Тринадцатый

Мальчишка прибился к лагерю, когда в нем было чуть больше десяти детей. Джереми курил, стараясь растянуть сигарету, слушал дурацкую болтовню своего напарника и думал о том, что скоро курева не останется и это, пожалуй, самое паршивое в конце света. Пацан вышел из-за дерева и побрел к ним, едва волоча ноги. Он явно замерз и оголодал, однако не торопился, порой останавливался и опасливо смотрел на Джереми, у которого на плече висел автомат. Поняв, что Джереми не спешит снимать оружие, пацан подошел ближе и неуверенно улыбнулся. — Чего тебе? — спросил Джереми, затягиваясь сигаретой. Он внимательно оглядел пацана: худой, бледный, с посиневшими губами. Одет, правда, хорошо, наверное, поэтому еще не околел. Пацан быстро задвигал руками, складывая пальцы в причудливые жесты. — Немой! — хохотнул напарник Джереми. — Еще один! Слышь, ты у нас не первый. Зачем нам два немых?! Он рассмеялся, а пацан сник, опустил глаза, явно стараясь скрыть навернувшиеся слезы, и развернулся к лесу. Джереми закатил глаза. — Придурок. — Чего? — возмутился напарник. — Я ж пошутил. Эй! Вернись, это была шутка! Пацан продолжал идти, словно и не слышал. Джереми догадался, что и правда не слышит. В отличие от их Немого, который просто молчал, но все слышал, этот был еще и глухим. Пригодится ли такой Элдхаузу? Напарник взглянул на Джереми и понял его сомнения. — Можно же никому не рассказывать, — заметил он. — Элдхауз велел брать всех, — отрезал Джереми. — К тому же забавно будет посмотреть, как он сдохнет. Верни его. Напарник вздохнул и пошел за пацаном. Догнав, он схватил его за плечо. Тот вздрогнул и испуганно обернулся. — Идем со мной! — медленно и громко произнес напарник. — Он тебя не слышит, — усмехнулся Джереми. Пацан быстро закивал — то ли прочел по губам, то ли просто понял, чего от него хотят. Напарник повел его в лагерь, а Джереми еще немного задержался, докуривая. Небо становилось из серого темным с синеватым оттенком. Казалось, вот-вот пойдет снег. — Середина июля, — пробормотал Джереми, отбрасывая окурок. *** Немой быстро глотал горячий безвкусный суп. Вокруг было тихо, только слышался стук ложек о тарелки. Элдхауз объявил, что скоро они оправятся на свое первое испытание и нужно подготовиться. Подготовка сводилась к бегу вокруг лагеря, подтягиваниям и отжиманиям под веселое улюлюканье Джереми и других взрослых. Немому здесь не нравилось все: холодные хлипкие палатки, в которых гулял ветер, отвратительная еда, изматывающие тренировки и в особенности Джереми. Однако Немой прекрасно понимал, что мир теперь такой и прежним уже не будет. Иногда ему казалось, что это осознают только он и Элдхауз. Другие часто вспоминали о прежних временах, о доме, о родителях. Немой же пытался забыть. Для него жизнь началась, когда Элдхауз вытащил его из горящего поезда. Стол поставили возле тренировочного поля, здесь же развели костер. В кастрюле еще булькало жидкое варево. Внезапно мальчишки оживились, что-то зашептали друг другу. Немой обернулся и увидел Джереми, который вел новенького. Тот жадно смотрел на стремительно пустевшие тарелки. — Эй, Немой! — окликнул его Джереми. — Принимай брата. Затем он указал на него рукой, и новенький мгновенно оказался рядом. Он перестал обращать внимание на еду, смотрел только на Немого, улыбался как идиот и скрючивал пальцы, показывая непонятные жесты. Немой нахмурился и отвернулся. Новенький потряс его за плечо и снова попытался что-то объяснить. — Он тебя не понимает, — сказал Рокуэлл, сидевший напротив. Потом помахал рукой, привлекая внимание новенького, и произнес медленно, разделяя слова: — Он тебя не понимает. Мальчишка удивленно посмотрел на него, потом на Немого, потом снова на Рокуэлла. — Ты по губам читаешь? — спросил Рокуэлл. Новенький закивал. — Он просто не говорит, — пояснил Рокуэлл. — А так все слышит и понимает. Ты лучше садись есть, обед сейчас закончится. Новенький быстро принял тарелку и принялся жевать, то и дело поглядывая на остальных. Странно, но после окончания положенного на обед часа их никто не погнал на тренировку. То