занимает всего тридцать минут, но они не переставая спорят какую радиостанцию им слушать. Доходит чуть ли не до драки, но обходится все шутливыми тычками в бок или щипками колен. Когда компромисс все же найден, то оказывается, что они уже приехали. Бросив машину на парковке, они бегут на регистрацию и чудом успевают.              В самолете немноголюдно, даже несмотря на воскресенье. Они занимают свои места с облегчением понимая, что рядом и в ближайших рядах никого, а значит можно не бояться косых взглядов и глупых вопросов. А еще Ерохин понимает, что забыл спросить куда они собственно летят? На этот вопрос Саша реагирует совершенно спокойно и загадочно улыбается.              — Туда, куда ты давно хотел!              — Единственное место куда я хочу в последний год — это в твое дебильное Монако, — фыркает Александр, — не думаю, что мы летим туда.              — Ну, Монако — это, конечно, прекрасно, но ты сам говорил, что хочешь там побывать. Особенно после рассказов Дениса.              — Так, вот только не надо сейчас про твоего драгоценного Черышева, — ворчит Ерохин, пристегиваясь.              — А что такое? Ревнуешь? — усмехается Головин, следуя его примеру.              Ответить Саша не успевает, самолет выруливает на взлетную полосу, а он вцепляется в свои подлокотники. Ну не любит он эти взлеты и приземления, до ужаса не переносит. Хоть и летает так часто, что пора бы уже привыкнуть. Александр же, прекрасно зная его маленькую слабость, берет его ладонь в свою и успокаивающе поглаживает. Саша благодарно улыбается и немного расслабляется.              — Так что, ревнуешь? — спрашивает Головин, когда самолет набирает нужную высоту, теперь и с вопросами к Ерохину можно поприставать.              — Конечно, ревную! Как попугаи неразлучники таскаетесь везде вместе! — ворчит Александр, на что Саша лишь смеется.              — Ох, Ерохин, ты такой забавный, когда ревнуешь, — ухмыляется Головин, — но тебе не о чем волноваться. Я люблю только тебя. А теперь давай поспим, я всю ночь почти не спал и сегодня не планирую.              — Звучит многообещающе, — улыбается Александр, глядя на Сашу, что зарывается в плед с головой, оставляя снаружи торчать лишь вихрастую макушку.              — М-хм-хм, — отвечает Головин и через минуту Ерохин понимает, что он уже сладко спит. И Александру не остается ничего, как последовать его примеру.              Так они и спят весь полет, просыпаясь лишь тогда, когда им объявляют о начале снижения. При посадке Саша вновь вцепляется в Ерохина, а тот и не возражает вовсе.              — Только не говори, что ты притащил меня в Валенсию, — говорит Александр, когда они выходят из самолета. Он до сих пор не знает куда они прилетели. Кажется, бортпроводница что-то там говорила, но он ее специально не слушал.              — Нет, — смеется Саша, глядя на морщащегося от ярких солнечных лучей Ерохина, — но тут недалеко. При желании можно вплавь добраться. При очень большом!              — Надеюсь, что до этого не дойдет, — фыркает Александр, доставая из сумки солнечные очки и снимая свитер. Где бы они ни были, тут очень жарко, а потом все же не удерживается от вопроса, — так где мы? Может скажешь уже?              — На Майорке.              — Саша? Но… Как? — удивляется Ерохин. О том, что он хочет именно сюда, он Головину точно не рассказывал. Вообще, не помнит говорил ли он кому-то об этом.              — Считай, это моим маленьким секретом, — подмигивает Саша и направляется в сторону ожидающих туристов таксистов.              — Головин! Колись давай! — рычит Александр, в два шага догоняя Сашу.              В ответ Головин смеется, притягивает за ворот футболки Ерохина к себе, быстро целует в щеку и шепчет:              — С днем рождения, колючка! — чмокает теперь в губы и сбегает в машину такси.              Где бодро лопочет что-то на испанском, видимо объясняя дорогу, когда ошарашенный подобными проявлениями чувств Александр садится рядом и не хочет знать, откуда это чудо успело так неплохо овладеть испанским. Они едут в отель, любуясь окрестностями. Ерохин словно завороженный наблюдает за видами, они его манят и притягивают. Не зря он так давно хотел побывать именно на этом острове. Это было чем-то вроде мечты, которую вроде и просто осуществить, но все как-то руки не доходили забронировать рейс до Испании. А теперь Саша просто взял и исполнил ее, без лишних слов, откуда-то узнав, что именно сюда Александр так давно хотел добраться.              