Не одиноки

      Я не помню сколько дней метался в агонии. Не помню какое сегодня число. Не помню когда последний раз мылся или нормально ел. Не помню когда в последний раз виделся с Отцом. Моя течка была такой болезненной, что, кажется, приезжала жена дяди и делала мне уколы. Пока я был без сознания, я видел Тома. Будто он был рядом, держал меня за руку.       Когда я смог взять в руки телефон увидел, что со дня нашей встречи прошло 3 дня. Я 3 дня лежал в постели. Томас, наверное, писал мне в инстаграм, но сейчас я хочу хотя бы зубы почистить и умыться. Отвечу чуть позже.       Я накинул на себя футболку большого размера, доходящую мне чуть ли не до колен, и вышел в ванную. Только там я понял, что спал голым. Папа, видимо, не хотел, чтоб я испачкал вещи смазкой, вот и раздел.       Пятерней я прошёлся по волосам, а затем оперся руками о раковину. Сделал пару вздохов и понял, что меня до сих пор подташнивает. Вот почищу зубы и станет легче. Я беру щётку, мочу её, выдавливаю пасту, отправляю все в рот и чищу. С одной стороны, с другой, сверху, снизу. Выплевываю пену, затем набираю в рот воды и споласкиваю зубы. Набираю в рот воды второй раз, и двери в ванную резко открываются. Секунду я смотрю в зеркало, а затем прямо в него выплевываю воду. — Том?!       Он стоял в дверях сонный, в одних трусах и ничего не понимал. — Ты уже отошёл?       Я все ещё в шоке. Что он делает в моем доме?       Томас входит в ванную и отодвинув меня, взяв полотенце, вытирает зеркало от воды и моих слюней. — Доброе утро. — Доброе, — отвечаю я. — Я писал тебе в воскресенье и в понедельник, но ты не отвечал. Номера твоего у меня не было, так что я просто приехал узнать как ты. Твой о-папа впустил меня. — Ты тут ночевал? — Ага. — Ясно...       Нет не ясно. Я ни черта не понимаю. — А где родители? — На работе. Рой на учебе. Я, кстати, с ним поговорил как альфа с альфой. Больше он тебя обижать не будет. — Ты ничего с ним не сделал?       Я уселся на крышку унитаза и смотрел как Том умывается. Только сейчас я решился рассмотреть его получше. Жилистый, мускулистый. Но не качок. Худой, но очень фактурный. У него две ямочки на пояснице, дорожка светлых волос от пупка. Кожа светлая, молочная. Родинка на правой лопатке. Я засмотрелся на него. На такого красивого альфу. На моего альфу. — Нет, просто поговорил. — Понятно... А где ты спал? — В гостиной на диване. — Ясно...       Том умылся, потянулся и это было знаком, что из ванной пора выходить. Я слез с крышки унитаза и прошел вперед, но Томас остановил меня и прижал мою спину к своей груди. Уткнувшись мне в носом в шею, он тяжело вздыхал. — Ты меня с ума сводишь... Я думал, что не сдержусь, когда сидел у твоей постели и держал тебя за руку. А сейчас ты стоишь передо мой и совсем не стесняешься своего вида...       Он опустил левую руку и скользнул ею по моему бедру под майку. Его прохладные пальцы поднимались все выше, двигаясь уже по внутренней стороне бедра. Я не мог вздохнуть, на столько сейчас это было возбуждающим. Течка, похоже хоть и идет на спад, но совсем незначительно...       Поняв, что я уже начинаю возбуждаться, Том медленно убрал руку, слабо поцеловал мою шею и отпустил. — Ты будешь завтракать?       Пока мы шли на кухню, Том успел зайти в гостиную и накинуть свои джинсы. Я не отрываясь смотрел на его голый торс, и плакать хотелось от счастья. Неужели в моей жизни есть хоть что-то хорошее? И это хорошее стоит передо мной и вертит своим задом? Вааа... — В нашем доме не завтракают... — Как так? Завтракать нужно. Завтрак — это самый важный прием пищи, — отвечает альфа. — Ты любишь кушать по утрам? — Я если не поем, на тренировке быстро устаю. — Кстати, а почему ты не в университете? — поинтересовался я, действительно не до конца понимая происходящего. — У нас сегодня пары после обеда, а послеобеденные занятия я пропускаю в пользу тренировок. — Понятно... — Тебе я тоже готовлю. — Хорошо, — я смирился, зато попробую его еду.       Я улыбнулся и, сидя за столом, смотрел на Тома. Вспоминались моменты из детства, как мы с дедушкой Феликсом проводили время на кухне. Его фирменный шоколадный кекс — это единственное, что у мня хорошо получается. Сейчас дедушки в столице. Переехали к родителям Отца. Вместе им веселее живется, да и уехали они под предлогом, что устали от внуков, которых было уже шестеро. Эх, дедушки у меня те еще. Скучаю по ним.       Пока я сидел себе на уме, Том закончил с готовкой. Он приготовил идеальные яйца Бенедикт. Я, конечно, знал, что альфы идеальные, но чтоб на столько! — Ого, обязательно научи Папу готовить правильные пашот. А то он постоянно нервничает, когда не получается их выловить. — Хорошо, я буду рад провести с твоим о-папой время.       Мы ели легкий завтрак, но самым прекрасным был далеко не он в данный момент. Я не мог оторваться ото рта Тома. Он ел и издавал такие приятные звуки, шевелил своими пухлыми губами... Господи! Что со мной делает течка? Верните как было, мне стыдно. — Ты останешься дома один? — А есть варианты? — Можешь поехать со мной на тренировку, если тебе интересно— предлагал альфа. — Конечно интересно! — Тогда завтракаем, приводим себя в порядок и поедем. Время еще есть, мне к часу. — Хорошо...       Когда завтрак закончился, я вымыл посуду пока Томас обнимал меня со спины и шептал на ухо приятные нежности. — Давай поженимся? — Прямо сейчас и пойдем, — в шутку ответил я.       Я улыбался каждому его слову. — Собирайся, бери документы и поедем. — Я же пошутил... — А я нет. Не хочу тебя от себя даже в туалет отпускать. Ты такой мягонький, нежный с ног до головы. — А у тебя был кто-то до меня? — Не порть момент, Айзек... — Нет уж, рассказывай. — Ой, все, — я хоть и стоял спиной, но чувствовал, что он закатил глаза. — Том. — Была парочка бет. Но это ничего не значит. — Понятно. И тебе было хорошо с ними? — Ты ревнуешь? — Нет... — Я не только встречался с ними, но и спал, да, такой вот я плохой. Но если сравнивать то, что я испытывал тогда и сейчас... С тобой я чувствую себя живым. Живым и счастливым. Прости, что не так чист как ты, но я обещаю, что ты навсегда останешься моим единственным. — Честно? Даже если у нас не будет... — Плевать. Мне хорошо просто обнимать тебя.       Я домыл посуду и мы вернулись в гостиную, где улеглись на диван и смотрели утренние шоу по телевизору. Том обнимал меня, прижимался носом к моей шее. Я держал его за руку, водя по ней пальцами, невесомо целуя ладонь.