ли нашлись дела поважнее, то ли Элдхауз решил дать возможность пообщаться с новеньким. После долгого размахивания руками Рокуэлл догадался дать новенькому палку, и тот начертил свое имя на земле. Оказалось, его зовут Пит. Однако один Пит среди них уже был — Пит Колючка, хмурый неприветливый парень, который огрызался на каждое слово. Тогда Рокуэлл посчитал и решил назвать Пита Тринадцатым, ему показалось, что в этом есть что-то зловещее, хотя пацан страшным совсем не выглядел. Спустя уже пару дней имя как-то само собой потерялось, и Пит стал просто Тринадцатым. *** Тринадцатый намертво прилип к Немому. Тот старался не обращать на него внимания, не отвечать на жесты, не смотреть в его сторону. Это не помогало, Тринадцатый все равно крутился возле него. Садился рядом во время обеда и ужина, спал на соседней постели. На тренировках всегда старался встать рядом и догнать во время бега. Наверное, ему хотелось подружиться с единственным похожим на него человеком в лагере, но с каждым днем Немого это бесило все больше и больше. Небо окончательно затянуло почти черными тучами, солнце не появлялось уже несколько дней, а ветер все усиливался. Пацаны, выстроившиеся неровной шеренгой на тренировочном поле, кутались в свою хлипкую одежду. Даже Джереми, облаченный в теплую куртку, поднял воротник и пытался спрятать за него уши. — Сегодня идем в лес, — объявил он. — Ну то есть вы идете, а я стою здесь с автоматом. С этого дня кормить вас, дармоедов, стало накладно, поэтому теперь жрать вы будете то, что найдете сами. Вперед — лес в вашем распоряжении. Вернетесь к закату, если, конечно, сможете определить, когда он случится. Кто опоздает, будет спать на улице. Мальчишки удивленно на него смотрели, а Джереми не торопясь снял с плеча автомат и передернул затвор. Немой побежал первым, не потому, что испугался — чтобы опередить других. Почти тут же его обогнал Рокуэлл, Тринадцатый увязался следом. Если он надеялся, что Немой поделится с ним добытой едой, то плохо его знал. Если же хотел объединиться, то долго ему не протянуть. Немой чуть ускорился, обгоняя Тринадцатого, затем резко затормозил, выставляя локоть. От удара Тринадцатый улетел на землю, зажимая разбитый нос. Немой помчался вперед не оглядываясь. Оказавшись в лесу, он остановился и огляделся. Жрать хотелось постоянно, тем более что последнее время их кормили один раз в день, а порции все сокращались. Казалось бы, в лесу должно быть полно еды, но как ее найти, Немой не представлял. Сначала он наткнулся на ягодный куст, но оказалось, что его уже нашел Рокуэлл. Просить поделиться Немой не стал, а отнимать что-то силой у Рокуэлла решился бы только полный дурак. Затем он заметил Очкарика, который пытался соорудить лук из ветки. С первого взгляда было понятно, что у него ничего не получится. К полудню Немой вышел к ручью, напился воды, и это немного притупило голод. Немой двинулся вдоль ручья и очень скоро вышел к мелкой речушке. Наверное, здесь можно было поймать рыбу, вот только как? Сделать удочку или сеть? Он прошел еще немного, оглядывая берег, и внезапно обнаружил Тринадцатого. Тот стоял у самой воды с засученными рукавами, и в руках его трепыхалась рыба. Неужели поймал руками? Подойдя ближе, Немой заметил в воде ловушку из камней, что-то вроде запруды, куда рыба заплывала и не могла выбраться. Если бы Немой вышел из леса, Тринадцатый его бы не заметил. Однако он шел вдоль реки, и Тринадцатый обернулся к нему. Он неловко улыбнулся. Нос его распух и покраснел. На воротнике остались капли крови, хотя с лица он уже все смыл. Немой двинулся к нему. Улыбка медленно сползала с лица Тринадцатого. Он отступил, прижал рыбу к себе, как какое-то сокровище. Если бы он был умнее, то сожрал бы ее, как только заметил Немого. Немой бросился к нему. Тринадцатый попытался отскочить, но запнулся и повалился на землю. Немой тут же схватил рыбу и впился в нее зубами. В глазах Тринадцатого мелькнуло отчаяние, он попытался подняться, но Немой пинком отправил его обратно. Он рвал рыбу, преодолевая тошноту и отвратительный вкус сырого