Двухместный номер, что забронировал Головин — шикарен. Он явно не скромничал, когда выбирал. Большая кровать, уютный балкон, ванная комната размером с небольшое футбольное поле. Да и сам отель расположился в одном из самых красивых мест острова, утопая в зелени от него открывается шикарный вид на море. Где-то в подкорке у Ерохина мелькает мысль о том, что неплохо бы опробовать кровать, раз уж они тут, но Саша словно прочитав его мысли, опережает:              — Так, сейчас мы идем на пляж!              — Ну, Саша-а-а-а-а, — тянет Александр, даже слегка надувая губы для убедительности. Раз он сегодня именинник и все это затевалось ради него, то можно и покапризничать немного.              — У нас еще вся ночь впереди, — мурлыкает Саша и идет переодеваться. Ерохин вздыхает и в очередной раз следует примеру Головина.              Пляж у отеля огромный, с теплым песком и кристально чистой водой. Саши уходят чуть в сторону, где находят небольшую бухту. Тут совсем никого нет, зато виды просто завораживающие. Головин быстро срывает с себя футболку и шорты и с разбегу несется в воду.              — Ну? Я долго ждать тебя буду? — спрашивает он, глядя на замершего у кромки воды Александра.              — А слабо купаться голышом? — ухмыляется Ерохин, уперев руки в боки.              Входить в воду он не торопится, ловя каждую секунду и каждый миг, что проводит здесь рядом с Сашей. Почему-то любое движение хочется растянуть максимально, смаковать эти мгновения.              — Если ты разденешься, да и я тоже, боюсь, что одним купанием мы не ограничимся, — хохочет Головин, — так что не искушай судьбу!              — Вот скажи мне, где тебя так испортили, а? — качает головой Александр, — уезжал к своим французам таким милым мальчиком. Скромным и невинным.              — Это после тебя-то невинным? — фыркает Саша, — но вообще, это тебе казалось, что я скромный. А теперь твои розовые очки пали и теперь ты видишь меня таким, какой я есть.              Головин говорит все это и подходит ближе, чтобы окатить Ерохина, а потом довольный уплывает подальше, пока, чертыхаясь Александр пытается его догнать, чтобы отомстить. Они купаются долго, едва ли не до посинения, дурачатся в воде словно дети, пытаясь друг друга утопить, а потом устало, вывалившись на берег, лежат греясь в лучах ласкового испанского солнца.              — Цыпленок, пойдем обедать? — спрашивает Ерохин, нависая над Сашей.              — Еще раз так меня назовешь — зарою тебя в песок, и ты будешь страусом! — Головин делает вид, что злится.              — Готов стать для тебя кем угодно, только покорми меня, — соглашается Александр.              — Ладно, поцелуешь — пойдем тебя кормить. С ложечки!              — Да хоть с вилочки, — смеется Ерохин и, конечно же, целует. Сладко и тягуче.              Потом они действительно идут обедать. Пробуют местную кухню, наплевав, что у них вообще-то режим, ну в конце концов, если не в день рождения, то когда? Запивают все это сангрией и решают куда же им следовать дальше. Ерохин бы с удовольствием завалился в номер и никуда больше не ходил. С Сашей под боком, естественно. Ну или не под боком, а где-нибудь поинтереснее. Но Головин его фантазий не разделяет, утверждая, что поваляться они могли и в Питере и тащились сюда не для этого. Александр пытается спорить, но отказать Саше он не в силах. Поэтому после ресторана, они идут гулять. По улочкам и улицам, исследуют достопримечательности, которых в шаговой доступности оказывается достаточно много. Ерохин уже и не жалеет, что согласился, потому что это действительно красиво и очень впечатляюще. Саша фотографирует его у каждого столба, мотивируя это тем, что ему потом будет на что смотреть в разлуке. А потом затаскивает несопротивляющегося Александра в очередной укромный уголок и лезет целоваться, словно пытаясь сделать это впрок. Оба стараются не думать о том, что до следующей встречи им только и останется смотреть эти фотографии вкупе с телефонными разговорами.              Так и проходит день: за прогулками, разговорами, смехом и попытками подколоть друг друга или отвесить шуточный пинок или подзатыльник. Смотря кто куда дотянется.              В отель они возвращаются, проводив последние лучи заходящего солнца. Уставшие, но довольные. И счастливые. В номере спасительная прохлада, после жаркого и насыщенного дня.              — Кажется, я забыл заказать тебе тортик, — мнется Саша на пороге.              — Наплевать на торт! Спасибо, Сашка, — шепчет Ерохин, прижимая Головина к себе.              — Да не за что, — улыбается Саша, — тебе это было нужно.              — Нам это было нужно! — возражает Александр.              — Я всего лишь приложение к основному подарку, — хихикает Головин.              — Ну уж нет, скорее наоборот. Во сколько у нас там самолет?              — Твой в шесть утра, мой в семь…              — Значит у нас вся ночь впереди?              — И даже немножко больше!