мяса. Чешуя хрустела на зубах, а рыбина еще дергалась. Немой с отвращением откинул остатки и зажал рот руками, пытаясь не блевануть. Тринадцатый сидел на мокром песке и плакал. На секунду Немому стало его жалко, но он быстро прогнал эти мысли: выживает сильнейший. Тринадцатый поднял на него полный обиды взгляд и сделал жест. Немой покачал головой, в очередной раз показывая, что он не такой и не понимает, чего хочет от него Тринадцатый. Тот быстро утер сопли, схватил подвернувшуюся под руку палку. Немой напрягся, готовясь к драке, но Тринадцатый обернулся к реке и накарябал на влажном песке: «Почему?». Немой непонимающе нахмурился. Тринадцатый продолжил: «Почему ты такой злой?». Немой покачал головой и указал на свой живот. Я не злой, я голодный. «Я бы поделился». Немой усмехнулся, а потом согнул руку, как делают, когда хотят показать мышцы. Я сильнее. Тринадцатый опустил глаза, быстро написал: «Это неправильно». Он вдруг выронил палку из рук, удивленно посмотрел сначала на небо, потом на Немого. В его глазах застыла смесь удивления, восторга и ужаса. Наверное, Немой выглядел сейчас так же. Он подставил ладонь, и на нее опустилась большая пушистая снежинка, затем вторя, третья… Тринадцатый вдруг громко хрипло произнес: — Сне-е-ег… В лагерь они возвращались под снегопадом в кромешной тьме. Однако в палатку их все же впустили. *** Немой не удивился, получив свой нож. Он был готов. Рокуэлл смотрел с сомнением, во взгляде Тринадцатого читался откровенный ужас. Кажется, он понимал лучше других, что должно было произойти. Понимал, но не мог принять. Элдхауз все говорил и говорил: про новый мир и про единственный способ выжить. Немой слушал, и в голове складывалась мозаика. Кусочки вставали на свои места, собираясь в четкое понимание — или так, или никак. Он крепче перехватил рукоять ножа и обернулся к Тринадцатому, кажется, впервые за все знакомство улыбнулся ему. К концу дня он либо тоже поймет, либо погибнет. К поселку Немой подошел уже готовый убивать и терять друзей. Чего он не ожидал, так это предательства Джереми. Да, тот был настоящей тварью, но стрелять в своих казалось слишком даже для него. В тот момент, когда автоматная очередь прошила неудачливого пацана рядом с ним, Немой понял, что полагаться надо только на себя. Ни на друзей, которые могут в любой момент оступиться, ни тем более на старших, держащих автомат наготове. Он плохо помнил, как прошелся по поселку, убивая всех на своем пути. Единственное, что для него существовало — это нож в руке. Все остальное тонуло в тумане, постепенно уплывая вместе с прошлыми воспоминаниями. Очнулся он, лишь услышав собственный голос: — Я драго… дракон. *** Элдхауз решил остаться в поселке. Наступившая в июле зима грозила погрести под снегом всех лишенных крепкого убежища. Мальчишки, теперь именовавшие себя драконами, были не против. Какими бы сильными они себя ни мнили, а мороз крепчал и без укрытия они просто замерзли бы насмерть. Впрочем, останавливаться Элдхауз не собирался и уже планировал налет на соседний поселок. Драго ждал этого с нетерпением. Теперь, когда он обрел смысл жизни и новое имя, ему хотелось проявить себя. Почувствовать, что такое быть драконом не только на словах, но и на деле. Он шел по узкому коридору, стараясь двигаться бесшумно и прислушиваясь к звукам. Захватить этот поселок было нетрудно, нападения не ожидали, но вот в следующий раз жители могут быть готовыми. Слухи расползутся, но и драконы наберутся опыта. Драго остановился возле комнаты, которую теперь занимал он и еще несколько мальчишек, попытался бесшумно заглянуть внутрь. Дверь заскрипела. Драго вздохнул и вошел не таясь. Однако мальчишка, что был внутри, его не заметил. Вернее, не услышал. Драго сделал пару шагов и остановился, наблюдая за Тринадцатым. Тот сидел на своей постели и пытался завязать в узел какие-то вещи. Делал он это быстро, неловко, словно опасаясь, что его заметят. Руки тряслись. Стянув вещи в узел, он решительно поднялся и замер, с ужасом глядя на Драго. — Уходишь? — спросил тот. Голос еще плохо слушался, и он старался говорить медленно и короткими фразами. Тринадцатый бросил узелок на кровать и что-то яростно принялся объяснять, в очередной раз забыв, что Драго не понимает. Наверное, он просто не умел изъясняться по-другому. Драго не понимал жестов, однако догадался, что имел в виду Тринадцатый. Испытание прошло большинство мальчишек, но после захвата поселка они разделились на два лагеря. Одни приняли слова Элдхауза и именовали себя драконами, другие упрямо пытались доказать, что это неправильно. Драго был уверен, что очень скоро таких не останется: кто-то погибнет, а кто-то сбежит. Кажется, Тринадцатый собирался сделать второе. Драго подумал, что, наверное, ему стоит хорошенько вмазать Тринадцатому или приволочь его к Джереми, но вспомнил слова Элдхауза и отошел в сторону. — Иди, — коротко сказал он. Тринадцатый посмотрел на него с сомнением, потом робко кивнул на узелок с вещами. Драго безразлично махнул рукой. — Забирай. Тринадцатый схватил вещи и ринулся к двери, но притормозил, осторожно стал обходить Драго. Тот демонстративно отвернулся, но, когда Тринадцатый вышел, последовал за ним и через пару минут поймал за руку. Тринадцатый вздрогнул, испуганно развернулся, роняя узелок. Драго спокойно посмотрел ему в глаза и едва слышно, но стараясь четко выговаривать слова, сказал: — Ты меня не услышал. Как долго ты проживешь там? Он выделил последнее слово, но сообразил, что Тринадцатый не услышал, и кивнул в сторону выхода. — Там будет снег, мороз, радиация, взрослые, похожие на Джереми, и мы. Хочешь выжить — стань драконом, хочешь умереть — иди. Он отпустил Тринадцатого и для полноты картины отошел на несколько шагов назад. На лице у того промелькнула масса эмоций: страх, растерянность, отвращение и, наконец, решительность. Он стиснул зубы и отправился обратно в комнату. *** Снег почти растаял, но кое-где в лесу еще оставались посеревшие сугробы. Однако погода уже позволяла ночевать под открытым небом и переходить на большие расстояния. В округе поселка, занятого драконами, не осталось селений. Кого-то разорили, кто-то сбежал сам. Сейчас драконы направлялись на юг, где обосновалась секта братьев господних. Это были не простые крестьяне — хорошо вооруженные, дисциплинированные да к тому же религиозные фанатики, люто ненавидевшие драконов. Достойный противник. Драго проснулся от холода. Теплая куртка не спасала, а костер не разводили. Недавно один из парней слег с температурой и кашлем. Драго сомневался, что застанет его живым, вернувшись. Он неохотно поднялся, растер замерзшие руки. В паре метров от него Тринадцатый открыл глаза. Трудно быть всегда начеку, когда ничего не слышишь, но Тринадцатый приспособился. Он научился спать урывками — пару часов сна, полчаса бодрствования. Кроме того он хорошо чувствовал шаги. Не слышал, а ощущал дрожь земли. В последнее время у драконов появилось своего рода развлечение: пытаться застать Тринадцатого врасплох. У Драго получилось один раз, у Рокуэлла два, остальные оставались ни с чем. Драго подмигнул Тринадцатому. — Готов? — прошептал он одними губами. Тот кивнул и резво поднялся с земли. А вот двигаться бесшумно он так и не научился, как бы ни старался. Определенной тактики у драконов не было. Просто напасть и выкосить всех. В последнее время Элдхауз все больше отстранялся от дел, пуская набеги на самотек. Драго казалось, что он что-то задумал, но размышлять над этим он не стал. В нужный момент Элдхауз сам все расскажет. К поселку Драго подошел первым, почти сразу его догнали еще несколько драконов. Удивительно, некоторые из них до сих пор считали, что набеги — это тренировка команды. Драго же давно осознал — это соревнование. Раньше он боролся с людьми, холодом и снегом, теперь же — с братьями-драконами. Стать самым ловким, самым быстрым, самым хитрым и самым жестоким — вот его цель. Не спрашивая одобрения, он направился к невысокой стене. Деревянные бревна, сложенные друг на друга, не такое уж и сложное препятствие, но все же препятствие. На стене сидели часовые. С той стороны, куда подобрался Драго, был всего один. Он снял его, метко метнув нож. А вот с обратной стороны кто-то облажался. Послышались выстрелы, потом крики и снова пальба. Драго решил, что так даже лучше: пока сектанты отвлекаются на идиотов с той стороны, он разберется с монахами с этой. Драго легко взобрался на стену, осторожно высунулся из-за нее, убедился, что не напорется на сектанта с автоматом, и спрыгнул во двор. Тринадцатый последовал за ним. В бою он выглядел забавно: постоянно крутил головой и вращал глазами. Впрочем, это давало результаты. Сектанта он заметил первым, молниеносно обернулся и метнул нож. Сектант вскрикнул и упал, а Тринадцатый подобрал его автомат. На то, чтобы зачистить поселок, ушло не больше получаса. Сектантов оказалось всего пара десятков, и их подготовку и дисциплину Драго явно переоценил. Одни наставляли на драконов автоматы, но выстрелить не решались, за что платили жизнью. Другие в ужасе пытались сбежать, но догнать их не составляло труда. Драго с улыбкой наблюдал, как один из последних сектантов пытается спастись от него, отползая к стене. Его нога была неестественно вывернута, и подняться он не мог. Драго не торопясь подошел ближе, ухватил сектанта за волосы, запрокинул голову и поднес нож к горлу. — Драго! Резкий оклик заставил его оторваться от задуманного. Тринадцатый редко говорил. Он мог произносить слова, его научили еще в детстве, но общаться предпочитал все же жестами. «Подожди», — показал он и быстро подошел к Драго. — Жалеешь его? — усмехнулся Драго, встряхивая сектанта за волосы. Тот охнул, но посмотрел на Тринадцатого с надеждой. — Не… убивай… его… — тягуче и слишком громко произнес Тринадцатый. — Пока… Надежда в глазах сектанта тут же испарилась. Тринадцатый присел рядом и быстро принялся что-то объяснять жестами. Драго поморщился. За годы, проведенные рядом, он худо-бедно выучил язык жестов, но плохо его понимал. К тому же Тринадцатый знал далеко не все слова и порой не мог внятно выразить мысль. — Не пойму, чего ты хочешь, — сказал Драго. — Озерный… городок… — протянул Тринадцатый. Большой поселок на берегу озера они разорили в самом начале весны. Многие драконы тогда погибли, но те, кто выжил, повеселились на славу. «Помнишь, что ты сделал тогда», — показал Тринадцатый. — Да я много чего делал, — усмехнулся Драго. — Сердце… — протянул Тринадцатый. — Научи… меня… Сектант в руках Драго забился, пытаясь выбраться из хватки, а Драго расплылся в хищной улыбке. В тот раз он впервые вырезал человеку сердце. Правда, пришлось потренироваться, чтобы суметь сделать это быстро и максимально эффектно. — Эй, Рок! — крикнул он Рокуэллу. — Не добивай всех, у нас тут появилась идея! — Он обернулся к Тринадцатому и довольно сказал: — Смотри… *** В лагере драконов никогда не было пленников. Элдхауз не запрещал, да и в последнее время к нему перестали относиться как к наставнику. Многих он начал откровенно раздражать. Драконы выросли, а учитель постарел. Тем не менее чужих в лагерь не приводили — даже девок, которых разрешалось держать при себе несколько дней. Тринадцатый стал первым. Он исчез почти на неделю и теперь объявился, таща под руку странного типа. В последнее время драконы все чаще действовали в одиночку, и уход Тринадцатого не стал неожиданностью, а вот его пленник немало позабавил остальных. В его адрес тут же посыпались скабрезные шуточки, однако он даже не пытался разобрать, что там кричали остальные. Ответ на все был один: оттопыренный средний палец — жест, понятный всем. Драго сидел под деревом и чистил автомат. Заметив Тринадцатого, он вопросительно вскинул брови. Тот толкнул вперед пленника. Худой немолодой мужчина опасливо глянул на Драго и быстро поклонился. — Приветствую тебя, великий дракон, — проскрипел он. Драго кивнул и перевел взгляд на Тринадцатого. Тринадцатый радостно улыбался, словно нарвался на заброшенный склад с боеприпасами, который к тому же охраняет симпатичная девица. — Что это? — поинтересовался Драго. Тринадцатый легонько толкнул пленника, но тот лишь сильнее склонился в поклоне, то ли не понимая, что он него требуется, то ли не желая выполнять. — Пока… жи… ему… — протянул Тринадцатый. Говорить он не любил, но приходилось все чаще. Драконы понимали его жесты, а вот остальные — нет. К тому же опасно выпускать оружие из рук, пытаясь что-то объяснить собеседнику. Мужчина нехотя задрал рубашку и повернулся. На его спине красовался рисунок: хищная птица на фоне гор. Татуировка выцвела, и в паре мест ее пересекали шрамы. Не то чтобы это было редкостью, но все же необычно. Впрочем, это не объясняло, почему Тринадцатый привел мужика в лагерь. — И? — спросил Драго. Тринадцатый бережно снял с плеча сумку и протянул ему. Затем начал объяснять. «Хочу такую», — показал он жестами. — Нахрена тебе птица на пузе? — усмехнулся Драго. «Не птица. Дракон. Чтобы другие знали, кто я». Драго задумался. Драконы захватили эти земли не только потому, что были сильными и жестокими, но и потому, что их боялись. Элдхауз всегда отпускал несколько человек из опустошенных поселков. Поначалу драконам это не нравилось, они хотели убивать, но потом те, кто поумнее, поняли, что зверствовать бессмысленно, если об этом никто не узнает, и стали сами поступать так же. Метка, которая позволила бы отличать дракона от человека, да и одного дракона от другого, была бы кстати. — Ты можешь сделать татуировку? — спросил Драго у пленника. Тот испуганно отпрянул и едва не налетел спиной на Тринадцатого. Иметь дело с драконами он явно боялся, но и врать не решился. — Я давно не практиковался, не уверен, что получится красиво… — начал он, но поймал взгляд Драго и осекся. — Я постараюсь. В сумке, принесенной Тринадцатым, отказались инструменты: иглы и чернила. Большинство драконов к идее сделать татуировку отнеслось скептически. Рокуэлл заявил, что его и так знают все вокруг. Драго же внезапно идея понравилась. Кроме инструментов Тринадцатый принес с собой книжку с картинками. Где он ее достал, Драго так и не узнал. Впрочем, наверняка от того места теперь остались лишь развалины и пепел. Тринадцатый развернул книгу на странице, угол которой был загнут. Похоже, он уже просматривал ее и остановился на чем-то конкретном. На картинке был изображен змей, кусающий себя за хвост. По крайней мере, похож он был именно на змея, а не на дракона. — Неплохо, — кивнул Драго. «Это для тебя», — жестом сказал Тринадцатый. — Почему? Тринадцатый задумался, то ли подбирал слова, то ли не знал, как выразить мысль. «Все это началось с тебя». Драго вздрогнул. Мало кто помнил, что они с Рокуэллом были первыми детьми в странном лагере Элдхауза. Тринадцатый помнил. — И мной же закончится? — усмехнулся Драго, чтобы скрыть неловкость. «Это никогда не закончится. Драконы будут всегда. Теперь это мир драконов». Он немного помедлил, а потом показал, словно нерешительно: «Я стал драконом только благодаря тебе». Драго показалось, что в конце Тринадцатый хотел сказать «спасибо», но вовремя остановился. Он сделал вид, что не заметил, и перевел взгляд на замершего в ожидании мужчину. — Сделаешь некрасиво — и сожрешь свои кишки, — сказал Драго и стянул футболку. *** Мстить за братьев Драго приходилось и раньше. Далеко не всех драконов он сам уважал, кого-то откровенно ненавидел, с некоторыми новенькими даже не был знаком. Однако убить одного дракона, пусть и самого никудышного, — значит оскорбить всех. Те, кто осмелился поднять руку на дракона, должны понести наказание. А те, кому подобные мысли придут в голову, должны услышать об этом и в решающий момент передумать. Драго с самого начала не верил, что Тринадцатый сможет прожить долго, особенно после того, как они разошлись по лесу, но весть о его гибели и правда что-то в нем перевернула. Драконы звали друг друга братьями, но для большинства это были лишь красивые слова. Для Драго в том числе. Разве что к Рокуэллу он испытывал искреннюю симпатию. Однако и Тринадцатый был особенным. Рокуэлл был если не старшим, то хотя бы равным. Тринадцатый же всегда оставался младшим братом. Он с первых дней знакомства восхищался Драго и стремился быть таким, как он. Наверное, Драго проявил неподобающую дракону мягкость, но он должен был увидеть его тело своими глазами. К тому времени, как Драго нашел Тринадатого, подвешенного на дереве, с его смерти прошло время. Тело начало разлагаться. Лицо трудно было узнать, но вот татуировка на плече осталась нетронутой. Дракон Тринадцатого расправлял крылья и тянул голову, напоминая волка, воющего на луну. Нет, Драго вовсе не скорбел и не страдал оттого, что больше никогда не поохотится вместе с Тринадцатым. Он вдруг отчетливо понял, что однажды может сам оказаться на его месте. Драго все же снял тело с дерева и похоронил, закопав в ближайшем лесу. Об этом благородном жесте никто не узнает, а сам он никогда не расскажет, да и не повторит его ни для кого. Разве что для Рокуэлла. Думать о мертвом Рокуэлле не хотелось, и Драго переключился на преследование банды, расправившейся с Тринадцатым. По опыту Драго, убийцы драконов делились на два типа. Те, кто ни за что не признаются. Таких приходилось долго разыскивать и допытываться, а в итоге все равно оставались сомнения. Другие же — напротив, всем встречным хвастались своими подвигами. Такими обычно оказывались фанатики-сектанты или бандиты. Этих Драго догнал меньше чем за сутки. Они сидели у костра, особо не скрываясь, и хохотали во все горло. Драго подкрался незаметно. Вспомнив убитого Тринадцатого, он решил действовать тихо и не сказать ни слова. Позволить себе ненадолго снова стать Немым. Мужчин было пятеро, все хорошо вооружены и настороже. У костра валялся еще один рюкзак, значит, кто-то сейчас ошивается в лесу. Возможно, часовой. Драго остался доволен. Бандиты оказались не полными идиотами, а у Тринадцатого было мало шансов. Что ж, Драго повеселится. Для начала он нашел часового. Тот и правда обходил лагерь кругами. Драго следил за ним из кустов, пока тот не остановился отлить. В этот момент Драго выскочил и молниеносно свернул ему шею. Он еще раз проверил лес вокруг, убедившись, что часовой был один, и лишь затем отправился в костру. Первого он снял метким броском ножа, двух других — автоматной очередью. Оставшиеся повалились на землю, прикрывая головы руками. Драго выскочил на поляну. Один из бандитов подхватил автомат, целясь в Драго, но тот успел ударить ногой. Бандит все же выстрелил, но очередь прошила кусты. Следующим ударом Драго выбил ему несколько зубов. У последнего оказался пистолет, и он успел выстрелить. Руку Драго обожгло, но он не отреагировал. Молча метнулся в сторону, уклоняясь от следующего выстрела, и перехватил руку с пистолетом. Он сжал кисть бандита так сильно, что тот завыл от боли. Драго саданул его ногой в живот. Пока тот, что стрелял из пистолета, валялся на земле, скрючившись от боли, Драго собрал оружие и припасы, сложил их в один из рюкзаков и закинул на плечо. Затем он подошел к тому, что валялся с разбитой рожей. Драго не торопился, подождал, пока оба немного оклемаются, а потом расстегнул куртку, демонстрируя свою татуировку. В глазах обоих бандитов теплилась надежда. Драго оскалился. Подмога не придет. Он медленно опустился на колени рядом с бандитом, поймал взгляд другого и негромко, но спокойно, произнес: — Смотри. Тот с ужасом распахнул глаза, а Драго достал нож и не спеша загнал его под ребра бандиту, а потом одним движением вскрыл грудную клетку. *** В деревню Драго пустили без пререканий, даже жаль, сейчас он бы с удовольствием кого-нибудь прирезал. — Приветствую тебя… — начал было староста, но Драго прервал его взмахом руки. — Приведите художника. Люди тут же засуетились, и через пару минут нужный человек был у ног Драго. Как же они были покорны, даже не попытались спрятать одного из своих. Это Драго нравилось и в то же время бесило. Впрочем, что взять с людей? — Знаешь, зачем я пришел? — спросил он у мужчины. Тот боялся поднять взгляд и мелко трясся. — Вам… — он запнулся, — не понравилось? — Напротив, — хмыкнул Драго. — У тебя отлично получилось. Я даже захотел еще. Мужчина недоуменно поднял на него взгляд. Драго расстегнул куртку и указал на свою грудь, туда, где дракон кусал свой хвост, в самый центр круга. — Здесь должна быть цифра тринадцать.